Ничто человеческое...

— Тебя покусали? — встревожилась Гермиона.

— Разок, — признался Поттер. — В остальных случаях меня спасали быстрота и увёртливость. Но сидеть всю ночь на дереве не очень уютно. Уж лучше у себя в чуланчике.

— В чуланчике? — вскинулся Невилл. — В каком чуланчике?

— Под лестницей. Там у меня старый диван стоял, имелась лампочка. Нормально, если кузен по лестнице не топает. А после того, как Хагрид приделал ему поросячий хвостик, мне выделили вторую комнату Дадли. Со сломанными игрушками, которые жаба давит выбросить.

— Не будем о ерунде, — спохватился очкарик. — Нам стоит выспаться, чтобы быть бодрыми после наступления темноты. Может быть, ты знаешь какое-нибудь заклинание, чтобы уснуть, Гермиона?

— "Сомниус", оно сразу вырубает. И "Морфеус", от которого наступает сонливость. Есть и другие, например, медицинского назначения вместо наркоза, но я их не разучивала.

— А которые разучивала, зачем они тебе? — поинтересовался Невилл.

— Для соседок по комнате. Они такие болтушки! Щебечут вместо того, чтобы спать, а утром вставать не хотят. Так я их потихоньку привожу к правильному режиму.

— Ты замечательная волшебница, Гермиона, — обрадовался Невилл. — Научи, пожалуйста, "Сомниусу". Ради сладких снов Рона Уизли.

Глава 14. Субботы заканчиваются в полночь

Сегодня, поужинав в Большом зале, Гермиона чутко прислушивалась к своему состоянию. Сонливости не было. Обычно дремота наваливалась на неё при звуке колокола, дающего сигнал отбоя, то есть часа на два позднее — организм приучен засыпать всегда в одно и то же время. Делать нечего, ткнула палочкой себе в лоб и шепнула: «Морфеус». Веки потяжелели, а подушка показалась такой удобной! Будильник сработает в одиннадцать. Через час после того, как народ из общей комнаты начнёт разбредаться по спальням.

* * *

Камин в гостиной Лонгботтом-Лодж полыхнул зелёным пламенем.

— Августа! Можно войти? — донёсся из топки мужской голос.

— Добро пожаловать, Марк. Давненько мы с тобой не виделись, — ответила из кресла пожилая дама, откладывая в сторону «Ежедневный Пророк».

Вошедшего мужчину нельзя было назвать юнцом, но и никаких признаков старости его лицо не носило. После положенных приветствий и упоминания прекрасной погоды гость обратил внимание на разложенные по столу газеты:

— И что это ты вздумала ворошить старое? — спросил он с недоумением в голосе. — Или решила засесть за мемуары? Так погоди ещё лет пятьдесят, ты слишком молода для этого.

— Спасибо за комплимент, старый друг. Ты не совсем угадал, но близко. Просто мне в руки, не иначе как чудом, попала новая информация из тех времён. В её свете история, произошедшая с Сириусом Блэком, приобретает новую окраску. Парень сидит в Азкабане уже около десяти лет из-за гибели каких-то магглов. Правда, тут ещё и смерть Питера Петтигрю приплели, но вопросы такого рода решаются судом, а не взятием под стражу до выяснения всех обстоятельств, — откликнулась Августа.

— Несправедливо, конечно. Но почему тебя это вдруг заинтересовало?

— Блэк — крёстный Гарри Поттера. А мой Невилл — крестник Джеймса. Обряд наречения обоих мальчиков проходил одновременно, ведь родились они почти в один день. И этот обряд прошёл по полному ритуалу — с принесением клятвы заботиться о крестнике, — проговорила миссис Лонгботтом. — А газеты раздули шумиху о том, что Сириус привёл Темного Лорда в дом Поттеров, чем предал и дело света, и дружеское доверие, оказанное ему отцом Избранного. А ведь после таких клятв предательство родителей крестника будет расценено магией как предательство самого крестника. Но Сириус до сих пор жив — магия не покарала его за отступление от клятвы.

На следующий день после известия о гибели Поттеров и развоплощении Того-Кого-Нельзя-Называть появилось сообщение о том, что этот Блэк пойман на месте убийства дюжины магглов и Питера Петтигрю. Довольно неприятного типа из компании Джеймса и Сириуса. После чего он был взят под стражу до завершения следствия. Затем публикуется множество газетных отчётов о судебных разбирательствах по делам Пожирателей смерти и сохраняется полное молчание о Блэке. Сообщений о суде над ним нет нигде. Общественность, как по мановению волшебной палочки, забыла о его существовании, а те, кто не забыл, молчат, как воды в рот набрали.

— Похоже на ловкий политический ход по удалению мешающего кому-то персонажа, — согласным тоном ответил Марк. — В тот период старые семьи были разобщены, оказавшись по разные стороны в конфликте Светлых и Тёмных. Да и нейтралы постарались держаться подальше от бурлящего котла человеческих страстей. В результате в Визенгамоте опустело ещё одно наследуемое место. Или опустеет со смертью Сириуса. В принципе, оно уже сейчас пустует, что увеличивает влияние худородных вроде Малфоя или Амбридж. Да хоть тех же Фаджа или Скримджера.

— Не сбрасывай со счетов Дамблдора. Он как раз тогда набрал очень большой вес. А старые семьи и иже с ними совсем не те, что были раньше. — проговорила с сожалением в голосе Августа. — Они от начала времён спорили обо всякой ерунде, а то и враждовали. Вымерли Гонты, погибли МакКинноны и Прюэтты, Блэки вот-вот канут в небытие, а у тебя, Марк, только дочери. Гринграссам тоже есть о чём задуматься.

— Уела, — хмыкнул гость. — Я как раз заглянул потолковать о помолвке. Дафна перестала пренебрегать твоим внуком. Прислала письмо, что согласна с ним обручиться — представляешь?! И мало того, просила поторопиться, пока парня не увели. Ну, я, как только, так сразу. Знаешь ведь, какая привередливая сейчас пошла молодёжь! Надеюсь, моя образумится, когда даст обет.

И, к слову, ты не знаешь, в чём может быть причина столь резкого изменения взглядов моей дочурки? Или твой внук её просто околдовал? Для приворотных сейчас ещё слишком рано, а то я бы на них подумал.

— Тут, Марк, такое дело. Я предложила Невиллу присмотреться к одной девочке. Может, дело в этом? В ревности Дафны? Союз с тобой через детей очень привлекателен, ты же знаешь, как я этого хотела! Но внук у меня очень неповоротлив — быстро сменить цель для него — дело невозможное. Так что попридержать бы вороных. Та девочка, хоть и чистокровная маггла, но ведьма не из последних. Нам с тобой, опытным и мудрым, не стоит торопить детей — пусть сами разберутся.

А то ведь потом до конца дней виноватыми будем, что жизнь им поломали. Вот раньше было! Родители сказали, и всё. Пусть ворчали детки, но ведь из родительской воли не выходили. А сейчас! Упрутся так, что не свернёшь. Невилл-то мой до чего додумался! Завоевать сердце Гермионы можно только успехами в учёбе!

— Гермионы Грейнджер, — понятливо кивнул Марк Гринграсс. — Дочка тоже её опасается. И что же теперь делать?

— Тебе — ничего. А Дафне — очаровывать Невилла. Моя позиция в этом вопросе тебе известна. Но только пусть и твоя дочурка постарается. А то раньше нос воротила, а сейчас: «Хочу»! Вот вынь ей да положь! Нет, Марк, пусть потрудится. Что добыто с трудом — выше ценится.

— Ума не приложу, как тут помочь? — потёр чисто выбритый подбородок мужчина.

— Вот и подожди спокойно, пока дети сами не определятся. Ну а мне стоит хорошенько разобраться в деле Сириуса Блэка. Поттеру нужен настоящий опекун, а не те магглы, к которым запихнул его Дамблдор.

— Причём здесь Поттер?

— Он дружен с моим внуком. И они соперничают за одну и ту же девочку.

— За магглу? — уточнил Гринграсс.

— Да.

— Тогда Поттеру действительно необходим нормальный опекун. Насколько я помню, Сириус был тем ещё ходоком, — улыбнулся отец Дафны.

* * *

Дафне не спалось. Сегодня она скоропостижно влюбилась. Втюрилась по уши в парня, которого давно знала и считала рохлей и слабаком. И вдруг увидела его, небрежно помахивающего волшебной палочкой лёжа на боку. Послушная каждому его движению шишка безукоризненно подчинялась, выписывая замысловатые фигуры. Она летала от него к Поттеру и обратно так, как будто в этом заключалось её жизненное предназначение. Это было, как квоффлом в лоб.

Очарование чуть не испортил очкарик, заставивший шишку закувыркаться и улететь в кусты. Но Невилл непринуждённым движением поднял из травы другую и продолжил забаву. Рождённая волшебницей Дафна не могла не оценить уверенность, с которой этот круглощёкий мальчишечка пользуется магией. А когда он принялся той же палочкой менять форму шишки! Это был благоговейный экстаз. На её глазах проходило становление великого волшебника. Она понимала, что это только первые шаги, но шаги семимильные.

А девчонка в их компании внушала опасения. Не только тем, какое влияние имеет на её Невила, сколько тем, какие взгляды сам Невилл кидал на эту лохматую. Как бы не опоздать!

И ссориться с этой Грейнджер крайне нежелательно. Она сильна, и видно, что этой силой пользоваться умеет. Ага, маглорожденная она, как же. В это разве что выросший среди магглов полукровка поверит. А если и правда, как говорил Невилл — чистокровная. Новая кровь, первичная мутация, когда у маглов впервые в роду появляется волшебница. Тогда её вполне могут посчитать более выгодной парой для милого пухлика.

Письмо с согласием на некогда отклонённое предложение о помолвке с Невиллом Лонгботтомом она отправила отцу, не потрудившись даже поужинать. И поделилась с ним опасением — не уведут ли парня, если они промедлят?

Теперь же, ворочаясь в бессоннице и измяв все простыни, Дафна встала и оделась. Ей следовало подышать свежим воздухом.

Конечно, после отбоя главный вход оказался заперт, а заранее поискать другие двери она не позаботилась. Так и стояла, разглядывая многочисленные засовы, причудливым образом удерживающие окованые железом массивные створки.

За спиной раздались шаги — кто-то приближался. Странно, но сбежать или спрятаться даже мысли не возникло.

— Привет, Гринграсс, — послышался голос Гермионы. — Парни! А тут заперто, оказывается.

— На втором этаже есть выход на галерею, — сообщил Невилл. Приблизившиеся к слизеринке тени приобрели различимые черты. При узнавании одного из тройки подошедших сердечко мисс Гринграсс слегка сбилось с ритма.

— Какая незадача! — воскликнула она огорчённо.

— Алохомора, — произнесла Грейнджер, выводя замысловатую завитушку палочкой. Запоры даже не дрогнули. — Не работает.

— Можно попробовать вылезти в окно, — предложил Поттер. Если не совладаем со шпингалетами — высадим стекло, а потом восстановим его и скажем, что так и было.

— Начнём с оконных запоров, — решила Гермиона. — И никакого битья стёкол. Это же витражи, Гарри! Их и так мало в мире осталось! Не стоит уподобляться варварам.

Со шпингалетами на одном из окон справились без магии. Гриффиндорка достала откуда-то футовой длины крепкий стержень, которым парни что-то подцепили и распахнули одну створку. Тут оказалось высоко — цоколь здания имел высоту, превышающую рост взрослого человека.

Невилл, которого девочки держали за мантию, перегнулся через подоконник и за руки спустил Поттера. Потом Гермиону, которую внизу подхватил Гарри. И наконец, решившую присоединиться к ним Дафну, вставшую ногой на крепкие плечи Поттера и Грейнджер, а потом опущенную вдоль стеночки. Невилл повис на руках и достал ногой до макушки очкарика. Начал падать и рухнул на руки девушек. Все при этом упали, но обошлось без ушибов. Даже развеселило — отчего-то глупо хихикнулось.

— Это... Гринграсс! Нам туда, — Гарри указал на лестницу, ведущую к подземной пристани.

— Я вообще-то погулять вышла, — сообщила слизеринка. — Ваша компания меня устраивает. Если не прогоните.

Троица переглянулась.

— Нас ведь могут наказать, — тревожным голосом сказал Невилл.

— Я после отбоя нахожусь вне пределов апартаментов факультета. Значит, и меня могут наказать, — пожала плечами Дафна.

— Тут такое дело, — включился Поттер. — Нас могут очень сильно наказать. Не хочется тебя подставлять, декан у вас тот ещё зверюга.

— Вы задумали что-то ужасное?! — воскликнула Гринграсс. — Жестокие! Я забуду про покой и сон, если не узнаю вашего замысла. Нас, подлых слизеринок, лучше держать на виду. А то вдруг я какие козни начну строить?!

— Лучше тебе позабыть, что видела нас. Правда. В четыре ещё темно. Встретимся у окна. Вряд ли ты сумеешь вскарабкаться туда без помощи, — гриффиндорцы двинулись вниз по лестнице, светя себе палочками.

Дафна подождала немного и, мучимая любопытством, пошла следом с таким расчётом, чтобы отблески чужих «Люмосов» позволяли ей не промахиваться мимо ступеней. Выдавать себя светом она не хотела. А вот узнать, что эта троица затевает, хотелось до дрожи в ногах. Всё же Слизерин, как и Грифиндор — это скорее диагноз.

На пристани было жутко темно. Гермиона велела Невиллу держать сразу две палочки с огоньками, подняв руки повыше, а сама отлевитировала на воду лодку со стеллажа. Поттер откуда-то принёс три весла:

— Они были совсем ветхими, — сказал он. — Я их подкрепил ремонтным заклинанием.

Поняв, что гриффиндорцы собираются куда-то плыть, Дафна решила выбрать удобное место для наблюдения за ними и стала подкрадываться к выходу в озеро. Благо, темнота скрывала её от взглядов. Но эта же самая темнота сыграла с ней злую шутку. Она не заметила, что тянущаяся под её ногами каменистая полоса сузилась и приобрела чересчур крутой уклон в сторону воды.

— Ох, — только и успела она сказать.

— Плюх, — добавило её тело, с брызгами входя в воду.

— Дура, — прозвучало определение из уст Поттера, бросающегося спасать глупую девицу. В воду он вошёл почти без всплеска.

— Сидеть, — остановила Лонгботтома Гермиона и при помощи подружки-магии выдернула из воды парня, удерживающего спасаемую за волосы. Так парой и поместила их на узенькую полоску каменистого берега. — Одежду долой! Раздевай слизеринку, Нев! — командовала девочка, стаскивая промокшую одежду с Поттера. — И искусственное дыхание изо рта в рот. Гарри, снимай с себя всё до нитки — наденешь моё, сухое, — и сама стала разоблачаться.

— Да дунь ты как следует, Нев.

Не приняв решения о том, стоит ли ей продолжать имитировать бессознательное состояние, Дафна получила могучее вдувание, приподнявшее её грудную клетку. Пришлось закашляться и прийти в себя, краем сознания отметив, что губы у Невилла мягкие и тёплые.

— Поттер, не тормози. Снимай трусы и надевай мои штаны прямо на тело. Они в отличие от твоих сухие. И куртку держи, — продолжала командовать Гермиона. — Гринграсс, снимай с себя бельё. Да не тупи ты. Простынешь — хуже будет! А наши незрелые прелести мальчишек, в лучшем случае, только на следующий год заинтересуют. Да и темно тут. Невилл! Что это у тебя под мантией. Брюки? Вот и отдай их девушке, да закутай её в мантию. В свою, чудик, в сухую. Дафна, прижмись к нему сильней. Поттер! Пусти меня к тебе под куртку, а то мне без неё с голыми ногами холодно.