Р. Эволюция по Жарову и Зимину.

— Думаю шагов на пятьсот.

— Не может быть. — Сказал здоровяк и направился к нам.

Кузнецы встали рядом со мной, и ждали, когда я заряжу оружие. Каково было их изумление , когда я переломил стволы и достав из коробки два патрона вогнал их в патронники. Горыня протянул руку к коробке и спросил:

— Можно посмотреть?

— Смотри.

Он достал один патрон, повертел его и так, и эдак, и снова задал вопрос:

— А где же порох, где запальник?

— Всё здесь, в этом патроне, и пуля тоже. Вон с острым кончиком и есть пуля.

— Как интересно, а как же поджигать заряд?

— Вот, на донце кругляшек, видишь? Если ударить по нему, то он воспламенит заряд внутри гильзы.

— Хорошо, давай посмотрим.

— Куда стрелять? — Спросил я.

— Вон рядом с трубой моего дома, вертячек стоит, попадешь? — Задал вопрос Яромир.

— Мужики, это не серьёзно, с такого расстояния я и из рогатки попаду. Есть, какая нибудь, старая сковородка?

— Пожалуй, найдем.

— Горыня, сделай доброе дело, возьми сковородку и повесь её на любое дерево в ста шагах от нас.

Молотобоец посмотрел на Яромира, тот одобрительно кивнул, и только после этого он пошел искать сковородку в дом. С довольной миной, держа кухонный инструмент в руках, он вернулся к нам и начал отсчитывать шаги вдоль по дороге. Ушел он далеко, шажочки у Горыни были не маленькие, наверное метровые, но мне это не страшно, штуцер пристрелян, да ещё и оптика хорошая. Когда великан вернулся, я закрыл стволы, открыл крышки на прицеле, и хотел было стрельнуть. Меня остановил Яромир и спросил, что это за штуковина. Пришлось объяснять, как мог, что это для удобства прицеливания, трубка со стеклышками, увеличивающими далекую цель. Короче они так ни чего и не поняли, или сделали вид , что ни чего не поняли и разрешили мне стрелять. Для верности я присел на колено, снял с предохранителя винтовку и прицелился. Сковородка медленно вращалась от ветерка, вися на ручке.

Я медленно вдохнул и выдохнул пару раз, потом снова медленно вдохнул и на выдохе сделал выстрел. До нас дошел звук попадания металла о метал. Птом всё также спокойно сдела второй выстрел, переломил стволы и вручил каждому по гильзе. Мои новые знакомцы были в восторге как дети, что они только не делали с гильзами, и нюхали, и заглядывали внутрь , и вертели рассматривая со всех сторон, сравнивая с целым боеприпасом. Потом как-то внезапно прекратили все и, сказав мне ждать их здесь, чуть ли не вприпрыжку пошли оценивать попадания. Вернулись со сковородкой в руках, Яромир заметно погрустнел, ещё бы, в центре сковородника были две аккуратненькие дырочки. Он показал мне сковородку и спросил:

— Как это так, наши пещали на таком расстоянии даже чешуйчатый доспех не пробивают, а твое оружие пробило толстую сковородку?

— Вот так вот. Причин много, да и порох лучше чем у вас, газы в посторонние отверстия не уходят, ствол нарезной . Да и зачем вам это, всё равно такое ещё долго делать ни кто не сможет.

— Это почему? — Возмутился Яромир.

— Просто у вас нет такого оборудования, которое позволяет делать всё очень качественно и точно, а в ручную, навряд ли получится.

— Ну это ты зря, у нас такие мастера есть, что тебе и не снилось. — С гордостью сказал Яромир. — Да я сам смогу, если разберу и посмотрю, как всё устроено.

— Нет, Яромир, уж чего-чего, а разбирать её я тебе не дам. Но, могу пообещать кое-что, ей богу не поленюсь. Если мы отсюда выберемся, я куплю для тебя более простое ружьё и вернусь, чтобы тебе подарить.

— Хорошо, это будет твоей платой за мою помощь, какой крюк тебе надо сделать?

— Хороший, чтобы не гнулся и мог выдержать Горыню, если он на нем повиснет. Но и не тяжелый, хотя и тройной.

— Тогда за работу, сними свою одежку, измараешься, и фартук вон накинь.

— И я что буду делать, я же не кузнец?

— Найдем для тебя работу. А пока нам заготовку надо к сабле доделать.

— Как скажешь! — согласился я и пошел переодеваться. Винтовку поставил в угол рабочего сарая, рядом с вешалкой где переодевался. Фартук был тяжелый из телячьей кожи и одевая его на голый торс, я поежился от не приятного ощущения. Но что делать, в этом поселке все приносят какую-то пользу, по крайней мере бездельников я не видел. Переодевшись, я подошел к горну, где Яромир и Горыня колдовали с кусками металла и раскладывали их в огонь.

— Что я должен делать?

— Для начала верхонки накинь, а то руки попалишь. — Сказал Яромир и протянул мне грубые, кожаные двупалые рукавицы. — А теперь слушай внимательно. Приготовь вон те клещи, будешь подавать нам куски металла на наковальню. Но не сразу, я разложил четыре бруса, с промежутками по времени. Тебе придется поработать мехами, и как только первый из них накалится докрасна, берешь его клещами и подаешь на наковальню. Потом не зевай, пока мы работаем, ты должен разогреть следующий кусок, поддувая воздух мехами. И не жди, как только он станет ярко красным, неси нам, понял? Не желтым не тусклым, а ярко красным. Ложишь его нам на наковальню, а кусок, который мы скинем на землю, обратно в огонь, только клади его целиком, чтобы весь прогревался. Всё понятно?

— Понятно, — ответил я.

— И мехами работай не спеша, подавай воздух не резко, а постепенно, а то заготовки перегреешь.

— Понял.

— Тогда учись, первый кусок мы разогреем сами, остальные три за тобой. — Сказал Яромир, взял в руки свои клещи и кивнул головой Горыне. Горыня подошел к мехам, и плавно наступил на верхнюю часть "баяна", воздух пошел в горн, и пламя заплясало веселее, а уголь засветился ярче, отдавая жар брускам металла. Я не удержался и спросил:

— Яромир, а где вы металл добываете?

— Мы его не добываем, меняем на зерно у пермяков, они плавят железо и меняют на полезные вещи для себя.

— Дорого, наверное, обходится?

— Да уж не дешево, но ко мне приносят свое железо, если хотят, чтобы я сделал доспехи или меч. Иногда князья привозят железо пудами, чтобы дружину облагородить.

— Понятно, а для нас найдется металл?

— Наскребем как нибудь, это уже моя докука. А теперь, берись за дело, первый кусок готов. Видишь, какой цвет? Вот до такого все остальные и разогревай. — Пробурчал Яромир, и подхватив брусок своими клещами, понес его к наковальне. Горыня убрал ногу с мехов, взялся за кувалду и добродушно подмигнул мне. Работа закипела. Я только и успевал, подавать им куски металла, становящиеся все тоньше и длиннее, и казалось, этой работе не будет конца и края. Горыня работал как заводной, и как будь-то, не ощущал усталости от махания кувалдой. Но вот, наконец, эта гонка прекратилась, Яромир сказал, чтобы я больше не клал куски металла в огонь, а только подавал оставшиеся к наковальне. Отстучав последний из них, Яромир разрешил всем отдохнуть и освежиться водой. Я, конечно, был счастлив, потому, что устал и был в поту от нестерпимого жара корна. Выйдя из кузницы я сразу направился к деревянной бочке с водой, которая стояла у входа, и набрав воздуха в легкие окунулся в нее с головой. Ох как было приятно, прохладная вода подействовала живительно, лицо перестало гореть и захотелось жить. Следом вышел Горыня, с большой плошкой в руках, он тоже вспотел, и был рад освежиться. Но не стал нырять как я, а черпанул воды в плошку и вылил её себе на голову. Потом глянул на меня, улыбнулся и произнес удовлетворенно:

— Хорошо поработали.

— Неплохо, — согласился я. И прошел к скамье, стоявшей у стены рядом с бочкой. Горыня тоже прошел за мной, и мы уселись на лавку довольные собой. Как вышел Яромир я не видел, но он подошел к нам с другой стороны с деревянным ведром, наполненным чистой, холодной водой.

— Пейте, только мелкими глотками и немного, вода студеная из родника.

Первым напился Горыня и передал мне плошку, я её принял и черпанул чистой как слеза воды, хотел с жадностью напиться, но внял совету Яромира и сделал мелкий глоток. Вода действительно была ледяная, аж зубы свело от перепада температуры. И я понял, почему Яромир посоветовал пить её медленно, если хапнуть воду большими глотками, то запросто можно застудить разгоряченное горло. И сделав ещё несколько мелких глотков, я передал черпак Яромиру. Он принял его, но пить не стал, а лишь положил его вверх дном на ведро. Посмотрел на меня и спросил:

— Не тяжело работать с нами?

— Нормально, конечно тяжеловато с непривычки, но терпимо.

— Это ещё не всё, теперь будешь греть металл до желтого цвета, нам надо сварить куски вместе.

— А я и не ожидал, что всё так быстро закончится.

— Вот и хорошо, тогда не будем остывать и продолжим. Пошли Горыня, тебя ждет молот. И ты Сергий, не рассиживайся, мне надо тебе объяснить, что делать дальше.

Пришлось вставать, и через "не хочу" идти в кузницу.

У горна, Яромир объяснил, что от меня требуется, на этот раз надо первый круг разогреть расплющенные пластины до красна и по одной передать им на наковальню, а уже потом разогревая по две сразу до желтого свечения относить им для сварки.

Работа закипела, этот заход был чуть дольше, оказывается, Яромир сначала делал из пластин уголки, потом скреплял их между собой, делая как бы зажим на одном конце уголка другим уголком. Потом накладывал третий уголок и зажимал его предыдущим. В итоге получилась как бы цепочка, только очень плоская. И когда четыре пластины были скреплены, мне сказали разогреть их до желтизны все вместе. Вот где пришлось поработать мехами. А когда я разогрел до нужной температуры, и подал кузнецам этот кусок, они начали из него выковывать брусок, прямоугольного сечения. И с каждым ударом он вытягивался и всё больше становился похож на меч или саблю. Наивный, я не знал, что это только середина работы. Когда плоский брусок был готов, Яромир разрешил нам снова освежиться. Я конечно расслабился и напившись воды закурил. Зря я это сделал, на меня посыпались вопросы, на которые толкового ответа не было, но и это полдела, докурить мне всё равно не дали. Яромир опять повел нас в "пашню". На этот раз пришлось греть брусок частями, и Яромир уже сам брал его своим инструментом. Потом они рубили его на равные части, молотком с зубилом, а что осталось, я опять разогревал с помощью горна и мехов. И снова они отрубали куски, и снова я грел остаток до нужной температуры. Я ни чего не понимал, зачем столько ковать, чтобы потом разрубить на мелкие части? Но, они кузнецы и знают, наверняка, больше моего, поэтому я не стал забивать голову, а тупо делал то, что от меня требовали. В итоге, сделав ещё одну передышку мы продолжили работу, теперь я грел все эти рубленые кусочки почти до бела, а кузнецы снова сваривали их вместе, по одному им понятному принципу. К концу сего действия получилась такая колбаска из спаянных друг с другом кусочков металла. Яромир бросил его на землю и сказал:

— Славная работа, я вот тут подумал, надо взять себе ещё одного ученика, втроем дело спорится быстрее.

Я конечно немного ошарашено спросил:

— И это что мы тут наковали? На саблю явно не похоже. Зачем мы железо как тесто месили?

— Эх, темнота, мы сделали заготовку для сабли. Саблю из нее ковать завтра будем, а сейчас ей надо остыть на земле, не спеша и мягко. Идите, умывайтесь и переодевайтесь. Горыня, а ты воду согрей и травы завари, я здесь разберусь сам.

Сказать честно, я был измотан, ноги меня еле держали, но мне было хорошо, именно от физической работы, от которой давно отвык сидя в офисе и торгуя всякой всячиной. Я просто блаженствовал от такой усталости, освежившись водой, я слегка взбодрился, и наконец, сел покурить, первый раз нормально за весь прошедший день. Сидел на лавке один, прислонившись к деревянной стене кузницы спиной, и вдыхал дым сигареты с настоящим наслаждением. А Яромир и Горыня копошились внутри, с котелком и травами, колдуя над бодрящим напитком. Сколько было времени, я не знал, но солнце явно склонилось к горизонту. День пролетел совершенно незаметно. Вот как бывает, и про еду даже ни кто и не вспомнил, но зачем вспомнил я? Мой желудок сразу же откликнулся, и что-то ворчливо пробурчал, и я понял, что голоден как волк.

Где-то внизу, за поворотом лесной дороги, послышался неторопливый топот копыт и поскрипывание телеги. К нам кто-то ехал.

Когда из-за поворота появилась лошадь с телегой, я сразу узнал Мстислава правящего свой кобылой. Похоже, рабочий день закончился, надо собирать манатки. Из кузни вышли мои новые "напарники", с котелком и кружками в руках.

— Вот и Мстислав во время приехал, как раз к чаю. — Сказал кузнец и поставил кружки на лавку рядом со мной.

Старик подкатил к нам и, не слезая с телеги, спросил, обращаясь к Яромиру:

— Как работничек? Не подвел?

— Суетится много, но на первый раз нормально. Чайку с нами выпьешь?

— Отчего не выпить, выпью.

— Горыня принеси ещё одну кружку.

Пока здоровяк молотобоец ходил за емкостью, Мстислав спросил у кузнеца так, как будто меня здесь нет:

— Ты хоть кормил работника? А то знаю я тебя, сам за работой перерыва не делаешь и о других забываешь.

— И правда забыл, — озадачено посмотрел на меня Яромир, — Ты, наверное, есть хочешь?

— А как ты думаешь? — Возмутился я. — Но лучше бы вы о жратве не говорили, теперь точно, мой желудок съест меня изнутри.

Яромир засуетился, наполнил одну из кружек отваром и протянул мне:

— Пей, надо влагу испаренную пополнить и голод заодно сгладишь.

Пить мне совершенно не хотелось, но я взял кружку и сделал несколько глотков обжигающей жидкости. Тепло растеклось по телу, и я снова начал потеть. Один плюс от этого был, желудок действительно прекратил возмущаться и принял отвар как дар божий. Горыня притащил ещё одну чеплаху, напиток разлили всем. Разобрав кружки, сели кто где, и стали не спеша попивать напиток.

Допив бодрящий напиток, Мстислав, поблагодарил хозяина и сказал, обращаясь ко мне:

— Ну что? Собирай вещички, и едем домой ужинать. А то нам ещё надо по пути твоего друга забрать.

Я попытался встать, но ноги мои уже остыли и слегка дрожали и подкашивались.

— Эээ брат, да тебя загнали как лошадь. — Весело, улыбаясь одними глазами, проговорил старикашка. — Обопрись на плечико, я доведу тебя до телеги.

— Сам дойду. — Буркнул я и, ковыляя на дрожащих ногах, побрел к телеге. Остальные смотрели на мои телодвижения и ухмылялись. Нет, до телеги я конечно дошел, но вот сил закинут на нее свою задницу просто не было. Так и стоял бы с наивной мордой, если бы не добродушный Горыня, он посочувствовал мне и помог. Не то чтобы помог, он просто подхватил меня и как бревно кинул на подстилку из сена. Я покраснел как кирпич, мне было одновременно и зло, и очень стыдно.

— Где его вещи? — спросил Мстислав.

— Сейчас принесу, — ответил Яромир, и добавил, — завтра не забудь его привезти, если не разомнет ноги, то неделю болеть будет.

— Знаю, — буркнул недовольно старик, — вещи неси, каторжник окаянный.

На телегу загрузили мою винтовку, и мою камуфлированную куртку, я просто накинул её на плечи, всё равно надо будет ещё отмываться от сажи. Старик попрощался к кузнецами и ловко, по молодецки запрыгнув в телегу, повел её обратно по дороге.