| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На сахарных заводах Лухмайо цилиндры приводятся в движение волами круглосуточно, несмотря на сложную систему трубопроводов и водоснабжающих устройств. Однажды ночью я наблюдал работу завода, зрелище навсегда запечатлевшееся в памяти. В просторном помещении пылал огромный огонь, поддерживаемый отходами сахарного тростника. Рядом лежали негры, некоторые спящие, другие тихо переговаривались друг с другом. Другие сидели неподвижно, погружённые в собственные мысли, будто вынашивали мрачный план. Волы медленно двигались кругами вокруг столба, заставляющего вращаться цилиндры. Животные исчезали в темноте, вновь появляясь на свет огня, создавая иллюзию волшебного появления из тени. Позади следовала высокая фигура негра, погонявшего животных веткой колючего кустарника. Дети собирали тростниковые стебли, передавая их между цилиндрами, а потом складывали выжатые обломки в правильные штабеля.
Утром медицинский инспектор фермы показал мне устройство фабрики, рассказав о своих лечебных методах и операциях. Сообщил, что часто приходилось ампутировать конечности, так как рабы намеренно повреждали пальцы и руки в машинах, пытаясь сделать себя нетрудоспособными. Медик признался, что в жизни никогда не читал медицинских книг. Первоначально он работал надзирателем рабов, позже став врачом. Он поведал, что незадолго до нашей встречи заболели и погибли от оспы девятьдесят негров-последних пациентов, что обошлось владельцу хозяйства в сорок пять тысяч долларов. Больница была чистой и оборудованной, но перенасыщенной больными пациентами. Многие страдали от приступов лихорадки, осложнившихся водянкой и ревматизмом. Мужчины-негры подвержены особому виду кожного заболевания, проявляющегося крупными гнойниками на руках и груди. После вскрытия нарывы высыхают и отпадают, оставляя неизлечимые пятна белого цвета на черной коже, оливково-зелёного оттенка на коричневой и черного цвета на белой. Нигде больше в стране я не видел подобное заболевание, исключая эту долину. Оно чаще встречается у негров и людей смешанного происхождения, чем у белых.
На восточной стороне долины располагаются плантации Чембара и Квигико. Вторая известна высоким качеством производимого сахара и оригинальностью характера своего бывшего владельца Кастилья. Приехав однажды на ферму, я был мгновенно окружён примерно полусотней превосходных борзых собак, прибывавших со всех сторон двора. Это была лишь небольшая часть собачьей своры Кастильи, страстно увлекавшегося охотой и державшего от двухсот до трёх сотен борзых, ежедневно участвовавших в охотничьих выездах. Собаки собирались на определённое время суток по звонку колокольчика, приглашающего их к кормлению. Непокорные собаки подвергались высшей мере наказания путём повешения на виселице, расположенной во дворе, как предупреждение остальным. Однажды Кастилья отправился охотиться, присоединившись к индейцу, взявшему с собой обычную дворнягу. Дворняга бежала быстрее некоторых борзых и первой догнала оленя. Немедленно Кастилья купил собаку за баснословную цену в 350 долларов. Вскоре после покупки Кастилья снова вышел на охоту с новой собакой, выпущенной одновременно с лучшими борзыми. Все собаки бросились бежать, но дворняга осталась спокойной возле лошадей. Вернувшись домой, Кастилья приказал казнить собаку через повешение на виселице в качестве примера другим.
Севернее Уачо простирается огромная песчаная равнина Пампас-дель-Медиа-Мундо длиной семь лиг, ведущая к деревне Супе. Далее на север идут поселения Барранка, Пативилка (точнее Пати-Уйлька) и Ла-Фортецца. Между ними простираются огромные пустыри, тянущиеся почти до Уармая. Между этой деревней и портом Касма находится похожая длинная песчаная равнина. Подобные чередования бесплодных земель и плодородных долин продолжаются вдоль всего побережья вплоть до района Тумбеса, находящегося на границе Республики Эквадор.
Район богат памятниками времен инков. Важнейшие из них руины дворца короля Химу Канча недалеко от гавани Уаньчако и развалины Параманка близ фортеццы. Доктор Унануэ предполагает, что последнее сооружение воздвигнуто в честь мирного соглашения между королём Химу Канча и его победителем Капаком Юпанки. Согласно его теории, большая постройка на востоке символизирует владения могущественного Инки Пакакутека, а меньшая на западе обозначает территорию побеждённого Химу. Эта теория представляется ошибочной, поскольку характер сооружений явно оборонительный, их расположение противоречит предположению. Единственная проходимая дорога вдоль побережья проходила между этими двумя укреплениями, позволяя контролировать доступ к царству Химу. Инки знали, что угнетённые народы склонны восставать вскоре после поражения, поэтому параманка была построена скорее как крепость для сдерживания восстания, а не как памятник победы. Такие памятники традиционно возводились в Куско, столице империи, а не на полях битв.
Этимология названия Параманка неясна. Одни пишут Парамонга, другие Параманка. Я считаю второй вариант правильным. Гарсиласо де ла Вега называет долину Пармунка. На кечуа Параманка означает сосуд для дождя. Возможно, название намекает на сильные ливневые дожди, которые могли обрушиваться на бассейн долины после сильного землетрясения.
Примерно в пяти лигах к югу от Уачо расположены крупные солончаки Салинас, снабжающие солью всю Перу и Чили. Протяженность этих месторождений составляет половину лиги от морского побережья на восток. Вид салинар впечатляет: кажется, что впереди расстилается ледяной ландшафт, освещённый солнечными лучами, создающими причудливые переливы цветов.
Эта соль образуется естественным путем посредством испарения морской воды, просачивающейся сквозь пористые прибрежные камни и заполняя каждую впадину. Территория делится на участки, называемые полями, откуда извлекаются квадратные куски соли весом ровно сто фунтов каждый. Через несколько дней отверстия вновь наполняются водой, постепенно испаряющейся под воздействием солнечных лучей, образуя осадок, заполняющий углубления целиком. Правительство передало управление солончаками частным лицам, проживающим в Уачо, нанимающим работников и контролирующих процесс производства.
Южнее Салинар дорога пролегает через глубокий песок, преимущественно вдоль побережья, ограниченной на востоке цепью дюн Лас-Лохас-де-Лачай. Стаи куликов и фламинго сопровождают путешественника, словно показывая правильный путь. На расстоянии пяти лиг от Салинар расположено поселение пешкаредорес, где можно приобрести солёную воду и рыбу, иногда даже клевер, предназначенный для кормления лошадей. Отсюда дорога ведёт через высокие песчаные дюны высотой от трёх до четырёхсот футов, опускающиеся к морю под углом более шестидесяти градусов. На вершинах дюн открывается вид на большую глыбу камня, внешне схожую с огромным тюленем, под которой расположилась маленькая бухта, заселённая множеством настоящих тюленей. Шум прибоя и вой тюленей создают удручающее впечатление, вызывая дрожь у прохожего. Местные называют это место Гри-та Лобос (воющий морской пес).
Дорога продолжается через плодоносную долину Пасамайо, включающую два посёлка и восемнадцать ферм. Центральным городом долины является Чанкай, административный центр субпрефектуры. Посёлок расположен примерно в лиге и половине от реки и короткой лиге от моря, где имеется небольшой и небезопасный порт, доступный лишь малым судам. Население насчитывает около 1200 человек, преимущественно индейцев и мулатов. Продукты питания и овощи высокого качества, мясо крупного рогатого скота, баранина, домашняя птица и вкусная рыба присутствуют здесь в изобилии. Дома построены довольно грубо и скромно, внутренне обустроены минимально. Во многих соседних поместьях, таких как Торребланко и Пасамайо, активно выращивается кукуруза для экспорта и откармливания свиней, число которых велико.
Нигде в Перу нет такого количества земляных блох, называемых пикес, особенно в районе плантаций. Пикес маленькие белые насекомые, живущие в песке, паразитируя на людях и животных, предпочитая свиней. Насекомое проникает под кожу, чаще всего под ногти пальцев ног, где откладывает яйцо, способствующее образованию болезненного опухолевидного образования. Игнорирование проблемы приводит к развитию личинок, проникающих глубже в плоть, провоцируя воспаление и абсцессы, порой настолько серьезные, что необходима ампутация ноги. Пока пикес внедряется, ощущения его присутствия нет, впервые почувствоваться опухоль появляется лишь после развития яйца. В этот момент удалить мешок с яйцом и саму мать относительно несложно. Негритянки проделывают это с большим мастерством, сделав отверстие в коже острой иглой и вытянув мешок наружу. Если оболочка лопнет, они удаляют яйцо той же иглой, что требует особой осторожности. Я предпочитаю действовать быстрее и надёжнее, применяя ланцет. Сделанное отверстие имеет размер примерно с фасоль, в которое насыпают горячие пеплы сигареты, чтобы уничтожить оставшиеся яйца или личинки. Пикес не всегда ограничивается пальцами ног, иногда попадая на тело и лицо, усложняя диагностику пациента, который испытывает сложности в определении причины возникновения неприятных ощущений.
Однажды у меня появилось шесть опухолей от пикес на правой ступне, происхождение которых я объяснил единственным фактом минутной остановки в загонах плантации, пока лошадь седловали.
Дорога от Чанки до поместий Биская, Андагуаси и деревни Саян идет на северо-восток, через унылую песчаную долину, меж рядов бесплодных холмов странной формы. Однажды мне пришлось преодолеть двенадцать лиг по этой труднопроходимой дороге под сильнейшим солнцем. Мулы были настолько измотаны, что на подъезде к Куесте-де-лос-ахаркадос отказались сдвинуться с места. Нам пришлось спешиться и устроить долгий перерыв. Мы улеглись под животами животных, единственно возможным укрытием в бескрайнем пространстве без деревьев. Спустя долгое и сложное путешествие, во время которого мы заблудились в болоте неподалёку от Биская, мы наконец достигли Андагуаси глубокой ночью.
Всего в двух лигах от Чанки, рядом с усадьбой Чанкайо, расположены Колкасы уникальные подземные строения эпохи инков. Согласно преданию, они были возведены юнкасами во времена похода Капака Юпанки против Химу Канчи, служа складами продовольствия для огромной армии численностью более 120 тысяч воинов.
Первый раз, отправившись из Уачо в Лиму, я решил пройти весь путь в двадцать восемь лиг без перерыва. Поэтому покинул Уачо в два часа пополудни, намереваясь перейти песчаные равнины ночью. Со мной шел негр-гид, знакомый с дорогой. Мы миновали Чанки поздно ночью. Некоторое количество мулариев, устроившихся перед хижиной, предупредили нас, что река сильно поднялась и переходить опасно. Несмотря на предупреждения, мы продолжали движение и около часа ночи подошли к реке Пасамайо, вышедшей из берегов после сильных осадков в горах. Группа путешественников расположилась на земле, ожидая утреннего света и надеясь, что вода отступит. Найти проводников, знакомых с бродами, оказалось невозможно. Мой негр-гид смотрел на бурлящую реку с тревогой, признавшись, что никогда прежде не видел такой стремительной волны. Необходимо было срочно принять решение, и я принял решение попытаться форсировать реку. Надежность проверенного коня, неоднократно спасавшего меня в опасных ситуациях, внушала уверенность. Осторожно въехав в реку, я почувствовал, как глубина увеличивается с каждым шагом. Мощь течения ощутимо воздействовала на мою лошадь, вскоре она потеряла точку опоры, но продолжала бороться с течением. Именно в этот момент облака закрыли луну, и я потерял ориентиры, заранее выбранные деревья на противоположном берегу стали невидимыми. Потеря контроля привела к тому, что течение подхватило нас обоих, отбрасывая к скале посреди реки.Позднее услышав тревожные выкрики негра и остальных путешественников на берегу, я сделал резкое усилие, натягивая поводья, повернув лошадь лицом к течению. Собрав силы, она вновь встала на твёрдую почву. Применив шпору, лошадь рванула обратно в глубину потока, успешно доплыв до берега. Остальные путешественники, увидев успешный исход, попросили меня вернуться и помочь им. Отправив негра обратно на своём коне, он сумел переправить всех оставшихся семерых человек, ни разу не допустив промаха. Изнурённая долгим трудом, моя лошадь смогла добраться до Лимы с неутомимым духом, прибыв туда в полдень следующего дня.
Далее дорога идёт около двух лиг сравнительно гладкой поверхностью, большей частью среди садов. Затем начинаются крутые песчаные холмы, тянущиеся примерно на четыре лиги. Перемещаться здесь тяжело как человеку, так и лошади, особенно в местах склонных к спуску, где лошадь часто утопает в песке выше колена. Часто возникают удивительные атмосферные явления, похожие на гигантские зеркальные отражения, создающие оптический обман, где наши фигуры кажутся увеличенными до огромных пропорций. Примерно в шести лигах от Чанки стоят две жалкие хижины, составляющие тамбо придорожную гостиницу, где путники могут отдохнуть и подкрепиться. Отсюда дорога поворачивает к каменистой местности, называемой Педра-Гордас, ведущей к болотистым территориям Копакахуана.Через две лиги после этого начинается река Чильон, подобная Пасамайо, обычно легко преодолимая, но стремительно разливающаяся в период сильных дождей. На небольшом удалении от реки дорога сливается с маршрутом, ведущим к Серру-де-Паско. Примерно в лиге от Лимы находится район Пало секо, подобно Педраса-Гордас, знаменитый гнездом разбойников. Путешественник может считать удачным событием, если удастся пересечь эти опасные зоны без нападения.
Глава 9
Побережье к югу от Лимы Чилька Забавные сигарные футляры, изготовленные там Яуйос Писко Путешествие в Иеа Ночь на песчаных равнинах Катастрофа 1823 года Виноградные плантации в Иеа Бренди и вино Дон Доминго Элиас Суда для перевозки бренди (ботихас и одрес) Жестокий способ снятия шкур с коз Негритянский карнавал Необычный вид кролика Саламанкьея Хлопковые плантации Каньон Уайтара Сангальян Гуано Обзор перуанского побережья Реки Меданос Ветры Смена сезонов Гаруас Ломас Маммалии Птицы Амфибии
Побережье к югу от Лимы
Побережье к югу от Лимы по своей внешности, климату и характеру похоже на те части к северу от города, которые только что были описаны. Плодородные долины, деревни и плантации, удобные морские порты и обширные песчаные пустоши чередуются друг с другом. Иногда почти невыносимая жара сменяется холодными и нездоровыми туманами, а здесь и там разбросанные памятники богатства и величия прошлых веков представляют собой замечательный и болезненный контраст с настоящей бедностью и нищетой.
Чилька
Проходя на юг от Лимы через Лурин, мы приходим в Чильку, жалкую деревню, situated на земле, которая не дает ничего для удовлетворения человеческих потребностей. Кажется непостижимым тайной, почему люди поселились на месте, где природа не дала ничего для их питания, даже не капли чистой воды, в то время как в нескольких милях отсюда роскошные долины предлагают продукты, которые с трудом можно получить с неблагодарной земли Чильки. Надежда на богатство от коммерческой спекуляции или горной промышленности заселила многие inhospitable берега и создала многолюдные города на безводных пустынях, но в Чильке таких стимулов не было. Возможно, они существовали в прошлом, так как многочисленные руины, разбросанные вокруг деревни, подтверждают мнение, что население здесь было очень велико во времена инков. Сила привычки и местной привязанности, которые часто связывают человека с местом, где жили его предки, вот что удерживает жителей Чильки в их жалком жилище. В немногих деревнях, как в Чильке, индейцы за последние 300 лет так тщательно избегали смешения с людьми других рас. Они занимаются плетением соломы для шляп и сигарных футляров.Последнее они делают в необычайно красивом стиле из белой и цветной соломки, из которой вплетают различные фигурки и узоры иногда в имена, а иногда и в стихи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
