— Расскажи, мне интересно! Я в детстве очень увлекалась мифами о сражениях и древних героях! Это так романтично! А ты давно начал заниматься?
— Борьбой я увлекался ещё с детства, но серьёзно боевыми искусствами начал заниматься уже в армии.
— Ты служил в армии?
— У нас все мужчины, начиная с восемнадцати сол, служат в армии. Кто два-три сола, а кто всю жизнь.
— У вас сильная армия?
— Одна из сильнейших в нашем мире.
— А зачем вам армия? Вы воюете с кем-то?
— Вся история нашей цивилизации — это история постоянных войн. Мы вообще достаточно агрессивны. Войны идут за территории, за ресурсы, за население...
— А ты воевал?
— Пришлось...
— Ты убивал?
— Девочка, на войне, вообще-то, убивают. Меня убивали, я убивал... Я не люблю об этом вспоминать.
— Ну да, ты так легко убиваешь...
— Солнышко, я убиваю быстро, но это не значит, что легко. Самое ценное на свете — это человеческая жизнь, всё остальное можно сделать или купить. Поэтому я стараюсь не убивать, если есть возможность решить проблему иными способами.
— Здесь, на корабле, ты убил двоих.
— Котёнок, ты плохо меня слушала. Я же сказал, что самое ценное — это человеческая жизнь. Как ты думаешь, по какой шкале я оценю собственную жизнь?
— Действительно... Свою жизнь ты ценишь выше, раз сейчас мы везем на родину два трупа. Скажи, а что ты ценишь выше своей жизни?
— Мой учитель говорил, что настоящий воин должен ценить выше своей жизни честь, долг, своё слово... В буси-до, или кодексе воина, собственной смерти уделено достаточно мало места.
— А ты воин?
— Учитель утверждал, что да. Я не уверен, так как выше собственной жизни я ставил своих близких — семью, жену, детей. Буси-до этого не предусматривает, путь воина есть путь одиночества и постоянного служения своему сюзерену. У меня нет сюзерена, которому я должен служить и посвятить этому служению всю свою жизнь, да и служить я никому не собираюсь. Наверное, у меня какой-то современный вариант кодекса воина. Впрочем, меня он вполне устраивает.
— У тебя есть жена и дети?
— Сейчас я один, но это тоже не та тема, которую я хотел бы обсуждать.
— Почему?
— Котик, мне тяжело говорить на эту тему. Спроси о чём-то другом.
— Твой учитель называл тебя воином, а ты сам говорил, что служил в армии. Значит, ты военный?
— Нет, в армии я отслужил два года. У меня достаточно мирная профессия, я инженер-конструктор. Люблю небо и конструирую различные летательные аппараты. Боевые искусства — это моё хобби. Увлечение в свободное от работы время.
— Если учитель называл тебя воином, значит, он считал тебя достойным... Расскажи, а какими должны быть воины?
— Хороший вопрос... В древности считали, что каждый мужчина — воин. Со временем в это понятие стали вкладывать разный смысл.
— А какой смысл вкладывал твой учитель?
— Он считал, что если ты следуешь кодексу чести буси-до, то ты являешься воином. Буси-до дословно переводится как "путь воина".
— Расскажи мне про буси-до!
— Котик, про буси-до нельзя рассказать. Этим надо жить. Многие легендарные воины всю жизнь посвятили этому пути, но даже перед смертью признавались, что так и не прошли его до конца. На рассказ о сути буси-до мне не хватит всей жизни, а ты хочешь, чтобы я поведал тебе о нём за одну ночь...
— Хорошо, а чем были знамениты эти воины? И что они умели как воины?
— Про то, чем знамениты — тоже долго рассказывать. Это как пересказать легенды и мифы цивилизации за всю историю её существования. А что умели... Говорят, что легендарные бойцы прошлого могли движением руки отбить летящую стрелу, одним ударом перебить ствол дерева толщиной в руку, усилием воли увеличивать свой вес, так, что несколько здоровых мужчин не могли сдвинуть воина с места, или уменьшать его до такой степени, что становилось возможным одним прыжком запрыгивать на крыши, взбегать на высокие отвесные стены и бегать по воде. Считалось, что это становилось возможным благодаря энергии ци, находящейся внутри каждого человека — надо только научиться ею управлять. Что из этих историй правда, а что мифы — не знаю, однако в древних методиках тренировок остались упражнения, именуемые стойкой всадника, падающим листом, ряд других названий движений, подразумевающих, что в процессе их выполнения боец или парит, как лист, или вжимается в землю, как камень, используя эту энергию. Многие пришедшие из глубокой древности медитативные методики направлены на развитие энергии ци и умение с ней работать.
— Так всё же это правда или мифы? Ты сам это видел?
— Котик, на твой вопрос очень сложно ответить, так как настоящие воины стараются не показывать своё искусство. Считается, что лучшая битва — это та, которая так и не была начата. Вершиной воинского искусства считается, когда ты выиграл поединок ещё до его начала. Я ещё не достиг таких вершин. Однако о себе рассказать могу. Как ты уже обратила внимание, я могу не только видеть, но и чувствовать своего противника. Нередко я проводил учебные поединки вообще с завязанными глазами. Не специалисту это трудно объяснить. Я говорил тебе раньше, но повторюсь — это что-то иррациональное, на уровне шестого чувства. В какой-то момент ты понимаешь, что даже с закрытыми глазами видишь своего противника и даже можешь предугадать, что он будет делать в следующий момент. Иногда, очень редко, мне удавалось достигнуть состояния сатори, или кэнсё, как говорят японские буддисты. Это тоже сложное понятие, чтобы объяснить его словами. В дословном переводе оно означает "просветление, нирвана". Тебе как будто становится подвластным весь мир, и все события в мире — те, что произошли, и те, которым ещё предстоит случиться, становятся тебе известными. В этом состоянии ты не только можешь заранее предугадывать, что будет делать твой противник, но и его движения становятся как бы замедленными, плавными, время как будто замедляется... Любое твоё движение оказывается истинным, приводя к победе. Ты хочешь услышать от меня, как я словами пытаюсь передать то, что словами передать невозможно... Как можно передать словами аромат горного чая, запах свежескошенной травы на летнем лугу, дыхание любимой, восход солнца над морем? Ощущение, что ты знаешь всё, перед тобой открыта вся суть вещей — божественное ощущение. Кажется, что тебе известен ответ на любой вопрос, ты всемогущ, ты можешь повелевать пространством и временем. Тратить его только на то, чтобы победить своего противника, было бы кощунством...
— Интересно, а что ты в этом состоянии делал со своим противником?
— О, это действительно самое интересное! Я тебе рассказывал, что в детстве я увлекался борьбой. Тот вид борьбы, который я изучал, носит название дзю-до. В нем очень много приемов, позволяющих захватить и обездвижить противника. В дальнейшем я почти перестал пользоваться приемами из этой борьбы, но в состоянии кэнсё бывало, что я проводил давно забытые приёмы захвата и удержания, причем делал это быстро, чисто, из, казалось бы, невозможных позиций. Мне казалось, что я работал с бессильным и бездушным манекеном, а мои противники после тренировки рассказывали, что я в этот момент казался им многотонным стальным роботом, которого нельзя даже сдвинуть с места. Сложно сказать, льстили они мне или говорили правду, но, наверное, что-то в этом есть. Я думаю, что в состоянии сатори сама мысль воплощается в действие. Причем мысль является причиной, а действие — следствием. Действий может быть много, как может быть и много вариантов, но любое действие приведёт к тому результату, который содержала в себе мысль. Но это уже философия...
— А ты не встречался с такими же противниками, как и сам?
— И на этот вопрос тоже сложно ответить... Мой учитель нередко побеждал меня в спаррингах. Сложно заметить состояние сатори у противника, если он провёл технически грамотный приём. Если ты считаешь меня непобедимым — то ошибаешься.
— Но ты же можешь позволить мне наблюдать за твоими тренировками? Мне очень интересно. Интересно всё. И то, что ты рассказал, и то, как тебе удалось нарастить такие красивые мышцы. Причем, как я теперь понимаю, не тратя на это всё своё время...
В конце концов Андрей сдался, объяснив Лине принцип своих тренировок. Она сначала не поверила, что продемонстрированный им комплекс может привести к столь значительному результату. Андрей клятвенно заверил, что в его мире десятки, сотни тысяч людей добились подобных результатов, занимаясь по аналогичным методикам, а некоторые значительно превзошли его. Айлинэри слушала, записывала, проводила на нем тесты и измерения, брала образцы крови и клеток для исследований. Вроде, у неё даже начало наклевываться что-то, подтверждающее слова Андрея. Для полноты эксперимента ей было необходимо больше подопытных образцов, которые она рассчитывала получить, вернувшись на Окану. Тема Оканы опять традиционно была свернута...
* * *
За долгие куны вынужденного заточения в каюте Айлинэри Андрей не только неплохо освоил оканийский разговорный, но и втянулся в общение с искином. Конечно же, не напрямую, а через терминал. Искин предоставлял море общей и специальной информации практически по любым вопросам, касающимся Оканийской империи — истории, географии, законодательства, политики и культуры, а также обучающих и развлекательных программ. На развлечения Андрею терять время не хотелось, а вот среди обучалок одним из его увлечений стал летный симулятор — искин звездолета, оказывается, имел в своей бездонной памяти обширную обучающую программу подготовки летного капитанского состава, скачанную когда-то из архивов имперской лётной академии и загруженную в искин корабля капитаном Родарином Тэем для проверки знаний своих помощников и их дальнейшего обучения. Программа была рассчитана на полную восьмилетку летной академии, но Андрей всего за пару кун уже освоил два теоретических курса. Обучение строилось по ступенчатому принципу — в конце каждой темы проводился тест-экзамен на полноту и правильность усвоенного материала, и если набираемые баллы удовлетворяли минимальным требованиям, для изучения открывался следующий курс. Оценки, полученные на тестах по усвоенному материалу, не сильно радовали Андрея, показывая средний уровень знаний, едва достаточный для перехода на следующий курс, но зато после сдачи экзаменов за второй курс на симуляторе можно было начинать осваивать вождение. Сбылась детская мечта Андрея — научившись строить летательные аппараты, он теперь учился их пилотировать, ведь на Земле, за исключением прыжков с парашютом и многочисленных полётов на различных типах дельтапланов, подобного опыта он не имел. Поначалу обучение проходило на симуляторах небольших атмосферных судов малой взлетной массы. Затем, по мере повышения опыта, Андрей пересаживался на орбитальные, внутрисистемные, а потом уже и на межзвездные корабли. Также, при положительном результате сдачи соответствующих тестов, на симуляторе появлялся выбор судов с большей разрешенной полетной массой — обучение строилось по принципу "от простого к сложному". Андрея так увлекла эта учеба, что Айлинэри приходилось силком вытаскивать его из-за монитора, ругаясь и обиженно надувая свои очаровательные губки. В конце концов Андрей добился от девушки обещания "сделать все от неё зависящее для поступления Дэрия в летную академию", хотя от дальнейшей конкретизации обещания девушка традиционно ушла, пообещав "потом, всё потом".
Вообще тема возвращения на Окану являлась для Лины своего рода табу. Много, подробно и с интересом рассказывая про свою жизнь, империю, Окану, Оканийский научно-исследовательский институт, в котором она работала после блестящего (кто бы сомневался!) окончания столичной академии по специальности "биологическое конструирование" (и тут без неожиданностей!), она замолкала или переходила на другую тему, как только Андрей поднимал вопрос о возвращении звездолета. Похоже, момент возвращения должен был ознаменоваться для девушки рядом неприятных процедур, причину которых она ежедневно наблюдала перед собой. Единственное, что от нее удалось добиться, это примерная дата прибытия. Как оказалось, незапланированное посещение исследовательским звездолётом планеты Земля истратило большую часть необходимого для возвращения домой горючего, которого в бедных на газовые туманности районах дальнего космоса восполнить было негде, и вместо нескольких кун они вынуждены добираться обратно более сола. Выяснив, что в Оканийском соле десять кун, из них с момента отлета прошло уже почти семь, Андрей успокоился — больше половины пути пройдено, осталось несколько кун — чуть больше сотни суток, которые с успехом можно посвятить учебе и Лине. Тема прилёта на Окану больше не поднималась, к большому облегчению девушки.
* * *
Пусть Айлинэри и не обсуждала с Андреем возвращение на родину, но обманывать саму себя смысла не было — ничего хорошего её там не ждало. Стремясь уйти от будущих проблем, она жила так, как будто это были её последние дни. Занималась исследованиями, общалась с Андреем, давала ему новые задания и темы для изучения, по ночам страстно, до изнеможения, любила. И вот тот день, которого она боялась и к которому стремилась, настал — её вызвал капитан. Подойдя к знакомой двери, девушка привычно нажала на кнопку вызова и, дождавшись шипения открывшейся двери, проскользнула в командирскую рубку.
— Тан Родарин Тэй, Айлинэри Камэни прибыла по вашему вызову.
— Заходи, Айлин, присаживайся. Разговор будет долгим. Ты поесть или выпить хочешь?
— Нет, я недавно обедала.
— Айлин, завтра я вывожу команду из анабиоза, — мы подлетаем к Окане. Что будем делать с пассажиром?
— А разве с ним надо что-нибудь делать?
— В принципе, можно оставить всё как есть и ничего не делать. Задекларируем на терминале как неучтенного, незаконно вывезенного разумного нашего инопланетянина, убившего, кстати, двух членов экипажа. Дождемся визита службы безопасности космопорта, которая после полной проверки арестует всю команду. Что будет потом — не знаю, но с учетом двух трупов на борту в дополнение к имеющимся нарушениям, наказание тянет как минимум на продолжительное понижение гражданских прав. Это для вас. Для меня, возможно, полное лишение прав. Хорошо, если когда-нибудь потом восстановят с понижением. Про научную работу в обозримом будущем вам, как понимаете, придется забыть. Пределом ваших мечтаний на ближайшую сотню сол станет карьера оператора какого-нибудь заштатного рудодобывающего комплекса в поясе астероидов безымянной звезды. Вашей зарплаты хватит максимум на один сеанс омоложения в пятьдесят сол. Клан, скорее всего, от вас откажется и вычеркнет вас из своих рядов, лишив поддержки — в этом случае допущенные вами нарушения никто не свяжет с Камэни, которые так дорожат своей незапятнанной репутацией. Возможно, я сгущаю краски, но обычно я реалист.
— Мне действительно кажется, что вы слишком сильно сгущаете краски и допущенные нами нарушения далеко не так тяжелы, как вы пытаетесь мне это представить. Но даже если вы правы — можно ведь, наверное, что-то сделать? Всегда есть способы если не уйти от наказания, то значительно его смягчить.
