Радостный Виталий побежал заранее укладываться, а Виктор прошел в комнату и плюхнулся на постель. Спать не удалось. Только засыпал, залетел в комнату Виталий.

— Дядя Витя, тебя зовут.

Виктор вскочил. Сон сразу пропал. Оказывается, все-таки, вздремнул часок.

В дверях стоял Марзан.

— Пошли. Их сиятельства проснуться соизволили, — сообщил он.

— Ну, пошли, раз изволили. А за Сергеем уже послали?

— Он уже у профессора. И посыльного уже отправили. Я тоже снарядил десятку своих следить.

— Обеспечение организовал? — по дороге поинтересовался Виктор.

— Обижаешь! Этим будут заняты остальные сорок бойцов.

Виктор удовлетворенно кивнул:

— Тогда, все в порядке.

Виктор подошел к дверям бывшей своей квартиры, вежливо постучался и прошел мимо охраны вовнутрь.

В гостиную вышли братья с опухшими после водки лицами, покрасневшими глазами.

— Как спалось? — бодро спросил Виктор, а сам сочувствующе глядел на их жалкое состояние.

— Голова болит, — застонал Дорсис. Видно было, что и Бердион не лучше себя чувствует.

— Вылечим, — улыбнулся Виктор. Умывайтесь, одевайтесь и пойдем лечиться.

Пока они приводили себя в порядок, Виктор просидел на диване. Потом потащил их, жалких вершителей, к Василию Иванычу. Тут был уже и Сергей. Увидев их состояние, Василий Иваныч догадливо полез за бутылкой вина, достал четыре бокала и разлил вино по полной.

— Вот и лекарство, — резюмировал его действия Виктор. — Выпьете, и не будет голова болеть.

Братья с дрожью глянули на вино, но потом, все-таки, глоточками осушили свои бокалы. На глазах преобразились. Облегченно вздохнув, присели рядышком на диване.

— Может, есть хотите? — предложил Виктор. Но они категорически отказались. Оказывается, они в первый раз едят только к полудню.

— Ну чтож. К полудню, так к полудню, — по-русски сказал Виктор. — Тогда, может, начнем с ними основную беседу?

— Можно, — присел на кресло Василий Иваныч. — Садись, Марзан, рядышком.

Все по-деловому расположились возле вершителей. Первым заговорил профессор:

— Предлагаю сиятельным особам обсудить дальнейшее сотрудничество наших стран. Готовы ли они к этому?

Оба брата утвердительно покивали Василию Иванычу.

— Тогда начнем с выгод каждой стороны при полном союзе наших трех стран. Мы считаем, что вы получите от такого союзничества абсолютную непобедимость ваших стран внешними врагами и безоговорочную победу над любым внешним врагом. При этом даже вам своих воинов содержать не будет нужды. Мы за вас сможем это сделать. А это огромные прибыли для ваших стран.

Василий Иваныч сделал паузу, чтобы Марзан это перевел и, чтобы они проняли величину степени выгоды от такого союза. Когда глаза братьев засверкали от перспектив, продолжил:

— Кроме того, мы можем поделиться с вами достижениями, которые ни у каких стран больше нет, и долго еще не будет. Кроме оружия, конечно, вы получите многое. Сказочные условия жизни. Яркий свет ночью по округе, который вы тут не увидели, потому что проспали. Но в эту ночь увидите. И в помещениях вместо чадящих ламп. Марзан, продемонстрируй им.

Марзан встал, щелкнул маленьким рубильником у двери. Комнату залил матовый свет лампочки, окончательно очаровав вершителей.

— Еще прозрачный камень, что вы покупаете за большое количество золота. Много напитка, такой, как выпили вчера. Лекарства, которые вылечат болезни, от которых пока умирают ваши граждане. И многое другое.

Марзан обстоятельно переводил им все мысли Василия Иваныча. Всем присутствующим было видно, как головокружительно воздействуют слова профессора на гостей.

— Кроме того, мы дадим вам возможность пользоваться нашей железной дорогой, когда вам нужно будет. Построим для вас большие корабли, которые сами будут плыть по реке даже против течения. Но это все ваша выгода от союза с нами. Что вы взамен можете нам предложить?

Василий Иваныч выжидательно уставился на вершителей. Те же, не привычные чувствовать себя ущербными при подобных политических переговорах, теперь ничего не могли достойное предложить.

— Можем военную помощь... — неуверенно начал Дорсис, но Василий Иваныч откровенно насмеялся над таким предложением.

— А золото вам не нужно? — попытался выкрутиться его брат.

— Нет! — резко отрезал Василий Иваныч. — Не нужно.

— Что же тогда взамен вы хотите? — возмутился Дорсис.

— Совсем малого, — улыбнулся профессор. — Дружбы, без коварства.

Оба брата разом громко вздохнули. Мол, кто же не захочет такой выгодной дружбы! И о каком коварстве может идти речь, если друг будет способен прихлопнуть, как муху, как только пожелает.

— Я согласен, — тут же вырвалось у Бердиона.

Дорсис пока молчал. Будучи тертым калачом, искал в контексте подвоха. Но так и не найдя, тоже подтвердил свое согласие с условием союза.

— Хорошо. Тогда скажу вам самое главное, — бодро продолжил Василий Иваныч. — Наша дружеская страна должна правиться, как и мы. Справедливо. А это значит, как и наша, триумвиратом. Вы согласны перейти на такую форму правления?

— Не будет в стране вершителя? — удивился Бердион. — Как же править страной тогда?

— Как и мы, тремя вершителями сразу. Решения обычные принимаются большинством из трех триумвирата, а особенные — только при согласии всех троих вершителей.

— Да... — задумчиво протянул Дорсис. — Виктор в общих чертах об этом говорил...

— Так, вы согласны?

Бердион растерянно смотрел в глаза старшего брата, но не мог прочесть в них ответ.

— Хорошо было бы все условия выслушать сразу, — заговорил Дорсис. — Мы до вечера их обдумаем и ответим.

— Разумно, — похвалил Василий Иваныч. — Да будет так. Но это главное условие. Остальные мелочи. Например, список основных вопросов, требующих трех голосов, представляем мы. То, что каждая из трех голов ваших триумвиратов будут представляться посланцами трех стран нашего союза. Еще, наше право открывать в ваших странах школы, где наши учителя будут учить ваших детей знаниям.

— А это зачем вам нужно? — насторожился Дорсис.

— Это вам будет нужно, — с бледной улыбкой ответил Василий Иваныч. — Если хотите иметь наши достижения, то должны в обязательном порядке обучать всех своих детей нашим знаниям. Будущее за ними, а не за стариками. А мы все делаем с расчетом на будущее.

— А! — восхитился его последними словами Дорсис. — Ты мудрый человек. Приятно тебя слушать. Еще какие условия ваша страна выставляет нашим?

— Это все, — улыбнулся Василий Иваныч. — Я же говорил, что мелочи.

— Хм, — Дорсис поднялся. Вместе с ним поднялись и все остальные. — Раз это все, тогда мы удалимся до вечера.

— Хорошо. Вам пищу принесут, как того пожелаете. И все, что нужно, можете передавать через стражников у ваших дверей.

Братья слегка поклонились и направились к дверям. Их сопроводили до их квартиры и вернулись обратно к Василию Иванычу.

— Ну, что скажете, ребята, по поводу первого раунда? — спросил Василий Иваныч, набивая трубку. — Заглотнут наживку?

Сергей задумчиво почесал подбородок и высказал свое мнение:

— Если, не потребовав списка основных задач, пошли думать, значит, глотнули. А до вечера, это для солидности.

— Похоже на то, — согласился Виктор.

— А что думаешь ты, Марзан? Ты их повадки знаешь лучше нас, — спросил Василий Иваныч.

Марзан, как всегда, без всяких эмоций стоявший поодаль, ответил своим хриплым низким голосом:

— Думаю, они уже прекрасно знают и без списка, что именно потеряют от такого союза. Теперь на кону борьба благоразумия и жадности. Бердион слишком жаден. Потому, он точно согласится. А Дорсис может отказаться. Скорее всего, откажется. Буду удивлен, если согласится.

— Вот как? — задумался Василий Иваныч. — Что, если так и будет, как говорит Марзан? Как нам поступить при таком раскладе?

— Тогда, по условию союза с Бердионом, Дорсис окажется его врагом, — рассуждал Виктор. — Брат враг, это слишком. Тогда и он откажется от союза.

— Может и не отказаться, — снова заговорил Марзан. — У вершителей нет особых родственных чувств. Возможно, что наоборот. Тогда Дорсис согласится, чтобы брат его не одолел. А тот обязательно захочет нашими силами его одолеть, чтобы объединить обе страны в одну.

— Выходит, в любом варианте, кроме как отказа обоих вершителей от союза, мы в выигрыше, — резюмировал обсуждение Василий Иваныч. — Прекрасно. Тогда, до вечера!

* * *

В назначенное братьями вечернее время они вновь собрались в гостиной профессора. Пришли и они. Церемонно поздоровались и расселись. Первым начал разговор Дорсис.

— Мы сегодня много спорили с братом. Наши решения расходились и сходились. Так и не приходили к одному единому мнению. Но, в конце концов, пришли к единодушию. Теперь могу выразить наше общее решение...

— Каждый говорит за себя, брат! — чрезмерно громко воскликнул Бердион.

Дорсис растерялся, потом пристально глянул на брата и надтреснутым голосом досказал:

— Мое решение — отказаться от союза.

Василий Иваныч вопросительно повернулся к Бердиону.

— Я внимательней читал древнее пророчество и верю каждому слову, что там предначертано. Наш могущественный бог требует поддержать Избранного. Я так и сделаю. Мое решение — согласиться.

Дорсис с ужасом глядел на брата. Тихо пролепетал:

— Мы решили иначе...

— Ну чтож, — торжественно заявил Василий Иваныч. — Да будет, как велел Буд. Заключим союз только с Горданой. По повелению ее триумвирата будем для нее завоевывать ее врагов. — При этом профессор колко глянул на Дорсиса.

— Постойте, — прошептал Дорсис. — Я передумал. Эритрея тоже согласна вступить в союз.

— Уже поздно! — взъелся на брата Бердион. — Ты свое решение уже сообщил.

— Почему ты решаешь этот вопрос? Тут Избранный и его люди. А ты простой проситель милости, — с презрением и с горькой обидой молвил Дорсис.

— Я простой проситель? — стал подниматься с места Бердион весь белый от злости и ненависти. Сейчас он набросится с обнаженным кинжалом на брата.

— Молчать! — заорал Виктор. — Садись, Бердион. Раз Дорсис передумал, то мы прощаем ему его поспешный вывод. Будет и Эритрея в нашем великом союзе, освященным самим Буд.

Огорченный, что коварный план сорвался, Бердион сел обратно на диван. Но только максимально отодвинулся от брата. И это была не пустая предосторожность; у того тоже под левой рукой висел изящный кинжал.

— Чтож, — торжественным голосом заявил Василий Иваныч. — Будем считать, что на словах мы пришли сегодня к единодушному соглашению. Остается завтра изложить их в трех экземплярах, скрепить росчерком собственной крови, поднять поздравительные кубки и немедленно начать выполнять условия великого союза.

Глава 10.

Крытая тележка, запряженная двойкой, в которой ехала Мила с ребенком, пристроилась в хвост к двум роскошным каретам вершителей. Несмотря ее на убогий вид, за счет четырехслойных рессор над колесами со сванговыми покрышками, она была намного лучше приспособлена к бездорожью по сравнению с красивыми, но примитивными каретами братьев. И внутренним удобствам позавидовали бы они. Тут был складной мягкий диван, шкафчик с фиксирующейся на полках посудой, небольшой аргандовый светильник.

Виктор поехал рядом на своем скакуне в компании пятидесяти воинов, сопровождавших сюда вершителей. Стронулись с места ранним утром, провожаемые друзьями и помчались, стартовав от сверкающего новенького паровоза, с множеством прицепов, дальше вдоль прокладываемой железной дороги прямиком на юг. Виктор с гордостью заметил, что дорога несравненно длиннее стала. Такими темпами через месяц достигнут шахты. А там, рукой подать до Горданы.

Сами уже поздним вечером достигли этой самой шахты. Виктор потребовал разбить стоянку возле поселка, чтобы его семья смогла в удобстве поспать на ночь. Недовольные вершители, в конце концов, согласились уступить. Негоже перечить Избранному по пустякам. Сами, конечно, предпочли ночевать в шатрах, а не с простолюдинами. А Виктор, забрав Милу и Кольку, с удовольствием опять погостил в доме старшины.

С утра процессия двинулась дальше, пока к полудню не завиднелись каменные стены Горданы.

За ворота вышли встречать молодого вершителя весь народ Сонары. Хотя, как узнавали Виктора, не менее восторженно и его приветствовали. Особенно при этом усердствовал простой люд.

— Приехали уже, — пригнувшись к проему паланкина, известил Виктор жену. Устала она с непривычки путешествовать. — Скоро в собственном доме отдохнешь.

Тем временем процессия врезалась в толпу встречающих и продвигалась к железным воротам. Бердион и Дорсис довольно улыбались, помахивали из окошек карет шелковыми платками.

Прямо у ворот карета Дорсиса резко повернула и пошла вдоль крепостной стены. Виктор ухмыльнулся. Не только не погостил у брата, даже не попрощался. Точно сказал Марзан насчет родственных чувств вершителей.

Половина сопровождающей охраны тоже покатила за каретой Дорсиса. Остальные медленно въехали в ворота города.

Впервые в жизни оказавшаяся в загранице, Мила любопытно высунулась из проема и во все глаза разглядывала невидаль чужой страны.

Тележка покатила по многолюдной круглой площади гильдии торговцев. Теперь вокруг Милы возвышаются двухэтажные дома самой причудливой архитектуры. Все разнятся формами и цветами. Первые этажи разноцветных домов устроены под местные лавки, торгующие такими же товарами, что ежемесячно везли купцы до плато. За распахнутыми ставнями восседают зазывающие покупателей продавцы.

Карета Бердиона, не задерживаясь, покатила по центральной широкой дороге, выложенной плоскими камнями до видного вдали большого дворца со шпилем, торчащим высоко над всеми остальными серыми двухэтажными домами, а Виктор остался с тележкой на площади в ожидании прихода знакомых купцов.

Наконец, они, сияя, прибежали. Молча, покивали ему, оглядывались в поиске его переводчика, чтобы выразить и словами свою радость от встречи.

— Ну, как идут тут ваши дела? — по-гордански спросил их Виктор.

Оба купца остались онемешившими. Удивленно уставились на гостя, не веря своим ушам.

— Ты уже говоришь на нашем языке? — первым пришел в себя Паланит. — Как это хорошо!

Глазастый Фелодон уже засек в тележке Милу с ребенком в руках, радостно воскликнул:

— Ты переехал в Сонару?

— Да, — улыбнулся Виктор. — Не навсегда, но долго буду тут. Потом поеду еще отсюда в Кулан. Потому, семью с собой взял. Вы не будете возражать, если мы в том же доме поживем, где я останавливаюсь всегда?

— Как же можем мы возражать, если это твой дом? Я уже ключи с собой прихватил. Вот, держи, — протянул Паланит Виктору бронзовый ключ. — Устраивай семью. Потом встретимся и поговорим.

Купцы покивали им и ушли. Виктор же подкатил тележку к сиреневым стенам своей личной гостиницы, с лязгом открыл замок на фигурной двери и кивнул Миле, мол, заходи. Сам же быстро принялся перетаскивать собранные тюки на второй этаж.