| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Излишне говорить, что именно написал в ответных письмах. Приходилось даже несколько раз прерываться и подходить к окну — успокаивать себя трубочкой и видом завода, подмигивающего мне большими окнами, и умиротворяюще выстукивающего ритм уверенности в завтрашнем дне.
Вот Тула отчиталась хорошо. Они не пытались скрыть, что у них все плохо. Снарядов для фрегатов нужно было в несколько раз больше, чем в прошлом году, когда мы практически сразу остались без половины флота — теперь, по сравнению с прошлым годом, флота стало в 2.5 раза больше, и еще требовался изрядный запас на базу Мальты, для средиземного флота.
К этому государь спустил в Тулу разнарядку на штуцера, с совершенно нереальными, даже по моим меркам, цифрами. Если он собрался новые полки оснащать штуцерами, это вовсе не значит, что заводы потянут 80 тысяч штуцеров, да еще за два года.
Мастера крепились, и писали правду. Точнее, почти правду, так как на пару нестыковок все же напоролся. Неспокойно у них там, и отношения с Тулой явно не блещут доброжелательностью — что в принципе и понятно, так как Петр явно возложил на воеводу контроль над исполнением госзаказа. Вот об этом и не пишут.
Серьезные проблемы — тут уже одной бригадой спасателей не отделаться. Надо думать. А еще лучше, озадачу мастеров — у них основной пожар прошел, и появилось время отвлечься от цехов. По крайней мере, по словам Надежды, мастера поголовно отсыпались, отъедались и занимались хозяйственными делами — хоть огородов у них и не было, но у них отсутствовал и такой хозяйственник, как мой Кузьма, который не минуты не сидел без дела. Точнее, сидел он часто, бывало и в самых неожиданных местах дома, например, на коньке крыши — но вот руками он постоянно, что-то мастерил, чинил или размечал. Мечта любой хозяйки. И за что меня Тая терпит?
Московские отчеты, для разнообразия, пришли в нейтральных тонах. Да, звезд с неба не хватанули, зато и на рифы не напоролись. Обратил внимание, что московские строители работают медленнее своих коллег из Вавчуга, а стоят дороже. Это притом, что кормовые, согласно местным прожиточным минимумам, они получают отдельно, и если тут разницу еще можно списать на дороговизну столицы, то их жалование наводит на мысль о том, что привезти на строительство свою бригаду поморов мне будет выгоднее, даже с учетом расходов на дорогу. А по срокам сдачи — однозначно быстрее, с учетом все той же дороги в оба конца. Отписал Федору по этому поводу и расписал все деньги и сроки в обоих вариантах. Велел показать расчету артельщикам строителей. Или они работают в сроки и деньги, расписанные для поморов, за исключением кормовых — или увольнять всех с удержанием штрафа за срыв работ. Если честно, рассчитывал еще зимой увидеть построенную академию. И если не увижу корпуса осенью, основательно обижусь на то, как выполняется государево поручение. И обиду свою Ромодановскому поведаю, пусть он тоже подумает, отчего артели строителей так не уважают распоряжения государя.
А письмо Таи это личное. Хоть она порадовала. Тихо и искренне.
Посылка из московской типографии отняла больше всего времени. На утверждение пришел окончательный вариант букваря и арифметики, совмещенный со статьями для чтения, навязчиво проясняющими окружающий мир. Брошюра потолстела просто неприлично, от задуманного тонкого букварика остались только первые страницы и благие пожелания. При этом, дополнил пришедший вариант еще одной статьей, в которой рассказывалось о будущем — основная мысль — ничему не удивляться, коль господь человека по своему образу сотворил, то и нечему удивляться, коль человек подчинит себе все силы природы — по морям ходить уже научились, таки и по воздуху сможем, и по тверди быстрее ветра, и вообще ...
Но подумал, и отнес труды святым отцам. Пожалуй, это было верным решением. Правда, теперь придется перерабатывать всю книгу.
Не со всеми изменениями, которые отцы внесли в каждую статью, был согласен — спорили до хрипоты. Приперли меня железным аргументом — мол, популяризация идей нужна, или форма их изложения? Это они, в смысле святые отцы, со мной спорят, так как не первый день меня знают — а приходские батюшки первоначальный вариант сразу за крамолу посчитают. Убедили.
Более того, святые отцы и от себя добавили в букварь пару слов длиной в пару страниц. С тоской прикидывал затраты, которые будут нужны для глобального распространения этого разбухшего талмуда. Подправил статью про законы, табель и паспорт — хотел сократить, но статья распухла, наверное, от возмущения посягательством на ее лаконичность. Ужас.
Зато святые отцы ввели еще одно новшество, сослужившее нам впоследствии добрую службу. Они приняли решение, о клеймении наших технических новинок святым знаком, который будет означать благословение церкви на этом изделии, и соответственно, гарантировать отсутствие дьявольских сил в работе устройства.
Решение приняли, безусловно, не сами святые отцы, они вообще довольно сильно были связаны правилами. Просто они творчески, удачно и к месту, переложили полученные ими сверху распоряжения.
Теперь изделия у нас клеймились, в некоторых случаях, аж тремя клеймами — знаком качества, с соколом, серийным номером и благословением. Скоро свободного места на корпусах не останется.
Букварь отправили обратно весь исчерканный и с дополнительными листами.
В сопроводительном письме просил внести изменения, и печатать без повторного согласования, печатать миллионный тираж, для начала — а то так до бесконечности будет продолжаться. Нет предела совершенству. Обычно, совершенство ограничивают вполне приземленные вещи — деньги и время. И то и другое заканчивалось.
Задумавшись о совершенстве, дополнил письмо боцману указанием о проведении конкурса. Велел объявить по всем артелям, что после сбора урожая, просеивая его — отбирать самые крупные зерна. Та артель, которая соберет сотню самых крупных семян — получает премию сто рублей. Еще десять артелей, подобравшиеся к первому месту вплотную — получат по десять рублей. Результаты определять, взвешивая сотню сухих семян, при этом, более крупные зерна, при одинаковом, или очень близком весе — имеют преимущество. Вот такой незамысловатый конкурс. Думаю, со всех артелей привезут самые крупные семена, какие заметят — потом высеем все зерна от всех артелей. Будет первое опытное поле. А в следующем году конкурс повторим.
И вообще, любит тут народ всяческие игрища — на намасленный столб просто так никто не полезет, даже за призами — а вот при стечении народа, показать удаль свою молодецкую — лезут. И самое интересное — залезают, совершенно непонятно как. Попробовав себя в качестве ползуна по масляному бревну — могу сказать, что с османами задача была менее безнадежной.
Следующая неделя проходила крайне интересно, диковины вошли в стадию испытаний, являющуюся квинтэссенцией трудов. Помню, как в школе ракеты делали — несколько человек трудились днями ради секунд триумфа, и считали, да и сейчас считаю, что оно того стоило. Вот и неделя у меня была такая. Не то, чтоб все удалось — например, малый коловратник запустился нормально, а большой — заклинило на втором часе работы. Но это все мелочи, мастера обещали за пару суток разобраться. С парой суток, конечно, преуменьшают, но и это мелочи. Чувство триумфа от этого ничуть не пострадало.
Из цеха газогенератора пошла первая продукция. Перегоняли дрова, по поводу которых сильно ругался Осип, так как плоты перекрыли подходы к берегу, но эту проблему уже решаем. Дрова перегоняли на уголек, конденсатное топливо и горючий газ. Перегоняли в больших чанах, на подобие солеварных, только еще и с чугунными крышками, притягиваемыми к котлу струбцинами. Эти котлы сидели у нас в длинной печи рядком, нахохлившиеся как наседки, и потели. Вот этот пот мы и конденсировали, а как только из наседки больше ничего выжать не удавалось — снимали ее талями с гнезда и сажали на освободившееся место свежую, только заряженную дровами "клушу". Так эти котлы и прозвали.
Единственную ошибку рабочие совершили первый раз, раскупорив еще не остывший котел — полыхало знатно, как только воздух попал на раскаленный уголь. Теперь в этом цеху образцовая техника безопасности. Котлы раскупоривают только остывшие, и вытряхивают из них уголь, в который превратились дрова после сухой перегонки без доступа воздуха, или пиролиза.
Вообще, интересно, что большинство интересных открытий человечество получило из перегонного куба. Чего только не перегоняли, брагу, дрова, нефть — вообще, перегонный куб стоило сделать эмблемой человечества, как и колесо.
Сразу представил себе виртуальную эмблему — двуколка с установленным сверху перегонным кубом. Которая, весело дымя трубой, несется по жизни из прошлого в светлое и трезвое будущее. Картинка не складывалась. Особенно, вспоминая кристально трезвых стражей правопорядка моего времени и не менее трезвых завсегдатаев вокзалов и подворотен.
Эмблема окончательно забуксовала и была отправлена на склады истории.
Про склады хочется сказать отдельно — горжусь мастерами транспортниками, в чьем ведении склады и находились — мою старую идею с поддонами, подхватили, развили и углубили. Тару и телеги для поддонов они разрабатывали сами, а тележки-погрузчики с винтовыми домкратами на вилках им подсказал. Подсказал чертежами — тут у нас не принято было рассуждать голословно.
Поморы вообще относились бережно к своему слову, может по этому они и молчаливые.
Сказать по правде, словом дорожили не только поморы — купцы, как нестранно, большинство договоров также в устной форме заключали, и система при этом не разваливалась. Ну да речь не об этом.
Цех тары постепенно превращался в большое производство, которое съедало львиную долю бумаги, дерева и стальной ленты, производимой заводом. Гордился. Но аппетиты цеховиков просил уменьшить. А то посидели всего один вечер, обсуждая варианты упаковок — а они уже наладились тару для яиц делать, среди прочей номенклатуры. Вот спрашивается, зачем? Если мы яйца тысячами не перевозим?
Но небольшую партию выпустить разрешил — хозяйкам понравится.
Сдерживать приходилось практически все цеха, на меня даже обижались — тогда предложил им самим сесть и расписать, где они материалов возьмут, и куда сбывать будут. А потом таких обиженных со списками свел друг с другом — пусть они теперь промеж собой бороды дергают, а то, почитать их списки — все запасы завода на один цех уходить будут. Управляющему велел председательствовать на этом мордобое, так как у него был обратный пунктик — никому ничего не давать. С чувством удовлетворения от очередной гадости пошел к оружейникам.
Управляющий и туда пару раз прибегал, с требованиями рассудить и разобраться — на что логично ему намекал, кто у нас тут управляет заводом. Второй раз управляющий прибегал с наливающимся фингалом под глазом, значит, совещание проходит плодотворно.
А вот Штука огорчала. Маловата убойная сила и останавливающее действие, получились. В итоге, первые Штуки так и остались музейными экспонатами, а к производству приняли модернизированный вариант, калибром 14 мм, подобранный испытаниями, и со ствольной коробкой, закрывающей барабан. Ствольная коробка не только отсекала от стрелка дым, незначительно прорывающийся из барабана и истекающий из отстрелянных камор — на нее еще завязали механизм высвобождения барабана, для замены теперь, нужно было сдвинуть ствольную коробку от себя.
Целик прицела и мушку приподняли на несколько сантиметров, а паз для целика унифицировали под разные прицелы, которые у меня были в проекте. Мастера ворчали, но думаю, когда увидят Штуку с оптикой — ворчать перестанут.
Обновленная Штука лягалась уже вполне по взрослому, лишний раз поздравил себя за предусмотрительность — хорошая передача отдачи не уводила ствол от цели, и можно было делать несколько выстрелов вслепую сквозь облако дыма, в сторону цели, вслед за первым прицельным. Теперь Штуку осталось только отполировать испытаниями.
Озадачил оружейников заказом Петра для Тулы. Сотню стволов в день Тула не вытянет никакими силами — только если мы поможем. Значит, с нас станки и несколько бригадиров к ним. Кроме того, штуцер для армии надо сделать предельно простым — кремневые замки и прочие вычурности выкидываем, оставляем голый ствол на ложе, и в открытую казенную часть будем вставлять камору с ручкой. Тут, признаться, вспомнил мосинку и пригрел принцип.
Камора имела на торце рычаг, отливаемый с ней единым целым, держась за этот рычаг, камору вставляем в ствол, пока конусная часть не упрется в конус казенной части ствола, после чего поворачиваем рычаг на 90 градусов — уши на донце каморы входят в зацепление с покатыми крюками казенной части, и ствол запирается. Можно нажимать курок и палить. Ударник бьет по гвоздику, происходил выстрел.
Далее обратными движениями, вытаскиваем камору из ствола. При этом взводится ударник. Хотя, его можно и пальцем взвести. Стрелянную, горячую и дымящуюся камору, держа за рукоять, вставляем в патронташ на поясе и достаем из него новую, снаряженную.
Для снаряжения камор, как Штуки, так и штуцера — придется делать несколько заводских линий по производству и упаковке капсул, объединяющих пулю и порох в одном тонкостенном, слегка конусным, чтоб легко входил в каморы, бумажном стакане. Бумагу пропитаем олифой, для некоторой водостойкости и селитрой, чтоб стакан сгорел без остатка. Но даже если стакан не сгорит во время выстрела — ничего страшного — все ошметки останутся в каморах и будут вычищены при перезарядке.
Прелесть еще и в том, что каморы можно заряжать и обычными, привычными для солдат способами ручной набивки, если капсулы зарядов закончатся. Можно будет даже машинки для перезарядки солдатам сделать. "Забил пулю я в камору туго...". Мдя. Было бы интересно взглянуть на творчество поэтов более поздних времен.
В результате, штуцер выходил из четырех крупных деталей — деревянного приклада с ложем, служащим опорой всей конструкции. Ствола, унифицированного калибром со Штукой. Казенной коробки из гнутой "П" образной детали, в которой монтировался ударник и курок. А также нескольких съемных камор.
Прицел для штуцера заложили открытый, по мотивам прицела автомата Калашникова — прицел, как родной, лег на верхнюю грань казенной коробки.
Еще к штуцеру шел штык — тут мастера уперлись, и штык на бедре носить будет уже нельзя — слишком длинный, только если как саблю. А вот насаживать его на ствол острием к себе, вдоль ствола — можно, так компактнее штуцер в транспортировке получится.
Отдал доработку штуцера целиком на откуп мастерам. Только напомнил, что надо будет по сотне в день делать — так что, увлекаться штуцером не рекомендую — главный упор на создание станочного парка для Тулы. Перепад воды там приличный, энергии станкам должно хватить — но на всякий случай, с обозом отправим коловратную машину. Со специалистами, куда уж без этого.
А специалисты обучались во всю. Ломать уже научились — теперь пытались научиться чинить, а мне, в очередной раз приходилось проводить лекции о соизмерении нагрузки.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
