Это потому что я фантастический роман сочиняю. Вот когда и если я буду исторический роман сочинять, я, разумеется, историю подучу, чтобы больше правдоподобности было, а тут надо вовсе наоборот, чем неправдоподобнее, тем интереснее.
* * *
Тонкая энергия или высокая материя. Тьмы и тьмы адептов различных учений подвизаются на сей благодатной ниве, и пожинают свой урожай. И вроде бы ничего плохого в этом не видится, если бы не одно но — все хотят кушать. Причем кушать хотят вкусно, а потому нива сия обильно удобрена глупостью.
Шарлатаны стригут, недоумки пашут. Кто сеет — неведомо, но много чего уже посеяно и кустится, и колосится. А я этими материями и энергиями как-то не маялся. Я всегда был проще, приземлённее. Мне всегда казалось — будь у меня вот эта вот фигулька, и мир перевернётся...
В ранней юности это была пишущая машинка, в детстве — фотоаппарат.. нет, фотоаппарат у меня был, неработающий — к нему не было кассет, плёнки, бачка, фотоувеличителя....
Пишущая машинка 'Москва' — этакий советский 'Ундервуд' с круглыми кнопками, тарахтящей кареткой, звонком... тогда всю копировально-множительную технику полагалось регистрировать в КаГэБэ.
А эта была стройотрядная или стройотрядовская, не знаю, как правильно...
Стройотряд назывался 'Легенда'
Командир Сева печатал на ней приказы, гораздо больше смахивающие на УКАЗы — ну был у чела дар, и он его реализовывал... отряд зачитывался...
Ко мне она перешла в составе всего остального отрядного имущества при очередной смене власти... стал я комиссаром 'Легенды'
А кто еще хочет комиссарского тела попробовать — возопил Лёва, и ему верили.
Как в 'Оптимистической трагедии'.
Мне — нет.
Комиссаром я, значит, был ненастоящим.
Последним.
Последний комиссар 'Легенды' — каково?
Но об этом — потом, когда-нибудь.
Сейчас мы об 'Ундервуде'.
Перепечатывать самиздат — не, это как-то мимо, это так чуть нас касалось... но текст рукописный, и даже художественный — а шрифты я знал и умел... и текст машинописный — это ДВЕ БОЛЬШИЕ РАЗНИЦЫ !!!
Текст полиграфический — увидеть себя напечатанным в солидном издании — это о-го-го, но машинописным... — это же совсем по-другому...о-го-го. Только зачем это надо, всё равно ничего не понятно.
NoСвоим недоверием мы оправдываем чужой обман.
Часть 2, в которой своим недоверием мы оправдываем чужой обман
Извините, мой друг, я, похоже, вчера исписалась
И за чертом каким-то полезла в чужие страницы...
И они эту девочку, ту, что вчера улыбалась,
Ошарашили так, что, признаться, намокли ресницы...
Так бывает не часто. У девочки грубое сердце.
И, возможно, неправильный взгляд на течение жизни.
Недопитый мате и снаружи закрытая дверца,
И послушная девочка стала немного капризной...
Недопрожитый день никогда не научит плохому,
Не отвесит конфет и уж точно уйдет без подарков.
Я его никогда и ни в чем не назначу знакомым,
Не отправлю конверт, не наклею красивую марку...
Две строки в никуда. Потеряла. Порву и замажу.
У жестоко больного, как правило, все виноваты.
Я кричу в темноту. И пишу. И бросаюсь туда же.
И слова на бумаге как свежие листики мяты...
Я опять потерялась. Мой город не виден на карте.
Не спасает ни крепкий мате, ни сиреневый свитер.
Ну и пусть. Я стерплю. Я привыкла. И в голом плацкарте
Помолюсь за тебя, за дожди, за любовь и за Питер.
NoШтуша-Кутуша
* * *
Не стану лицемерить, утверждая, будто совсем уж неподвержен нехорошему влиянию жабы, именуемой завистью, но в данной истории меня в гораздо большей степени давит естественное любопытство.
Печалуется главная героиня или наоборот, мне вот сейчас доподлинно неизвестно, более того, мне доподлинно неизвестно, которая из героинь главная. Героини, они же концептуальные, и они тоже не появляются в тексте просто так.
Потом набегут критики и прочие доброхоты, которые, и растолкуют всем непонятливым, а в первую голову автору, какой у него был замысел, и что он вообще хотел сказать.
Это, конечно, в идеальном случае, который, видимо как раз и состоялся, поскольку вы вот сейчас это читаете, а если наоборот, то и критиков и прочих доброхотов и близко на горизонте на дух не видно, но на самом деле вы об этом не знаете, потому что случай совсем неидеальный, а чисто жизненный, и пылится сия непрочитанная, а то и неизданная книжка себе под шкафом на самом-то деле.
А это может свидетельствовать только об одном. О том, что на самом деле вас просто нет. Потому что если бы вы были на самом деле, вы бы книжку то из под шкафа... что, нету там книжки? И рукописи тоже нет?
Но я же точно помню, что я её именно туда и засунул. Наверное, вы совсем не под тот шкаф залезли, но я вас за это прощаю. Потому что на самом-то деле вас попросту нет.
А есть только хаос, только первичный бульон, в котором только-только начинают зарождаться репликаторы смыслов.
Вы, наверное, и есть один из них, в смысле здравый смысл, которого на самом-то деле и не существует. Пока не существует, но всё может в самое ближайшее время перемениться самым кардинальным образом.
Лента Мебиуса. Односторонняя поверхность. Дорога в никуда, в смысле без конца и без начала. Но то и дело оказываешься на другой стороне. Потому что другой стороны нет, потому что сторона всего одна. И куда бы ты ни шел, всё равно никуда не придёшь. Потому что приходить некуда.
Тут даже этих, антагонистов, которые, или как их правильно, антиподов не бывает. Хотя вот так стоишь когда с другой стороны, значит, ты и есть антипод. Но как можно стоять с другой стороны, если сторона всего одна?
А еще есть такой интересный эффект, когда воронка на воде закручивается в другую сторону, ну это когда воду из бассейна сливают. У антиподов. Это потому что у них всё не как у людей. А вот у меня в какую сторону воронка закручивается? А в какую надо? Чего-то я совсем запутался.
* * *
Ну и что вы опять ко мне со своей, вернее с моей Прасковьей пристали? Нет мне никакого дела сейчас до какой-то там Прасковьи. Мне Вселенную спасать надо. Или Человечество.
Потому что хорошие парни всегда спасают Вселенную. Или Человечество. При этом спасаются сами. Но не все. Потому что если все спаслись, то это уже никакой не триллер. Или трейлер.
Нет, трейлер, это прицеп такой, в котором ездят хорошие парни. И плохие, тоже бывает, ездят. А Прасковья — она сама спасется. И еще какого-нибудь из хороших парней ущучит. Она же девушка современная. И ушлая.
Они, Прасковьи, все ушлые, потому что в этом месте по-другому не прожить. Поэтому, видимо, Прасковья спасётся с кем-нибудь из хороших парней на трейлере.
Это я только что придумал, и не знаю пока, откуда она трейлер возьмёт, но это так романтично — ночь, трейлер, кто-нибудь из хороших парней и жесткий секс. А Прасковья у нас девушка романтичная, хоть и ушлая. И при этом, естественно, она очень красивая, но не блондинка.
Хотя может и была когда блондинкой, но перекрасилась, а может и не была, и наоборот, перекрасилась. Кто их, Прасковий то разберёт.
Потому что блондинки — они по определению все должны быть поголовно дуры, а Прасковья, как вы уже успели убедиться, далеко не дура. И близко не дура, зачем мне тут в романе дуры то сдались?
* * *
Тупость и злоба. Это я так себе представляю своих исконных врагов. Нечто такое мёртвое, массивное, механическое. Например, асфальтовый каток.
Вообще-то асфальтовый каток — это жутко полезная штука. Это каждому понятно, и врагов у асфальтового катка, по сути, и нет. Не может быть у него врагов по определению. А вот представьте себе асфальтовый каток в прострации.
Потерянно ‑ ищущий и находящийся в какой-то пограничной ситуации, его мир его не воспринимает. Мир ему враждебен, но ничего с ним сделать не может. Потому что у мира есть проблемы, а у асфальтового катка их нет. Кроме пьяного катководителя.
Или как его еще называют, который там наверху сидит и рулит. Или не рулит, когда очень сильно пьяный. Ведь механизм-то и сам по себе невменяемый, а если еще и рулевой невменяемый, это всё. Это наше всё.
Этого, по правде говоря, я ни разу не наблюдал. Да и как определишь, вменяемый там рулевой или невменяемый, если каток невменяемый по определению.
Поэтому я просто стараюсь от него подальше держаться, иначе не ровен час.
NoМы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы.
Глава 1, в которой мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы
Представленье окончено?... Вечер.
Антракт, негодяи...:
И не надо заглядывать больше
В безмолвные окна.
С облегченьем — потушены свечи,
Артисты устали
И вернутся к вам несколько позже.
А краски поблекли
На измученных лицах. И нечем
Всё это исправить.
Да, пожалуй, и незачем. Поздно.
Голодная стая
Разбрелась по домам в предвкушении
Зрелищ и хлеба.
Мы не мыши летучие
И по ночам не летаем
Для полетов незвёздных нам нужно
Как минимум — небо.
Мы ночами холодными ищем
Знакомые буквы
В философских трактатах и песнях
Безумных скитальцев,
Пропуская всё то, что написано
Внятно и крупно,
Пропуская года через тонкие
Чуткие пальцы...
NoЛада Пузыревская
* * *
— Какая встреча, добрый молодец, какая встреча! — баба Яга со страшным реактивным свистом опустилась в опасной близости и радостно замахала метлой. Что-то подозрительно она на Светку смахивает, и обличьем смахивает, да и манерами тоже. Но вроде, Светка еще миссию недовыполнила, чтобы раскатывать тут в ступе, не положена ей еще такая реинкарнация.
Не иначе в разработчиках кто-то знакомый, подсмотрел, фоткой Светкиной воспользовался, пошутить так решил. А что, очень похожа, симпатичная такая бабёнка Ягёнка, и буйствует похоже.
Но мне надо выполнять миссию, поэтому надо дамочку осадить и поставить на место. С живой, в смысле реальной Светкой, это очень непросто, но с этой попробуем теми же методами, авось чего доброго выйдет.
— Привет тебе бабушка!
— Какая я тебе бабушка, внучок? Глазёнки-то протри, а то ишь, заобзывался! — нет, ну точно Светка, даже смешно.
— Прости, девица, прости, красавица!
— Щас как метлой-то запендюрю, узнаешь, как меня звать, величать, недогадливый ты мой! Говори давай, куды прёшь, да как на духу говори, а то я тебе устрою пионерское лето!
— Штой-то ты воинственная больно. Разлеталась тут, пугаешь честной народ! — разговор получается на повышенных тонах, это её любимая манера, как я полагаю, тут мне её никак не укондрапупить, конфликт — это её стихия. Но как перевести разговор в другое русло, я еще не понял, а надо быстро думать, она и не на шутку может раздухариться. Пойдут клочки по закоулочкам.
— Ты, мил человек, не юли вокруг да около, я как тебя заприметила, так сразу поняла, что от тебя одни неприятности будут.
— Ну что ты так сразу на меня взъелась? Я иду себе тихонько, никого не задираю. Хочешь, я тебе сказку расскажу?
— Знаем мы ваши сказки, слыхали. Сказки сказывать вы все горазды, ты лучше дело говори, и на вопросы отвечай прямо и без увёрток!
— А чего мне юлить-то, спрашивается? Это ты тут можешь керосин без дела жечь, а мне надо миссию выполнять. Помогать будешь?
— Вот ты как, значит. Сразу быка за рога! Нет, чтобы ублажить усталую нечистую силу, попридуриваться тут со мной — миссию ему надо. Щас метлой запендюрю, будет тебе миссия!
Нет, так её не проймёшь. И главное, как выбраться из этого заколдованного круга, я и не знаю. В реале я бы ей какую-нибудь мелочишку из кармана показал, и переключил на другое, а тут у меня и карманов-то нет.
— Чего приуныл, скукожился? Будешь меня удивлять — развлекать, или я запендюриваю?
— Ах ты нечисть мелкотравчатая! Ты чего себе думаешь? Веди к себе в избушку, пои чаем с травкой, тогда и поговорим как надо, а то разлеталась, размахалась!
Фью-ю, улетела нечисть мелкотравчатая. Видимо, рано нам с ней еще пересекаться по миссии, это так, случайная, прицелочная встреча. Но хоть знать буду, к чему готовиться.
* * *
Вестернизация всей страны. На меньшее мы не согласны. Впрочем, мы не согласны и на большее. Мы вообще, по жизни, не согласны. Потому что иначе было бы странно. А странно — оно нам не надо. Только суть вестернизации в том и заключается, что кое кто кое где у нас порой.
Вы всё правильно поняли. Всё больше и больше человек в мире начинает понимать, что вокруг творится что-то неправильное. Власти уже не внушают доверия. Телевидение превратилось в инструмент зомбирования.
Большинство газет печатают то, что одобрили сверху цензоры, а добрая половина из них содержанием вообще хуже телевещания. Куда, в поисках, за свежей и адекватной информацией пойдёт человек, желающий разобраться? Большинство современных людей для этой цели используют интернет.
Но и тут тоже изобретаются разные уловки, такие как пропаганда разврата и разнообразной дряни, аналоги информации из зомбоящиков. Но на этом я сейчас не буду заострять внимание. И так понятно, что грязи и лжи в интернете можно встретить на порядок больше, чем в реальной жизни.
Однако, кто ищет качественную информацию, тот обязательно её найдёт. И это главная проблема для тех, кому выгодно держать население рабами и невеждами. Поэтому вырабатываются соответствующие методы поддержания контроля.
На популярных информационных ресурсах активно действуют 'сетевые тролли на зарплате', цель которых создать у пользователей неуверенность в правдивости выложенного материала.
Но намного более успешно применяется другой инструмент отвлечения внимания людей от полезной и правильной информации — компьютерные игры.
* * *
Вот я сейчас возьму два случайных числа и столкну двух героев, которые ну никак не хотят между собой взаимодействовать.
Для этого мне придется придумать ситуацию, историю, анекдот, что ли, а вам придется это прочитать, и фабула получит новое завихрение, а то больно уж всё гладко получается, даже самому скучно стало.
И так, пусть это будет восемь и будет двадцать два, например, когда-нибудь я чего-нибудь и взаправду про эти числа еще расскажу, а сейчас они просто так, без всякого умысла возникли, можно считать и на самом деле случайными, тем более, что я и сам пока еще не знаю, кто у меня тут под этими номерами скрывается, и что всё это на самом деле означает.
Попробуем, а? Открываю список персонажей, я уже и список успел составить, я же всё это писательство нипадецки замыслил.
Нет, я и в самом деле этого не хотел, но уж теперь придется оттянуться по полной.
Как Ирина оказалась в этом идиотском заведении, она и сама сразу не поняла. Зачем-то она зашла в магазин 'Постельные принадлежности'. Постельных принадлежностей ей никоим образом не надо, но захотелось в тепло, чуть-чуть согреться.
Помимо белья в магазине оказался кофейный бар: стойка, кофе по-турецки в маленьких чашечках, шоколадки. Она никогда раньше не была в этом районе, а уж об этом-то магазине и понятия не имела, но вот, оказалось, что именно этого ей и захотелось, тем более, что кофе оказался выше всяких похвал.
