7. Кофе со льдом

По словам Эллиса выходило, что Тимми Тому было около двенадцати лет, точнее он и сам не знал. Природа наделила мальчика светлыми волосами и светлой кожей, не слишком характерной для обитателей трущоб. А все потому, что его матерью была иностранка — когда-то моряк привез с собой из плаванья невесту с далекой Истерры, стройную, высокую, с волосами цвета льна. Девушка оказалась жизнелюбивой, неунывающей, спокойной и очень везучей, а потому смогла воспитать пятерых детей даже тогда, когда муж не вернулся из очередного плаванья. Две ее старшие дочери давно вышли замуж, а вот мальчишки, включая младшего Тимми Тома, пока помогали по хозяйству. У них была мечта — накопить денег да и арендовать, а то и выкупить небольшую ферму где-нибудь в глуши, подальше от гари и смрада Смоки Халлоу, а затем переехать туда с подорвавшей здоровье на работе матерью.

Вот поэтому-то Тимми Том, вместе с братьями, ухватывался за любой заработок и очень обрадовался, когда вместо торговли кресс-салатом смог устроиться разносчиком газет. Подумаешь, три часа отработать — потом зато целый день свободен!

Это-то и подвело мальчишку.

Стремясь не только сбыть за день побольше газет, но заодно и выполнить несколько мелких поручений, Тимми Томм носился по окрестностям как угорелый. И на одной из грязных улочек, через которую он обыкновенно срезал путь, уже поздним вечером, на него вдруг напали — подскочили сзади, заткнули рот и нос какой-то остро пахнущей тряпкой, от которой закружилась голова... И туго бы пришлось бедному Тимми, кабы не подвода с глиняными горшками, ненароком свернувшая не на ту улицу.

Возница спугнул похитителей. К тому же и человеком он оказался порядочным — добродушный вдовый фермер лет тридцати, только из деревни переехал, потому еще не успел зачерстветь в городе, вот и помог ослабшему мальчишке добраться до дому.

— ...Эту историю Томас Дрейк-младший, а именно так предпочитает зваться Тимми Том, рассказывал еще долго. Всем, кто желал послушать, — завершил долгий монолог Эллис. — Однако никакого журналиста он среди своих слушателей не припоминает. Кстати, произошло неудавшееся похищение Тимми Тома как раз недавно, но уже после исчезновения Джеральда. Значит, преступник уже приглядывает жертву "про запас". И вскоре, возможно, произойдет еще одна попытка похищения.

— А вся информация мистера "Общественности" — собранные слухи, капля правды, случайно подвернувшееся имя, ничего боле, — подытожила я.

Чай к этому времени уже остыл совершенно и стал горьким из-за специй. Я нахмурилась и вызвала Магду, чтоб та заварила новую порцию напитка — история Эллиса явно была еще не закончена.

— Этот "Озабоченная Общественность" — жалкий компилятор, — сердито рассуждал между тем детектив. — Он берет слухи, пересыпает их пикантными домыслами — и подает к столу. А публика и рада! В той статье он не сказал ни слова правды — за исключением истории Тимми Тома, которая, впрочем, тоже была порядком искажена и урезана. Но самый показательный пример — это Лаура Шеридан. Знаете, Виржиния, эта история сразу показалась мне знакомой, а потом я вспомнил — ведь эта Лаура Шеридан проходила как жертва в расследовании моего старинного приятеля, детектива Майлза. Вы, вероятно, слышали о нем — это человек не самого низкого происхождения, баронет Уитшир был его отцом. Однако сам Майлз Уитшир решил посвятить себя неблагородному делу: журналистике — и вскрытию язв на теле общества. И одно время он усердно занимался обличением подпольных врачебных кабинетов так называемой "смертью нерожденной". Иначе говоря, нелегальными абортами. И Майлз Уитшир написал разгромную статью, посвященную этой болезненной теме... и упомянул в том числе Лауру Шеридан. Мать троих детей, вдову, погибшую от заражения крови при попытке не допустить рождение четвертого ребенка.

Мне стало мерзко.

Нет, не из-за темы, хотя она относилась к запретными и порицаемым; небеса с ней, Эллис и не такое обсуждал в моем присутствии без всякого стеснения. Нет, было противно думать об этом писаке — "Остроуме", "Озабоченной Общественности". Он цинично запускал руки в грязь и заляпывал ею передовицы газет, в угоду своим интересам искажая факты... и тем самым оскорбляя всех тех, кого касался. И делал это, святые небеса — я припомнила рассказ Эллиса — из-за пяти хайрейнов!

— Знаете, Эллис, — произнесла я рассеянно, совсем не следя за своей речью. — Он и меня пытался опозорить... — и рассказала ему о той статье, так и не допущенной к печати, а также о домыслах дяди Рокпорта.

Детектив не на шутку заинтересовался.

— Так значит, "Остроум", "Общественность" и все прочие — это действительно одно лицо? Интересно... Да еще и имеющее доступ к вашим секретам, Виржиния... Ну-ка, попробуем сходу решить головоломку — вдруг что-нибудь путное выйдет. Одолжите мне карандаш и лист бумаги?

Разумеется, я тут же вызвала Магду и приказала ей принести из кабинета все затребованное. А потом, наслаждаясь свежезаваренным чаем, наблюдала, как Эллис тихо ругается, исчеркивая бумажку непонятными закорючками. Изредка он что-то спрашивал у меня — а кто был рядом с вами тогда-то, приглашали ли вы такую-то и такого-то, а мог такой-то знать о... Спустя полчаса детектив скомкал бумажку и в ярости зашвырнул ее под стол.

— Глупость получается, — буркнул он. — Либо этот ваш шпион хорошо прячется, либо их несколько, либо этот Остроум опять всего лишь собирает сплетни, а упоминание вашего имени — случайность. Не нравится он мне, Виржиния. Увидел бы — нашел бы, за что арестовать. Дайте мне еще пирога, что ли...

Вскоре Эллису пришлось уйти — как он выразился, по делам. Я же, оставшись в гостиной в одиночестве, не выдержала и подняла злополучную бумажку. Она была исписана сплошняком — цифры, значки, изредка попадались имена... Одно из них обводила жирная линия, а рядом стоял знак вопроса, в котором "точка" была пробита карандашом насквозь.

"Мадлен".

— Действительно, глупость, — рассердилась я, как Эллис прежде, скомкала бумагу — и зачем-то спрятала в карман.

Неприятное чувство и не думало пропадать.

Вечером, уже совсем поздно, когда я закончила работать с корреспонденцией, в кабинет заглянул Лайзо и молча положил мне на стол странную поделку. Кольцо из ивового прута оплетала темно-синяя нитка, полностью скрывающая дерево, а внутри была натянута "паутинка" — затейливый узор из серебристых, синих и голубых шелковых ниток. С одного края у кольца имелась петля для подвешивания, с другого — три низки из причудливо чередующихся бронзовых и костяных бусин разной формы.

Лайзо негромко объяснил, из чего сделан амулет, и напоследок дал странный совет:

— Хотите, леди — повесьте его над изголовьем. И тогда неправильные сны вас стороной обходить будут... А хотите — оставьте все, как есть. Вреда от ваших снов не будет.

Сказал — и ушел, не дожидаясь моего ответа.

Ночью я долго смотрела в пространство, обводя пальцами кромку амулета, но потом все же закрепила его над изголовьем.

Мне не приснилось ничего.

От этого было как-то пусто.

На следующее утро я чувствовала себя уже совершенно здоровой. Проснулась рано, около шести, но при этом — удивительно! — выспалась. Дел за последние дни скопилось много, так что скучать до завтрака не пришлось. Разум истосковался по рутинной работе; и чем меньше становилась кучка неразобранных писем, счетов и отчетов — тем становилось лучше и мое настроение. К тому времени, как по дому разнеслись аппетитные запахи омлета, бекона и свежезаваренного кофе, я уже расправлялась с последним письмом, мурлыча себе под нос привязчивую уличную песенку о чертовски удачливой рыжей кошке.

— Леди Виржиния, леди Виржиния, завтрак готов! — прощебетала Магда, неуклюже делая книксен. — Прикажете подавать его в кабинет али в столовую пройдете?

— В столовую, — улыбнулась я, чувствуя себя по-весеннему легко, хотя до первых листочков еще оставалось долгих два месяца. — Да, и пусть на десерт сделают что-нибудь фруктовое. Мусс, к примеру, — позволила я себе маленький каприз. — На усмотрение повара. Пусть это будет сюрприз. Хочется чего-нибудь... неожиданного.

Видимо, Небеса в этот день приглядывались и прислушивались к моим просьбам особенно внимательно, потому что к десерту — великолепному двуслойному мармеладу из смородины и яблок с шапкой из ванильного суфле — подоспел настоящий сюрприз.

— Леди Виржиния, прибыл маркиз Рокпорт, — доложил Стефан как раз в тот момент, когда я наслаждалась последними крупинками восхитительного лакомства. — Мистер Чемберс проводил его в малую гостиную, согласно отданным ранее указаниям относительно визитов маркиза. Как прикажете поступить дальше?

— Скажите маркизу, что я скоро спущусь, — откликнулась я, задумавшись, что могло понадобиться дяде Рэйвену. Обычно он, несмотря на свой статус опекуна и жениха, предупреждал о своих визитах заблаговременно, хотя бы запиской, но на сей раз нагрянул неожиданно.

Может, что-то стало известно о личности мистера Остроума?

Торопливо допив кофе и слегка поправив прическу, я спустилась в гостиную. К моему удивлению, дядя Рэйвен был полностью одет как для прогулки — теплое пальто немного старомодного фасона и совершенно невозможного густо-зеленого цвета, шейный платок из плотного шелка и перчатки. Даже шляпу — и ту маркиз не отдал Чемберсу, и теперь вертел ее в руках, разглядывая залитую солнцем площадь за окошком.

— Доброе утро! Дядя Рэйвен, какая неожиданность, — улыбнулась я. — Впрочем, ужасно рада вас видеть в любое время. Что привело вас ко мне?

— Доброе утро, драгоценная моя невеста, — маркиз отвесил церемонный полупоклон, приложив шляпу к груди. — Разумеется, меня привела забота о вашем здоровье. Кажется, доктор Хэмптон рекомендовал вам прогулки на свежем воздухе?

— Ничего от вас не скрыть, — я рассмеялась. — Да, так оно и было.

— Вот и прекрасно. У меня меняются планы — долг перед Короной зовет, и сегодня же днем я отбываю на восточное побережье, — сообщил маркиз. В голосе его проявились недовольные нотки. — Однако перед отбытием мне хотелось бы убедиться, что вы пошли на поправку и не забываете заботиться о своем здоровье... Как насчет поездки в парк и ланча в "Садах Эфиропы"?

— О, действительно, неожиданность. Ланч в кофейне, но не в "Старом гнезде"... Вы меня удивляете. Не поверите, но в последний раз я обедала вне дома и своей кофейни только раз, еще вместе с леди Милдред.

— Неудивительно — не так много в Аксонии заведений, достойных графини, — пошутил дядя Рэйвен. — Однако за "Сады Эфиропы" я могу поручиться — это прелестное место, в Вэст-энде, на холме у самого края парка Черривинд. Примите ли вы мое предложение и согласитесь ли на прогулку, дорогая невеста? — улыбнулся дядя Рэйвен и я, пусть и имела уже другие планы на день, не смогла ему отказать:

— Разумеется, дядя.

День выдался теплый, да и ланч в "Садах" обязывал выглядеть определенным образом, поэтому я решила надеть совершенно новое клетчатое платье с юбкой длиной чуть выше щиколотки и остромодный жакет, сшитый по настоянию леди Вайтберри. Пальто, теплая шляпка и шарф — и вот мне, даже после болезни, не страшны сырые ветра Бромли.

— Прошу прощения за ожидание, дядя Рэйвен, — улыбнулась я, выходя в гостиную уже полностью готовой к прогулке.

— Ваше появление стоит любых ожиданий, Виржиния, — галантно ответил маркиз. — Кажется, я еще не упоминал сегодня о том, как вы обворожительны? Нет? Так это лишь от того, что быть обворожительной, похоже, вошло у вас в привычку.

— Вы мне льстите...

— Ничуть. Прошу, идемте со мною — автомобиль уже ждет. К слову, Виржиния, я не рассказывал о том, как вы вдохновили меня на одно весьма полезное приобретение?

— Нет. Какое же? — удивилась я.

— Электромобиль. Той же модели, что и у вас, — улыбнулся маркиз. — И я им очень доволен. Предыдущая моя машина и в подметки ему не годилась, а что касается экипажей — это и вовсе прошлый век.

— Полностью согласна с вами! — горячо поддержала его я. — Знаете, до этого электромобиля у меня тоже был газолиновый...

Вот так, беседуя о техническом прогрессе и превосходстве электричества над бензином, мы прошли к воротам. Автомобиль и впрямь оказался точной копией моего. Я даже поймала себя на том, что ожидаю увидеть на месте водителя Лайзо, но там восседал весьма пожилой и грузный мужчина, облаченный в строгую униформу. Когда мы сели, маркиз сделал странный жест рукой, привлекая внимание водителя, и лишь тогда автомобиль тронулся.

— Этого прекрасного человека зовут Бристон. Он хорошо разбирается в своем деле, верен и к тому же глух и нем, — как бы невзначай заметил маркиз. — На мой взгляд, таким и должен быть идеальный водитель.

Не нужно быть сыщицей, чтобы догадаться, на кого намекал дядя Рэйвен.

— Вы так полагаете? — задумчиво ответила я. — Но леди Милдред говорила, что любая леди, выходя в свет, должна быть совершенна даже в мелочах — от перьев на шляпке до кучера в карете. Если вы говорите, что я обворожительна, то и водитель у меня должен быть соответствующий.

Маркиз рассмеялся:

— Туше. Но если передумаете когда-нибудь — знайте, я всегда подберу вам подходящую кандидатуру на место водителя...

Некоторое время мы хранили молчание. За это время автомобиль успел доехать до границы Вэст-энда, где начинался лучший парк Бромли — Черривинд. Неловкость, возникшая было после намеков на Лайзо, испарилась, стоило мне выйти и полной грудью вдохнуть свежий воздух.

— Парк находится за краем "бромлинского блюдца", — негромко произнес маркиз, обводя долгим взглядом окрестности. Дожди последних дней и относительное тепло уничтожили пушистое снежное одеяло, укрывавшее землю еще недавно, в ночь на Сошествие, и теперь вокруг царили коричневые, черные и зеленые оттенки. — Холмы отсекают ветра, дующие от Смоки Халлоу и Эйвона, зато ветер с моря доходит сюда беспрепятственно. К тому же в этой части преобладают северные хвойники — можжевельник, ели, даже сосны встречаются. Да еще зимою и весной здесь пустынно — мало кто может оценить мрачную прелесть здешних мест. Но, думаю, вам прогулка здесь будет интересна. К слову, об интересных событиях. Я узнал недавно, что...

— Неужели еще одна статья? — похолодела я и от испуга перебила маркиза, позабыв об элементарных правилах вежливости. — Только не говорите мне, что мистер Остроум сделал очередной выпад!

Улыбка дяди Рэйвена приняла необыкновенно хищный вид.

— Что вы. Конечно, "слово — свободная птица", как говорят журналисты и писатели, но владельцы газет слишком дорожат моей благосклонностью. Так что опасаться вам теперь стоит только желтых дешевых изданий, которые никто всерьез не воспринимает. Нет, Виржиния, я о вашем званом ужине в честь дня рождения. И о том, что будет через неделю после него.

— Вот как? — только и сумела ответить я — и окончательно растерялась. Откуда маркиз мог узнать о двух списках гостей и двух празднествах? Впрочем, глупый вопрос, он ведь всегда все знает... — Вы... вы осуждаете меня?

— Осуждаю? — вот теперь удивился дядя Рэйвен — настолько, что даже замедлил шаг. — Конечно, нет. Наоборот, считаю, что это весьма разумный ход. Разумеется, я бы предпочел иметь возможность взглянуть на второй список и повлиять на ваш выбор гостей... Но, боюсь, это стало бы проявлением неуважения к вам, Виржиния. В конце концов, двадцать лет — уже серьезный возраст. И, согласно завещанию леди Милдред, с этих пор вы будете считаться полностью взрослой... а опекун вам более не потребуется. Таким образом, я останусь лишь в статусе вашего жениха. Если вы не планируете разорвать помолвку.