Путь книга 1 с Игорем

— И снова доброе утро! С вами в студии Диана Аллерс и видный политолог и медиаэксперт Джереми Эпштейн, мы продолжаем утреннее шоу "С добрым утром, Цитадель!". Как я и обещала, у нас в гостях только что вернувшиеся из международной археологической экспедиции. Видные ксеноархеологи: это профессор кафедры ксеноархеологии Московского Государственного Университета — Марек Янкуловский, и доктор ксеноархеологии с Тессии — Лиара Т"Сони. Поприветствуем! — на экране появляются высокий моложавый и светловолосый человек, одетый в светло-зелёный уник, и молоденькая, очень красивая азари в точно таком же унике.

Игорек встрепенулся и внимательно вгляделся в азари, на грани слышимости я уловил шёпот друга: — Так вот ты какая, Лиара Т"Сони, азари из моих снов!

Друг окутался биотикой, и лежавший на спинке дивана пульт от головизора влетел ему в руку. Пополз вверх регулятор громкости, и все, оставив свои дела, стали смотреть шоу. Даже Басма оторвалась от книжки.

Ведущая: — Уважаемые учёные, рады видеть вас у нас в студии, и ещё раз здравствуйте!

Профессор: — Здравствуйте!

Доктор: — Здравствуйте.

Ведущая: — Как прошла экспедиция?

Профессор: — В целом — очень удачно, мы нашли очень ценные образцы и довольно большой объём информации, хорошо слетали! Правда, доктор Т"Сони?

Доктор: — Да-да, профессор. Совместная работа принесла много данных, которые, правда, надо ещё обработать... но кое-какие выводы уже можно обнародовать.

Эксперт: — Господа учёные, вы можете, наконец, дать ответ? Куда и почему исчезли протеане?!

Ведущая: — Да-да! Всех это необычайно интересует! У вас есть ответ?

Профессор: — Однозначного пока нет! Но чем дальше мы исследуем проблему, тем всё отчетливее становится одна версия.

Эксперт: — Какая версия, профессор?

Профессор: — Протеане не исчезли, а были уничтожены!

Ведущая: — Уничтожены?!

Эксперт: — Пфф! Профессор! Что значит уничтожены? Кем? Кто мог уничтожить самую могущественную цивилизацию прошлого?! Это невозможно!

Профессор: — Ну почему же? Вполне возможно!

Доктор: — В некоторых восстановленных архивах мы находим упоминания о тех, кто их уничтожил — протеане называли их "Пожинающие" или "Пожинатели"!

Гвалт и смешки в студии.

Эксперт: — Профессор, протеане построили ретрансляторы и Цитадель! А они есть до сих пор и прекрасно работают, поскольку мы с вами — как раз на Цитадели. А вы говорите, что их уничтожили? Почему же не уничтожили эти объекты?

Профессор: — Видите ли, э-э?..

Эксперт: — Джереми Эпштейн, профессор!

Профессор: — Так вот, Джереми, по последним данным исследований — Цитадель и ретрансляторы гораздо древнее, чем остальные из найденных протеанских артефактов!

Эксперт: — И насколько древнее?!

Профессор: — Тут, скорее, уместен термин "во сколько раз" древнее! И можно говорить о нескольких десятках раз! Мы с уверенностью можем говорить, что Цитадель и ретрансляторы существуют миллионы лет!

Эксперт: — Но, профессор! Ваши заявления полностью противоречат официальным выводам! Ведущие учёные Республики и Союза установили, что Цитадель и ретрансляторы построили протеане.

Доктор: — Ну, во-первых, не установили, а предположили! Это несколько разные вещи! И история знает немало примеров, как со временем теории менялись на свою полную противоположность. И, во-вторых, мы оперируем данными последних экспериментов по сканированию — как Цитадели, так и ретрансляторов. А эти данные говорят, что этим объектам несколько миллионов лет!

Ведущая: — Доктор Т"Сони, а сколько вам лет?

Доктор: — Мне 84 года, но какое это имеет...

Эксперт: — Но постойте! Вы же, по меркам азари, ещё даже несовершеннолетняя! И вы пытаетесь нам сказать, что все учёные ошибаются, а вы сами, по сути, ещё ребёнок, говорите истину?

Доктор: — Я не претендую на истину, я лишь говорю про данные исследований! И я занимаюсь исследованиями протеан уже почти тридцать лет!

Профессор: — Вот именно! И я, в свою очередь, хочу сказать, что доктор Т"Сони — великолепный специалист и замечательный учёный! Я очень доволен работой с ней!

Ведущая: — А что это за "Пожинатели" такие, доктор Т"Сони? Вы можете сказать?

Доктор: — Насколько нам удалось понять из восстановленных, обрывочных и неполных данных протеан, "Пожинатели" — это древняя раса машин. Очень древняя и очень могущественная.

Эксперт: — Пффф! Машины? Это как геты, что ли? Ха-ха-ха! И мы должны поверить, что какой-то чокнутый русский в компании с малолеткой азари нашли причину исчезновения протеан! Да всё, что вы тут нам сказали — это полная чушь!

Профессор: — Молодой человек, кто дал вам право оскорблять меня и, тем более, доктора Т"Сони?! Вы сами, вообще, кто такой?!

Эксперт: — Я политолог и медиаэксперт!

Профессор: — А медиаэксперт — это, простите, эксперт в чём?

Эксперт: — Э-э-э... Профессор?

Профессор: — То есть, какой-то надутый еврей, который сам не знает, в чём он эксперт, будет мне, потомственному шляхтичу, учёному с мировым именем, автору более сотни научных работ — работ, признанных, между прочим, всеми расами Цитадели, и моему ассистенту, весьма достойному учёному из расы азари, говорить, что мы — чокнутые и несём чушь?! О чём и с кем вообще здесь можно разговаривать?!

Эксперт: — Профессор, да вы — антисемит, даже, не побоюсь этого слова, фашист!

Профессор: — Да как вы смеете!

В студии поднимается гвалт, зрители в зале свистят и улюлюкают, прокатываются взрывы хохота, ведущая бегает и пытается всех успокоить. Камера выхватывает доктора Т"Сони — юная азари сидит с полными слёз глазами и комкает в руках платок. Профессор и политолог ожесточённо ругаются на заднем плане.

Ведущая: — Господа! Господа! Прошу вас, успокойтесь! Ну что вы, как дети, в самом деле?!

Профессор: — Когда я, по вашей очень настойчивой просьбе, мисс Аллерс, принял приглашение на ваше шоу, то не догадывался, что вы додумаетесь пригласить в качестве эксперта недоучившегося журналюгу с интеллектом гамадрила! Который, вместо нормальных аргументов, может лишь оскорблять своих оппонентов! Мне очень жаль, но нам с доктором Т"Сони больше нечего делать на вашем шоу! Честь имею! Идёмте, Лиара, нам здесь не место.

И, взяв азари за руку, археолог, под свист и смех, быстрым шагом уходит из студии.

Внезапно головизор гаснет. Все смотрят на Игорька, у которого в руках пульт.

— Игорь? А зачем ты выключил? — спросила Бина.

Маленький друг сидит весь какой-то поникший, с потухшим взором.

— Там больше не на что смотреть. И играть мне что-то больше не хочется, пойду к себе. Простите меня...

Встав и зябко поёжившись, Игорь, обойдя стоящего в проходе деда, уходит наверх.

— Что это с ним? — спрашивает дед.

— Странно! Вроде всё нормально было, потом это шоу с археологами... "Пожинатели" эти! Чего такого сказали эти археологи, что она так странно отреагировала?.. — тихо говорит Бина.

— Кто поймёт Провидца? Такое ощущение, что он что-то знает! Знает, и молча хранит это знание, — подхватила Рэтнейт.

— Эти его сны!.. — слышится от Даян.

— А что — сны? — спрашивает бабушка.

— Я поговорю с ним, — говорит дед.

— Нет, деда! — останавливаю я его. — Лучше я.

— Пусть Ази это сделает, он ему доверяет больше всех, — говорит деду Денис.

Поднимаюсь наверх, нажимаю на голограмму открывания двери комнаты друга. Он сидит на ковре у окна, как сам говорит, "по-турецки". Подхожу и сажусь за спиной, обнимаю его. Он прижимается ко мне и тихим голосом начинает говорить.

— Они не слышат, Ази! Не хотят слышать ничего, что не укладывается в их привычную картину мира! Как страусы — сунули голову в песок, и думают, что опасности нет! Но она есть! Слышишь, друг, они придут и падут нам на головы, как карающий меч. Холодные и безжалостные лаборанты в чёрной броне, а мы — как плесень в пробирках! Придут и смоют нас, как смыли протеан, инусаннон и многих-многих до них... А политики до самого последнего момента будут твердить, что такие, как Лиара и профессор Янкуловский, раздувают панику и говорят чушь! Как же, видные учёные ещё тысячи лет назад доказали, что вот так — и никак иначе! Даже когда увидят всё собственными глазами, будут твердить, что этого не может быть, потому что не может быть никогда! И триллионы поплатятся за их глупость и слепость. Триллионы, ты слышишь, Ази?! Во всей нашей галактике не останется безопасного места, ни для одной из рас.

— Кто они, Игорь? О ком ты говоришь?

— Они — истинные хозяева этой галактики, именно они построили Цитадель и ретрансляторы, они создали нашу цивилизацию, создали в рамках, нужных им! Они знают о нас всё... просто всё! И, когда придёт время, они же нас и уничтожат! Я не знаю их самоназвания, протеане называли их Жнецы.

— Зачем они это делают?

— Не знаю! Никто, кроме них самих, не ответит на этот вопрос. Зачем? Зачем заботливо растить цивилизации, пестовать, возвышать... а затем безжалостно их уничтожать?!

— Когда? Когда всё начнётся? Ты ведь знаешь, Игорь?

— Через двадцать с небольшим лет, и я — ключ к нашей победе или поражению, я или Ванька. Только мы двое можем решить общую судьбу.

— Вы?

— Ази, если я погибну — будь рядом с Иваном, когда всё начнётся! Ты поймёшь, когда события пойдут к страшному финалу, поймёшь! Отпусти меня ненадолго.

Он встал, отошел к столу, выдвинул ящик и, покопавшись в нём, достал лист пайперола. Подошел и сел передо мной, я снова его обнял.

— Смотри! Если ты увидишь сообщения об огромном корабле, который выглядит вот так... — даёт мне лист с нарисованным на нём странным листовидным объектом, с торчащими в стороны из нижней части шестью толстыми лапами. Этот странный корабль (при внимательном взгляде стало видно, что объект искусственный) был чёрного цвета. — Так вот! Если ты увидишь сообщения о появлении подобного корабля, знай — до полномасштабного вторжения осталось три года, или чуть меньше, может, чуть больше, но ненамного. Хорошо, Ази?

— Хорошо, Игорь! А с чего ты взял, что погибнешь? Откуда такие страшные мысли?

— Мне страшно, Ази! Очень, очень страшно! На нас неотвратимо надвигается самая ужасная война в истории галактики! Она будет настолько чудовищной, что мы даже не можем себе представить! И всякое может случиться, галактика — опасное место...

— Но, может, стоит рассказать взрослым?

— И что мы им скажем, Ази? Что я вижу кошмары, в которых неизвестная раса машин уничтожает всех разумных в галактике?! Они не поверили учёным! Ты видел? Учёным! Освистали и осмеяли их. А меня просто закатают в дурдом и будут кормить таблетками, как сумасшедшего.

— А родители?

— А что родители? Я не хочу на них это вешать — пусть живут в счастливом неведении. Ты просто представь, каково это — знать, что твои дети обречены на войну с врагом, которого почти невозможно победить? На войну, в которой они, скорее всего, все погибнут?!

— А я смогу это в себе носить?

— Прости меня, но я просто не могу больше это тащить в одиночку! И ты — единственный, кому я могу это рассказать! Ты поверишь мне и никогда никому не расскажешь о том, что узнал. Ты, тот, который любит и доверяет мне! Доверяет даже больше, чем всем остальным! И любит тоже сильнее всех остальных...

— Но... чем я смогу помочь тебе?

— Не знаю... но в некоторых моих снах я вижу тебя — ты рядом со мной, там, в пылающей галактике. Среди боли и смерти, в царстве отчаянья... я вижу рядом тебя! Мой друг, мой Ази...

Глава 9. Как надо проводить спасательные операции.

Игорь (Мендуар, июнь 2361 год)

Мы, всем классом, идём в поход, в дикую часть колонии. Толпа малолеток, разбавленная ребятами постарше, с дедом, воспитательницей и нашей классной до конца средней школы — Сайомхой Ваис. За плечами компактный, но довольно тяжелый рюкзак со спальником и продуктами, трёхлитровой флягой с водой, солью и специями; на поясе, в магнитном захвате и пластиковом пенале, мой богомол-Б. Мой любимый "Коготь" на бедре, и браслет коммуникатора на правой руке. На мне короткие бриджи и майка, ветровка свёрнута и пристёгнута к рюкзаку, на голове бейсболка, чтобы не напекало так сильно, а на ногах моя гордость — мощные, с металлическими вставками, ботинки из свиной кожи, на толстой рифлёной подошве. Мы планируем провести в предгорьях неделю или чуть больше. Как объяснил дед, идем на натурную подготовку, чтобы познакомить нас с выживанием в дикой природе: что можно есть и пить, как правильно охотится и ловить рыбу, какие растения и для чего можно использовать.

— Я подготовлю вас, а вы — всех остальных, и так будете передавать эту эстафету младшим!

— Так точно! — гаркнули мы дружно.

Солнце жарит вовсю, хотя ещё раннее утро, по тропе стелется пыль и садится на ботинки. Эхо шагов, отражаясь от скал справа от нас, мечется и улетает в каньон реки. Река Гремучка рокочет метрах в тридцати внизу, среди россыпей камней и обломков скал. Она обжигающе холодна, ведь берет свое начало из ледников вулканических гор.

— Хоть бы стишок кто рассказал или считалку — для упрощения ходьбы, — слышу я чей-то голос сзади, кажется, Насара.

— Вы хотите стишок?

— Давай, Шепард! — слышится голос из начала колонны.

— Тогда слушайте!

We're foot-slog-slog-slog-sloggin' over Africa

Foot-foot-foot-foot-sloggin' over Africa

(Boots-boots-boots-boots-movin' up and down again!)

There's no discharge in the war!

Народ подтянулся, пошёл бодрее. И я продолжаю...

Seven-six-eleven-five-nine-an'-twenty mile to-day

Four-eleven-seventeen-thirty-two the day before

(Boots-boots-boots-boots-movin' up and down again!)

There's no discharge in the war!

На лицах задумчивость и решимость. Колонна идет в ногу. Я скандировал дальше, и мои слова разносились над колонной, эхом отражаясь от скал.

Don't-don't-don't-don't-look at what's in front of you.

(Boots-boots-boots-boots-movin' up an' down again);

Men-men-men-men-men go mad with watchin' em,

An' there's no discharge in the war!

Try-try-try-try-to think o' something different

Oh-my-God-keep-me from goin' lunatic!

(Boots-boots-boots-boots-movin' up an' down again!)

There's no discharge in the war!

Count-count-count-count-the bullets in the bandoliers.

If-your-eyes-drop-they will get atop o' you!

(Boots-boots-boots-boots-movin' up and down again)

There's no discharge in the war!

Все вошли в ритм и шагали под стих.

We-can-stick-out-'unger, thirst, an' weariness,

But-not-not-not-not the chronic sight of 'em

Boot-boots-boots-boots-movin' up an' down again,

An' there's no discharge in the war!

'Taint-so-bad-by-day because o' company,

But night-brings-long-strings-o' forty thousand million

Boots-boots-boots-boots-movin' up an' down again.

There's no discharge in the war!

I-'ave-marched-six-weeks in 'Ell an' certify

It-is-not-fire-devils, dark, or anything,

But boots-boots-boots-boots-movin' up an' down again,