Снежная Кэрол

Ушли мы недалеко. Буквально через несколько минут, прямо за поворотом, передо мной появилось то, что на карте было обозначено как "дорога". Н-да, похоже, сумасшедших строителей на этой планете было два, — один метро придумывал, а второй — карты составлял. Потому что громадину, огороженную высокими заборами, с запутанными эстакадами, змеившимися в разных направлениях, и ещё какой-то дырой под землю, куда заныривал бесконечный поток транспорта, назвать простым и понятным словом "дорога" было, по крайней мере, издевательством. И как это безобразие перейти? Ведь, судя по карте, мне надо попасть на другую сторону.

Признаков перехода поблизости не наблюдалось. Я даже послала Ойлейна пройтись на пару сотен метров в сторону, поискать, но безрезультатно. Да ещё и место оказалось безлюдным. Вот только что народа было не протолкнуться, и на тебе, никого. И указателей нет. Кто мог придумать такой ужас? То ли дело Венгсити! Даже в самых глухих районах на всех зданиях висят таблички с указанием квартала, улицы и номером дома, через каждые пятьсот метров — терминал для вызова аэрошки. А тут... странные дома без окон, трубы, уродливые бетонные заборы. Гадость, одним словом.

Делать нечего, я махнула Ойлейну, призывая идти за мной вдоль этой "дороги", искать переход. Мы шли и шли, и шли вдоль бесконечного забора, за которым что-то рычало, гудело, шумело, завывало и странно светилось. С другой стороны тоже был забор, он окружал длинное унылое темное здание, а когда оно заканчивалось, то сразу же начиналось другое. На этой планете архитекторы, явно, питают нездоровую страсть к заборам. Матерь Всего Сущего!

Через час меня начало охватывать беспокойство. Уж больно эти темные странные здания не вязались с тем буйством красок, которое царило в центре у вокзала. Завывание дороги с одной стороны и полная темнота с другой. Может, мы зашли в необитаемый район города? А что, если это — запретная зона, и сейчас приедет полиция и арестует меня? Но лучше уж полиция, чем банда преступников, которая обязательно водится в подобных трущобах. А на Минедже, говорят, много преступников.

Спокойно, Гейда, спокойно, все будет хорошо. В конце концов, ты на цивилизованной планете. Вроде... Закоченевшими пальцами я достала карту. Сигнала сети не было. Плохо. Матерь, до чего же холодно. Полностью застёгнутая куртка и натянутая на уши шапка уже не спасали. Кажется, мороз пробирал до самых костей. Меня потряхивало мелкой дрожью, а зубы потихоньку постукивали. Ледяные ступни невыносимо ломило, каждый шаг давался с трудом.

Я уже плохо понимала, где я и куда иду, и начало казаться, что эти заборы будут всегда, до самой моей смерти. Хорошо хотя бы снег прекратился. Когда ноги в слякоти утопают, о красоте природных явлений как-то не задумываешься. Идиотская планета — либо невозможная жара, либо убийственный холод. Как здесь люди выживают?

Я оглянулась на мужа. Как он там? Ойлейн шмыгал красным носом. Куртку давно застегнул и капюшон плотнее надвинул. А ведь на нем только одна футболка, свитер так и не догадался одеть! Заболеет, не ровен час, что мне с ним тогда делать? И я хороша, расслабилась, не проследила. А ещё он, явно, уже устал тащить наши чемоданы.

Незримо накатывала паника. А какие есть варианты? Вернуться к метро? Поискать оттуда какой-то транспорт? Честно, я не очень уверена, что на обратной дороге мы не заблудимся. Эта странная дорога много раз уходила в стороны мостами и насыпями. Я могу не вспомнить, как мы шли. Тогда что? И тут... в заборе, что огораживал дорогу, открылась дверь, и оттуда вышел человек. Мужчина.

— Стойте! — взвизгнула я и бегом рванула к нему.

Зверек остановился и недовольно уставился на меня.

— Стойте, — я подбежала и для надежности схватила его за рукав куртки. — Куда ведет эта дверь?

— Это переход на другую сторону автострады, — он назвал ещё район, который находится на той стороне, и ближайшие станции метро, но я уже не слушала. Переход! Мы же, наверное, с сотню этих дверей прошли, и хоть бы на одной было написано, что она и есть переход! Да здесь не два, а целая планета сумасшедших строителей!

На другой стороне автострады (я запомнила, как называется этот выкидыш местной инженерной мысли) оказался снова красивый район. Жилые небоскребы — не такие высоченные, как в центре, но тоже интересных форм, цветов и орнаментов. Я автоматически отмечала про себя интересные здания и отдельные элементы. Тонконогая башня с приплюснутой тарелкой на верху, гигантская буква "О", конус в окружении перекрученных колец. А этому сооружению я и названия-то подобрать не могу, нечто такое все изогнутое и угловатое. Но смотрится красиво. Такого на Венге не увидишь.

Рядом с небоскребами приземистые магазинчики и кафе смотрелись мелкими букашками, распластанными по земле. Стройные офисные здания рябили рекламой. Прямо на них, на огромных экранах мелькали видеосюжеты. Ухоженный немолодой зверёк открывал дверцу дорогого аэромобиля. Юная госпожа зачем-то подмигивала ему.

А еще здесь, на этих улицах, было много-много аэромобилей, припаркованных где и как придется. На домах нашлись указатели, а ещё появилась сеть, так что, хотя мне до сих пор было очень холодно, шагала я теперь с точным осознанием, где я и куда иду. А уж когда мы, наконец, добрели до нотариальной конторы, я в полной мере поняла, что такое счастье. Да! Я сделала это!

Мне повезло, я успела за полчаса до закрытия. В приемной было восхитительно тепло, хотелось просто упасть на стул, закрыть глаза и провести в этом блаженном состоянии хотя бы пару часов. Но я, конечно, не стала вести себя так по-детски. Вежливо поздоровалась, сняла куртку, попросила о приёме у госпожи нотариуса. Её помощник — невзрачный, щуплый зверек в добротном, но как-то несуразно сидящем на нём костюме — доложил обо мне и буквально через минуту пригласил в кабинет.

Женщина-нотариус встретила меня приветливо, предложила горячего чаю, за что я тут же воспылала к ней вселенской любовью. Ойлейн бесшумной тенью скользнул следом за мной и пристроился на коленях чуть позади и сбоку от моего кресла. Нотариус на мгновение удивленно подняла брови, но тут же спохватилась:

— Вы, верно, с Венги?

Она внимательно выслушала мою просьбу поделиться сведениями о новой хозяйке Кая. Даже задала пару уточняющих вопросов. По-моему, всё было просто. Но она... с милой улыбочкой категорически мне отказала. Мол, у них есть некий закон о неприкосновенности частной жизни, и он не позволяет разглашать сведения такого характера. Дать мне эти данные без судебного постановления для неё будет стоить лишением лицензии и выплатой огромных штрафов.

Если честно, у меня даже сил расстроиться не было. А может, я начинаю привыкать к постоянным отказам в этом деле? На Венге отказали, почему тут должно быть просто? Тем более на Венге я нашла выход — найду и тут. Странно, конечно, что нотариус не прониклась сочувствием к моей душещипательной истории о безумной любви к Каю. Мне всегда казалось, что инопланетницы более мягкосердечны. Но подкупить ее или соблазнить — даже не стану пытаться. Этот её ответ с законом звучал так искренне. Надо попробовать с какой-то другой стороны.

Вот, например, помощник нотариуса был весьма очарован моим заинтересованным взглядом, брошенным из-под ресниц. Он принес чай на подносе и вовсю старался как можно эротичнее переставить приборы на журнальный столик. Выглядело это настолько комично! Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Даже начинающий венговский малек дал бы ему сто очков форы. Это посмешище пыталось привлечь моё внимание, интересуясь, сколько сахара положить, и предпочитаю я лимон или мед. Самое смешное, что время от времени он ещё и бросал взгляды полные самодовольного превосходства на стоящего рядом со мной на коленях Ойлейна. Вот тут я, вообще, теряюсь в догадках.

Нотариус тоже заметила неумелые попытки понравиться со стороны своего помощника. И слегка напряглась. Я, конечно, реагировала как можно холоднее на чужую не предложенную мне собственность. Но, когда он оказался между мной и нотариусом, улучила момент и незаметно послала ему весьма многообещающий взгляд. Чтобы найти в книгах своей госпожи нужные сведения особого ума не надо, так что в качестве источника информации вполне сгодится. Для большего я его использовать не собираюсь. Быстрая улыбка зверька в ответ, видимо, означала, что он меня понял.

Уходить из конторы я не спешила. Отдельно попросила большую чашку чая для Ойлейна. "Ему нужно согреться". И это даже соответствует правде. Немного расспросила женщину о городе. Ещё раз попыталась рассказать, как сложно и тяжело я сюда добиралась. Ещё раз получила вежливый, но непреклонный отказ.

После третьей чашки чая мне недвусмысленно дали понять, что контора закрывается. Выдав очередную порцию огорчения от полученного отказа, пришлось распрощаться с нотариусом и выйти в приемную. Она проследовала за мной, как-то явно опасаясь за своего зверька. Было бы что охранять! На фоне моего шикарного, даже мокрого и замёрзшего Ойлейна ее помощник выглядел полным заморышем.

Муж подал мне куртку, сам без напоминаний надел свой свитер. Помог мне застегнуться. Снова подхватил наши вещи. Я с самой очаровательной улыбкой попрощалась с женщиной. А потом, повернувшись к ней спиной, одними губами сказала помощнику: "На улице", и вышла из конторы.

Жуткий холод сразу же пробрал до костей и показался еще более сильным, чем до этого. Прошествовала бодрым шагом, сделав вид, что ухожу, — вдруг нотариус следит в окно, но за углом остановилась.

— Здесь подождем, — сказала я мужу, зябко растирающему руки. — Если я права, зверёк сейчас появится.

Ойлейн в ответ поёжился. Я осторожно выглянула за угол. Никого не было видно. Видимо, нужно подождать. Я попыталась пока трезво оценить состояние своего мужчины. Он явно сильно замёрз, а ещё как-то уже совсем напряжённо тащил наши вещи, норовя при любой передышке поставить их прямо на снег.

— Надо как-то вызвать такси. Еще одну поездку на метро и прогулку нам, наверное, не осилить. Дай мне планшет.

Ойлейн снова поёжился и выразительно чихнул.

И тут заметила, как на крыльце нотариальной конторы появился ожидаемый мною зверек. Я помахала ему из-за угла. Он меня увидел и, не торопясь, словно прогуляться вышел, направился ко мне. Ишь, какой бравый, куртку на плечи накинул, словно и не холодно ему вовсе. Сигарету во рту держит, улыбается так самоуверенно. Прям как герой какой!

Вся бравада мигом слетела, как только он повернул за угол и увидел Ойлейна. И что здесь неожиданного? Он видел ведь, что я пришла с мужем? Или на коленях Олейн ему меньше казался? Взгляд зверька сразу стал колючим и даже каким-то злым. Я чётко проговорила, что щедро награжу за такую простую информацию, как адрес новой хозяйки Кая. Две строчки текста за весьма приличную сумму. Но он цедил через зубы что-то о своих профессиональных обязанностях, а потом и вовсе бросил: "Мы с вами просто не поняли друг друга, дамочка. Простите за беспокойство", и поспешно вернулся обратно в контору.

Что это было? Деньги, значит, его не интересовали? А что интересовало? Секс? Его госпожа использует его только для работы с бумагами? Он хотел, чтобы я позвала его с нами в гостиницу и там отымела чем-нибудь крупным? Чужого зверька? Когда все советы приезжающим просто кишат предупреждениями, не брать для игр чужих мужчин на этой планете! Даже больше: обходиться исключительно профессиональными услугами местных, обязательно крупных, проверенных борделей. Обвинения в изнасиловании, издевательствах, пытках местные власти вешают на Венговских женщин с каким-то маниакальным упорством за самые невинные игры. Да и вообще... даже при общей аккуратности и, кажется, молодости, выглядел этот экземпляр совсем не соблазнительно. Бррр!

Планшет пиликнул, сообщая, что такси прибудет через десять минут. Матерь Всего Сущего, еще целых десять минут на морозе! Я ненавижу эту планету!

Пока ждали машину, Ойлейн мужественно замерзал, а я, забыв про холод, потихоньку, кажется, приходила в отчаяние. Еще вчера я пыталась найти в сети агентство по продаже рабов "Врата любви", но то ли госпожа Стьюдайр ошиблась, то ли намеренно солгала, но такой конторы на Минедже не существовало. Нотариус была моей единственной зацепкой, а теперь вот нет и ее. И что?!

Такси прибыло через восемь минут. Этакое маленькое утешение в конце неудачного дня. Здесь это единственный адресный транспорт, и то не автоматический, как аэрошки на Венге, а с водителем — зверьком. В машине было тепло, и я сразу поняла, что готова ехать куда и сколько угодно, лишь бы подольше не выходить обратно на мороз. Прикрыла глаза. До чего же я устала! Завтра на свежую голову нужно будет искать новые обходные пути к базе нотариуса или попытаться все-таки уговорить ее помощника. Или... Все, не могу больше думать! Я подумаю об этом завтра.

Глава 8. Правила

— Гейда

— Эй, дамочка, слышите! Приехали, говорю.

Я очнулась от голоса водителя такси. Похоже, задремала по дороге. Только почему меня будит какой-то зверек, а не муж? Это его прямая обязанность. Глянула на Ойлейна и обомлела: спит. Это что еще за новости?

— Ойлейн!

Не реагирует. Пришлось хорошенько потрясти его за плечо. Муж поднял слипшиеся веки и непонимающе уставился на меня какими-то мутными красными глазами. Хотя уже через секунду сообразил, где находится и, на ходу бормоча извинения, бросился открывать мне дверь.

Вообще, я планировала отправить Ойлейна в магазин за продуктами. Полагаться на местную кулинарию совсем не хотелось. Вдруг её придумывал тот же безумец, что и метро. А Ойлейн может за двадцать минут приготовить именно то, что я люблю. Но сейчас, глядя, как муж как-то совсем ссутулился в ожидании заселения, опять поставив сумки на пол, я сильно засомневалась в успехе предприятия. Черт, наверное, можно один раз и заказать еду. Или сходить куда-нибудь.

Обстановка нашего гостиничного номера оказалась более чем скромной. Одна большая комната в сине-бежевых тонах, визуально поделенная на зоны. Двуспальная кровать, пара кресел, очень миниатюрная кухня за барной стойкой, где немаленькому Ойлейну и повернуться-то будет негде. Безликая убогая обстановка, не сравнить с Венгой. У нас принято использовать в дизайне теплые светлые цвета, мягкие округлые линии, обилие уютных тканей, объемные подушки, пушистые ковры. Здесь же... как в казарме, честное слово.

— Что же, — резюмировала я, оглядевшись, — по крайней мере, здесь тепло. Ойлейн, ты чего там застрял?

Я обернулась к мужу, да так и застыла с открытым ртом. Ойлейн привалился к входной двери и медленно сползал вниз. Глаза его подозрительно закатились, что, явно, означало, что он теряет сознание.

— Не смей!!! Слышишь?!

На мои окрики он не реагировал. Я бросилась к мужу и, что есть силы, потрясла за плечи, пытаясь привести в чувство. Тот же эффект! Чёрт! Если он сейчас здесь упадет, я не только его до кровати не дотащу, но даже из номера не смогу выйти, чтобы позвать на помощь. Я принялась ещё активнее тормошить мужа. Через минуты три Ойлейн всё-таки разлепил веки и посмотрел на меня каким-то полу-осмысленным взором.