— Почему бы и нет? — спросил демон. — Только нужно придумать триггер.
У меня внутри всё похолодело.
— Замолчите сейчас же оба! — закричал я. Братья-байкеры удивлённо посмотрели на меня. Схватившись за голову руками, я уселся прямо на пол возле септаграммы. — Сириус, я понимаю, когда демон так запросто обсуждает моё будущее, но ты...
— Прости, Щеночек! — согласился Бродяга. — Действительно, ты тут главный. Скажи, ты хочешь, чтобы воспоминания Алекса к тебе вернулись?
— Да, хочу, но...
— Он хочет! — кивнул он демону. — Так и сделаем. Что у нас дальше?
Я даже рот открыл от такой наглости. Какого, собственно, лешего эта псина себе позволяет?
— А скажи, демон, как тебе пришло в голову женить Сириуса на Флёр? — вкрадчивым голосом спросил я. Крёстный, открывший было рот, чуть не подавился собственными усами и закашлялся. Демон с участливым выражением на лице засадил ему между лопаток своим кулачком, который, к слову, был размером с гандбольный мяч. Бродяга перестал кашлять и просипел:
— Спасибо, больше не надо!
Демон пожал плечами в смысле завсегда пожалуйста.
— Можно всю эту историю с двоежёнством как-нибудь забыть? — как можно более ровным голосом спросил я.
— Как? — удивился демон.
— Не знаю. Отменить. Потерять перстни. Сам придумай что-нибудь!
— Ну, положим, я это как-то отменю, — начал демон. — Положим, останется одна. Положим, даже твои помолвки куда-то пропадут. А дальше? Давай, подумай, что дальше, — он сделал рукой жест, который должен был пригласить меня подумать. Я начал думать.
Действительно, что дальше? А ничего! Я не могу отказаться от Дафны. Точнее, могу, но только с условием, что я её никогда больше не увижу. Ни её, ни Асторию, ни Перасперу. Потому, что иначе я каждый раз при виде неё буду ощущать дрожь в коленях, томление в груди и отвердевание... в ещё одном месте. Меня всегда будет влечь к ней, она и сейчас-то уже красива, а будет... До безумия! Нет, Дафну я никому не отдам, гори оно всё огнём. Тогда расстаться с Панси? С этой фурией, которая то добра и нежна, то доводит меня... Мне вспомнился вчерашний укус и то, как меня словно током ударило. И второй укус, когда вообще до конфуза дошло. Да меня к ней тянет, как оленя во время гона! Похоже, я в неё влю... Чёрт, чёрт, чёрт! Срочно вычеркнуть слово на букву Л из всех словарей!
Я, похоже, впал в панику и покраснел, поскольку и демон, и Сириус смотрели на меня с благожелательными улыбками. Чёрт подери, я ещё и попалился!
— Что, парень, попал? — понимающе спросил крёстный.
— Это всё он виноват! — показал я пальцем на демона. — Это всё из-за тебя!
Тот развёл руками:
— Ну не знал я, что в итоге окажется, что я пишу судьбу живому человеку!
— Я не хочу так! — сказал я. — Со своими чувствами я расставаться не хочу, пропади оно всё пропадом! Но и принуждение мне не нравится.
— Что ты решил? — спросил демон.
— Мне не нравится эта затея с перстнями и свахами. Ну, положим, перстень нужен был для того, чтобы меня опознать. Второй — чтобы закрепить мои права на наследство Поттера. Но свахи... Я не хочу, чтобы девушек к чему-то принуждали. И брачные контракты...
— Погоди! — остановил меня демон. — Положим, я могу придумать какой-нибудь конфуз со свахами. Но расторжение контракта... Я не вижу, с чего бы оно произошло. Давай сделаем так, — если кто-то из вас поднимет такой вопрос, то родители и опекун согласятся. Согласишься? — он повернулся к Сириусу.
— Соглашусь! — кивнул тот. — И, раз уж мы ступили на эту зыбкую почву...
— Ты про Флёр? — спросил демон. Сириус кивнул.
— Мне бы хотелось, чтобы ты вообще перестал вмешиваться! — сказал я. — По крайней мере, в мою жизнь и — моих близких.
— А как я тогда буду писать книгу? — сощурился демон.
— Придумай что-нибудь, — ответил я. — Пойми, мне очень важно, чтобы я сам, наконец стал хозяином своей судьбы!
— Молод ещё! — буркнул крёстный.
— Хорошо, — кивнул демон. — Я придумаю. Ещё замечания к автору?
— К кому? — не понял я. Бродяга, жизнерадостно оскалившись, потыкал в демона пальцем. Мол, к нему. Понятно. Он же — автор. А я-то и забыл! — Тебе не показалось, что меня чересчур приветливо приняли после пятилетнего отсутствия?
— Я их немного предупредил. — потупил глазки Сириус. Собака! Просил же, что не надо людей тревожить раньше времени! Никому верить нельзя! Только мне! — Я же тебе сказал, что ты мне до ужаса напомнил одного моего давнего приятеля...
— А Панси? Почему она так была ко мне дружелюбно настроена? Почему простила четыре года взаимных нападок с Поттером?
— Честно? — посмотрел на меня демон. — Не знаю. Если тебе интересно, сам её спроси. Я, как и обещал, вмешиваться не буду, и то, что она тебе скажет, будет исходить от неё.
— Ну, хорошо, — согласился я. — Пусть с ним. Ты можешь мне рассказать, какие у тебя были планы?
— Планы? — задумался демон. — Спасти Сириуса, — он поклонился Бродяге, и тот поклонился ему в ответ, — найти тебе союзников... А там — посмотрим.
— И каких союзников ты мне хотел найти? — скептически приподнял я бровь.
— Пожирателей... — коротко ответил демон. От удивления я хрюкнул. Сириус стоял с выпученными глазами. — Ну, пойми, есть Орден Феникса под крылом Дамблдора — организация, тебе, в общем-то враждебная, как ты понимаешь, поскольку в ней состоят, как минимум, два твоих врага и ещё один злодей. И есть Пожиратели...
— Которые все, как один, готовы меня растерзать, как только я попадусь им в руки! — выпалил я.
— И тем не менее, — не дал себя сбить с мысли демон, — враг моего врага...
— Так вот почему мне пришла в голову замечательная мысль повстречаться в Волдемортом!
Демон скривился:
— Да, я слишком поздно осознал, что Волдеморт — безумный отморозок независимо о того, убивал он твоих родителей или нет.
— Что? — промямлил я непослушным языком. — Что ты только что сказал?
— Ты меня услышал, — кивнул мне демон. — Тебе нужно найти кого-то ещё. Кого-то, кто имеет достаточно влияния и амбиций, чтобы начать свою игру.
— Я понял. Ты мне расскажешь, как спасти Сириуса?
— Я ещё не придумал. Есть разные способы. Можно подменить Вуаль макетом. Можно подменить Сириуса каким-нибудь злодеем...
— Злодеем... — побледнел я. — Нам же ещё нужно подменить Билла на свадьбе...
— Ты быстро соображаешь! — похвалил меня демон, не обращая внимание на упавшую челюсть Бродяги.
— Кстати, — заговорщицки подмигнул я ему, — как ты думаешь, у тебя получится на свадьбу прийти? — я кивнул в сторону крёстного.
— Посмотрим! — сказал демон. — Это, в конце концов, будет знаменательное событие! — он вытолкал находящегося в ступоре Сириуса за границу септаграммы и кивнул мне. Я кивнул ему и хлопнул по управляющему рубину, запустив процедуру закрытия портала. Когда кольца улетели в потолок, и септаграмма перестала мерцать, крёстный медленно повернулся ко мне:
— Щеночек! — ласково позвал он.
— Что, Чёрный Клык? — отозвался я, поворачиваясь спиной ко входу в помещение и потихоньку двигаясь задом вперёд.
— Щеночек, а погляди, что тебе крёстный приготовил, — ещё более ласково сказал он, делая незаметный скользящий шаг ко мне и засовывая руку в карман, словно намереваясь что-то достать из него. Знаю я эту шутку. Подходишь ближе, а в кармане — кулак. И в лоб тебе — бац!
— Спасибо тебе, конечно, крёстный, и за доброту, и за ласку, но... Давай, как-нибудь в другой раз! — спасительная дверь уже рядом, ещё один шаг...
— Щеночек, я ведь тебя зубами загрызу, слышишь, Щеночек? — он прыгнул вперёд, а я шмыгнул назад и рывком захлопнул дверь. Прямо перед его носом. Да чёрта с два! Эта псина просто пробила дверь головой и так и застряла, оглушительно хохоча:
— Ой, Гарри, не могу, видел бы ты своё лицо! Давай, помоги мне уже снять этот ошейник! — он завозился, выворачивая тяжёлую дубовую дверь шестнадцатого века — ручной работы, цены немереной — из петель.
— А ты на меня больше бросаться не будешь? — с опаской спросил я.
— Эх, Щеночек! — сказал Сириус, поднапрягся и просто прошёл дальше сквозь дверь, совсем разнося её в щепки, после чего протянул руку и взлохматил мои вихры. — Да чтобы я своего крестника обидел? Да не бывать такому никогда!
8. Глас судьбы
— Я всё никак не могу в это поверить! — опять повторил Сириус, уставившись в книжный шкаф. Мы с ним и отцом сидели в гостиной. Крёстный оккупировал кресло, предоставив нам занять диван. Кричер принёс сырно-мясную тарелку, пирожных и крекеров, и взрослые потягивали вино из бокалов в то время, как я решил попробовать настоящий кофе. Папа неодобрительно покачал головой при виде домового, притащившего мне двухсограммовую джезву с ароматным напитком в ней. Он уже ясно видел, как и без того шебутной подросток будет носиться по дому на реактивной тяге, разнося всё вокруг. Я пододвинул поближе блюдо с пирожными, взял одно в руку и приготовился было откусить, но наткнулся на внимательный взгляд отца.
— Извините, — сказал я, положил пирожное на блюдце, облизал пальцы и вилочкой принялся кромсать корзиночку с кремом и повидлом. Отец покачал головой и повернулся к бродяге:
— О чём ты, Сириус?
— Да всё об этой треклятой книге! — кивнул он в сторону аккуратно сложенных на журнальном столике томов. — Я всё думал, что это — забавная шутка. Кто-то решил посмеяться над парой семей волшебников, вбросив такую утку, а оказывается...
Я продолжал орудовать вилкой, справедливо полагая, что говорящий Сириус — это не Сириус, поглощающий пирожные, так что у меня есть шанс добраться до финиша первым.
— Оказывается, действительно, где-то есть этот чёртов мир, в котором живёт эта самая Жаклин Боулинг, которая написала эту чёртову историю. А потом какой-то чёртов продюсер решил по ней снять чёртов фильм, который посмотрели миллионы, причём часть из них даже не удосужилась прочитать сами чёртовы книги. Я ничего не попутал, Щеночек? — спросил он меня. Я помотал головой, аккуратно нарезая эклер ломтиками. — В общем, как оказалось, эту историю читали или смотрели десятки миллионов человек. И так они переживали за беднягу, — он кивнул в мою сторону, — что вдруг из ниоткуда появился наш мир. Понимаешь, Дэйв? По сути, у нас даже не может быть никаких претензий к автору этих книг, несмотря на то, какую судьбу она нам... — он замолчал, задумавшись о своей судьбе.
— Потому, что, если бы не она, то и нас бы не было? — спросил папа.
— Точно! И пусть я просидел в Азкабане, пусть через год... Пусть через год будет, что будет, но я ей благодарен за то, что я вообще был!
— Я понимаю! — кивнул отец. А я потянулся к кусочку наполеона.
— Да не понимаешь! — сказал Сириус. — Просто так, силой мысли...
— Сириус! Ты живёшь в волшебном мире!
— Ну да! — недоуменно ответил крёстный. — И?
— Так почему ты отказываешься верить в волшебство, которым он был создан?
Бродяга замолк. Отец намазал камамбер на крекер и сверху положил кусочек пармской ветчины. Я ухватился за пирожное, состоящее из двух безе с кремовой прокладкой посередине.
— Ну, хорошо, а появление на сцене моего друга Дмитрия тебя не удивило? — спросил, наконец, Сириус.
— Почему — не удивило? — откликнулся папа. — Конечно, удивило. Но представленное объяснение вполне укладывается в рамки основной теории.
— Ты имеешь в виду то, что он, воспользовавшись пробелами в Сценарии, дополнил его новыми событиями?
— Да, как и то, что у него нашлось достаточно читателей, чтобы эти события реально произошли в нашем мире.
— А как получилось, что Га... Алекс создал портал в его мир?
Я не удостоил его вопрос ответом, поскольку мучился сложным выбором между круглой булочкой с кремовой прослойкой и шоколадной глазурью и конусом из вафельного теста, заполненного вкуснющим кремом. Не долго думая, я сделал единственно правильный выбор — на моё блюдце отправились оба.
— То есть, я понимаю, что мой друг Дима приписал Щеночку сомнения, которые у него возникли после столь... драматичного завершения третьего этапа, в том, что многочисленные его приключения — это лишь следствие череды нелепых случайностей... — начал Сириус.
— И он направил стопы Алекса в библиотеку, где тот и откопал старинный талмуд с рисунком и заклинанием... — продолжил отец.
— И весьма удивил самого Диму, притащив его сюда, — он покачал головой. — Этого даже сам Дима не понимает. Ну, другой мир, ну, Творец... — покачал головой крёстный, пока я поглощал небольшой коричневый батончик с тремя капельками крема сверху, который мама назвала смешным именем картошка. — То есть, я, практически, сегодня встретился с Творцом?
— Не со своим, конечно, — сказал папа. — То есть, не с полностью своим. В Сценарии, надо сказать, Сириус Блэк выглядит немного иначе... Так что, твой друг Дмитрий, как ты его называешь, конечно, славно потрудился. За себя же могу сказать ему спасибо, — он погладил себя по груди. — Поскольку меня в Сценарии вовсе нет. Есть, конечно, моя любимая дочь, но и всё.
— Да, чудеса! — рассеянно сказал Сириус, шаря рукой по блюду из-под пирожных, с которого я вот буквально только что утащил последнюю корзиночку и уже наполовину её съел. Не найдя ничего, он нахмурился, посмотрел на пустое блюдо, на меня и молниеносным броском выхватил у меня из рук блюдце с остатками последнего пирожного. — Ну ты, Щеночек, и горазд пожрать!
— Болтать меньше надо! — ответил я, с тоской помахав ручкой на прощание половинке корзиночки. — У сироты отобрал, можно сказать!
И тут же получил подзатыльник от отца:
— Я тебе дам — у сироты! Думай, что говоришь!
— Прости, пап, — сказал я. — Я ещё не совсем привык.
— Привыкай! — жестко ответил он. — Ты теперь не один, и думать должен и обо мне, и о маме.
