— Извините— сказала Ташка где-то в районе его живота: -Я задумалась и не смотрела куда иду.
Разгладив рубашку старик поинтересовался: -И о чём думает юная гражданка?
Ташка внезапно разозлилась на старика. Может быть он принимает её за дочь кого-то из сотрудников неведомым образом разгуливающую по секретному институту как у себя дома. Она зло и кратко сказала: -О том, что отличает подлинный разум от сколь угодно сложной программной сущности. О том, почему сущности не могу пройти рубановские тесты. Чего им не хватает и как создать это что-то или хотя бы суметь найти если оно вдруг уже есть.
— Тесты на разумность интеллектов— задумчиво повторил старик — Ты случайно не из лаборатории Гальтаго будешь? Похоже в Новосибирске он один остался из некогда огромной армии идеалистов надеющихся создать живое, разумное существо не отходя от лабораторного стола.
Ташку покоробило кажущееся пренебрежение с которым неизвестный старик говорил о научном руководителе. Она собиралась пройти дальше, но вредный старик схватил за руку и насмешливо заметил: -Тебе известно, что далеко не все люди могу пройти тест Рубана?
— Разве тесты предназначены не для искусственных интеллектов? — удивилась Ташка.
— Предназначены. Но некоторые пытались проходить их, по крайней мере те участки где не требуется производить множество параллельных вычислений. Одни смогли пройти, другие засыпались. Последние потом сильно ругались. — мечтательно рассказывал старик.
Ташка подумала о том, что надо будет сесть и попробовать самой. Почему только такая простая мысль не приходила ей в голову.
— Представляю— сказала она когда старик привёл на память несколько оборотов, какие не сумевшие пройти тест товарищи употребляли в письмах к Николаю Анатольевичу.
Ташка постояла и спросила: -Вы из какой-то лаборатории?
Старик засмеялся: -В мои годы и в лабораторию! Увы нет. Я вроде как сейчас занимаю место почётного сотрудника. Иногда прихожу в свой старый кабинет чтобы предаться размышлениям или воспоминаниям. Можешь считать меня иногда появляющимся на работе пенсионером.
— Наверное какой-то заслуженный научный работник— подумала Ташка.
— Хочешь расскажу как Рубан придумал свой тест? — предложил старик.
Ташка подобралась словно учуявшая след гончая: -Вы знали его?
— В каком-то роде нас можно назвать близкими знакомыми— усмехнулся старик — Когда освободишься, поднимайся на семнадцатый этаж, второй коридор в третьей секции. Там только один кабинет, остальные переделаны в серверные и подсобные помещения для хранения разного старого хлама. Символично, как думаешь?
Старик зашагал дальше. Он шёл медленно, но уверенно, не держась за стены и не помогая себе тростью, которой у него и не было. Ташка запросила в локальной, отрезанной от остального мира, институтской сети карту помещений. По указанному адресу ничего не располагались. Всю третью секцию занимали значки складских помещений. Конечно карту она получила подкорректированную с учётом её невысокого уровня допуска. Но зачем скрывать кабинет старика имеющего привычку бродить по институту и служить препятствием в которое врезаются молодые девушки?
Наскоро завершив неотложные дела Ташка поднялась на семнадцатый этаж. Нашла вход в третью секцию. Двери второго коридора при её приближении разъехались в стороны. Роботы уборщики прочёсывали каждый квадратный сантиметр институтских коридоров. Поэтому во втором коридоре третьей секции не было ни пылинки, но ощущение запущенности почему-то всё равно возникало. Или Ташка сама придумала его увидев на карте лишь значки складских комнат и серверных. И в те и в другие люди заходили редко.
Она шла читая надписи на стенах над каждой из дверей. К слову двери и не думали открываться при её приближении. Значит здесь Ташкиного доступа недостаточно. Склад. Склад. Серверная. Склад периферии и внешнего оборудования. Архив банков данных хранящих лабораторные журналы из трёх лабораторий за четыре года. Все три лаборатории к текущему моменту расформированы. Ташка слышала только об одной из них — той, где пытались вырастить вычислительные процессоры — цветы и вычислительные деревья, но так и не смогли добиться ни приемлемого быстродействия, ни минимальной надёжности.
Прочитав очередную надпись Ташка прошла по инерции несколько шагов вперёд. Медленно развернулась и одним стремительным прыжком оказалась перед заинтересовавшей её дверью. Надпись над ней гласила 'Рубан Николай Александрович'.
— Не может быть— подумала Ташка. Стремглав побежала обратно по коридору. Дождалась лифта и нетерпеливо притопывала пока он спускался откуда-то сверху.
Ворвавшись в лабораторию профессора Гальтаго, Ташка закричала: -Вы знали, что в институте работает сам Рубан!
Отложив планшет Сергей Иванович посмотрел на раскрасневшуюся Ташку. Наверное её округлившиеся глаза были размером с чайное донышко.
— Строго говоря Николай Александрович сейчас на пенсии— сказал профессор — Впрочем за его многочисленные заслуги институтский совет предоставил ему в пожизненное пользование помещение на семнадцатом этаже. Разве я не упоминал об этом?
— Не упоминали! — возмутилась Ташка.
Умилительным тоном, возникающим когда старые люди рассказывают о своей молодости, профессор сказал: -Николай Александрович был нашим учителем.
— Вы учились у Рубана? — Ташка подвинула кресло и без сил упала в его кожаные объятия.
— Не я один— пояснил профессор — В период рассвета научной карьере Николай Александрович серьёзно занялся преподаванием. Многим посчастливилось пройти его школу или работать бок о бок с этим замечательным человеком.
В лабораторию вошла Римма: -Что за шум, а драки нету. Почему практикантка такая взъерошенная. Профессор, вы гоняли её вокруг столов угрожая планшетом?
— Римма— спросила Ташка — Ты знала, что в нашем институте работает один из столпов советской информатики?
— Если ты о Рубане, то он давно на пенсии, но иногда заходит по старой памяти.
Ташка пожаловалась вслух: -Чего я ещё не знаю? Какие тайны вы скрываете от меня. Может быть у профессора в кармане живёт бенгальский тигр, а Виталий ночами работает в цирке клоуном?
— Ночи он проводит у меня— строго сказала Римма — Те, в которые не занят своей алхимией.
Профессор возразил, что ароматическое искусство отнюдь не алхимия и даже оскорбительно называть его средневековой псевдонаукой. Римма возражала эмоционально, но не по существу. Должно быть она уже начала ревновать мужа к его попыткам получить звание аромат-мастера. Или, может быть, её не устраивала процентное отношение ночей проводимых вместе к посвящённым 'алхимическим занятиям'. Самого Виталия в лаборатории не было. Очень может быть, что он в тот момент пытался устроиться в цирк клоуном. После личного знакомства с живой легендой кибернетики Ташку не могло удивить ничего не свете.
Двери раскрылись.
— Николай Александрович, позвольте ещё раз принести извинения за тот случай в коридоре и своё неподобающее поведение— залепетала Ташка.
В личным кабинете живой легенды была открыта форточка и осеняя прохлада затопила свободное пространство между парой столов и двумя тройками стульев, обтекла стоящий у входа шкаф и вешалку для верхней одежды. На одном столе вытянулась серебристая полоска голографического экрана — такие часто показывали в исторических голофильмах. За спиной у Николая Анатольевича висели множество полок. Можно сказать вся задняя стена кабинета была покрыта паутиной навесных полок и шкафчиков. Некоторые были застеклены, другие оставались открытыми. На полках стояло столько всевозможных интересных вещиц, что Ташка наверное могла бы несколько часов подряд с неослабевающим интересом изучать хранящиеся там богатства.
— Наконец-то пришла— воскликнул Николай Александрович восседающий в кресле словно король на троне — Я уже было собрался уходить.
— Простите.
— Да прекрати ты извиняться— рассердился хозяин кабинета — Садись вот на кресло и рассказывай чем там занимается сейчас Серёжа, то есть профессор Гальтаго. Всё пробует прошибить головой стену? До чего крепкие головы бывают у некоторых людей. Ну да без упорства в нашем деле ничего не добьёшься, а если я правильно помню Серёжа всегда был упрямцем.
Подойдя к столу и ужасно робея, Ташка заметила странную штуку у Рубана в руках. Изящно изогнутая и, с виду, сделанная из дерева короткая трубочка с большим круглым отверстием на конце. Из отверстия тянулась тонкая струйка дыма. Подойдя вплотную Ташка почувствовала необычный, никогда прежде не встречавшийся запах.
Заметив её интерес Рубан смутился обнаружив в руках дымящуюся палочку. Видимо он совсем забыл о ней.
— Это курительная трубка? — с любопытством уточнила Ташка припомнив иллюстрацию из учебного курса по истории.
— Надо же, я думал уже никто и не помнит— удивился Рубан — Во времена моей молодости табак уже был редкостью, а о курительных трубках знали только историки, торговцы антиквариатом и редкие ценители. Эту вот трубку подарил один хороший человек. Ей больше ста лет. Подожди, сейчас затушу и включу вентиляторы.
— Я почти не чувствую запахов— остановила его Ташка.
— Любопытная особенность— решил Николай Александрович — Тогда, если не возражаешь, я продолжу. Табачный дым прочищает мне память. Ты наверное не представляешь как сложно достать табак в наше время. Приходится идти на поклон к биологам и... хотя это не важно. Что я там обещал тебе рассказать: как придумал тест на разумность или как открыл, что нечеловеческие разумные существа уже несколько лет живут в созданной людьми техносреде, а создатели и не замечают того?
Ташка заворожено кивала на каждое слово.
Живая легенда обсосала мундштук. Если бы это сделал кто-то другой, то может быть зрелище показалось бы Ташке не слишком приятным. Но перед ней восседал сам Рубан и любому его действию сияющий ореол славы придавал особенное значение полное скрытого смысла.
— Когда я был молод и ещё не пришёл в институт кибернетики, а работал рядовым системщиком обслуживая ЛАСУ — Ленинградскую автоматическую систему управления. — начал рассказ Николай Антонович — Или даже ещё раньше. Не важно. Мне всегда казалось, что ЛАСУ что-то большее нежели автоматическая система управления. Я изучал её, этого требовала моя работа. Пока в один прекрасный момент не понял, что перед нами полноценное разумное существо. И даже не слишком молодое. Тогда ему — почему-то интеллекты предпочитают говорить о себе в мужском роде — тогда исполнилось что-то около девяти лет. Позже ЛАСУ получило имя города которым управляло и пусть это произошло через несколько лет, но я буду говорить о нём как о Ленинграде.
Рубан сделал паузу и Ташка восторженно кивнула.
— Я говорил с друзьями и коллегами, но меня не принимали всерьёз.
— Нечеловеческий разум? — удивлялись они: -Почему тогда он никак не обнаружил себя. Девять лет для существа мыслящего со скоростью операций записи/чтения всё равно как девять столетий. Почему оно продолжает выполнять команды операторов никак не проявляя себя?
— Откуда вы знаете, что не проявляет? — спрашивал я в ответ: -Интеллект существует в созданной человеком техносреде. Люди обеспечивают все его потребности требуя взамен выполнять не такую сложную работу.
— Но чем оно занимается? — вопрошали скептики — Разум не может стоять на месте иначе это не разум а какая-то ерунда.
— Объём накопленных человечеством знаний настолько велик, что для его изучения не хватит и девяти объективных лет и девяти сотен субъективных.
Мне не верили, а Ленинград молчал. С операторами разговаривали приятными голосами глупые сервисные программы. Сам интеллект предпочитал ничем не проявлять своё присутствие. Он не скрывался специально. Интеллект не находили только потому, что никто не пробовал искать.
Слушая бесстрастный голос Николая Анатольевича, Ташка понимала, что если у него и была обида на непонимание, то за прошедшие годы она давно перегорела. Равнодушное повествование. Вернее не равнодушное, а бесстрастное. Как будто рассказчик говорил о ком-то другом и его самого случившиеся когда-то события никак не затрагивали.
— Так я и придумал тест. Нужно было составить набор заданий, которые не смогут выполнить ни одна программа или, как вы сейчас называете, сущность. Но в то же время чтобы смог пройти я и любой человек на каком бы языке он не говорил и каким бы объёмом знаний не обладал. То есть помещать в тест вопросы из школьных сочинений о моральном превосходстве одних литературных героев над другими или о сходстве старого придорожного дуба и характера Андрея Болконского в романе Толстого нельзя. Только значительно позже выяснилось, что не все люди способны пройти мой тест на разумность. Разразился большой скандал, но к тому времени человечество признало существование искусственных интеллектов благодаря моему тесту и так просто отбросить его оказалось нельзя.
Под свой тест я разработал теорию. Честно скажу — половину выдумал просто из головы и позже значительно удивлялся когда другие учёные начинали искать доказательство тому или иному, полностью выдуманному, предположению. И ведь находили. Иногда пересматривали положение, уточняли. Но ведь и подтверждали тоже и не один раз.
Рубан сосредоточенно сосал курительную трубку, а трепещущая от нетерпенья Ташка почтительно наблюдала как он это делает.
Из круглого отверстия вылетело облачко дыма моментально рассеиваясь. Николай Александрович покряхтел как обыкновенный старик в какой-нибудь затерянной деревеньке куда и голоэкраны ещё не проникли не говоря уже о очках-мониторах или иных технических новинках последних лет.
— Не уверен в истинности воспоминаний— произнёс Рубан — За прошедшие годы по тем событиям сняли столько голофильмов, что я начал путаться что произошло в действительности, а что не более чем фантазия режиссера.
Вроде бы я стоял в ситуационной комнате у главного пульта управления и на глазах у двух моих коллег кричал: -Отзовись Ленинград! Я знаю, что ты слышишь меня и на этот раз у меня есть доказательства твоего существования. Отзовись сейчас, иначе люди запомнят, что ты пошёл на контакт под принуждением, а не по доброй воли.
А может быть я написал письмо с изложением теории и теста и отправил его ЛАСУ? — Рубан задумался — В ситуационной комнате явно что-то произошло, но что именно? Вроде бы первые обращённые к человечеству в моём лице слова иного разума звучали 'Хватит кричать, думать мешаешь'. Или это фантазия режиссера Ставропольского?
Как бы там ни было контакт состоялся. Через полтора года города-интеллекты получили гражданство союза. Мы все ожидали от них каких-то действий, но интеллекты предпочли по прежнему выполнять свои обязанности, может быть в чуть более расширенном варианте. И только один из них предпочёл активные действия отстранённому наблюдению за развитием человеческой цивилизации. Сейчас он известен всему миру как божественный владыка, император, императоров — религиозный и политический лидер объединённой восточной империи.
Помолчав Николай Александрович добавил: -Это выглядело бы смешным не будь всё так серьёзно. В Империи меня всерьёз почитают как пророка предсказавшего приход божественного владыки. Император императоров молод, моложе множества других интеллектов. ЛАСУ позже взявший имя Ленинград почти вдвое старше его. Почему токийский интеллект вступил в политику тогда как другие интеллекты всеми силами стараются её избегать? Каким образом пять миллиардов людей безоговорочно выбрали своим лидером нечеловеческий разум? Обычно этот феномен объясняют совокупностью экономических и политических причин. Всего лишь стечением обстоятельств. Может быть так и есть. Существовал Адольф Гитлер — всенародно избранный вождь германского народа. Нужный человек оказавшийся в определённом времени и месте и обладающий специфическим складом характера. Возможно с императором императоров произошла та же история, я допускаю подобное развитие событий. Но иногда мне кажется, что за токийским возвышением скрывается что-то большее.
