Фура склонила голову над локатором, ее ладони покалывало от желания послать зондирующий импульс. Она хотела знать, что там, снаружи, и насколько это близко. Но Паладин предупредил ее, что в солнечной погоде наступает временное затишье, и какое-то время не будет безопасного прикрытия.
— Это неправильно, — сказала она, выпятив челюсть. — Я не для того устроила это дело, чтобы по ним вот так стреляли. Он должен сказать им, что они стреляют не по тому кораблю.
— Ему трудновато без радиоречи и черепа, — сказала Адрана.
Фура бросила на нее укоризненный взгляд. — Ты бы предпочла, чтобы мы оставили его в покое и он мог болтать о нас всем подряд? Я не просто так отобрала у него игрушки и не задумываясь сделала бы это снова. Это не моя вина. Это... — Под ее пальцами заскрипели пружины кровати, — ...корпоративная халатность.
Адрана кивнула. — И я уверена, что это послужит большим утешением для капитана Уэрранвелла, поскольку он испускает свой последний вздох.
— Мы могли бы позвать их, — робко предложила Серт, как будто ожидала, что за свои проблемы она получит пощечину. — Всего один раз, чтобы предупредить их, что они ошиблись адресом? — Она переводила взгляд с одного лица на другое. — Сейчас мы неплохо плывем, не так ли? Мы можем послать сигнал радиоречи, резко повернуть и все равно не подпускать их к себе.
— Стараться — это хорошо и благородно, — сказала Прозор, послав собеседнице понимающий взгляд. — Но, по-моему, эти корабли точно знают, по кому и во что они стреляют.
В Серт закипело негодование.
— Они не могут этого делать!
Прозор придала своим острым чертам лица застенчивое, извиняющееся выражение, как будто ей предстояло объяснить ребенку очень неприятную и огорчительную правду. — За этим стоят немалые квойны, Серт. Банки, картели и так далее. Инвестиционные компании. Торговые палаты. Судоходные компании. А теперь спроси себя. Когда это богатство проявляло заботу и сострадание, когда что-то стояло между ним и большей прибылью?
Фура энергично закивала. — Это правда. Прозор знает это так же хорошо, как и любая из нас. И именно они ответственны за эту беду, а не мы. — В ее голосе прозвучали жесткие нотки. — Я поступила правильно по отношению к капитану Уэрранвеллу — отнеслась к нему по-доброму, сдержала свое слово. Это не делает меня ответственной за все остальные неудачи, которые случаются с парнем!
— Мы дали им слово, — сказала Серт с такой же неожиданной яростью, и слюна брызнула у нее с губ. — Ты говорила не только от своего имени, когда давала эти обещания.
— Это было тогда... — начала Фура.
— Нет, сейчас, — настаивала Серт. — И меня не волнует, что они знают или почему стреляют в него — мы должны сказать им, что это неправильно. Мы закрываем на это глаза, мы ничем не лучше той ведьмы, у которой забрали этот корабль!
Прозор выглядела измученной. Если совсем недавно она была той, кто собирался выложить неприятную правду, то сейчас у нее был растерянный вид человека, у которого отняли уверенность.
— Может быть, всего один сигнал радиоречи.
— Я думала, ты на моей стороне! — удивилась Фура.
— Я не на твоей и не на ее стороне. Я на своей стороне, и моя сторона говорит, что Серт, возможно, не так уж и неправа на этот счет. — Она по очереди посмотрела на сестер Несс острым взглядом, как будто была их личной совестью. — Я не говорю, что это поможет ему или нам, но вам сразу станет ясно, что мы играем не по правилам Бозы Сеннен.
Из переговорного устройства донесся голос запыхавшегося Лагганвора. — Серт была абсолютно права. Наблюдаю многочисленные блики парусов именно там, где она сказала, и это полностью соответствует позиции "Веселой кобылы". Эскадра возобновила атаку.
— Мы могли бы вернуться в каюту костей, — прошептала Адрана. — Одна передача, как можно короче.
Фура резко дернула головой, как будто откусила что-то неожиданно кислое. — Я не дам этому пронырливому голосочку еще один шанс проникнуть в мой череп, и ты тоже. Пока мы не будем готовы к встрече с ним, а прямо сейчас я не чувствую себя готовой.
— Тогда мы скажем по радиоречи, подчеркивая, что они нападают на невинную команду. Серт и Прозор правы: это именно то, чего Боза не стала бы делать, и именно поэтому мы должны это сделать. А теперь, можно немного тишины? Лагганвору будет выгодно, чтобы корабль оставался как можно более неподвижным. Он может мельком увидеть дула их пушек.
В этой тишине обычные шумы корабля — жужжание электрических цепей, пыхтение вентиляторов, скрип и стон корпуса — усилились и стали резкими для слуха. Даже тиканье секундомера Фуры приобрело едва уловимую зловещую нотку, словно это был бой военных барабанов. Фура не собиралась задерживать дыхание, но в таких обстоятельствах было действительно очень трудно не перестать дышать. Она представила, как Лагганвор пристраивает свой глаз к окуляру, вынимает его из глазницы, тщательно протирает шарфом, чтобы плотнее прижать к оптике и исключить любое движение, вызванное его собственным телом.
Раздался звук локатора.
С пульта донеслись три громких сигнала. Повинуясь инстинкту, все повернулись к Фуре. Но ее еще не было рядом с пультом локатора, а других рук на пульте управления не было.
На дисплее образовалось большое пятно с неровными краями, похожее на размазанный отпечаток большого пальца, очень близко к середине дисплея.
— Дурак, — сказала Адрана.
Фура встретилась с ней взглядом.
— Он пытается подать сигнал бедствия единственным доступным ему способом.
Возможно, так и было задумано, или, возможно, Уэрранвелл намеревался продемонстрировать — так откровенно обнаруживая себя своим локатором, — что он не та цель, по которой эскадре следовало бы стрелять; не враждебная сторона, и он совершенно не приспособлен для отражения такой атаки.
Это не возымело никакого эффекта.
— Это Лагганвор, — донесся голос из-за решетки, когда Фура решила, что пришло время снова с ним поговорить. — Я видел вспышки выстрелов, разбросанные по небу на сорок— сорок пять градусов. Они слабые, почти на пределе возможностей моего зрения, и их очень трудно различить на фоне огней Сообщества, но готов поклясться своей жизнью, что мне это не показалось.
— Это продолжается? — спросила Адрана.
— Думаю, что да. У меня такое ощущение, что атакующие корабли стреляют по одному за раз, один корабль за другим, из крайней левой части своего строя до крайней правой, скоординированно, прежде чем первый корабль снова откроет огонь. Они, должно быть, усердно стреляют, а затем дают своим пушкам время остыть и перезарядиться, пока их сменяет следующий в очереди. Вряд ли мне нужно говорить, что каждому кораблю потребуется индивидуальное, зависящее от времени решение для стрельбы, рассчитанное с учетом относительного движения, поэтому степень взаимодействия должна быть превосходной, не говоря уже о очевидном качестве их орудий и орудийных расчетов, и все это при сохранении полной тишины...
— Да, спасибо вам за поддержку, — раздраженно сказала Фура. — Нам не нужно, чтобы вы писали за них рекламные тексты, Лаг.
Снова прозвучал сигнал локатора, еще три резких гудка.
— Это ему не поможет, — сказала Адрана. — У них было время принять первую серию импульсов и остудить орудия.
— Он мог бы выставить все флажки о капитуляции отсюда и до Санвордов, и это ему не помогло бы, — сказала Прозор.
— Лагганвор, — сказала Фура.
— Слушаю.
— Мы собираемся послать одиночный сигнал, объясняющий, что они ошиблись кораблем.
— Это не поможет.
— Знаю, но мы все равно это сделаем. Вы видели эти выстрелы из пушек. Как думаете, они ближе, чем в десяти тысячах лиг?
— Несколько дальше. Но, пожалуйста, не ставьте наши жизни на кон из-за этого мнения.
Фура отстегнула микрофон. Она протерла его, поднесла к губам и нажала на кнопку передачи.
— Это капитан Несс с солнечного парусника "Мстительница". Вы напали на невинную жертву, "Веселую кобылу" под командованием капитана Уэрранвелла. Я призываю вас прекратить огонь.
Она отпустила переключатель передачи и уже хотела повесить микрофон обратно на пульт управления, когда в динамике раздался трескучий голос.
— Почему радиоречь, капитан Несс? К чему такая грубость, когда в вашем распоряжении такой прекрасный кусок кости?
Это был ровный, уверенный голос, высокого тембра, и по его тембру Фура поняла, что он принадлежит молодому человеку, возможно, даже не по годам развитому подростку. Она никогда не слышала его раньше, но с ошеломляющей уверенностью распознала в нем волю. Это был тот же самый человек, который вторгся в их сознание в каюте костей.
Она позволила этому продолжаться.
— Честно говоря, я ожидал большего, в смысле угроз и бахвальства. Неужели вы в достаточной степени мыслите здраво, чтобы понимать, что вас превосходят в дальнобойности и вооружении? — Этот голос издал короткий, невеселый смешок. — Хех. Это неплохая попытка, даже если вы хотите отвлечь меня от моей цели. Но если бы корабль, о котором идет речь, был, как вы выразились, невинной стороной, разве они к этому времени не сообщили бы о своей идентификации или не попытались бы заявить о своей невиновности с помощью черепа?
Фура глубоко вздохнула. Она все еще держала в руке микрофон, и ей потребовалось бы всего одно нажатие кнопки, чтобы ответить на анонимное сообщение.
Ее подталкивали к ответу, и она это понимала.
— Не доставляй ему такого удовольствия, — прошептала Адрана.
Фура вернула микрофон на место.
— Не буду.
Но высокий, ворчливый голос снова проник в нее так глубоко, словно пробирал до костей. Она не знала ни имени, стоящего за этим, ни лица, но ее воображение уже стремилось заполнить эту пустоту.
Доводилось ли ей когда-нибудь презирать кого-то с такой готовностью, при таком мимолетном и отдаленном знакомстве?
— В первого взгляда они не будут так уж сильно вникать в нас, — сказала Фура. — Но второго может оказаться достаточно. Как вы думаете, этот юноша — тот мальчик — говорил от имени всего отряда?
— Он сказал "я", — ответила Адрана. — Точно так же, как он это сделал, когда прошел сквозь череп.
— Я заметила. — Ее пальцы снова скрипнули. Между ними была только дыхаль, но она представила себе, как хрустят кости и сухожилия, податливые под давлением ее хватки. — По крайней мере, он взял на себя ответственность. Я рада этому. Не должно быть никакой двусмысленности.
— Есть какие-то неясности, когда именно? — спросила Адрана.
— Во время нашей встречи, — сказал Фура. — Потому что я очень хочу, чтобы мы встретились, и когда мы это сделаем, это плохо кончится для этого мальчика. Я своими собственными пальцами вырву ему позвоночник и погромыхаю им у него на глазах. Но до этого... у нас есть незаконченное дело с капитаном Уэрранвеллом. — Она повысила голос, улыбаясь им всем. — Это безумие. Этого никто не отрицает. Но это также и прекрасное безумие. Последнее, чего от нас ожидают, это то, что подвергает нас опасности и не приносит никакой пользы. Так что мы сделаем это. Мы возвращаемся!
8
Меггери чихнула, на глазах у нее выступили слезы, а в носу все еще щипало от нюхательной соли, использовать которую Фура уговорила Эддралдера. Даже когда она пришла в себя, с угрюмым видом и ввалившимися глазами, ее конечности тряслись, словно у куклы, которую безутешный ребенок швырнул на пол.
— Где я?
— Я расскажу вам, — сказал Фура, отводя Эддралдера в сторону и поднося к губам Меггери мензурку с крышкой. — Но есть одно или два условия.
— Плевать на условия. Просто скажите мне, где я нахожусь.
Фура вздохнула с преувеличенным терпением. — Я отвечу на все ваши вопросы, но вы не должны перебивать или придираться. Это избавит нас обоих от многих неприятностей в долгосрочной перспективе. — Она потянулась к покрытым синей паутиной рукам Меггери, отрывая их от простыней, все еще свободно обернутых вокруг ее прикованного к постели тела. Меггери вздрогнула от внезапного прикосновения металла к ее коже. — Вы Меггери, — сказала Фура. — Помните это? Кивните, если помните.
Меггери не кивнула, но какая-то дикая искра в ее глазах дала Фуре подтверждение, которого она искала.
— Хорошо. Мы можем начать с самого главного. Вы являетесь — и были — ионным мастером на корабле под названием "Веселая кобыла". — Она сжала ее пальцы, словно делясь доверием влюбленных, ощущая шероховатость на том месте, где у Меггери не хватало мизинца. — Я захватила ваш корабль. Я напала на вас и вывела из строя, потому что надеялась, что у вас могут быть вещи, которые могла бы использовать. Все прошло не так хорошо, как я считала. У вас было немного оружия, и, к несчастью, вы пострадали в процессе. Я никогда не хотела, чтобы это случилось, и мне не слишком приятно, что это произошло.
Меггери открыла рот, чтобы что-то сказать, но Фура отпустила ее руку и прикоснулась металлическим пальцем к губам Меггери так быстро, словно хотела отогнать муху.
— Я не Боза Сеннен. Я капитан Несс, как уже сказала, и всегда хотела взять только то, что мне нужно. Меггери, я дала вашему капитану два обещания. Первое — я оставлю ему все, что понадобится, чтобы исправить нанесенный нами ущерб. Во-вторых, нужно было позаботиться о пострадавших, и тут на помощь пришли вы. Расскажите ей, Эддралдер, что случилось?
— Вы получили ожоги и сотрясение мозга.
— Да, — сказала Фура, согласно кивая. — И доктор Эддралдер, будучи преданным своему делу и добрым врачом, не позволил мне бросить вас на произвол судьбы. Мы были вынуждены улететь, поэтому вы отправились с нами на борту моего корабля, который мы называем "Мстительница". Моим намерением было вернуть вас Уэрранвеллу при первой же возможности. Это по-прежнему мое намерение.
— Тогда продолжайте в том же духе.
— Я так и сделаю, как только мы решим новую проблему. Вы помните, что вокруг Сообщества курсирует эскадра кораблей? Они называют это "защитой доходов". Их послали найти меня. Убить или захватить в плен, так или иначе.
— Это не моя проблема.
— Да, или, скорее, было бы чудесно, если бы это было не так.
Меггери попыталась вырваться, но Эддралдер мягко, но твердо положил руку ей на грудь. — Пожалуйста, не надо. Вы все еще слабы и все еще остаетесь моей пациенткой, и я вовсе не готов снять с себя ответственность за ваше благополучие.
— Они напали на "Веселую кобылу", — сказала Фура. — Они застали ее на мели, беззащитной, и все равно стреляли по ней. Это не было ошибкой, какая случается в бою. Они точно знали, что это за корабль, и все равно стреляли. Они продолжали стрелять даже после того, как мы сами открыли радиоречь, рискуя собственной скрытностью, чтобы предупредить их об ошибке.
— К сожалению, — сказал доктор Эддралдер, — похоже, ошибки не было. Это была продуманная атака, направленная на то, чтобы удержать любые невинные корабли от вмешательства в деятельность эскадры в будущем.
В голосе Меггери слышалось страдание. — Каким образом мы вмешивались?
— Ваша команда не вмешивалась, — сказала Фура. — На самом деле. Вы просто занимались своими обычными делами. Эскадра — кто бы ею ни командовал — предпочла бы иметь чистое поле боя. Их беспокоит необходимость отличать невинных каперов от их настоящей цели, поэтому они решили не делать различий. Это чудовищно, но что поделаешь.
