Spice and wolf, том 11

Ора, прочтя, видимо, ее мысли, отставил договор на длину вытянутой руки и снова перечитал.

— Именем Господа нашего. От Флер фон Эйтерзентель Болан с глубоким почтением к честному Мильтону Посту. Указанные двое, которых свела вместе длань Господня, совместно приобретают у Торгового дома Джонса шерстяную ткань, полотно, сребротканые одежды, каковое приобретение деньгами обеспечивает единолично Болан. Однако же половина стоимости приобретенных товаров является займом, данным Посту. По продаже приобретенных товаров упомянутый заем списывается. По упомянутому займу Болан лихвы не взимает. Прибыли от продажи товаров делятся между указанными двоими пополам. Все приобретенные товары являются собственностью Болан. И да пребудет с нами благословение Господне.

Взгляд Оры застыл, не оторвался от договора. Похоже, у старика были еще какие-то мысли насчет отдельных фраз и слов, но Флер догадалась, что волнует его в первую очередь.

— Сколько мы даем в долг.

Как и ожидалось. Флер схватила ломоть хлеба и протестующе ответила:

— Половины достаточно.

Ее короткий ответ прозвучал вполне решительно, но Ора продолжал смотреть на договор — Флер его явно не убедила. Да, это было слабое место. Если в итоге придется распродавать товар по дешевке, убыток понесет в основном Флер.

Ора хотел, чтобы вся сумма считалась займом Мильтону. Более жадный торговец потребовал бы возврата в полуторакратном размере, а то и в двойном. Это было бессердечно, но в пределах, дозволенных Церковью. Две-три десятых доли в год считалось нормальным, а сделки могли длиться и по нескольку лет.

А доход при этом будет разделен поровну. Хотя всего половина денег считается займом. Настолько милостивым может быть лишь Единый бог. Ора никогда в жизни не читал такого договора. Флер не просто выказывала свое доверие Мильтону — нет, это было что-то куда более важное.

Флер рисковала потерять деньги, а вместе с ними и силу. Мильтон же, напротив, мог лишь стать сильнее. Мильтон, которому приходилось кланяться богачам точно так же, как Оре и Бельтре. И тем не менее Флер поставила себя на одну доску с ним, рискнула собой, чтобы помочь ему.

Даже сама Флер понимала, что это наивно, но лишь так она могла найти партнера, которому можно доверять. И потому она объяснила Оре, что убеждена: это решение не приведет их к мгновенному поражению... все будет хорошо.

Ора молча смотрел на нее, потом закрыл глаза и вздохнул. Похоже, он заставил себя принять точку зрения Флер. Из плеч Флер наконец ушло напряжение, на лице появилась улыбка.

— Тогда мне больше нечего сказать. Я могу лишь молиться, чтобы все прошло гладко.

Прибрав бумаги, Ора наконец потянулся к выпеченному Бельтрой хлебу.

— Все хорошо, тебе даже молиться не нужно.

С таким подробным договором и с умением Мильтона им едва ли придется полагаться на милость Единого бога. Но, когда Флер беззаботно потянулась за ложкой, чтобы попробовать суп, Ора громко кашлянул.

— Будьте осторожны. Никто не знает, что ждет впереди, пока сделка не будет завершена. Даже если планы безупречны, они никогда не идут гладко. Бури задерживают лодки, разбойники грабят караваны с товарами — случиться может всякое.

Флер как будто окатили ледяной водой из ведра. Перестав улыбаться, она отправила в рот ложку супа и задумалась. Сказанное Орой следовало воспринимать серьезно. Как бы хорош ни был план, случается действительно всякое. Однако если вечно думать только о риске, то и за порог дома не выйдешь.

— Но об этом должны беспокоиться мы, ваши слуги. Вам не следует волноваться из-за всего, — поспешно добавил Ора, увидев, что Флер практически не ест. Его слова расстроили ее, хоть и были правдой. Флер могла только лишь рассердиться.

Подняв глаза, она увидела, что Ора с горькой улыбкой смотрит в пространство. Ей уже доводилось видеть такой взгляд — когда Ора служил у ее бывшего мужа.

— Мой прежний господин тоже любил менять планы на будущее. Впрочем, скорее всего, он просто видел то, чего не видел я, и включал это в планы. Всякий раз я беспокоился, и всякий раз зря. Есть два рода таланта: талант прокладывать дороги и талант идти по дорогам. Они такие разные, но вы, юная госпожа, — он наконец взглянул Флер в глаза, — из первых, я уверен.

Он говорил искренне. Флер отложила ложку и потерла лицо, смущенно улыбаясь.

— Мне очень неловко, когда меня так хвалят... но зато теперь мне лучше.

— Это и хорошо, что вы так к этому относитесь. Заботиться о мелочах — моя работа; да и Бельтра за вами будет присматривать.

Бельтра сидела сбоку, как подобает служанке, и ела суп, не выказывая ни малейшего интереса к разговору Флер и Оры. В голове у нее умещались лишь мысли о домашних делах (потому, видимо, что она трудилась за нескольких человек).

Но когда Ора закончил говорить, она как будто вернулась к реальности. Покраснела и опустила голову — видимо, рассердилась.

— Ой, едва ли не худшее, что я могу сделать, — это рассердить Бельтру, — улыбнулась Флер и взглянула на явно удивившуюся служанку.

— О, а худшее что? — подыграл ей Ора.

— Заставить ее плакать.

Бельтра, которой совсем недавно было вовсе неинтересно, что говорят Флер и Ора, закрыла лицо руками и пробормотала:

— Перестаньте надо мной шутить.

Она крепка по-взрослому, с симпатией подумала Флер и улыбнулась Бельтре.

— Похоже, мне просто нечего добавить.

— Однако же добавили.

Больше сказать старому торговцу было нечего; он лишь поднял руки, показывая, что не вмешивается.

— Буду молиться за ваш успех.

Вечернее небо постепенно темнело.

* * *

Спускалась ночь.

Лодки торопились войти или покинуть порт. Вчерашняя флотилия, явившаяся из ниоткуда для починки и пополнения припасов, уже ушла... совсем недолго здесь оставалась.

Людей в лодках становилось меньше, как и священников, молящихся за их безопасность в пути. Если Флер с Мильтоном не поторопятся со сделкой, следующей возможности придется ждать не меньше месяца.

После разговора с Флер накануне вечером Мильтон теперь сидел в переговорной комнате Торгового дома Джонса. Однако Ханса, представляющего торговый дом в этой сделке, пока что не было.

Прежде чем вступить в сделку с Хансом, Флер и Мильтону предстояло заключить договор между собой.

— Так пойдет?

Договор был тщательно изучен и переработан Орой. Мильтон был далеко не новичок — чтобы во всем разобраться, ему много времени не понадобилось.

Когда аристократы записывают свои обещания на бумаге, они показывают, что не доверяют друг другу, — это почти что оскорбление. Флер надеялась, что боль в ее груди ей только кажется.

Мильтон ел глазами бумагу, делая вид, что вовсе не смотрит на Флер. Она пожала плечами и стала ждать его неизбежной сердитой реакции... которой так и не последовало. Мильтон улыбнулся, как будто его все полностью устраивало.

— Отлично, теперь у меня легче на душе.

Флер понятия не имела, что он хотел этим сказать, и потому переспросила:

— Как так?

— Ну, теперь это уже не обещание на словах. Я доверяю тебе, госпожа Флер, но это ты одалживаешь мне деньги, которые стоят больше, чем человеческая жизнь. Если бы мы так и оставили это устным обещанием...

Он шутливым жестом положил руку на рукоять меча.

— Будь я рыцарем, я бы защищал тебя даже ценой жизни.

Деловые отношения ничем не напоминали те, что существовали между рыцарями и аристократами. Сейчас главное было — предельно четко расписать, как делятся ответственность и прибыль. От этого становилось как-то неуютно на душе.

Слишком большое доверие приводит просто к тому, что человек меньше зарабатывает. Рыцарь может поставить на кон собственную жизнь. Торговец — никогда.

— Однако самая большая выгода в этой сделке именно для меня. Ни один торговец не будет жалеть, когда ему так доверяют, особенно если видит столь приятные глазу числа.

Числа были пока что лишь на бумаге, но все равно Мильтон решил польстить Флер. Обычно люди говорят так, желая выказать доверие, но переговорная комната торгового дома — не самое подходящее место для этого. Флер ответила, тщательно выбирая слова:

— Один старый рыцарь, переживший множество сражений, как-то сказал мне: сильнейшим может быть лишь тот, кто не волнуется.

— И доверием этого можно добиться.

Мильтон еще раз пробежал глазами бумагу и поставил подпись. Условия договора были выгодны для него, но все равно в худшем случае на нем мог повиснуть долг.

— Позволь мне убить твои волнения: я сумею продать всю одежду.

Флер вспомнила своего бывшего мужа. Он постоянно орал на людей: продавайте! покупайте!

Теперь такое поведение уже не казалось ей неприличным. Звуки его команд представлялись ей топотом конских копыт на поле боя.

— Если так, пора заняться покупками.

После того как Мильтон подписал договор, Флер сделала то же самое и позвонила в стоящий на столе колокольчик, чтобы позвать Ханса.

* * *

— Тонкая шерстяная ткань от Рувика, разных цветов, двадцать две штуки. Полотно с печатью гильдии ткачей Илина, двадцать штук. Дальше, сребротканые одежды от Квайфрута, четыре предмета...

Флер и Мильтон слушали, как Ханс перечисляет затребованные ими товары. Лицо Флер было непроницаемо, прочесть ее настроение было невозможно. Впрочем, Мильтон не рассчитывал, что она будет вмешиваться в разговор.

Они собирались покупать у Ханса, так что все должно быть в порядке. Ханс дважды проверил названия и числа в списке и сверил цены в зависимости от цвета. Потом потер глаза и взглянул на Мильтона.

— Не уверен, что смогу сейчас достать у Рувика двадцать две штуки. Их много покупают. Они делают достаточно, но хорошо знают наши потребности и потому держат высокие цены. Едва ли я смогу достать больше десяти-пятнадцати. Они будут без золотой оторочки, но все равно обойдутся недешево. Все равно желаешь приобрести?

Конечно, торговый дом, будучи посредником, заработает больше, если они купят больше. Подтвердить как-либо слова Ханса в любом случае было невозможно. Однако Мильтон колебался.

— Не выходи за указанную цену; а так — возьми сколько сможешь.

— Хорошо.

Ханс написал что-то у себя, потом перешел к следующим товарам.

— Эти из Илина... с цветом проблем не будет, и мы сможем, пожалуй, взять с печатью гильдии по этой цене. Теперь серебро... у тебя есть на примете какой-то определенный мастер?

— Любой сгодится; только одежда должна быть с жемчугом или кораллами.

Услышав эти слова Мильтона, Ханс впервые за все время нахмурился.

— Ясно... янтарь, значит, уже вышел из моды?

— Боюсь, что да.

Они говорили немного напряженно, но по-дружески. Флер недоставало мастерства, чтобы за ними угнаться, так что она помалкивала. Чувство было такое, будто они секретничают между собой у нее на глазах, но ее саму держат на расстоянии вытянутой руки.

— Очень хорошо. Я приложу все усилия, чтобы достать все, о чем договорились. Пожалуйста, оба подпишите здесь.

Ханс положил лист на стол и подтолкнул, потом довольно резким жестом указал то место, где должны были стоять подписи. Это что, уже договор? Мильтон посмотрел на Флер, та кивнула. Он подписал, потом передал бумагу Флер.

— Пожалуйста, еще раз проверьте названия товаров, — коротко произнес Ханс, стоя по другую сторону стола. Это выглядело разумно, раз уж приобретаются заморские товары: если они указаны ошибочно, вернуть их будет трудно, особенно крашеные.

Подпись под списком товаров и указаниями подводила черту под переговорами между Флер с Мильтоном и Хансом. Дальше никаких споров и обсуждений уже не будет.

Мысли Флер вдруг вернулись к тому, что недавно говорил Ора. У нее возникло какое-то странное чувство.

— Вот так правильно?

Несколько раз она перечитала договор, потом наконец подписала. Ханс посмотрел на обе подписи, потом перевел взгляд на Флер и Мильтона. Несмотря на непроницаемое лицо, Флер показалось, что она уловила удивление в его взгляде; но она промолчала.

— Теперь моя очередь. Именем Господа...

И Мильтон, и Флер привыкли писать пером, но Ханс их превзошел. Несмотря на то, что писал он стоя, его подпись получилась более жирной и твердой... даже изящной.

Подписанная бумага с договором — клятва перед Единым богом. Никакие возражения приниматься не будут. Изящные штрихи пера Ханса — это все равно что слово Господне. Сколько же раз он подписывал такие бумаги? Неудивительно, что торговцы вызывают уважение.

— Итак, именем Господа договор между вами двумя и нашим торговым домом заключен.

Флер присутствовала при заключении сделки столь высокого уровня лишь благодаря Оре; впервые в жизни она испытывала нечто подобное. Заявление Ханса, этот лист бумаги — все это словно направило судьбу Флер на путь, возврата с которого уже нет.

Ее охватило чувство, чуть-чуть похожее на сожаление, и она медленно выдохнула. Все-таки она была рада, хоть и нервничала.

— Что ж, рассчитываю на тебя.

Мильтон обменялся рукопожатием с Хансом, тот затем протянул руку Флер. Она была удивлена и возбуждена. Мысль, что сейчас она ведет себя совсем как настоящий независимый торговец, немного пьянила.

— На ваш заказ уйдет около двух недель.

— Так быстро? — вырвалось у Флер.

Ханс улыбнулся и кивнул.

— Если бы мы отправлялись за товарами в города, где их делают, конечно, времени ушло бы больше. Но мы знаем редкие места, где их хранят гораздо ближе. Когда мы узнаём, что заказывать, тут же находим подходящие порты, где заказывать. На доставку уйдет две недели... если, конечно, лодки ничто не задержит.

Решив, что чернила на договоре высохли, Ханс осторожно сложил бумагу и отправил в ящик стола. Флер была впечатлена; впрочем, это не расходилось с тем, чего она ожидала от типичного торгового дома. В конце концов, Хансу ни о каких других условиях волноваться больше не стоило. Он должен был просто купить товар. Никто не будет жаловаться, если, конечно, торговый дом не купит что-то не то.

Флер отвела глаза и посмотрела на шкаф у противоположной стены. Там было множество бумаг — сколько из них представляли собой договоры с другими людьми, такими же, как она? Эта мысль крутилась у Флер в голове, когда она и Мильтон покидали комнату.

— Надеюсь, все пройдет гладко.

Услышав произнесенные с напускным безразличием слова Ханса, Флер и Мильтон одновременно улыбнулись и кивнули, словно заранее договорились.

* * *

Чтобы отметить сделку, Флер и Мильтон отправились в трактир, который порекомендовал Ханс.

Товары, выгруженные в порту, везли сушей по утрам, так что на дорогах царило оживление. По вечерам же как раз лодки разгружали, чтобы следующим утром они могли отплыть. Флер знала это годами, но лишь теперь впервые задумалась. Она потягивала пиво, почти ничего не говоря, и Мильтон ее не дергал. Он просто сидел напротив нее и улыбался.

Купить одежду, потом продать. Поделить прибыль поровну — и у каждого останется примерно пятая доля от общей цены. Чтобы получить эту цифру, потребовалось провести кое-какие расчеты. Но каждый раз, когда они проделают эту операцию, их прибыль будет больше. На следующий раз они получат уже пятую долю от шести пятых первоначальной суммы, а после четырех сделок их деньги удвоятся. После девятого раза они будут иметь уже впятеро больше, чем вложили.