| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Библиотека какая-нибудь, университет, школа у вас же тут должен быть хоть кто-то, кто-то вас всех учит — видя, что его слова вогнали крысюка в ступор, Пожиратель попробовал помочь ему найти нужны ответ.
— Бабка Таня. довольный своей сообразительностью сообщил Килли.
Бабка Таня, пришедшая на смену почившей бабке Аглае была также носата, жирна и имела почти такую же огромную родинку у носа, учила несмышлёных крысюков основам выживания в Городе, и если кто в окружении Килли разбирался в истории, так это бабка Таня. По крайней мере тосиец был в этом уверен.
— Значит, после еды поведёшь к ней.
— Перед боем завсегда пожрать надо после может и некому жрать-то будет. — Килли закивал.
После еды.
Обязательно.
Еды ещё много надо затолкать в себя всё, что есть неизвестно, когда ещё такой куш перепадёт.
Без приключений дожрать содержимое миски не удалось рядом со столом нарисовался Лоти. Длинноусый гад по своему обыкновению был немного пьян и неимоверно доволен собой. Как тут не быть довольным, ведь он недавно нашёл семь трупов за раз?
Правда, спроси Килли у Лоти сколько у того сейчас на кармане монет с удивлением узнал бы, что весь заработок тот уже успел спустить на выпивку и девиц с нетяжелого поведения.
— О, это ж когда ты, брат, разжился деньгами, чтобы жрачку в Фонаре заказывать? уставился крысюк на своего собрата. Ужель куш сорвал?
Мысль о том, что, не смотря на потерю повозки, Килли все же вытянул счастливый билетик, уже приходила ему в голову.
Когда обжираешься мясом вообще много всяких глупостей приходит в голову.
Например, что господин Пожиратель прям хороший такой господин, щедрый. Вон кормит от пуза. И монеты, все монеты, найденные в карманах борзых пацанчиков, все эти монеты сказал себе оставить, мол, за казну отвечать будешь. Что такое казна Килли не знал, но догадался, что господин Пожиратель не хочет отвлекаться от своих умных мыслей на всякое, его недостойное, поэтому все монеты, и которые уже есть, и которые появятся, будут при Килли.
— Может и сорвал. А тебе какое дело до того?
— Да говорят, что племяша Щедрого Топи, ну ты ж знаешь, того что Дырой заправляет, отделал человек, при котором был крысюк на тебя смахивающий. Ох и ищут сейчас этих двоих. — Лоти ещё что-то говорил, но Килли уже не слышал собрата.
Бежать.
Забиться в какой-нибудь угол.
Может, удастся пересидеть.
Может, расправившись с господином Пожирателем, о мелком тосийце и не вспомнят.
— Куда рванул?.. поймал за шиворот сорвавшегося с места крысюка Пожиратель. Сиди, ешь. Я сказал.
Пожиратель не рассчитывал, что придётся столкнуться с сильными сего Города так скоро, но бежать от это встречи не видел смысла.
— Половина обещанной награды твоя. Но не заставляй меня долго ждать.
Лоти не нужно было дважды объяснять расклад, и крысюка как ветром сдуло.
Пожиратель же заказал себе ещё одну кружку пива.
Пиво было на редкость мерзотное, как и, впрочем, и всё, увиденное им в Городе, но, чтобы как-то скоротать время, подходило и оно.
Город. Дыра. 2317 год правления Королевы Боли.
Монеты лились в лапки Килли нескончаемым потоком.
Среди меди даже уже мелькало серебро.
Семь монет ровно на семь монеты больше, чем тосиец мог бы увидеть за всю жизнь, не повстречай он Пожирателя.
Умение господина Пожирателя договариваться с теми, с кем можно договориться, и побеждать тех, с кем договариваться не имело смысла, не раз и не два заставляло Килли повторять, как молитву строки:
— Быть умным это с вечера, зная, что ночью с друзьями прогуляешь все, припрятать в сапоге медяк на опохмелку.
Господин Пожиратель был умным.
Очень умным.
Что бы не происходило у него всегда был тот самый медяк на опохмелку.
Иногда, правда, Килли, подворовывая из порученной ему казны монетку-другую, немного беспокоился.
Причиной беспокойства была не возможность того, что его воровство будет раскрыто тосиец уже успел уяснить, что деньги господина Пожирателя не интересовали отчего-то иногда казалось ему, что по дороге им повстречается всадник без головы и вручит билет на поезд.
На площадь Трёх Вокзалов попадать не хотелось жизнь ведь только начала налаживаться.
Поэтому Килли и подворовывал монетки на что-то большее он не решался, ведь пара затрещин от господина Пожирателя объяснили ему, что оскорблять окружающих, плеваться и толкаться, — дела недостойные.
Город. Дворец Королевы Боли. 2317 год правления Королевы Боли.
Раздражение чуть более сильное, чем то, которое ей удавалось скрыть от придворных, тенью лежало на лице.
Очередной голодный бунт в Кислых Водах, а Город, тварь издохшая, как раз опять затеял тасовать районы, в результате чего два отделения полиции, ответственные за район, сгинули неизвестно где, и к моменту, когда это стало очевидно, пришлось на подавление бунта отправлять личный состав пяти приграничных отделений.
Бунт, разумеется, будет подавлен, а все образовавшиеся в процессе трупы станут кирпичиками в стене, что отделила Город от Лоскутного Мира. Мёртвый Департамент, для этого и созданный тысячу или тысячу с небольшим лет назад, пока с поставленной задачей справлялся. Сборщики тел ничтожные крысёныши, потомки тех, кто некогда возвёл её на трон, сами не знающие, что укрепляют стены собственной темницы тоже пока справлялись, а когда перестанут Королева придумает что-то ещё, как делала это все те столетия, что минули.
Придумает, найдёт решение, изыщет ресурсы, и система станет вновь стабильна. Ценой же будет какая-то мелочь, которая через столетия выльется в ещё одну, а то и несколько проблем, которые придётся решать ценой новых мелочей.
Когда-то Королева была уверена, что не нужно быть пауком, чтобы плести паутину, теперь же она с грустью и раздражением понимала да, пауком быть не обязательно, но тогда велик риск запутаться в этой самой паутине.
Она завязла, запуталась и никогда бы даже самой себе не призналась, что, наверное, с благодарностью приняла бы смерть, найдись в этом мёртвом Городе хоть кто-то способный её убить.
Город. Пустынь. 2318 год правления Королевы Боли.
Королева Боли приложила достаточно усилий, чтобы в распоряжении Пожирателя, как и любого иного возжелавшего понять, что же происходит на самом деле, оказались лишь обрывочные знания, достоверность которых местами была сомнительна.
— Если нету арфу сгодится и барабан. Килли за последние годы сильно подтянувший свои знания книги, добившись того, что знал её всю наизусть, теперь имел фразу почти для любой ситуации, и что странно фразы эти, даже повторяясь, не вызывали в Пожирателе отторжения.
Работать приходилось с тем, что имелось в наличии.
В Дыру, Болота и часть Пустыни, оказавшиеся под рукой Пожирателя, пришёл порядок, и на их улицах всё чаще и чаще стал слышен цокот копыт коня всадника без головы, развозившего билеты на поезд нерадивым горожанам, забывших, что добродетель страшный грех.
Килли, прикупивший себе целый гарем и уже успевший обзавестись десятком отпрысков, помнил заветы бабки Аглаи, поэтому регулярно поколачивал своих жён, не со злобы, для порядка, чуть ли не каждый день напоминал господину Пожирателю об опасности многих решений, но тот обычно в ответ начинал рассказывать что-то о том, что какой-то Истинный создал весь Мир и населил его живыми существами не для того чтобы те живые существа страдали.
А ещё господин Пожиратель часто говорил о каком-то своё страшном грехе. Великой вине, которую не загладить, не избыть.
Нет, Пожиратель ничего не вспомнил из своего прошлого, но из обрывков информации добыл достаточно, чтобы понять кем он был, и что он творил.
Рождённый раньше срока, искажённый вмешательством Пандемония, он многие столетия пожирал тех, кто приложил столько усилий для его рождения истинных людей.
Запечатанный в теле, погребённый под душами всех пожранных им, божком, созданным лишь для победы над ним, он спал, пока души, пользуясь его телом, проживали свои жизни. И длилось бы это тысячи, сотни тысяч лет, но кто-то вмешался, освободил его от груза поглощённых душ, дал возможность жить в этом Городе, дал возможность испытывать страх. И страхи те был под стать грехам Пожирателя.
Страх вновь ощутить лишающий разума голод толкал на поиски средства, которое могло бы убить его в случае возникновения такой нужды.
Страх, что за пределами Города всё действительно поглощено Тёмными Богами или Пустотой, что эти мелкие, слабые существа всё, что осталось от феерии, сотворённой Истинным. Этот страх заставлял Пожирателя беречь каждую жизнь, прикладывать все свои усилия и знания для улучшения жизней горожан, беря под руку новые кварталы, районы.
Хватало и страхов поменьше, и каждому из них находилось место в разуме Пожирателя, который сильно бы удивился узнав, что его верный тосиец по-настоящему боится лишь всадника без головы.
Город. Вокзал Казнённых. 2319 год правления Королевы Боли.
Наверное, можно сказать, что на вокзале сегодня было необычайно многолюдно десятка полтора горожан топтались на перроне, сжимая в руках свои билеты.
Проводник и машинист тоже были на перроне.
Сидели на лавочке, ели пирожки, запивая чаем из термоса.
Их никто не беспокоил боялись очень.
— Не устану повторять тебе я ж тебе говорил, что всё получится. в седеющем машинисте трудно было узнать могучего Истофана Далждо, начальника отдельного досмотрового пункта Южного Порта, но, если приглядеться, то под сединой и морщинами клирик остался всё тем же почти тем же
— Пей чай, остыл он уже. Лютиэль отмахнулась от своего супруга.
Суккубара была также прекрасна, как и в день их первой встречи, поэтому смотрелась скорее дочерью или внучкой Истофана, а ещё Лютиэль не стала напоминать супругу, что он-то как раз большую часть того самого всё получится проспал, пока она искала способ безопасно освободить все души, заключённые в теле Душегуба, скрывая при это истинный замысел от Королевы Боли. Но пусть порадуется, погордится собой ей нравилось, когда Истофан был доволен собой.
— Если оно и дальше пойдёт поезд дважды в декаду придётся пустить.
До того, чтобы рассуждать о подобном было ещё слишком далеко три вагона, прицепленные к их поезду, могли уместить под две сотни пассажиров, и таких вагонов можно было прицепить с десяток точно, поэтому, если нужда в двух рейсах на декаду и возникнет, то очень нескоро, но суккубара согласно кивнула:
— Придётся пустим.
Истофан, довольно улыбаясь, сделал глоток чая.
Тот действительно был едва тёплый.
Как раз такой ему и нравился в последнее время.
— Вкусный. похвалил супругу Истофан. Как я всё, чего касались твои руки.
Он всегда хвалил её.
И за все те века, что провели они вместе, его похвалы всегда были искренними.
Лютиэль, все те века, что слышала похвалы Истофана, всегда радовалась, когда он хвалил её.
Этот раз не стал исключением, и Лютиэль улыбнулась в ответ.
Город. Пустынь. 2324 год правления Королевы Боли.
Территория, а вместе с ней и власть, господина Пожирателя неуклонно росла.
Но, когда того требовали обстоятельства, он всегда подчёркивал своё подчинённое положение по отношению к правительнице Города Королеве Боли.
Только ей, а не дворянским фамилиям или страже.
— Иногда, лучше тихо жить с соседом-пьяницей, чем со славными людьми махать кайлом в каменоломнях. в книге всегда находилось объяснение любому из действий господина Пожирателя.
Книга вообще могла объяснить любые действия кого угодного из жителей Города.
Несколькими годами раньше Килли даже казалось, что при желании, он сможет общаться лишь цитатами из книги теперь же тосиец без стеснения перекручивал тексты, а иногда и придумывал свои всё равно за язык его никто ловить бы не стал. И не потому, что господин Пожиратель всецело доверял Килли, а потому что по Городу ходили десятки, если не сотни, устных версий книги, содержания которых иногда очень сильно отличалось за века одни пересказчики что-то не так поняли или потеряли, другие, из благих намерений, что-то допридумывали тут и там, чтобы освежить текст, сделать его более понятным, а третьи без стеснения добавили свои собственные мысли.
— Сунулся в пещеру дракона нечего теперь жаловаться, что откусили что-то ценное. пробормотал Килли наблюдая за тем, как всадник без головы едет к ним на встречу.
То, что господину Пожирателю рано или поздно вручат билет на поезд, — Килли знал всегда.
Таким, как господин Пожиратель, не было места в Городе.
Останавливать войны кварталов, налаживать жизнь в районах, отыскивать по странным закоулкам и нанимать в богатых районах лекарей, открывать приюты, ночлежки и столовые господину Пожирателю было не место в Городе.
Город он для таких, как Килли.
Для крысюков, которые подворовывают золото у господина Пожирателя. Подворовывают, хотя в том и нужды уже особо нет: и дом есть, и гарем. У Килли есть куда больше, чем было у кого-то из тех, кого он знал когда-то, и всё равно он воровал. Воровал, зная, прекратит и за ним тоже может прийти всадник без головы и протянуть билет на поезд, которых уходит туда, откуда никто не возвращался.
Город не место для честных и добрый.
Город не место для господина Пожирателя.
И, когда того не станет, все очень быстро забудут всё, чему он их учил.
Так ведь уже было Килли был уверен, что так уже было
Тосиец не ошибался так уже было Пожиратель пробуждался уже не в первый раз, но в первый раз за ним пришёл всадник без головы.
— Я возьму сам. попытался выхватить протянутый билет Килли. Нечего всякие гадости в руки брать.
Отсутствие головы не помешало всаднику заметить быстрое движение тосийца и поднять билет выше, туда, где до него не смог бы добраться Килли.
— Отвечая ударом на удар ты становишься только сильнее. беря билет, улыбнулся господин Пожиратель, он тоже к месту и не к месту часто цитировал книгу.
Город. Площадь Трёх Вокзалов. 2324 год правления Королевы Боли.
Идти на площадь Трёх Вокзалов было страшно.
Но не идти было ещё страшнее не идти, значило отказать всем в будущем, которое все эти годы строил господин Пожиратель.
Билет на поезд, зажатый в руке, казалось, жёг эту самую руку.
Ворованный билет.
Билет нельзя было терять, как нельзя было от него отказываться, а о том, что билет может быть украден, и сам вор явится на поезд об этом историй слышать не доводилось. Это, видимо, от того, что никому в здравом уме в голову не придёт украсть билет, чтобы сесть на поезд.
Это было до безобразия глупо, но иначе нельзя было.
Иначе господину Пожирателю пришлось бы идти.
Господин Пожиратель, конечно, сильный, сильнее всех, кого знал Килли, но испытывать судьбу, проверять сможет ли тот противостоять Королеве Боли нет, пока для этого ещё рано
— Увидел просвет в доспехе коли. негромко напомнил себе тосиец.
Килли колол, как умел декада, что он хотел выиграть для господина Пожирателя, позволит тому стать ещё сильнее, и тогда шансов на победу будет чуть больше.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
