Увы, хороши планы на бумаге, но забыли про овраги: ехали прямо, да попали в яму. По дороге попалось здание, принадлежащее Корпусу жандармов. Почему бы и не заглянуть туда, ведь мне теперь всё можно, хоть в Кремль к Императору. Действительно, почему бы не заглянуть в покои к Рогволоду Амросиевичу? Нескромно, конечно, но дюже любопытно — как там наш драгоценный главный начальник поживает. И к жандармам зайдём непременно.
Освещение включилось сразу же, как только Кобальт переступил порог здания. Сейчас в страшном заведении даже охранников нет, и все двери легко открываются. Щааас я у них все секреты выведаю! Почему не посмею? Посмею! Что посмеешь, то и пожмёшь, в этом деле клювом клац-клац не надо делать.
Фаддей вдруг опомнился. Это что получается? Зачем ему сомнительные ценности и всякие драгоценности, если он может торговать информацией. В наше время информация — это ценность дороже золота, а в этом своём ЛВП он может узнать государственные секреты. Любые секреты и не только нашего государства, но и других. Это же имба и читерство чистой воды. Ага, до ближайшего ментата, а потом поведут знакомиться с палачом. Если за экономические преступления корячится тюрьма, то за гостайны — виселица. Для иностранных шпионов мы, получается, тоже враги номер один. Даже больше — мы враги для всего человечества, ибо кому понравится, что есть человек, который про тебя всё знает. Ментатов-мозголомов тоже никто не любит, но они лезут в мозги строго по закону, а нам законы не писаны.
Вот такой убийственный Дар, подложили нам Высшие — грустно подумал Фаддей. Ситуация рисовалась многим хуже, чем он думал ещё вчера. Впрочем, теперь хода назад нет, да и тайны манят, как магнит. В Корпусе жандармов тайн, наверное, с вагон. Но есть ещё тайны страшной организации под названием Стражи Державы. Да и у Императора, скорее всего, секретов море. В какое дерьмо мы с тобой Кобальт попали?
В жандармском управлении Кобальта заинтересовали папки, лежащие в сейфах начальников, в том числе самого главного начальника.
— Ох, ничего себе! А я и не знал об этом! Ничего себе! — бормотал Кобальт, листая документы. — Я с вас охреневаю! Интересно, что у них на серверах хранится?
Компьютеры добросовестно включались, стоило только нажать на "Пуск". Что такое пароли местные компьютеры не знали: как и сейфы, компьютеры открывали Кобальту любую информацию. Чего они, очень интересно нам, насобирали обо мне хорошем, белом и пушистом?
Собственное личное дело потрясло Фаддея подробностями его жизни. "Кому надо" знал всё, чем дышит некий Фаддей Адашев: как он учится, с кем дружен, какую порнуху предпочитает смотреть, какие у него спортивные успехи. Фаддей даже обнаружил запрос жандармам от чиновника КРСД, соответственно, и ответ на запрос. Задумался: обложили демоны бедного парня. Хорошо хоть особой крамолы не нарыли, что радует. Однако жандармы уже знают, что Фаддей начал проявлять коммерческую активность.
Теперь господин Кобальт аккуратнее надо себя вести, аккуратнее: тише скачешь, целее копыта. Думай теперь три раза, а лучше семь раз, прежде чем что-то сделать: пукнешь невзначай, вскоре появится ещё одна бумажка в личном деле. Так и до Соловков напукаешь.
Хотел Фаддей полюбопытствовать, что жандармы нарыли на родственников, но по этическим соображениям решил не читать досье на папку, мамку и бабушку. А вот на дядюшку Василия свет Дивиславовича он "пухлое" досье, хранящееся на секретном сервере, просмотрел. Ого! Дядюшка даёт жару! Ничего крамольного, в плане политики нет на него, а вот что касается бизнеса, то дядя действительно крут. Судя по жандармским документам, состояние Василия Адашева больше в три раза, чем все знали. Миллиардер наш дядя, вот какие дела. В основном отмечалось во всех справках большая работоспособность Василия Дивиславовича и огромная польза для державы от его Дара. Но, и не без греха оказался дядюшка. Таки обнаружились у него аж три любовницы. О, какой у нас шустрый дядя, всё успевает.
Фаддей поинтересовался личностями осведомителей. Целых три человека из дядюшкиного холдинга работали ещё и на жандармов, освещали, так сказать, жизнь крупного предпринимателя. Вот редиски — нахмурился Фаддей, разглядывая фото специальных агентов секретной службы. Хотя с другой стороны эти люди патриоты, горячо поддерживающие режим. О дядюшке они ничего плохого не доносили, хотя все знают, что случалось ловить жандармам предпринимателей, которые работали у нас, а деньгами подогревали наших извечных врагов из хазарской и османской империй. Попадались и совсем выродки, кто работал, прости Создатель, на Лондон.
Поинтересовался Фаддей документами, собранными умелыми жандармами на друзей: на Скуратову, Салтыкова Яробора и особенно на Аврелию Морозову. Приятно узнать, что никто из друзей на Фаддея не "стучал". Досье на Аврелию получилось весомое, ну, это понятно, что на представителя очень богатого семейства собирается больше информации, чем на простого смертного. Умилился большой коллекцией фотографий с Аврелией. Вот даже есть фотографии, где Аврелия почти голенькая ходит по берегу моря.
— Красотка, — пустил слюнки Фаддей, рассматривая прелести девушки. — А вот и видосики приложены. О, как! Здесь Аврелия плескается в ванне, стоит под душем, плавает в бассейне. И всё это в голом виде.
— Вот же чудики озабоченные есть на свете, — чертыхнулся Фаддей, выясняя, кто это додумался тайно снимать девушку. Оказалось, этим делом увлекались конкуренты семьи Морозовых. Типа для компромата. Но жандармы и эти файлы приложили к досье. Им всё в копилку...
— Да уж, богатые тоже плачут, — философски заметил Фаддей, просматривая досье, особенно его заинтересовал приличного размера список потенциальных женихов Аврелии. — Даже иностранцы есть. Фу, какие неприятные рожи.
Руки и сердца Аврелии, вернее её денег, желало много народа с громкими фамилиями. Фаддею же только и оставалось, что облизываться на девушку. Фото и видосики с обнажённой Аврелией сыграли с молодцем злую шутку: слишком сильно возбудили его естество. Как-то он не предполагал, что увидит в голом виде девушку, к которой неровно дышит. И чего теперь делать? Как говорил друг Яробор: "В таких случаях надо посещать бляжьих девок". Говорил таким тоном, будто он совсем недавно соблазнил трёх монашек и, походя, совратил пару пенсионерок. Ещё он утверждал, что барышни могут всё, только некоторые стесняются. Так говорил Яробор, но сам ещё не посещал бляжьих девок. Да и Фаддей ещё не познал девушку. Проблема, однако.
Покопавшись в бумажнике, контрабандист достал карточку, полученную в кафе на набережной от незнакомки. Имя Симона и телефонный номер значились на карточке. Фаддей повертел карточку в руке. Немного задумался. Этот кусочек цветного тонкого картона лежал в бумажнике, где ещё хранилось несколько банкнот. Оный кожаный бумажник находился в кармане штанов, которые сейчас валяются на полу магазина. Самое интересное, что эта вещица, по привычке взятая Фаддеем из дома, внешне совершенно не изменилась при переходе через барьер, и банкноты не изменились: может, только слегка поистрепались. Интересно получается...
Требует исследования и этот феномен, ведь необязательно трофеи из этого мира тащить домой в инвентаре. Можно что-то переносить в карманах одежды или в рюкзаке за плечами. Вот и посмотрим, что произойдёт.
Номер телефона, что написан на карточке, Фаддей не запоминал. Может он при переходе изменился? Сейчас проверим.
Жандармский компьютер лихо справился с запросом и быстро сообщил контрабандисту, что этот номер принадлежит Желтухиной Марфе, двадцати трёх лет от роду, проживающей в городе
* * *
по адресу
* * *
, снимающей квартиру в столице по адресу
* * *
. С экрана на Фаддея смотрела именно та молодая женщина, что сидела тогда в кафе. Марфа, значит, а не Симона. Ну-тес и кто это такая наша Марфушенька-душенька? Выходит номер на карточке не изменился при переходе?
— Ищем нашу Желтухину Марфу, — бормотал Кобальт. — Тэкс. Марфа, оказывается замужняя дама, проживает недалеко от Москвы. Бла-бла-бла...А вот уже интереснее. Жандармы считают, что барышня — ночная жрица, "подрабатывает" в столице проституцией, но в меру. Это как? Ага, только два дня в неделю она выделяет на приключения в Москве, где знакомится с мужчинами на предмет найти себе богатого любовника (список контактов прилагается). Втянула Марфу в эту деятельность её подружка некая Жанна Шашкина, которая является профессиональной содержанкой господ (список прилагается). В Москве подруги арендовали квартиру из расчёта, что пять дней в неделю в ней живёт и "работает" Шашкина, а два дня выделены для Желтухиной. Квартирные условия у сладкой парочки из разряда "так себе". Оперативной ценности эти дамы для жандармерии не имеют, но на учёте состоят для потенциального использования в оперативной работе; в дебошах и прочих противоправных поступках не замечены; срамными болезнями не страдают.
— Вот так номер, — пробурчал Фаддей, разглядывая фото Марфы. — Позвонил бы этой дамочке и привет — засветился бы в сводках жандармов, как её клиент. В дебошах, значит, Марфуша не замечена. Это плюс ей в карму. Определённо надо посетить эту барышню на предмет плотских утех. Девушка симпатичная, в нашем вкусе. Есть опасность на конец подарок намотать, что как-то не кошерно, но не рукоблудием же заниматься. Да и жандармы гарантируют, что нет у неё "срамной" болезни. Надо отдаться в опытные руки ... типа для обучения. Что скажем Марфе, когда она спросит, как мы узнали её адрес? А ничего не скажем, нагоним таинственности. Женщины это дело любят: в смысле таинственность любят. Судя по глазкам Марфы-Симоны, то и плотские утехи она любит, вон какие у неё в глазах мелькают чертенята; строит из себя загадочную женщину. А чего ей стесняться? Скромность украшает только выпускниц Смольного института. Двух вещей мужчинам никогда не понять: женщин и то, почему мужчинам никогда не понять женщин. Говорят, что женщины любят ушами, от того они, женщины, становятся сочнее. Поэтому надо ей насвистеть вагон комплиментов. Может ещё поискать кого-нибудь типа Симоны ... хе-хе ... вон у жандармов какая огромная картотека барышень, на любой вкус. И не только картотека на "весёлых" барышень. Здесь у них картотека и на мужиков, ведущих себя, как доступные барышни, и на злоумышленников обоих полов. Вот маньяки разных сортов, вот сектанты всяких течений, вот революционеры, требующие непонятного, а здесь список, прости Создатель, каннибалов. Ах, ты ж, мышь волосатая, вот это рожи! От фото этих образин впечатлений полные штаны. Среди них даже дамочки есть. Вот, например, одна тварь: глазки выпученные, будто главного жандарма в своём туалете застукала. Жаба пупырчатая!
Почитав документы о злодеяниях людоедов и прочих маньяков, Фаддей ощутил, как его волосы стали словно наэлектризованные. Неприятное чувство заставило похолодеть пальцы рук, а затылок покрылся холодным потом. Фото "достижений" маньяков окончательно повергли Фаддея в трепет: разве люди могут совершать такие немыслимые злодеяния? Зря Фаддей сунул нос в материалы судебно-психиатрических экспертиз, ох, зря. Откуда ему знать, что данные материалы даже многие психиатры, повидавшие виды, плохо переносят. Даже прожжённым психиатрам становится плохо от чтения документов, составленных их коллегами — судебными экспертами. Но, от этих документов имелись и плюсы: Фаддей на некоторое время отвлёкся от мечтаний по девичьим прелестям. Радикально так отвлёкся. Зато он стал многим хуже думать о людях. Розовые очки резко оказались сброшены: так всегда случается, когда вооруженный стереотипами человек сталкивается с неприятной реальностью.
Реальность превзошла все блеклые фантазии Фаддея. Как говорится, пришёл поручик Ржевский и всё опошлил. Судя по документам из жандармских архивов — почти все люди законченные сволочи: обманывают друг друга; грабят, разбойничают, воруют почём зря; допиваются до чертей; закидываются наркотой; самозабвенно желают жену ближнего своего и даже скотину насилуют; употребляют человечину в пищу. И всё это совершают без перерывов на сон, еду и почёсывание. Да всего не перечислишь, что они творят. Жандармы ловят таких людей, составляют на них досье, мониторят ситуацию, ибо хорошо знают, что предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого сценария к худшему.
Бывают моменты, когда даже богатой лексики из глубин русского языка не хватает чтобы верно описать свои чувства, соответствующие ситуации. Вот в архиве целый отдел посвящён чиновникам мздоимцам и казнокрадам. Есть отдел, посвящённый исключительно людям с ... хм-хм ... вредительскими Дарами. Ещё большой отдел посвящён всяким блаженным, городским дурачкам и людям со странностями. Каких только типажей здесь мы не наблюдаем. Как там, у полковника генерального штаба Штирлица — имеем информацию к размышлению.
— Так, — остановился Фаддей. — Если покопаться в голове любого индивида, то в ней найдётся дюжина жирных, хорошо откормленных и неадекватных таракашек. Наука это утверждает. Друг Кобальт, а вот людей с тараканами в голове нам надо привлекать для реализации своих схем. Одобряешь? Даже горячо одобряешь. Говоришь: "Мир без психов — сам ненормален". Пойдём-ка постреляем в тире у жандармов, а то меня уже мутит от людишек с мордами хлеще чем у артистов, загримированных под злодеев из низкопробных сериалов. Надо отвлечься, коллега, ибо самодовольный оптимизм в наших условиях — это пошло. Как сказал классик: "Действительность не лечится — этот бред зовётся "человечеством" и мы в нём живём".
Фаддей, естественно, не всё время торчал перед монитором в жандармерии. Поработав с архивными файлами часов пять-шесть, он отвлекался и шёл прогуливаться по пустынным улицам города или стрелял в тире. Заходил в рестораны. Есть не хотелось, но заведения общественного питания всегда встречали его свежеприготовленными блюдами. Казалось, что коллектив поваров уважаемого заведения приготовил отменные обеды, сервировал столы, а сам куда-то испарился. Фаддей из любопытства пробовал всякие блюда, названия которых, только сейчас узнал. Отведал кучу всяких блюд, которые едят представители богемы и просто богатые люди: картофель Angler; торт с перуанским шоколадом; тажин из мяса ягнёнка; стейк даллас; ломтики тунца с пак-чой в сливочном соусе с ягодой; караси, жаренные в сметане; томлёная говяжья щека в винном соусе с кукурузной кашей; ти-бон стейк. Что вам сказать по поводу такой пищи — есть можно, вкус, конечно, специфический, но пойдёт.
— Вкусно, брат Кобальт, — комментировал свои вкусовые ощущения Фаддей, пережёвывая очередной кусочек от стейка даллас. — Кажется, я начинаю привыкать к вкусной пище и дома начну воротить нос от гречневой каши. Хорошо, что здесь физически невозможно потолстеть, а то бы явился домой весь из себя гладкий и жирный, как некоторые тётки. Эх, слаб и грешен человек. Вот съем ещё пару кусочков ... три кусочка и остановлюсь на сегодня, а то харя треснет по диагонали зигзагом. Выходит, брат Кобальт, обзавелись мы с тобой грехом чревоугодия. Всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведёт к ожирению. Хотя, одним грехом больше — одним меньше ... фигня, короче. Чувствую, что скоро и грех чреслобесия нас одолеет. Это означает — я не знаю, что это означает, потому как после обеда я глупендяй.
