Егор держал. И не отставал. Какое-то время. А потом зловредная девчонка всё же начала отрываться. И тут у Егора появился дополнительный стимул передвигаться быстрее. Из кустов с радостным лаем выскочил здоровенный соседский чёрный пёс, и кинулся за бегущими. С этой зверюкой у Егора отношения были натянутые, поэтому он, постоянно оглядываясь, припустил со всех ног. Чёрный монстр летел сзади, чуть-чуть не хватая незадачливого бегуна за пятки. Внезапно за одним из поворотов дорожки Егор увидел одиноко стоящую посреди склона холма белую дверь. Спасение! Катерина, бежавшая впереди метрах в пятнадцати, влетела в дверь впервой, Егор за ней...
И оказался в небольшом спортзале. У стен расположились разнообразные тренажёры. Между ними лежали гири, гантели, штанги, и прочий спортивный инвентарь. Посреди зала стоял, уперев руки в боки, невысокий поджарый налысо побритый мужчина в тренировочном костюме — отец Катерины.
— Ну что, не догнал? — поинтересовался он у, прислонившейся к стене глубоко дышавшей девушки.
— Ага! — озорно улыбнулась та, смахивая с лица капельки пота.
— Смотри: Будешь от мужиков убегать — останешься в девках, — шутливо пригрозил дочери отец.
— Да сейчас такие мужики пошли, что лучше в девках остаться! — заявила та, гордо вздёрнув носик, — А родить троих детей, как положено, и без мужа можно. Вот!
Девушка показала присутствующим язык, и гордо вышла из комнаты. На тренажёрах она не занималась принципиально: говорила, фигуру портят.
Дверь, в которой исчезла Катя, не успела закрыться, как в неё зашёл Семён — старший брат девушки. Он под руководством отца серьёзно занимался бодибилдингом. Даже если бы Егор не знал об этом, то легко догадался бы о хобби парня по его атлетически сложенной фигуре. Молодые люди поздоровались друг с другом, и Семён сразу же направился к одному из тренажёров.
— И что ты с ней сделаешь? — сокрушённо развёл руками тренер, весело глядя на Егора. — Всё шуточки... — и без перехода продолжил, указывая на другой тренажёр: — Ну что, молодой человек? Отдышись немного, и приступим? Егор согласно кивнул головой...
Время пролетело незаметно. Под чутким руководством Катькиного отца парни прошли почти все тренажеры. Начали с лёгких нагрузок, а потом, постепенно, раз за разом увеличивая их, дошли до предельных. При этом тренер внимательно следил за состоянием подопечных, и время от времени подносил к их губам тубу, из которой те через соломинку пили питательный раствор. Когда было особенно трудно, держаться Егору помогало желание не упасть в грязь лицом перед Семёном, с лёгкостью ворочавшим тяжёлые железяки. Наконец всё закончилось. Мышцы гудели, налитые тяжестью. Навалилась усталость. Но, не смотря на это, на душе было хорошо, как и каждый раз после такой тренировки. Семён с отцом остались в спортзале — для них это была ещё не вся программа на сегодня, а Егор, попрощавшись, направился в душ.
В коридоре он встретил Катю, уже успевшую переодеться в лёгкое летнее платье, и распустить волосы. Улыбнувшись, от чего на её щеках образовались милые ямочки, девушка поинтересовалась:
— Что, уже всё?
— Да, сейчас в душ, и домой, — ответил Егор, стараясь не подходить к красавице слишком близко. Основательно пропотев в ходе тренировки, он сейчас, мягко говоря, не благоухал.
Девушка ещё раз продемонстрировала парню свою белозубую улыбку, взмахнула густыми ресницами, и прощебетав: 'Тогда пока. Приходи завтра. Буду ждать в том же месте', — упорхнула в глубь дома. Егор проводил её взглядом, и распахнул дверь душевой.
За дверью его укутал знакомый серый туман. Через несколько секунд туман рассеялся, и перед взором Егора предстал интерьер тренажерного зала штрафбата.
Скаф выдал сообщение 'Конец программы' и раскрылся. Егор с трудом покинул свой тренажёр. Из соседнего скафа с бурчанием: 'Чуть не загоняли насмерть. И без обеда оставили', выбирался Толстяк. Стоявший рядом инструктор, расслышав эти слова, жёстко бросил: 'Привыкайте. Тяжело в ученье — легко в бою. А обед вы получили во время тренировки в виде питательного раствора и инъекций'.
Когда последний пошатывающийся от усталости штрафник наконец вылез из своего скафа, инструктор скомандовал: 'А теперь в душ и на ужин'. Напоминание об ужине придало измученным людям новые силы, и взвод дружно потопал в душевую. Стоя под упругими горячими струями, Егор размышлял о только что увиденном. Совмещать тренировку и сеанс психотерапии было в обычаях военных психологов. Образы и психоматрицы знакомых были взяты из его памяти, и наложены на график тренировки. Собственно говоря, из памяти даже ничего не забирали — это было противозаконно. Просто встроенному процессору Егора дали задание подобрать соответствующие персонажи с заданным психоэмоциональным откликом, выдали график тренировки, а соответствующий сценарий полусна-полуяви он уж подобрал сам.
И Катерина, и Семён, и их папа были вполне реальными лицами. Чего нельзя сказать о тренажёрах, которые Егор, как и любой другой гражданин Империи видел только в таком вот виртуальном виде. Зачем использовать кучу дорогих тренажёров, если можно заменить их одним дешёвым скафом? Что все и делали...
Егор улыбнулся: Катька, так сокрушавшаяся об отсутствии нормальных мужиков, вышла замуж два года назад, и уже была беременна второй раз, Семён сейчас так же, как и Егор, служил в армии, а их отец за это время ничуть не изменился, и всегда был рад увидеть соседского сына у себя в гостях. 'Когда ещё доведётся вернуться домой?' — вздохнул молодой человек. Но всё равно, не смотря на усталость, настроение Егора поднялось. Он как будто съездил в краткосрочный отпуск. У остальных на лица тоже время от времени набегали улыбки. После душа и столовой, где штрафники в мгновенье ока расправились с ужином, взвод отмаршировал в казарму.
Доковыляв до родного второго этажа, усталые штрафники попадали на нерасстеленные койки. Команды 'Отбой' ещё не было, так что спать было нельзя, поэтому люди просто сидели на койках, бездумно глядя перед собой, или переговариваясь вполголоса. Говорили тихо не из соображений секретности, а просто потому, что громко говорить не было сил. Естественно, те, кому достался верхний ярус кровати, присаживались пока на нижний, подложив между своей спиной и спинкой кровати подушку. Егору и Толстому повезло: в их распоряжении была вся кровать, хватало места, чтобы не присесть на нижнюю койку, а развалиться на ней полностью. Впрочем, на койку Егора тут же подсел Карлаш. Может, он и хотел о чём-то поговорить, когда шёл с другом, но, плюхнувшись на жалобно заскрипевшую койку, прикрыл глаза и сидел молча. Остальные бойцы отделения тоже не проявляли излишней разговорчивости.
Молчание нарушил Аристократ.
— Господа! Я понимаю, что все мы сегодня устали, и не особо расположены к беседе, — начал он, тихо, но чётко и ясно выговаривая слова, — Но нам какое-то время предстоит жить, а может быть, и сражаться вместе. Поэтому для начала нам следует познакомиться поближе. Я не прошу вас рассказать, из за чего вы сюда попали, но хотелось бы знать хотя бы ваши имена-отчества, прежний род войск, и, если вас не затруднит — звание. Начну с себя: капитан второго ранга... бывший... Андрей Павлович фон Стиглиц, специальность — артиллерист, а вы? — Аристократ обратил взор на Егора?
— Егор Белецкий. Лейтенант. Тоже бывший. Пилот ВКФ, — представился Егор, сочтя предложение фон Стиглица о знакомстве в пределах отделения вполне разумным.
— А по батюшке как? — поинтересовался барон.
— Да молод я ещё, по батюшке меня величать, — смущённо отозвался Егор.
— Вы это бросьте, — возразил ему собеседник, Да, пусть мы сейчас не офицеры, но дворянами то мы остались. И значит, должны соблюдать традиции русского дворянства и офицерства. Да и просто правила вежливости. Итак?
— Егор Николаевич, — сдался молодой человек.
— Приятно познакомиться, Егор Николаевич.
— Карлаш Александр Петрович, лейтенант, инженер — представился Сашка, на которого перевёл взгляд барон.
— Приятно познакомиться, — точно так же ответил фон Стиглиц.
— Толстяк, немного помявшись, представился как Похмелов Илья Ефимович, быший майор, интендант. 'Да... Не дай Бог вместе с этим тюфяком в бой идти придётся', — невольно подумал Егор.
Последним рассказал о себе рыжий здоровяк:
— Левинзон Яков Иосифович, старший лейтенант, штурмовая рота космической пехоты.
'Ого!' — Егор сразу зауважал нового сослуживца. Штурмовая рота — это вам не интендантство. И даже, если уж смотреть правде в глаза — не артиллерия и не авиация.
Вспомнив диалог между новым знакомым и комбатом, Егор не удержался от вопроса:
— А правда, что вы из Бирюсинска? — на 'вы', так на 'вы'. Егор ничего не имел ни против традиций, ни против вежливости.
— Правда, — буркнул тот, снова мрачнея.
— А как же удалось уцелеть? — задал Егор бестактный вопрос, не заметив осуждающего взгляда барона. Да и не только барона. И Толстяк, и даже Карлаш, глянув на любопытного, слегка покачали головой.
— Пятнадцать лет назад, когда при прорыве нашей планетарной обороны над Бирюсинском взорвался ядерный заряд, — глухо произнёс здоровяк, ни на кого не глядя, — я отдыхал на море в детском лагере. И там я узнал, что родители погибли. Родственников не осталось. Так я попал в приют, потом меня усыновила одна семья... Очень хорошие люди. Я даже хотел из уважения взять их фамилию, когда достиг совершеннолетия. Но они убедили меня оставить старую в память о родителях. Я плохо помню родителей... Отца... Матушку... Но, я поклялся отомстить, и поступил в военное училище. В пехотное. Чтобы рвать сволочей своими руками. Закончил. Дослужился до старлея. Ну, а тут один тип начал издеваться над моей фамилией. Я терпел... Терпел... Ну, потом не вытерпел, и поучил его немного, — вздохнул гигант, сжав в кулак правую руку, и с сокрушённым видом на неё поглядев. Не рассчитал... И вот я здесь.
— Егор, наконец-то осознав свою бестактность, пробормотал смущённо:
— Извините... Я не хотел...
— Да ничего, — улыбнулся гигант, — Я рад, что мне подвернулся случай рассказать, что я люблю своих покойных родителей, и горжусь ими. Так же как я люблю и горжусь своими приёмными родителями. Я бы ещё добавил, что люблю свою Родину, и горжусь ею, но эти слова я обычно произношу в кругу друзей после третьей рюмки, — снова улыбнулся Левинзон. Уж они-то точно не станут подозревать меня в неискренности.
— В любви к Родине нет ничего постыдного, чтобы её скрывать, — заметил барон.
Егор промолчал. Среди его сверстников против любви к Родине вроде бы никто ничего не имел, но о ней старались не говорить. Наоборот, модно было критиковать власти за любое действие или принятое решение, и напирать на общечеловеческие ценности, а не на патриотизм.
— Ну что ж, господа. Вот мы и познакомились, — удовлетворённо произнёс фон Стиглиц. Надеюсь, вы извините меня, за то, что невольно заставил вас ещё немного напрячься после столь тяжёлого дня...
— Да... Денёк сегодня был тот ещё... — проворчал бывший интендант.
— Ничего. То, что нас не убивает, делает нас сильнее, — бодро возразил ему бывший штурмовик.
— Или ломает... — вздохнул барон, озабоченно оглядев новых сослуживцев, и задержав свой взгляд на Толстяке. — Но будем надеяться, что ни с кем из нас этого не случится...
Беседу прервал сигнал отбоя. Не прошло и пяти минут, как взвод в полном составе лежал на своих кроватях под одеялами. Но не спал. Одновременно с сигналом отбоя каждый боец получил файл, с содержимым которого сейчас и знакомился. Очевидно, руководство учебки решило, что если их подчинённые не имеют в данный момент физической нагрузки, то пусть поработают хотя бы головой.
Егор поворочался на нижней койке своей кровати, которую занял по примеру Толстяка, и не подумавшего лезть на 'свой' второй ярус, развалившись на свободном нижнем, и приступил к изучению содержимого файла. Собственно говоря, файлов было два: текстовый и графический. Егор начал с текстового. Его он быстро пробежал глазами по диагонали, так как изложенная информация в общих чертах была ему известна. Файл описывал ситуацию, сложившуюся в настоящее время вокруг имперских транспортников.
Вкратце история вопроса выглядела следующим образом: Природные ресурсы Земли были истощены довольно давно. В связи с чем властями было принято решение оставшиеся на планете сравнительно небольшие запасы природных ископаемых сохранить 'на чёрный день', а всё необходимое для работы промышленности завозить извне. Собственно говоря, в некоторых горячих головах родилась идея и промышленность вынести за пределы планеты. Что частично и было сделано. Но полностью уничтожить заводы на поверхности не позволил вовремя изданный Императорский указ, хотя после продолжительных препирательств, в ходе которых было сломано немало копий, и Дума, и Сенат уже были склонны принять такое решение. Конечно, было бы экономически выгоднее ввозить на планету уже готовую продукцию, но тогда в случае внезапного прекращения внешних поставок страна была бы обречена. А при принятой схеме своя промышленность обеспечила бы выживание в случае какого-либо непредвиденного кризиса.
Внешнее снабжение требовало создания большого и дешёвого, как в изготовлении, так и в эксплуатации, транспортного флота. Первоначально доставка сырья к Земле происходила двумя способами: На громадных транспортниках с внутренней загрузкой, и в виде отдельных лихтеров с навешенными на них реакторами, двигателями, и блоками управления. Первый вариант транспортников просуществовал недолго из-за сложности и дороговизны изготовления, эксплуатации, и проблем с логистикой. Второй вариант со временем трансформировался в конструкцию 'Змееежа'. Грубо говоря, этот транспортник без груза напоминал собой многократно увеличенный кусок гибкого резинового шланга с надетыми на него гайками. Каждая 'гайка' на 'шланге' была повёрнута относительно предыдущей на тридцать градусов. Цилиндрические лихтеры крепились к граням 'гайки' перпендикулярно её продольной оси. На каждый лихтер надевалось скользящее кольцо с закреплённым на нём двигателем. За счёт того, что теперь можно было использовать один источник энергии для всех лихтеров вместо индивидуального реактора для каждого, и с учётом того, что один 'Змееёж' мог нести этих лихтеров более сотни, достигалась та самая желанная экономия в производстве и эксплуатации транспортников. То же самое касалось систем управления и навигации. Гибким несущий корпус пришлось сделать для гашения вибрации, облегчения масс-центровки и маневрирования получившегося монстра. Конечно, возникла проблема с согласованием работы такого количества двигателей, но при существующем уровне технологии она была быстро решена. В итоге получилось, что эта сотня-две движков была даже дешевле в производстве и эксплуатации, чем один два-движка большой мощности.
Длина 'Змееежа' могла варьироваться. Он собирался из стандартных сегментов, подобно тому, как поезд собирается из вагонов. 'Змееежи' позволили решить проблему доставки к Земле столь необходимого сырья. Так как маршруты доставки были небезопасны, они прикрывались эскадрами ВКФ, расположенными так, чтобы при появлении кораблей противника быстро подтянуться к любой точке маршрута. До недавних пор такая система работала. Но всё изменилось после того, как у врагов появились малоразмерные суда, способные укрываться полем, скрывающим их от систем наблюдения имперского флота. Они скрытно подбирались к транспорту, и брали его на абордаж. После чего, отцепив столько лихтеров, сколько могли утянуть с собой, скрывались так же внезапно, как и появлялись. Счастьем для Империи было то, что пока эти 'невидимки', судя по всему, не могли быть больше определённого размера, и им не хватало энергии для транспортировки больших масс в обоих направлениях, иначе имперские транспортники были бы вообще обречены.
