Триада миров.1. Внешний мир

— По какому поводу усилена охрана резиденции?

— Обычные меры предосторожности, Ваше высочество.

— Именно сейчас?

— Не велено обсуждать, Ваше высочество.

— Кем не велено? — удивляюсь, а в голосе появляется холод, — и главное, кому не велено говорить? Мне???

Охранник мнется:

— Ваше высочество...

— Я жду ответа

— Опасаются волнений.

Бросаю взгляд на Алексина. Значит, информация утекла. Взмахом руки отпускаю охраника.

Мы идём по коридорам до кабинета отца. Нас уже ждут. Возле дверей так же усиленная охрана и глава службы безопасности.

— Ваше высочество, мне надо проверить вас и ваших спутников на наличие оружия, — он бросает взгляд на ПМ в руке Зосима.

— Мы в чем-то подозреваемся?

— Нет, но...

— У Зосима ПМ и запасной магазин к нему. У хранителя аналогично, — подчёркиваю статус Алексина, — у меня ИЖ-71. Ещё вопросы?

— Я вынужден...

— Нет, это я вынуждена, — с негодованием перебиваю его, — а не вы! Вынуждена вооружиться, потому что на меня было совершено покушение недалеко от резиденции. А где ваша служба безопасности была? И сейчас вы даёте мне гарантии в том, что предателя нет там, за дверьми?!

Он отступает в изумлении. Его понять можно — привык к тихой молчаливой девочке, а перед ним высокомерная принцесса.

Сама открываю дверь. В кабинете помимо отца находится Стешин. На стуле возле окна сидит измученная Анжелика. При виде нас с Зосимом она отшатывается в испуге. Меня настораживает её вид. Ну невозможно после стольких недель в коме, да и про выкидыш забывать не надо, пусть шатко, через силу, но сидеть, не говоря уж о переезде из больницы резиденцию. Киваю ей и переключаю внимание на отца.

— Что произошло? — тот игнорирует меня, обращаясь к Алексина. Однако я предупреждающе поднимаю руку и отвечаю сама.

— Меня похитили для разговора.

— Кто?

— Морф.

Отец пристально изучает меня.

— И что дальше?

В этот момент я краем глаза ловлю практически незаметное странное движение. Анжелика подаётся вперёд, пытаясь не пропустить ни слова. Солнечный луч, что прорывается в кабинет янтарем отражается в её глазах. Янтарем? В зелёных глазах? Разворачиваюсь к ней и тихо спрашиваю:

— Анжелика, а вы запомнили тех людей, что на вас напали?

В её глазах растерянность и паника. Делаю ещё шаг к ней и теперь точно вижу карие глаза. Примиряюще улыбаюсь:

— Опишите их, пожалуйста. Или это так сложно, господин архит?

Она вдруг нахально ухмыляется:

— Шитак все-таки добрался до тебя, принцесса.

В тот же миг меня сбивает с ног. Алексин практически полностью закрывает телом. На мой негодующий взгляд вдруг тихо спрашивает:

— Хмм, а какой у тебя размер груди?

— Это пуш-ап! — рявкаю. Над нами раздается недовольный голос Стешина:

— До спальни не могли потерпеть?

Раз'яренно сталкиваю Алексина и вскакиваю. Зосим стоит возле морфа, наведя пистолет на лоб. У того в ногах валяется нож-бабочка. Глава службы безопасности прикрывает отца, охрана уже скручивает морфа. Алексин осторожно тянет меня за рукав подальше от пленника, но я вырываюсь. Подхожу вплотную, Зосим сердито оглядывается и одной рукой перегораживает дорогу.

— Нет, Ваше высочество.

Я послушно останавливаюсь. Пленника сплененали так, что он даже стоять не может без помощи. Однако даже сейчас он ухмыляется:

— Принцесса, все равно тебя найдут другие. Тебе не жить. Забудь, что обещал тебе этот мечтатель.

— Это ваша помойка, сами разгребайте. Один вопрос — где?

— А какая разница?— откровенно издевается морф.

Подходит отец:

— О чем речь? Хельга?

— Где? — игнорирую отца, внимательно смотрю на пленника.

— Рядом с женишком.

Отец делает знак, и пленника уводят. Зосим бросает неприязненные взгляд на хранителя. Мне тоже становится интересно узнать смысл этого абсурдного вопроса. Но отец со Стешиным не дают. Они оба пристально взирают на меня, наконец отец решает спросить:

— Что это было?

— Где?

— Здесь и сейчас! — взрывается он.

— У вас морф под носом...— начинаю я.

— Не поверите, Ваше высочество, мы были в курсе, — вступает в разговор Стешин, — просто ждали, пока он проколется. Но ваше помпезное появление внесло сумятицу, хотя дало неожиданные результаты. Поэтому нам интересно, о чем таком вы говорили с морфом, и что произошло с вами утром. Очевидно, что все взаимосвязано.

Алексин утягивает меня к себе, успокаивающе поглаживая по плечам. Ощущаю себя полной дурой. Они ЗНАЛИ, я волей случая догадалась. Не надо мнить себя крутой, мне лишний раз напомнили, что лезу не в своё дело.

— Итак, Хельга...— голос отца возвращает в реальность.

Вздыхаю и освобождаюсь от рук хранителя. Зосим молчит и прячет взгляд. Начинаю рассказывать без утайки, с момента звонка и до появления хранителя. Но вновь умалчиваю о происхождении Шитака и своей истерики. В кабинете повисает гробовая тишина. Которую вдруг прерывает скрип двери. Появляется глава службы безопасности. Он качает головой. Отец скрипит зубами, у Стешина начинают играть желваки, Алексин присвистывает. Поворачиваюсь к хранителю

— Морф покончил с собой, — поясняет тот, — это уже второй. Пока непонятно, как они это делают, но информацию получить не удается.

Кусаю губы, а затем обращаюсь к безопаснику:

— Вы можете дать статистику за несколько последних лет, скажем лет за пять, кто именно погиб от рук падальщиков. По возрасту, полу, роду занятий.

Тот кивает и исчезает в коридоре.

— Решила проверить слова своего нового дружка? — язвит отец.

— Он мне не друг, но информация лишней не будет.

— Каким местом ты думала, давая согласие?

— А что мне надо было делать?

— Не соглашаться!

— Отец, я так тебе мешаю? Что даже моя жизнь для тебя не имеет цены?

— Это не факт, что он тебя бы убил!

— Прости, папа, проверять не хотелось!

— Что за второй вариант он упомянул? — вклинивается Стешин.

— Я не знаю. Он не озвучил.

— Но ты решила, что он тебя убьет, поэтому подписалась на правление убийцами в другом мире! — отец продолжает кипятиться. Он меряет кабинет шагами.

— Там идёт становление мира и гражданская война. Все не так просто, — пытаюсь я оправдаться.

— Оо, так ты себя уже спасительницей мира почувствовала, — он резко подходит ко мне.

— Краус, остынь, — пытается утихомирить его Стешин.

— Что ,Краус, я двести с лишним лет как Краус, — раздраженно говорит отец и вдруг смолкает.

Сказать, что удивлена? Нет, я ошеломлена. Возраст отца не поддается никакой логики. Да, продолжительность жизни у сильных больше обычной человеческой, но не на столько же... Рядом витиевато выражается Зосим. Очевидно, он тоже не знал.

— Ну что, напугал молодежь? — хмыкает Стешин, потом переводит взгляд на меня, — это особенность Правителя. Пока не появится преемник, мы живём. От нас уходят близкие и друзья, семьи, а мы живём. Иногда устаем, но продолжаем существовать и выполнять свои обязанности. Потому что иначе не умеем.

— И что, за такое время не появлялись новые Правители?

— Появлялись, только правитель правителю рознь. Рождались слабые, не готовые брать на себя ответственость. Правителю всегда предоставляется выбор, хотя больше это экзамен. Пройдешь его, станешь правителем. Нет — останешься простым человеком.

— И какой экзамен был у вас?

Стешин качает головой. Перевожу взгляд на отца, но тот смотрит мимо меня.

Оглядываюсь на Алексина, но тот тоже игнорирует меня, следя за отцом. Более того он делает знаки Зосиму, и тот весь подбирается. А я задаю мучавший меня вопрос:

— И как вы собирались меня делить?

Стешин усмехается. А отец наконец обращает на меня внимание:

— Все зависело бы от того, где ты оказалась во время перехода.

— То есть вы уже обо всем договорились, а меня в известность даже не поставили? Мило.

— Хельга..

— Я конечно всего восемнадцать лет как Хельга, но это моя жизнь и мне решать, как её прожить!

— Поэтому решила быть правителем убийц!!!

— Даже если так, то это мой выбор!

— Да как ты смеешь! — отец замахивается, но его руку перехватывает хранитель. Зосим наводит пистолет на Стешина, который уже начал плести энергетическую сеть.

— Советник, забываешься, — хрипит отец.

— Считай, я подал в отставку, — холодно отвечает Алексин и отталкивает его от меня. — Держи себя в руках.

— Она моя дочь!

— Раньше надо было это вспоминать.

Отступаю за хранителя. Кажется, Зосим был прав, меня не улышали. Вновь открывается дверь, возвращается безопасник. При виде открывшейся картины он роняет бумаги и выхватывает табельный.

— Отойди от правителя, советник.

— Я уже подал в отставку. Поэтому убери пушку, ненароком принцессу заденешь, тебе не жить, Тер.

— Считаю до трёх, — упрямится тот.

В это момент Алексин молниеносно перемещается к двери, одновременно вырубая безопасника и отнимая пистолет. Зосим второй ПМ направляет на Крауса. Быстрым движением Алексин закрывает дверь на ключ и собирает разлетевшиеся листы. Он передаёт мне отчёт. Быстро пробегаю по нему глазами. Половина нападений — на людей с уголовным прошлым или настоящим.

— Значит, Шитак был прав, — бормочу себе под нос, потом смотрю на отца. Тот стоит под дулом пистолета, тяжело дыша от злости.

— Скажи мне, отец. Ты ведь понял, что я не откажусь от своего слова. И вы, Александр Викторович, это поняли. Что вы собирались делать?

Отец молчит. Стешин спокойно отвечает:

— Лишить силы, как один из вариантов, если бы не поддалась на уговоры. Пока полностью не перестроилась энергетически, есть возможность сделать это без последствий. Либо закрыли где нибудь.

Смотрю на отца. Тот не подтверждает, но и не опровергает слова Стешина. С горечью говорю:

— Конечно, вам не привыкать. Знаете, что меня больше всего бесит? То, что вы сами решаете, как вам жить. Любая жизнь — это лист чистой бумаги. И вы сами определяете, что из него сделать и как раскрасить. Ваши листы уже разрисованы. А мой чист. И я сама хочу — из чистого листа — слепить свою жизнь. Но почему-то сейчас мне достаются лишь чужие черновики. В погоне за своими планами и амбициями, вы даже не увидели, что у меня нет желания становится правителем архитов, и что мне оставили шанс им не стать. Крохотный, но он есть. И вместо помощи вы вновь решаете по-своему, как удобно вам. Научитесь слышать меня, тогда всем станет легче. Сейчас я ухожу. Зосим и Алексин уходят со мной. Странно, но только им я могу доверять. Представляешь, пап, тебе, родителю, не доверяю.

Отец делает шаг ко мне в попытке что-то сказать, но я выхватываю пистолет и тоже навожу на него:

— Молчи, я устала от лжи. У меня было жестокое утро и не менее отвратительное его продолжение здесь. Я имею право на отдых.

Иду к двери. Алексин открывает её и делает знак Зосиму, сам беря на прицел Правителя и Главу. От дверей уже говорю, не оборачиваясь:

— Я надеюсь, меня услышали? Зосим и Алексин уходят со мной. Беспрепятственно.

Зосим берет меня за плечи и выводит:

— Пойдём.

Мы идём по коридору также в обнимку. Меня начинает колотить нервная дрожь. Зосим чуть ли не на руках вытаскивает меня на улицу и впихивает в машину, сам занимает водительское место. Мы трогаемся.

— А Алексин? — дергаюсь я.

— Уже здесь, — довольно мурчит тот, материлизуясь рядом со мной. — Удостоверился, что они поняли тебя правильно.

— Погоня будет?

— Ты насмотрелась боевиков. Нет, не будет. Но перемещаться будем моими хитрыми путями. Зануда, тебя сменить?

Зосим молчит, только прибавляет ходу.

— Смотри, какой обидчивый.

— Что ты до него докапываешься постоянно?

— Скорее всего пытаюсь намекнуть, что водитель из него сейчас никудышный. Мы так не доедем.

Зосим даёт по тормозам. От встречи со спинкой кресла меня спасает Алексин. Он качает головой, но не произносит ни слова. Зосим пересаживается на пассажирское место, а Алексин берётся за руль:

— Вы только на дорогу не смотрите.

Я закрываю глаза, прокручивая события дня, как вдруг...

— Алексин, а с чего это тебя заинтересовали мои параметры?

Тот пожимает плечами:

— Ты не совсем понимала, что творила. А морф попытался тебя убить. Слабая попытка, но истерику бы обеспечила. Вот я спросил первое, что пришло в голову.

— Странные мысли у тебя в голове, — ворчит Зосим.

— Зато более пошлые мысли у Стешина. Хотя ответ, мррррр, — хранитель довольно улыбается и мурлыкает.

Мы с Зосимом фыркаем — Алексин неисправим.

Замечаю, что мы уже во Внешнем мире. Машина тихо катится по перегруженным улицам города, начинает темнеть. Вдоль дороги загораются первые фонари, начинает сиять рекламные щиты. Тихо спрашиваю:

— И что дальше?

Алексин бросает беглый взгляд на Зосима, тот его перехватывает и неохотно говорит:

— Ничего страшного. Твоему отцу и Главе надо осмыслить произошедшее. Когда осмыслят, тогда и будем решать что делать. А осмысливать они будут долго, потому что речь идёт о тебе.

— Значит, возвращаемся домой? — уточняет Алексин.

— Да, только останови у магазина, коньяк купить надо.

— Ты хочешь напиться???

— Я нет, а вот кто-то потом захочет.

Автомобиль останавливается возле супермаркета. Зосим уходит, мы остаёмся ждать. Усталость полность окутывает меня, но тут же просыпается голод. Хочу позвонить Зосиму, чтобы хоть орешков купил. Однако тот уже возвращается. Мне на колени падает пакетик с лесными орехами.

— Я решил, что ты голодная и захочешь чего-нибудь перекусить.

Алексин фыркает, а я тихо спрашиваю:

— Зосим, ты ничего мне не хочешь рассказать?

— Дома расскажу.

Алексин паркуется на подземной стоянке. От его приподнятого настроения не остаётся и следа. Он раздраженно увлекает меня в лифт. Когда мы выходим на нужном этаже, хранитель практически толкает меня в об'ятья Зосима:

— Подержи её покрепче.

Он стремительно врывается в квартиру, находит в гостиной спящего Неро. Мгновение, и зооморф бултыхается в руках хранителя, который держит его за шкирку. Пытаюсь вырваться, но мне не дают. Алексин тем временем внимательно смотрит на зверька, затем размахивается и швыряет того об стену. Мой крик взрывает тишину. Зосим мёртвой хваткой держит меня. Неро трансформируется, не дожидаясь удара об стену. На пол падает чёрный камешек. Алексин подхватывает его:

— Не то, кольцо!

Камень преобразовывается в черный гладкий ободок.

— И так чтоб было всегда!

Он надевает мне кольцо на мизинец. Я в ужасе смотрю на него.

— Твоему Неро ничего не угрожало, лишь легкая встряска за лень и неисполнение обязанностей.

— Ты чуть ли его не убил!

— Я сам его тренировал. Успокойся, девочка.

— Успокоиться?!! После того, что ты сейчас устроил, ты мне предлагаешь успокоиться?!

— Ничего не произошло, тише, милая, не надо, — он делает шаг ко мне. Я шарахаюсь, вцепившись в Зосима. Слова вылетают против воли:

— Не трогай меня! Уйди!

Он замирает, гипнотизируя взглядом. Зосим бережно обнимает меня: