Я Остаюсь

— Млядь, кто это их... — прошептал я, зрелище ужасное, пулеметчика практически разорвали пополам, причем руки продолжали сжимать рукоятки браунинга, девчонка, которую насиловали солдаты, билась в судорогах, прижимая к животу вывернутые внутренности, самих солдат не было видно, но на асфальте валялись куски плоти, едва опознаваемые как руки и ноги...

— Супер... — со страхом тихо сказал Джонни, он, оказывается, не стал бежать к машине и вернулся со мной к окну.

— Два... — я увидел, как из магазина показались две темные, уродливые, горбатые фигуры. Один из суперов шел на задних ногах, изредка опираясь, как человекообразная обезьяна, на руки, второй уже со-всем потерял человеческий образ и только по цвету кожи можно было понять, что он был раньше африканцем. Он прыжком подскочил к бившейся в агонии девушке и ударом бугрящейся мускулами когтистой лапы размозжил ей голову, затем засунул башку в разорванный живот и выдрал одним махом все внутренности.

Что-то не давало мне оторвать взгляд от ужасного зрелища, второй монстр шевельнул рукой лежа-щее рядом с ним тело человека и когда тот дернулся в судороге, схватил валявшуюся рядом винтовку и тоже со всей силы ударил его по голове. От удара оружие переломилось пополам, но голова расплескалась по асфальту красными и серыми сгустками.

Рядом захрипел в приступе рвоты Джонни, вернув меня в реальность и я, схватив его за шиворот, стал понемногу отползать к выходу.

— Ходу... ходу, бегом, — заорали мы одновременно с Паком, мигом слетели по лестнице и рванули по улице к автобусу, и только захлопнув за собой дверь, я судорожно начал вдыхать воздух. Дышал я все это время или не дышал, я не понял, но воздуха катастрофически не хватало, легкие жгло огнем, а зубы клаца-ли, как кастаньеты.

Никогда, даже при первых моих встречах с суперами, я так не боялся... что на меня сейчас нашло, я не знал, да и не хотел знать, врубил передачу, даванул на газ и с визгом покрышек попытался на месте развернуться... Вдруг автобус сотряс тяжелый удар, он ощутимо покачнулся, затем еще один и машина заглохла...

Одновременно закричали Хатори и Эсси, Эсмеральда испуганно, японка, издавая какой-то воин-ственный клич, орал корейские матюги Джонни, машина заглохла качественно и совсем на ключ зажига-ния не реагировала... песец, приехали.

Еще удар и заднюю часть автобуса немного занесло, ну и что теперь делать, носа из машины не вы-сунешь, суперы порвали двенадцать человек за пару десятков секунд... а нас четверо, значит, порвут за...

— Он бронированный, — не совсем уверенно, но очень эмоционально сообщил девушкам Джонни.

— Не бойтесь, он точно бронированный, — я подтвердил его слова уверенно, но совсем не эмоциональ-но.

— Алехандро, ты должен их убить, — неуверенно, но с надеждой заявила Эсси и пронзительно взвизг-нула, когда в лобовом стекле показалась уродливая башка.

Хатори промолчала, но воинственно и хищно оскалилась, и я не сомневался — если сейчас отдать ей приказ, то девчонка попрется на монстров врукопашную... самурайша, етит ее в качель...

— Я его сейчас взорву к бениной маме... — вселяя уверенность в свою жену, кровожадно заревел я и вложил в патронник гранатомета АG-36 осколочно-фугасную гранату.

— И я... и я им зад надеру... — добавил Пак и схватил второй гранатомет, потом еще раз добавил уже на подобии русского языка. — К бьененой мамье... биладь...

В кого он вселял уверенность, я не знаю, но скорее всего, сам в себя.

— Ну, все, хана вам, уроды, мы готовы... — прошептал я и решительно приспустил стекло на водительской дверце, рассчитывая, что монстры подставятся и я кого-нибудь подорву, другого способа выпутаться из этой проблемы я пока не придумал.

Одна из тварей сидела на крыше и зачем то царапала когтями обшивку, вторая периодически билась в автобус с разных сторон, ни одна из них под прицел подворачиваться не собиралась.

Патовая ситуация, каждая из сторон хочет замочить другую, но... но не может, ситуация даже не па-товая, а идиотская, самый лучший выход взять и уехать, так тоже хрен... стоим на месте. Смешно и страш-но одновременно, хоть стой, хоть падай...

— Давай поорем, что ли, может, всполошатся и высунутся, — предложил я. — Только по команде и держите на прицеле все стороны. Давай!

— Банзаааай!!! — заверещала Хатори.

— Mieеееrda!!!— завопила Эсси.

— ААААА... — без затей и национальных изысков, заревел Пак.

— Урааа.... — заорал я, вдруг с удивлением почувствовал, как автобус покачнулся и на шикарный "Порш", стоявший рядом, синхронно приземлились оба супера. Мне не без оснований показалось, что вы-ражение их морд обозначало легкое замешательство и недоумение... или мне просто так хотелось, как на абсолютно нечеловеческой харе выражается недоумение? Вот и я не знаю.

Бабах... бабах... — почти синхронно выстрелили оба гранатомета, на месте монстров вспухли два раз-рыва... а затем протрещал длинной очередью автомат Хатори.

Первого супера снесло с машины и припечатало к борту двухэтажного "Неоплана", верхнюю правую конечность, вырвало вместе с плечом и куском шеи, но он явно не сдох. Яростно крутился и бился на дороге, безуспешно пытаясь встать на ноги.

Второму граната попала в бок и практически развалила его пополам, из черно-бордовой мешанины мяса и внутренностей торчали ярко белые осколки костей... но тварь тоже не сдохла, а довольно быстро перебирая передними конечностями, пыталась уползти в сторону. Ну мля... терминаторы в натуре... я по-пытался еще раз прицелиться и не смог, суперов было почти не видно, закрывали машины, на боевом азарте выскочил из кабины и сразу упал на бетон дороги, Пак, не ожидая от меня такой прыти, уже выстрелил и несколько осколков очень близко просвистели, а один кажется все-таки впился мне в ногу.

— Идиот... куда палишь... — заорал я, прихрамывая, отбежал в сторону и засадил гранату в монстра у автобуса. Негромкий взрыв, облачко дыма и куски кровавой плоти по сторонам, попал точно, куда целил-ся.

— Предупреждать надо... — Пак выскочил за мной, прицелился...

— Кудааа... — только успел я крикнуть и сразу упал навзничь, кореец выпалил в ближайшего супера, находившегося всего в десятке метров, попал, но получив несколько мелких осколков, схватился за лицо, а потом его ударной волной от взорвавшегося "Порша" шмякнуло о борт нашего автобуса.

Я, матерясь, стянул с себя дымящуюся куртку, взрыв получился неслабый, бензина в баке машины оставалось порядочно, и помчался к корейцу. Джонни уже пытался сесть, ошарашено и оглушено тараща на меня глаза, на лице в нескольких местах сочились кровью порезы, шевелюра местами обгорела, места-ми дымилась, в общем, картина еще та, сам я, наверное, не лучше... ерои-пиротехники, мля...

— Живой, артиллерист? Дубина, тебя на самообороне не учили...

— Не ори... я попал?

— Попал? Ты разнес вообще все нафуй... красавчик, давай в машину, пусть девочки тебя перевяжут, — я помог ему и повернул ключ зажигания... мистика твою мать... мотор с пол-оборота завелся.

Довольный, как слон, я лихо развернул машину и нажал на акселератор, но потом под недоуменные возгласы девочек, вовсю обхаживающих Джонни, сделал еще разворот и подкатил к магазину.

— Не пищите, дамы, забыли, зачем мы сюда приехали? — мне казалось, что без законной добычи сего-дняшняя победа будет неполной... стреляли, воевали, получили боевые ранения, всех победили, а резуль-тат? Понятно, что остались в живых и порвали жутких монстров, уничтоживших за пару минут двенадцать хорошо вооруженных бойцов, но добыча делает победу еще значимей и эффектней. Да и личные понты немаловажны, для меня так и обязательны.

Я выставил боевое охранение из Пака и Эсси и за полчаса вместе с японкой перетаскал из грузовика все сумки, коробки и ящики. Сильно не разбирался, что там, оружия, кажется, было совсем немного, бое-припасов побольше и какое-то снаряжение, доберемся домой и посмотрим тщательнее. Собрал и покидал в машину оружие дезертиров, а я думаю, это были именно они. Пять карабинов М-4 и шесть винтовок М-16А3, на двух из них даже были гранатометы М-203, вот только гранат к ним я нашел всего пять, уложен-ных в подсумок бандольеро. На некоторых винтовках коллиматоры ЕОТеh, и тактические рукоятки. Магазинов общим числом тридцать шесть штук, все как один зачетные, по тридцать патронов.

Пистолеты — стандартные для американской армии "Беретта" F-92.Магазины армейские к этому ору-жию, главное полноценные, а не куцые гражданские, десятипатронные.

В общем, по итогу свой автобус мы забили под завязку, в машинах и грузовике оказалось немало по-лезного, и самое главное, с места побоища, я уехал на "Хамви", мечте всей своей жизни, да еще и с пуле-метом в придачу. Победа полная, эффективная и главное очень прибыльная, герои, да и только, а вдоба-вок Эсси смотрела на меня восхищенными многообещающими глазами, что сулило нам сегодня бессон-ную, но приятную во всех отношениях ночь.

Почти у самого дома "Хамви" пришлось взять на буксир, он отчего-то отказался дальше ехать, но это омрачить наше настроение не смогло, доехали благополучно и к великой радости кореянок, освободили их из ангара.

Кстати, они тоже время не теряли... произошли некоторые изменения в иерархии девушек. У Соль оказалось здорово расцарапано лицо, но выглядела она радостно и некоторым превосходством посматри-вала на своих подружек, У Пады наливался фиолетовым здоровенный синяк под правым, а у Сун, так и под обоими глазами. Видок у них был нерадостный, из чего можно свидетельствовать, что при проведении легитимных прений по поводу избрания старшей жены безоговорочно победила Соль. Что она и засвидетельствовала, первой обняв Джонни и рыкнув остальным кореянкам приказ помогать ей ухаживать за ее мужчиной.

Как все интересно и любопытно складывается, чисто первобытно-племенные отношения, но кажется, Паку нравится, а мне так совсем до лампочки, пока эта возня не мешает общей ситуации.

Мы все быстро вымылись, приняв Хатори в свою компанию, то есть в свой душ, возражений и осо-бых стеснений от Эсси не последовало, слава богу, потом я вытащил из ноги маленький осколочек, попал он совсем неглубоко, практически под кожу, заклеил ранку пластырем, затем мы переоделись и собрались за котлом с едой в ангаре у корейцев. Появился повод хорошо накушаться вискарем, день явно оказался не из рядовых. Что мы и сделали с большим успехом.

Сеанс связи с дедом прошел быстро и без особых сантиментов. Он поинтересовался нашими делами, заставил пообещать, что я не буду совершать безумств, как мой покойный отец, а дед подозревал, что я во всем точная его копия, потом сказал пару слов Эсмеральде и она опять немного попускала слезки. Его по-мощник заверил, что все идет по плану, подготовка к эвакуации идет и скоро счастливая семья воссоеди-нится. Вот только... вот только мне не показалось, что все у них хорошо, было какое-то напряжение в го-лосах, но возможно, я ошибаюсь, даже скорей всего, точно ошибаюсь, у всех напряжение в голосах, вре-мена такие...

Радио я не включал, гнал от себя мысль о своей однокласснице как можно дальше, после сегодняш-них событий было ясно, что в центральные районы LA, иначе, как на колонне танков, ехать смысла нет... бесполезно, разве только для очистки своей совести геройски погибнуть, да и то не получится, сожрут, переварят и высрут... что же в этом героического?

25 марта, воскресенье, раннее утро. Лос-Анджелес.

— ...а знаешь, Сашка, почему я тебе после выпускного не дала? — в темной, отливающей по углам бордовым комнате, заполненной какой-то радиоаппаратурой, с гипертрофированно большими, мрачно блестевшими никелем, тумблерами, циферблатами и ручками, на столе танцевала Анжелика Говорова, одетая в прозрачный пенюарчик и разговаривала, маня меня руками. — Ты же, Сашка, не догадываешься, почему...

Я хотел сказать ей, что знаю, — потому что она избалованная, стервозная сучка, но не мог произнести не слова...

— А я хотела... я очень хотела... — Анжелка сделала несколько неуклюжих па. — Я даже договорилась с Иркой про дачу ее родителей, я даже купила этот пенюарчик...

Горло и язык словно закаменели и я не мог произнести ни одного звука, даже головой кивнуть не мог...

— А, теперь все равно... жалко конечно, да и ладно... и уже не дам никогда... потому что тебя сожрали и меня сожрали... — Анжелика распахнула пеньюар и я с ужасом заметил, что ее точеное голое тельце все покрыто сине-черными трупными пятнами и местами объедено до костей...

— ...млядь... Буффа, мать твою... — меня выбросило из сна, как хорошим пинком. Слава богу... жи-вой... рядом Эсмеральда... все хорошо... а Анжела?

Я схватил радио и пошлепал в дальний конец ангара, будить Эсси не хотелось, угомонились мы око-ло трех часов ночи... щелчок тумблера и...

— ...я его любила... — пьяненький, хриплый голос Анжелики изливал слушателям душу. — А он... а он... он, сука... самовлюбленная скотина, меня даже не замечал... он перетрахал половину школы, а, я... а, я... я его любила и не дала из вредностииии... короче пошли все нафуууй и ты, Сашка, тоже... у меня есть еще пять "Милки Вей", кварта вискаря и дофуя травы... еще три дня, еще три денечка и я пущу гребанную пулю себе в гребанный лоб, идите все в жопу и слушайте гребанную "Нирвану"... а я буду спать...

Вот зараза... это же она про меня... не трахал я всю школу, так девки сами базарили, мне просто неко-гда было, какие девки, соревнования за соревнованием... нет, мля... надо что-то делать. Она меня так дове-дет до сумасшествия...

Глянул на часы. Залез в ледяной душ, потом приготовил на примусе себе чай, а Эсси кофе. Подавать кофе в постель стало моей почетной обязанностью.

Глянул на часы... половина седьмого, как раз десять минут на душ, двадцать минут на маленькие утренние радости, затем подъем. Дел на сегодня я запланировал воз и еще маленькую тележку. Тем и луч-ше. Ни у кого не будет времени на дурные мысли, в первую очередь у меня. Как говаривал мой старшина, прапорщик Файнберг, от хорошего солдата должно пахнуть дерьмом и потом, а думать он должен только в свободное от нарядов время и как раз работа образцового старшины состоит в том, что бы этого самого времени у солдата было как можно меньше.

— Мi Reina, вставай... — я чмокнул свою жену в висок, прикрытый пушистыми волосами. — Вставай, моя радость.

— Отстань, дурак... видишь, я еще сплю... — промурчала девчонка и перевернулась на другой бок, при этом выставив из-под одеяла свою попку, и сделала она это специально... это же Эсси, само совершенство в науке притворства.

— Mi Zorro... не притворяйся. Сейчас за попку укушу...

— Ай... не надо... — Эсси перевернулась на спину при этом полностью освободившись от одеяла и за-стыла в совершенной наготе, глаз не открывала, но левый глазик все-таки хитро блеснул из-под века...

— Сюда тоже укушу, — я чмокнул жену в животик. — Я уже тебе кофе сделал, подъем, лентяйка.

— Ты самый вредный, Алехандро... поставь кофе на стул... — Эсси, не открывая глаз, сладко потяну-лась. — Поставил? Теперь целуй меня сюда и сюда...