"Ночи Белладонны и другие рассазы"

Но не совсем пустым. Там, наверху, что-то было, какая-то огромная фиолетово-розовая масса, похожая на желудок или мочевой пузырь, подвешенная на высоте сотен футов над головой. Она очень медленно вдыхала и выдыхала. Она заполняла верхний этаж здания, закрепленная на месте толстыми розовыми клейкими трубками, похожими на дыхательные пути или кишечник.

От существа, похожего на желудок, тянулись десятки щупалец, доходя до испещренного красными прожилками пола. Они растягивались и сокращались, перенося содержимое желудка вверх и вниз. На конце каждого щупальца было что-то вроде мясистой руки, достаточно большой, чтобы обхватить чью-то голову и верхнюю часть туловища. За стойками охраны, которые на самом деле не были стойками охраны, не было лифтов. Но там ждали люди. Щупальца собирали их, как шахматные фигуры. Люди не сопротивлялись и не выказывали никакого видимого страха. Они просто позволяли желудку подтягивать их к себе, их руки безвольно свисали по бокам, когда их поднимало вверх. В его вздымающейся, провисающей нижней части был сфинктер, достаточно широкий, чтобы проглотить автомобиль. Щупальца проталкивали людей в желудок. Время от времени они протягивали свои руки и вытаскивали человека в костюме, осторожно опуская его обратно на пол. Костюмы были покрыты розовой слизью.

Там, где должны быть столы охраны, была стена из листьев высотой на уровне головы, похожая на то, что можно увидеть в аквариуме. Когда костюмы проходили сквозь стену, листья обволакивали их, высасывая слизь, пока костюмы не становились сухими. Затем они проходили мимо меня и выходили из здания. Единственной частью помещения, которая не изменилась, была вращающаяся дверь.

Впереди меня посетитель подошел к ряду листьев. Здесь посетители останавливались и позволяли листьям погладить их, прикоснуться к их лицам, задержаться на их глазах. Затем посетитель прошел дальше, к группам, ожидавшим, когда их поднимут в желудок.

Меня вырвало. Это была сухая рвота, почти без рвотных масс. Полупереваренная таблетка выпала на пол, скрывшись в остатках кофе изо рта. Я тупо уставился на нее, удивляясь, почему она так важна.

Через несколько мгновений в голове у меня прояснилось. Внезапно почувствовав неловкость, я вытер рукавом то, что натворил. Я поднял скейтборды, свой и Кролика, и оттолкнулся от холодного красного мрамора, пока снова не встал с колен.

У меня был странный приступ, но он прошел так же быстро, как и начался.

Кролик все еще ждал у лифтов. Я подошел к ближайшему посту охраны и улыбнулся красотке за ним. — Мне нужно связаться со своим другом, — сказал я ей, осознавая свою поношенную одежду и скейтборды подмышками. — Могу я получить пропуск для посетителей?

— Нет проблем, сэр, — сказала она, одарив меня ослепительной улыбкой. — Просто проходите.

КАРТА МЕРКУРИЯ

Когда, наконец, корабль вырвался из гравитационного притяжения Меркурия и выровнялся для долгого обратного полета в пространство Юпитера, Олег отстегнулся от своего стартового сиденья и поплыл по каюте, пока не добрался до кормового стеллажа, на который он повесил выменянные художественные работы. Он боролся с искушением не открывать шкатулку до сих пор, но пообещал себе, что не сделает этого, пока не достигнет космоса. Возможно, было неразумно вообще открывать ее, и уж точно до того, как он передаст ее своим хозяевам с Юпитера. Но никаких особых инструкций на этот счет у него не было.

Коробка была легкой, даже слишком легкой, как будто в ней не было ничего, кроме воздуха или упаковочных материалов. Интересно, подумал он, это была последняя уловка в мире? Пустой контейнер? Коробка, наполненная высококачественным вакуумом?

Нужно было открыть ее, чтобы узнать.

Контейнер представлял собой невзрачный предмет. Он был простого белого цвета. Его верхняя часть крепилась на петлях с помощью простой металлической застежки. Это была такая вещь, подумал он, в которой можно было бы везти шляпу или, возможно, новый космический шлем.

Застежка легко поддалась под его пальцами. Он откинул крышку коробки. Сразу под крышкой, как и ожидалось, лежала упаковочная бумага. Он отодвигал ее, пока не обнаружил более твердый материал. Это была верхняя часть сферы с грубой текстурой. Она была красиво затенена и окрашена в теплый серый цвет с голубыми и золотыми вкраплениями, а также кружочками и россыпями мелких белых кратеров. Полярный регион сверкал крошечными бриллиантами, символизирующими залежи замерзшей воды, запертой в затененных кратерах на долгие века.

Ну, конечно. Это был глобус. Подсказка с самого начала была в названии.

Карта Меркурия.

Он прибыл сюда с большими ожиданиями — возможно, нереалистично большими.

Художники поддерживали чистоту в этом месте. Будучи киборгами, они могли мириться как с освещенными, так и с неосвещенными сторонами медленно меняющегося мира, но все равно двигались — разбивали лагерь, а затем бесконечно путешествовали. За исключением своих произведений искусства, усеивающих планетную кору, как головы Озимандии, они не оставляли за собой никаких следов. На безвоздушном Меркурии тени этих существ простирались до предела кривизны планеты.

С орбиты он следил за их движущимся караваном. До терминатора, разделяющего день и ночь, оставалось совсем немного.

— Здравствуйте, — бодро объявил он. — Я прилетел с Юпитера и хотел бы получить разрешение высадиться и поговорить с Роун.

— Это художественный коллектив "Киборг", — последовал ответ. — Спасибо за проявленный интерес, но ваша просьба о разговоре с Роун отклонена.

Олег улыбнулся, потому что это было именно то, чего он ожидал. — Мне все равно хотелось бы сесть на поверхность. Это возможно?

— У вас есть товары, которые можно купить?

— Да, и я хотел бы обменять их на топливо. Я могу посадить свой корабль немного впереди вашего каравана и пройти оставшееся расстояние пешком.

— Это приемлемо, — наконец произнес голос. — Один из нас встретит вас. Берите с собой все товары.

Он снижался на маневровых двигателях, пока его маленький корабль не прикрепился к поверхности Меркурия, как брошь. Опустившись, корабль раскрыл над собой зонтик и начал остывать.

Олег вышел из шлюза в громоздком скафандре, украшенном активными зеркальными гранями и веерообразными охлаждающими лопастями. Он обошел корабль сзади и распаковал двух хромированных роботов-пауков. Роботы помогли ему выгрузить товары из люка в брюхе корабля. Затем он сориентировался и направился к каравану, пауки последовали за ним.

Здесь меркурианская местность была плоской, как соленое озеро. Караван представлял собой огромное, потрепанное сооружение, состоящее из множества движущихся элементов. Часть из них была размером с человека — некоторые действительно были киборгами, бегущими трусцой рядом с процессией, — в то время как другие были размером с особняки или выброшенные на сушу космические корабли. Более крупные сооружения состояли из обломков автомобилей, топливных баков и герметичных модулей, которые были переделаны в жилища в стиле рококо. Высоко в безвоздушной тьме были расправлены паруса, знамена и вымпелы. На одной из платформ виднелись огромные кружевные очертания двухсотметрового жеребца. Крошечные фигурки работали внутри грудной клетки коня с помощью сверхъярких сварочных горелок. Другая фигура, такого же размера, представляла собой обнаженную человеческую женщину, балансирующую на одной ноге. Для равновесия она раскинула руки — одну вперед, другую назад. В ее торс под странными углами были втиснуты перепрофилированные грузовые модули.

Один из киборгов отделился от скопища и побежал ему навстречу. Ноги киборга под коленями представляли собой пружинистые протезы, которые с каждым шагом поднимали его на несколько метров к небу.

— Добро пожаловать, Олег, — произнес искусственный голос. — Мы уже разговаривали ранее. Я Грис. Вы бывали на Меркурии раньше?

— Нет, я здесь впервые. Спасибо, что позволили мне приземлиться.

— У вас очень впечатляющий скафандр, — сказал Грис. — Полагаю, он мог бы сохранить вам жизнь на долгое время?

— Держу пари, не так долго, как ваш, — сказал Олег.

— Ах, но мы не думаем о наших скафандрах как о таковых. — Грис приложил кулак к груди в своеобразном приветствии. — Это моя кожа, отныне и навсегда. Я подключен к ней на глубоком сенсорном уровне — с полной тактильной и проприоцептивной интеграцией. Я не просто живу в ней — это часть меня. Надеюсь, это вас не расстраивает?

— Если бы это было так, я был бы не тем человеком, который прибыл бы на Меркурий. И определенно не тем человеком, который обратился бы к творческому коллективу "Киборг".

Скафандр Гриса — или кожа, если так можно выразиться, — представлял собой механическую оболочку, не дающую и намека на органическое содержимое внутри. Броня была разноцветной и украшена узорами в стиле барокко. Шлем Гриса изображал горгулью с клювастым лицом и множеством камер, вмонтированных в ее глазницы. Не было ни стекла, ни визора.

— Знаю, что вы проделали долгий путь, — сказал Грис. — Но вы не должны принимать на свой счет незаинтересованность Роун.

Они шли под солнцем. По мнению Олега, оно не должно было быть таким большим или таким ярким. Интенсивность его освещения, усредненная по орбите, была в сто раз сильнее, чем он обычно привык. Это раздутое, воспаленное Солнце оскорбляло его чувства. Было бы очень здорово оказаться на пути с Меркурия обратно к цивилизованному обществу юпитерианского пространства.

Но не без того, за чем он прилетел.

— Звезда Роун взошла высоко, — заметил он.

— Для нее это не имеет значения. Теперь ее дом — Меркурий. Чем скорее люди это поймут, тем счастливее будут все. Где ваши товары, которыми вы торгуете?

— Знаю, их не так уж много. Но там есть несколько редких сплавов и композитов, которые могут оказаться для вас ценными.

Киборги в караване ждали, чтобы рассмотреть его предложения. Они будут определять стоимость этих предметов, и Олег волен будет принять ее или отказаться.

— Вы можете подняться на борт, — небрежно сказал Грис. — У нас есть провизия для гостей, если хотите снять скафандр. Потребуется некоторое время, чтобы оценить стоимость ваших товаров, так что вы успеете это сделать.

— Спасибо, — согласился Олег.

Грис подвел его к одной из раздвижных платформ, похожих на сани. Они вскарабкались на мостик, затем нашли воздушный шлюз, ведущий в боковую часть клетчатой конструкции, сделанной из старого топливного бака. Олег удовлетворился тем, что просто снял шлем и перчатки и положил их рядом с собой на что-то вроде комбинации дивана и мягкого матраса. Грис, сидевший на корточках по другую сторону стола, не снял ни одной части своего скафандра, кроме пружинных усилителей ног, которые в данный момент висели у двери. Теперь он был занят тем, что разливал травяные настои в маленькие чашечки из сплава.

— Вы были художником до того, как приехали сюда? — спросил Олег, чтобы завязать разговор.

— Вовсе нет. На самом деле я приехал торговать, как и вы. Моему космическому кораблю требовался небольшой ремонт, поэтому мое пребывание здесь превратилось из дней в недели. У меня не было намерения становиться частью коллектива.

— Были ли вы... вот таким?

— Вы имеете в виду киборгизацию? Нет, вовсе нет. Несколько простых имплантов, но они не в счет. — Лицо человека в очках было непроницаемым, даже когда он наливал чай в маленький сосуд на конце своей клювообразной нижней челюсти. — Решение остаться было трудным, но, оглядываясь назад, можно сказать, что оно было почти неизбежным. Нигде в системе нет ничего подобного, Олег, — нигде нет такого беззакония и цивилизованности одновременно. Вокруг Юпитера вы связаны жесткой иерархией богатства и власти. Здесь у нас нет ни денег, ни юридического аппарата, ни правительства.

— Но стать тем, кто вы есть сейчас... вы не могли отнестись к этому легкомысленно.

— Пути назад нет, — признал Грис. — Переход — так мы это называем — слишком сложный процесс для этого. Я продал свою кожу банкам мяса на Венере! Но выгоды от этого неисчислимы. На Марсе переделывают мир, чтобы он подходил людям. Здесь мы делаем нечто гораздо более благородное: переделываем самих себя, чтобы соответствовать Меркурию.

— И Роун уже была здесь, когда вы трансформировались?

— А, — сказал Грис с ноткой разочарования. — Опять мы возвращаемся к ней, не так ли?

— Меня послали установить контакт. Мои хозяева будут очень разочарованы, если я потерплю неудачу.

— Хозяева, — отмахнулся Грис. — Зачем вам вообще работать на кого-то, если у вас был выбор?

— У меня не было выбора.

— Тогда, боюсь, вам лучше приготовиться разочаровать своих хозяев.

Олег улыбнулся и отхлебнул чаю. Чай оказался довольно сладким, хотя и не таким теплым, как ему хотелось бы. Он предположил, что пищеварительный тракт Гриса все еще достаточно развит, чтобы переваривать жидкости. — Ранние работы Роун, то, что она делала до того, как пришла сюда, были слишком оригинальными и тревожащими, чтобы вписаться в существующие рамки критиков. Они хотели, чтобы она была такой, какой не являлась, — больше похожа на художников, которых они уже ценили. Со временем, конечно, они начали понимать, чего она стоит. Ее акции начали расти. Но к тому времени Роун уже присоединилась к вашему коллективу.

— Ничто из этого не оспаривается, Олег. Но Роун перешла на другую сторону и стала одной из нас. Ее не интересует ваш мир инвесторов и спекулянтов, критики и репутации.

— Тем не менее, у моих хозяев есть последнее предложение. Я был бы небрежен, если бы не сделал все, что в моих силах, чтобы привлечь к нему внимание Роун.

— Забудьте о том, чтобы размахивать перед ней деньгами.

— Дело не в деньгах. — Олег, понимая, что у него есть временное преимущество, продолжал потягивать чай. — Они знают, что это не сработает. То, что они предлагают, то, что они получили, — это то, чего почти невозможно купить за деньги, во всяком случае, без нужных связей. Отдельная луна, ее собственное место — пространство для беспрепятственной работы с неограниченными ресурсами. Более того, к ее услугам будут лучшие хирурги системы. Их способностей к ретротрансформации вполне достаточно, чтобы отменить ее переход, если она этого пожелает.

— Уверяю вас, этого бы не случилось.

— Когда она завершила переход, — терпеливо сказал Олег, — она бы смирилась с полной невозможностью когда-либо исправить эту работу. Но ситуация изменилась! Экономика ее репутации теперь позволяет то, что раньше было запрещено. Она должна быть проинформирована об этом.

— Она скажет "нет".

— Тогда позвольте ей сделать это! Все, о чем я прошу — все, о чем просят меня мои хозяева, — это чтобы Роун дала мне свой ответ лично. Вы позволите мне это, Грис? Позволите мне встретиться с Роун, хотя бы разок?

Грис не торопился с ответом. Олег предположил, что, возможно, за пределами его непосредственного понимания происходил какой-то диалог, Грис общался со своими коллегами-художниками, возможно, даже с самой Роун. Возможно, они придумывали лучший способ отмахнуться от него. Коллективу приходилось торговать с посторонними, поэтому они не хотели быть слишком бесцеремонными. В то же время они, очевидно, всячески оберегали своего самого почитаемого члена.