Путь чужака

— Да, я такой, — улыбнувшись, ответил он. Приятно, когда тебя выделяют из толпы.

— Но я не сумасшедший! — спохватился он. Белогорка рассмеялась.

— Будь ты безумен, стал бы Свеарн беседовать с тобой? И сама Айрин? Да и я тоже чувствую. Я видела безумцев, когда...

Она замолчала, но Стас понял: когда она была свободной.

— Значит, ты строишь башню для Айрин?

— Я не знаю, для кого. Да и какая мне разница?

— Тебе нет разницы. А мне...

— А что тебе?

Она замолчала, но последние слова были сказаны горько, так горько, что Стас почуял: здесь пахнет недобрым. Смертью пахнет.

— Так что там у тебя? Что случилось? — он вспомнил, что так и не спросил о главном. — Скажи, почему ты в тюрьме?

Тишина. Лишь через долгие минуты прозвучал еле слышный ответ:

— Не спрашивай, если хочешь жить.

Весь следующий день Стас, как обычно, провел на стройке. По его наброскам и указаниям изготовили несколько примитивных приспособлений, ненамного, но все же повышавших производительность труда. Свеарн одобрительно морщил лоб и кивал. То ли еще будет, думал Стас, прикидывая, как быстро увеличат производительность его новые задумки, и сколько рабочих рук освободят.

За две недели он усовершенствовал подъемные механизмы, внедрил лебедки, эксцентрики и прочие мелочи, давно не кажущиеся чудом уроженцам Земли. Все кузнецы замка работали, не покладая рук, изготавливая необходимые детали. Стас лично руководил сборкой. Ставры смотрели на него с неприязнью, смешанной со страхом: многие считали его колдуном. Но со временем взгляды смягчились. Стас никогда не кричал на рабов, не бил и не позволял это делать стражникам. А те, в свою очередь, не смели трогать набравшего авторитет нового помощника Свеарна.

Судя по довольной физиономии Свеарна, дела шли неплохо и в срок. Башня росла. Ее опоясывали строительные леса, по которым с рассвета до заката сновали рабочие. Надо сказать, Свеарн неплохо знал свое дело и схватывал идеи Стаса на лету, но не все они принимались на ура. Архимедов винт для поднятия воды на высоту был презрительно отвергнут. Дешевле использовать ставров, отрезал великий механик.

При непосредственном участии Стаса соорудили новый подъемник. Собранный из усиленных медными обручами бревен, с противовесом из наполненной камнями клети, он не мог поднять большой массы, но этого и не требовалось. Зато вылет стрелы и вращающаяся станина позволяли с легкостью и быстротой перемещать груз.

Вечером усталого Стаса препровождали в камеру, но не так, как в первый раз. Он чувствовал все возрастающее уважение к себе. Питание стало лучше, порции больше — на нем перестали экономить. Сопровождавшие до камеры стражи не кололи копьями пониже спины, не били древками, как прочих, даже не ругались, и Стас довольно улыбался. Еще бы! Они видят, как часто великий механик беседует с ним. Именно беседует, а не орет и не бьет ногами. Беседует, почти как с равным.

Затем стража уходила. Наверху щелкали смазанные деревянные запоры, и в башне наступала тишина. И тогда Стас звал Белогорку.

Иногда она откликалась, иногда нет, и не желала разговаривать. Стас жалел узницу, ведь он все же покидал темницу каждый день, видел небо и солнце, дышал свежим воздухом. Белогорка была лишена этого, и Стас не понимал, за какое преступление можно так наказать? В конце концов, ее могли заставить работать на кухне или бежать в чертовом колесе — все это лучше, чем сидеть в крошечной камере, в четырех стенах. Ставры снаружи хоть как-то общались между собой, Белогорка сидела одна. И если бы не выходка Стаса, была бы одна страшно подумать какое время. Так и свихнуться недолго. Чем же она так для них опасна?

Долгое заточение не могло не оставить следа. Девушка могла вдруг, на полуслове, прервать разговор, неожиданно заплакать или перейти на шепот, будто бы их кто-то подслушивал. Несчастная. Но что он мог сделать для нее? Просить о снисхождении у механика, но ведь не механик посадил ее сюда. Нет, Свеарн этим не занимался, все его мысли — закончить стройку в срок. Однажды, оставшись наедине с рабочим, Стас спросил, не слышал ли он о девушке, томящейся в подвале башни. Ставр изумленно покачал головой. Он явно не знал ни о чем подобном и имя Белогорка слышал впервые. Спрашивать у стражи Стас не решился: а ну как обнаружат дыру, да заложат камнями, или просто в другую камеру переведут.

Ответ Белогорки на простой вопрос не давал покоя. Помимо любопытства, Стасом двигало желание помочь девушке, хоть чем-то скрасить ее существование. Ведь горе, разделенное на двоих, вдвое меньше.

Он говорил с ней каждый день, рассказывал о событиях снаружи, о строительстве башни. Лишь эта тема вызывала у Белогорки неподдельный интерес, но связи между узницей и возведением башни Стас понять не мог. И еще она спрашивала о правительнице, но Стас не видел ее с тех пор, как та дала ему шанс, приказав помогать Свеарну.

— Откуда ты знаешь Свеарна? — спросил он однажды.

— Так случилось, — она явно не хотела вдаваться в подробности. — Я... служила ему.

— Слушай! А язык аллери ты знаешь?

— Знаю. Немного.

— Здорово! Ты не могла бы научить меня?

— Зачем тебе язык аллери?

— Я же механик! Мне трудно говорить с великим механиком, не зная языка аллери. Я хочу его выучить. Я уже немного знаю.

— Правда? — оживилась Белогорка. — Скажи-ка что-нибудь!

Стас повторил то, что обычно говорил Свеарн, давая указания рабочим, и постарался соблюсти акцент. Девушка рассмеялась:

— Неплохо! Но не старайся передразнивать, просто говори.

— Я не передразниваю.

— У тебя никогда не получится говорить, как истинный аллери — ты другой, понимаешь? Говори, как можешь.

— Ладно. Так ты поможешь мне?

— Помогу.

С того дня Стас регулярно занимался языком. Белогорка говорила хорошо, иногда запиналась, но легко переводила любые фразы. Жаль, что под рукой не было ручки с бумагой и приходилось запоминать, но Стас худо-бедно справлялся. Способности к языкам у него были всегда, он на лету запоминал фразы из книг и фильмов, на каком бы языке они не звучали. Но заниматься серьезно не хватало сил. Лень.

Через неделю Стас изумил Свеарна, выдав безупречно построенную фразу. Даже переводчик открыл рот.

— Ты выучил наш язык? — хлопая глазами, спросил великий механик.

— Стараюсь запоминать, — скромно ответил Стас. — У кого мне учить? Вы — мой учитель.

Грубая лесть понравилась Свеарну. Он засмеялся:

— Видишь, Сторг, — Сторгом звали переводчика. — Ты учил язык ставров втрое медленней, выходит, ставр втрое умнее тебя!

Сторг неприязненно взглянул на Стаса.

— Если он так будет продолжать, ты станешь мне не нужен! — проговорил Свеарн. Это точно, подумал Стас.

Вечером, как обычно, его накормили и проводили в камеру. Когда страж ушел, Стас, как обычно, нагнулся, вытащил камень и услышал голоса. Не голос — именно голоса. В камере Белогорки кто-то был! Стас осторожно прилег и прильнул ухом к отверстию.

— Мне нравится приходить сюда и видеть, как ты вздрагиваешь! Как боишься!

Стас мог поклясться, что узнал этот голос. Голос правительницы Ильдорна.

— Знаешь, почему я не убила тебя до сих пор? Мне нравится видеть, как день за днем, без солнечного света и живого воздуха ты превращаешься в старуху!

Белогорка молчала.

— А помнишь, как ты умоляла меня о пощаде? Давай, попроси еще! Быть может, я пощажу и выпущу тебя!

Айрин расхохоталась так, что Стас понял: она никогда не выпустит пленницу! Что за тайну скрывает Белогорка?

— У тебя было много времени, но оно истекает. Готовься... к смерти.

Шаги правительницы затихли, и Стас услышал рыдания Белогорки.

— Белогорка!

Молчание. Плач затих, но Стас знал, что ему не почудилось. Еще бы! После таких-то слов!

— Белогорка! Ответь!

— Чего тебе? — медленно, мучительно отозвалась она.

— Ты плачешь! Почему?

— Не твое дело.

— Я слышал все! — крикнул Стас.

— Что ты слышал?

— О чем говорила правительница!

— Что ты мог слышать? Ты не знаешь язык.

— Я уже знаю достаточно, чтобы понять!

Она молчала.

— Я догадываюсь, почему ты здесь! Можешь не говорить, но я услышал достаточно, чтобы понять, почему ты здесь, — повторил он.

— Может быть, ты даже знаешь, кто я?

Стас умолк. Этого он не знал. Да и какая разница?

— Она угрожала тебе, — сказал он. — И знаешь, ты вела себя... как герой!

— Разве? Герои борются и побеждают, а что я могу?

— Я вытащу тебя отсюда! — вдруг сказал Стас. Сказал и умолк. Как это вырвалось — он сам не знал. Но слово прозвучало. В его мире настоящий мужчина должен отвечать за слова.

— Как? — горько усмехнулась Белогорка.

— Дай мне время!

— Его у меня нет. Айрин хочет убить меня. Она может сделать это когда угодно. В любой час.

— Она мне сразу не понравилась, — сказал Стас. — Лицо вроде красивое, но злое. И голос жестокий.

— Красивое лицо? — переспросила узница.

— Ну... Я не знаю, с кем ее сравнить. Тебя я не видел.

Белогорка невесело рассмеялась.

— Я не это имела в виду. Но забавно. Откуда тебе знать красоту аллери?

— А-а-а... — и снова он прокололся! Действительно, откуда — он же ставр!

— Мне так показалось.

— Знаешь, Мечедар, если бы я не знала, что ты ставр... Подумала б... Что ты — аллери.

— Почему?

— Ты необычный. Непохож на ставра. Надеюсь, не Айрин подослала тебя?

— Нет! — горячо проговорил Стас. Белогорка хихикнула.

— Да, наверно. Думаю, ты все же ставр. Можно найти аллери, говорящем на ставрском, но найти человека, не говорящего на родном языке... Шпион не стал бы говорить, что работает на Свеарна, и твои копыта так стучат по полу...

Спасибо, подумал Стас. Подозрения обидны, но он понимал, каково запертой в подземелье девушке, знающей, что ее хотят убить.

Белогорка вздохнула.

— Ты странный ставр. Странный... Мечедар, разве не пришло тебе в голову, что в темнице просто так не сидят? Что, если я — преступница?

— Нет. Я чувствую, что нет! — воскликнул Стас.

— Какой чувственный ставр!

— Ты зря смеешься! — зло сказал Стас. — Ты не знаешь меня. Совсем не знаешь! Ты не знаешь, на что я способен, что я могу, кто я такой!

Он загорелся, он говорил так, словно был, по крайней мере, магом, способным сровнять тюрьму с землей и обратить в бегство армию.

— И кто же ты такой? — тихо спросила она. — Вождь? Шаман?

— Я был вождем, но это неважно. Я — это я, — сказал Стас. — Я — ставр Мечедар.

Тут его осенило. Когда уходила Айрин, он не слышал ни стука засова, ни знакомого скрипа дверей. Не было даже сквозняка, свистевшего всякий раз, когда за Стасом приходили. Почему?

Потому, что Айрин приходила не снаружи. Изнутри. Сверху. К камере Белогорки вел отдельный ход. Это подтверждало, что Белогорка — пленница не из простых. Но почему ставры не знают ее имени? Еще она знает что-то, неизвестное даже правительнице.

Кто же она?

Подслушанный разговор не давал покоя. Каждый день мог стать для Белогорки последним, а он ничего не мог сделать. Или не смел?

Выжить. Надо выжить — твердил разум, но чувства кричали другое. Что, если завтра ее убьют, и он услышит ее последний крик? Ведь совесть — не разум. Она не забудет.

Помогая Свеарну, Стас присматривался к охране и сделал вывод, что бежать со стройки невозможно. Нужен иной путь. Нестандартный. Подземный ход рыть нет времени. Подогнать ближе к башне кран, пробить дыру... Нет. Шуму много, толку нет.

Проходя мимо палатки великого механика, Стас хотел зайти, но остановился, услышав разговор:

— Невероятно. Этот ставр знает больше, чем сам великий механик.

— Но как такое возможно?

— Не знаю. Но если он очень умен, он так же и очень опасен. Проклятье, этот ставр может занять мое место!

— Да как же это? — ахал собеседник. Похоже, помощник Свеарна Сторг разговаривал с каким-то аллери.

— Свеарн говорит, что он гений, а я дурак. Но, думаю, выскочка закончит, как и все. Когда его открытия иссякнут, Свеарн кинет его в яму к рабам, где ему самое место.

— А если нет?

— Значит, ты сделаешь так, чтобы это случилось. Если не хочешь, чтобы Свеарн кое о чем узнал...

Стас отшатнулся. Услышанного было достаточно.

Этот разговор стал последней каплей. Даже глядя на трехпалую ладонь, он забывал, что он — не человек, а ставр. Не человек, а знаниями и умениями выделяется, как Микеланджело или Тесла даже среди ученых аллери. И это породило зависть. Значит, об ассимиляции можно забыть. Ставров считают низшими существами, даже его открытия не изменят устоявшегося мнения. Это значит, что надо бежать. А если бежать, то с Белогоркой. Но как?

Глава 9. Побег.

На стройке за ним почти не следили. Стас-Мечедар мог беспрепятственно ходить по площадке и лесам и даже давать указания рабочим. Свеарн был ленив и, видя в ставре толкового помощника, иногда не выходил из дома, а присылал помощника, которому Стас докладывал о происходящем на стройке.

Однажды Стас приметил свисавшую за стену веревку. Охранник, привыкший к особому положению Стаса, даже не смотрел на ставра, потом и вовсе отвернулся. Мелькнула мысль: сейчас! Взять, спуститься по веревке и бежать! До леса не так далеко.

Не страх остановил его. Стас не мог забыть Белогорку. Он дал ей надежду и не может бежать один. Пусть она смеялась над ним, пусть не поверила — он не уйдет без нее!

На всякий случай Стас поинтересовался у Свеарна, всегда ли стены башен именно такой толщины? Великий механик ответил утвердительно.

Стас рьяно взялся за расчеты. Исходя из высоты потолков и аллерийских стандартов, выходило, что камера Белогорки находится ниже уровня земли. А его, Стаса, обиталище — на четыре метра выше. Бедняжка, она даже не видит света, но ни словом не обмолвилась ему.

Он в который раз пытался разговорить узницу, но разговоры заканчивались одинаково.

— Ты должна мне рассказать! Я хочу спасти тебя, и должен все знать.

— Нет, не должна. И ничего не скажу. Я не хочу, чтобы ты погиб.

И тогда он понял: Белогорка погибнет, так и не увидев неба. Время идет, а он никак не решится!

Стас вспомнил дом и прежнюю жизнь. Все ясно, все расписано: работа, дом, выходные. Игра. В той жизни не было места риску, опасностям и лишениям. Самый сложный выбор был не между жизнью и смертью, а между марками машин или различными курортами, и никогда от его выбора не зависела жизнь человека.

Интересно, что делает Таня? Звонит по милициям, ищет по знакомым? А может, в его мире время идет по-другому? И вернись он сейчас, жена даже ничего не заметит. Вот только он не остался прежним.

На следующий день вместе с механиком Стас побывал в кузне, чтобы проследить за изготовлением металлических стяжек. Взгляд Стаса упал на кучку железных зубил для раскола каменных глыб. А ведь меня давно не обыскивают, подумал он и понял, что другого случая может не представиться.

Он придвинулся ближе, улучил момент, когда фигура Свеарна заслонила кузнеца, а Сторг отвернулся — и мигом выхватил одно зубило. Ладони взмокли, а сердце забилось. Он сильно рисковал. Но никто ничего не заметил.