Сабый ближний к газовому гиганту спутник чем то походил на нечищеную картофелину, чуть более толстую с одного из концов. Имея размеры шестьдесят на сорок километров, картофелина эта совершенно терялась на фоне полосатого исполина Юпитера. Располагаясь в самой глубине радиационного пояса, спутник этот оставался вне зоны интересов человечества. По крайней мере Анри ни разу до этого дня не видел очертаний планетоида, что красовался сейчас на экране.
— Комп, что у нас на Метиде? — поинтересовался Фримантль.
— В настоящее время на Метиде действует автоматическая станция наблюдения за Юпитером. Станция размещена на обращенной к Юпитеру стороне спутника, и функционирует в штатном режиме.
— Комп, у тебя есть в памяти упоминания о высадках человека на Метиду?
— Ответ отрицательный. Уровень радиации на поверхности Метиды в среднем составляет семьсот пятьдесят рентген в час, что значительно превышает существующие нормы безопасности.
— Значит будем первыми, — мрачно пошутил Манн. Анри покосился на своего капитана, и увидев его выражение лица, понял, что Манн испуган, но изо всех сил старается этого не показать. При всех недостатках, Отто Манн оставался хорошим офицером, даже присмотревшись, страх можно было заметить лишь на самом дне его глаз. Но даже он боялся, боялся как и все они. И оснований для страха имелось предостаточно.
— Все это хорошо, сэр. — поднялся с кресла кавторанг Роум. — Только, как мы закроем пленкой такую площадь?
— А зачем я вас всех собрал? — ответил вопросом на вопрос Фримантль. — Придумайте! Смелее, смелее, господа офицеры!
— При той гравитации наверное можно вручную. — предложил незнакомый второй лейтенант с "Виконта". — Но понадобятся противорадиационные скафандры.
— Чушь! — Тут же отреагировал Перри. — Круг пленки такого диаметра будет весить не меньше пятнадцати тонн! Веса там нет, но инерцию ты никуда не денешь!
— Не смущайте младших офицеров, кавторанг! — громыхнул Фримантль и обратился к севшему уже лейтенанту. — продолжайте.
Тот снова вскочил и оттарабанил.
— Если сварить пленку заранее в круг диаметром в десять километров, то потом этот тюк можно будет раскатать прямо на месте.
— Поподробнее!
— Ну... — замялся лейтенант.
Не дождавшись его, Фримантль покачал головой.
— Что, неужели нет никаких идей?
— Какие идеи, сэр. — снова подал голос Перри. — Тюк с таким количеством пленки будет не очень велик, но как его вручную раскатать, вот в чем вопрос! Да еще в условиях ограниченного времени!
— В смысле? — не сразу сообразил Фримантль, но прежде, чем Перри раскрыл рот, сообразил. — Понятно, вы должны будете успеть пока Метида остается под прикрытием Юпитера. Комп, период обращения Метиды?
— Семь часов четыре с половиной минуты.
— Понятно, значит на все про все у вас пара часов. Не густо.
Времени и правда выходило в обрез. Два часа на то, что бы подлететь, затормозить, суметь мягко коснутся поверхности, совершив первую в истории посадку крупного корабля на небесное тело, да еще и умудриться укрыть всю эту конструкцию несколькими десятками квадратных километров пленки.
— Вручную не успеть, — вынес вердикт Фримантль. — Еще предложения?
— Простите, господин контр-адмирал, но сразу понятно, что вы не служили на такшипах. — с некоторой натяжкой те эмоции, что исходили от капитана третьего ранга Попова, можно было назвать иронией. — Пленку можно заранее растянуть несколькими такшипами, укрыть севшие корабли, сесть самим, и вот такшипы то и укрыть вручную.
— Простите сэр, — решился Анри. — А не проще укрыть пленкой только фрегаты и такшипы? Зачем закрывать все плато?
К нему повернулись десятки напряженных лиц. Фримантль же, с глубоким вздохом разьяснил.
— Затем, капитан-лейтенант, что отражательные характеристики пленки все таки несколько другие, нежели у материала, из которого сделана Метида. И если на поверхности будут торчать небольшие участки, ощутимо отличающиеся от всех прочих мест, то это может показаться подозрительным. Хм, спасибо за идею! Нужно будет покрыть пленкой еще несколько участков Метиды, что бы ваше укрытие не казалось чем то уникальным. Успеете за два часа, Попов?
— Пока фрегаты садятся, мы всю Метиду упакуем, господин контр-адмирал. — подтвердил комдив, что то помечая в своем коммуникаторе. если судить по количеству сделанных им записей, Попов законспектировал все предложенные варианты. Или просто проводил расчеты?
— Простите, господин адмирал. — вдруг встрял в разговор Фаррел.
— Слушаю. — повернулся к нему Фримантль.
— Пленка слишком однородна по своей структуре, и по отражающей способности. Даже если ее альбедо и похоже по характеристикам на требуемые, такое большое пятно все равно будет смотреться на радарах предельно подозрительно.
Фримантль задумчиво почесал бровь.
— Вы хотите сказать, первый лейтенант, что такая маскировка сделает нас заметнее?
— Так точно, сэр. Посудите сами, десятикилометровый круг совершенно одинаковый по своим характеристикам что в оптическом, что в радиодиапазоне.
— Резонно, лейтенант. И что вы предлагаете?
— Можно попробовать рассчитать маскировочную окраску, сэр. И покрасить корабли так, что бы они сливались с рельефом. Для беглого осмотра сойдет, а от тщательного сканирования не поможет и радарная пленка.
— В этом есть смысл. — доселе меряющий шагами аудиторию адмирал резко остановился. — Как думаете, господа офицеры?
Офицеры молчали, пытаясь прикинуть эффективность предложенной маскировки. Этот способ был более простым в исполнении, но обеспечивал относительную маскировку лишь в оптическом диапазоне.
— Я думаю, сэр, — подал голос Попов. — что можно попробовать оба способа. И покрасить их в камуфляж, и загрузить пленку. Когда фрегаты сядут, один из моих корабликов проверит, как у них с заметностью, и если все будет совсем уж печально, у нас еще останется время укрыть ту долину пленкой.
— Не все так просто, господа! — камера на "Скапа Флоу" дернулась, беря в кадр лысого толстяка с эмблемами интенданта.
— В чем дело, Джонстон? — приподнял бровь Фримантль.
— У меня на складе нет нужного количества краски, сэр.
— Проворовался? — прищурился Фримантль. — Я как помню, у нас тут запасов на целый ударный флот было. А теперь и на три фрегата не наберется?
— Простите, адмирал, а какого цвета обычно бывают военные корабли? — как ни в чем не бывало спросил интендант.
Фримантль, нужно отдать ему должное, все понял не задав больше не единого дополнительного вопроса. Военные суда, что бы они терялись на фоне космоса всегда красили в темные цвета. Зачем облегчать врагу наведение высоким альбедо? И потому вся краска, что имелась на складах базы, ни капельки не подходила к условиями Метиды. Она была черной!
— Я конечно могу дать запрос в гражданские сети, но простите, адмирал, я не уверен, что за оставшиеся часы успею найти потребные десять тонн серой краски!
— Десять? — удивился адмирал.
— А как вы думаете, сколько краски уйдет на эти бандуры? — скривился интендант.
— Нам не нужно красить их целиком! — засмеялся Фримантль. — Несколько полос серой краски, несколько черной, компьютер подберет схему окраски. Серой понадобиться пару тонн, не больше.
— Тогда кое что я наверное добуду. — просиял толстяк. — например, на оптовых складах Джекпота.
— Отлично! Всегда нужно искать самое простое решение! Оно обычно и бывает самым правильным. — Фримантль снова прошел к своей трибуне. — осталось решить вопрос со связью.
— Сэр, это не вопрос, — На "Котлине" поднялся пухлый капитан-лейтенант с эмблемой связиста на левой стороне груди. — три ретранслятора на стационарных орбитах Юпитера смогут постоянно держать Метиду в зоне прямой видимости. Ну, а лазерную связь без прохода сквозь луч не обнаружить. Если выплевывать короткие кодированные импульсы, то их адресат никто никогда не определит.
— Добро, — кивнул адмирал. — Тогда вы там сидите тихо, как мышки, и получаете обновление ситуации каждые предположим четверть часа. Идет, капитаны?
— Лучше раз в десять минут, — попросил Роум. — Это не должно сильно увеличить нашу заметность, а оперативность поднимет на треть!
— Добро. Значит с засадой определились. Сидите на Метиде, до тех пор пока не получите сообщение о максимальном сближении с заправщиками. Потом даете полную тягу, и стараетесь сократить дистанцию. Чем больше вы их завалите, тем дольше проторчат здесь аспайры.
— Это если они сюда сунуться, — пробурчал Манн.
Фримантль поперхнулся на полуслове, и глядя прямо на Манна, со злостью пообещал.
— А если не сунуться, я тебя сукин сын с того света достану за то что накаркал,! Не сметь так думать! — выкрикнув это, адмирал несколько поутих и уже более мирно продолжил. — Нет у них иного пути, кроме как сюда, на дозаправку. И полезут они к Юпитеру, не на Ганимед же им за льдом высаживаться. О том льде еще узнать нужно!
Манн дипломатично промолчал, и Фримантль снова указал на экран, где опять красовались окрестности Юпитера.
— После огневого контакта продолжайте ускорение, используя притяжение планеты для разворота траектории в сторону Земли. Рабочее тело не экономьте, раз уж подфартило с расположением планет, то с Марса вам наперерез вышлют танкер без экипажа. Там, возле Земли ваша помощь лишней не будет.
Замолчав, Фримантль утомленно прикрыл глаза ладонью, скрыв лицо, и Анри с удивлением понял, что сочувствует этому усталому мужчине, на которого внезапно свалилась забота об обреченной колонии. Сам он ни за какие коврижки не поменялся бы местами с комендантом "Скапа Флоу". Но адмирал очень быстро поборол приступ слабости, выпрямившись и нацепив на лицо маску полнейшего спокойствия.
— Вопросы есть?
— Сэр, — осторожно поинтересовался Перри. — Вы говорили только о фрегатах и тактических кораблях. Что насчет мониторов?
Снова ссутулившись, Фримантль отвел взгляд.
— Не обнаружив защитников возле крупного военного объекта, противник может задать себе резонный вопрос, куда они подевались. И что бы таких вопросов у них не возникло, я возглавлю отвлекающий удар. Вам все понятно?
Ответом ему была тишина. Если уходящая в засаду эскадра имела некоторые шансы на выживание, то тихоходные мониторы, и тем более истребители, были обречены. Ими жертвовали, что бы усыпить бдительность противника. Фримантль выждал еще пару секунд и встал.
— В таком случае, господа офицеры, совещание считаю оконченным. Готовьтесь к старту, и пребудет с вами удача! Конец связи.
Та часть экрана, где шла трансляция со "Скапа Флоу", потухла, а секундой позже разорвали соединение и "Виконт" с "Котлиным". Десять часов до старта, чертовски мало времени!
* * *
За девять часов авральных работ, осевой коридор претерпел разительные изменения. Теперь этот, прежде пустой тоннель гроздьями усеивали прикрепленные спальные мешки, баллоны, пищевые контейнеры и баки с водой. После входа в радиационный пояс им волей неволей придется перебираться сюда, вглубь корабля. Чем больше переборок между тобой и радиацией, тем меньшую дозу ты получишь. А надежнее осевого коридора, со всех сторон окруженного баками с рабочим телом, на всем фрегате был разве что БИЦ, оснащенный дополнительной защитой.
Все прошедшее после брифинга время, команда в бешеном темпе загружала тюки радарной пленки, противорадиационные скафандры, дополнительные баллоны кислорода и провиант. Им предстояло принять на борт экипажи тактических кораблей, по целому дивизиону на каждый фрегат. По двадцать четыре человека, а это немало, учитывая что экипаж самого фрегат состоял из семидесяти двух. А потому пришлось таскать, таскать, и еще раз таскать, ведь автоматические погрузчики никто не рассчитывал на загрузку осевого коридора.
Прислонившись к переборке, Анри перевел дух. За прошедшие сутки он уже дважды прибегал к помощи стимуляторов. Не выспавшись, с похмелья, принял антиалк, и второй раз сразу после совещания, когда понял, что еще десять часов в таком ритме самостоятельно не осилит. И вот теперь похоже, настала пора идти в медотсек, стандартные препараты, что имелись в запасах комбинезона, ему уже не помогали. А еще предстояли процедуры старта и разгона, тоже не самые короткие, а ему, как одному из старших офицеров фрегата полагалось на них присутствовать от начала и до конца. Хотя Анри мог поклясться чем угодно, что в нынешнем своем состоянии уснул бы даже при полной тяге в четыре грава.
Зато за прошедшие девять с половиной часов, он с командирами БЧ тщательно проверил все до единого зенитные башенки, лично осмотрел механизм заряжания торпед, и даже провел тестовый прогрев протонных излучателей. Последние нравились ему все больше и больше. Разгоняя поток протонов до огромных энергий, они выбрасывали их плотный пучок со субсветовой скоростью. И на дистанции до пятидесяти тысяч километров, пучок этот, при попадании в материальное тело, проникал достаточно глубоко в броню, где и высвобождалась вся запасенная в нем энергия. На максимальной дистанции энергия эта равнялась взрыву четырехсот килограммов тротила, древнего эквивалента взрывной мощи. Самое дальнобойное энергетическое оружие Лиги. Именно поэтому на него делали основную ставку в грядущих сражениях.
Имелись у протонных излучателей и недостатки. Из за больших размеров разгонных камер, на фрегатах их монтировали прямо в корпусе, где они и занимали примерное треть длины. А значит наводить приходилось, двигая всем корпусом, что отрицательно сказывалось и на точности, и на времени наведения на цель. Увы, фрегаты оказались слишком малы, что бы монтировать протонные излучатели в башнях. Это не линкоры, которые сейчас достраивались на Лунных верфях, те три километровых красавца несли по три башни со спаренными протонными излучателями повышенной дальнобойности. До шестидесяти тысяч километров, и со взрывным эквивалентом тонны тротила. Жаль, что до выпуска в пространство первого их них оставалось еще месяцев пять. А последний, третий из серии, и вовсе ожидался через полтора года.
Пролетев через несмолкаемый гул электромоторов, вращающих жилой модуль, Анри свернул к вотчине доктора Хибберта. Люк оказался запертым, и Анри несколько минут проторчал у люка, раз за разом вдавливая тугую пластину звонка. Наконец люк распахнулся, пропуская Анри в короткий тамбур, импровизированный шлюз. В боевой обстановке медотсек оставался единственным, откуда не откачивали воздух. Не все операции можно провести в полном вакууме, иногда просто нет времени перенести раненного в герметичную хирургическую капсулу. Потому то и отделялся шлюзом медицинский отсек от осевого коридора.
Капитан-лейтенант медицинской службы Хибберт колдовал над медицинским синтезатором, как раз вынимая из него уже запаянные ампулы с нежно розовой жидкостью. Услышав, как открылся люк внутреннего шлюза, Хибберт не оборачиваясь махнул рукой.
— Привет, и заходи.
— Добрый вечер, Джулиус. — поздоровался Анри. — Чем занят?
— А сам не видишь? — удивился Хибберт.
— Вижу, но не понимаю.
