Беги, Василич, беги

— Какие могут быть там перспективы? — саркастически спросил я. — Если человек попал в рай, то это уже навсегда и бесповоротно.

— Как ты не можешь понять, — шепотом начал убеждать меня старый чекист, — что со всеми можно договориться. Нет таких проблем, которые было невозможно решить, и нет таких людей, с которыми невозможно было решить эти проблемы. Мы созданы чем-то Сущим по-своему образу и подобию. Неужели ты думаешь, что мы не могли бы договориться и с ним, если бы знали, что ему нужно и для чего он нас создал вообще. Все живые существа могут договариваться, иначе бы от нас никого не осталось, как и от тех Сущих, которые создают для себя миры в бесконечности. Ты, главное, помоги мне. Ты же видишь, что наше сотрудничество, начавшееся так внезапно, благоприятно для нас обоих. Я твоя защита, а ты мой путеводитель и благодетель. Найди то место, в котором можно попасть в рай, и мы с тобой сдвинем горы. По рукам?

Я немного подумал и хлопнул по протянутой руке. Я ничего не терял и был уверен в том, что мне не придется колесить по округе, разыскивая дорогу в рай. Интересно, а как Олигерьев мог написать в своих записках о Мугачевой, страдающей в раю, если во времена их написания Мугачева ещё не родилась?

Глава 42

День закончился шашлыками, которые мы жарили прямо во дворе на решетках, лежащих на приспособлениях, названных американцами барбекю.

Ночью на сытый желудок мне снился сон о том, как я ведрами таскаю живую воду в огромный бак на повозке, в которую был запряжен огромный французский монстр с мохнатыми ногами. Тяжеловес, — подумал я, ощущая свинцовую тяжесть воды. Заглянув в ведро, я увидел, что вода действительно свинцового цвета и переливается как ртуть. Вылитая в бочку вода распадалась на маленькие блестящие шарики, сливающиеся в один огромный меняющий свою форму блестящий шар, из которого выскакивали руки, ноги и чьи-то головы. Одна голова вдруг улыбнулась и сказала ласковым голосом жены:

— Вставай, снова бандиты приехали.

Я встал и пошёл к воротам. Всё-таки, я хозяин и должен открывать ворота.

За воротами стояла черная большая автомашина повышенной проходимости одной знаменитой иностранной фирмы, а у ворот стоял улыбающийся как солнечный зайчик местный криминальный авторитет по имени Мардат.

— Ай-вай, Олег Васильевич, — шел он ко мне с протянутыми для объятий руками, — ну как вы не могли сказать, что являетесь лучшим другом такого авторитетного чекиста как товарищ Гудыма. Ай, как нэхорошо получилось. А где сам товарищ Гудыма?

— В доме, отдыхает, — сказал я и Мардат полетел прямо к дому, однако его полет был прерван шкафом-охранником в чёрном костюме и белой рубашке с чёрным галстуком. Он как будто работал в похоронном бюро и был нанят специально для того, чтобы в какой-то момент вернуться к старому месту работы, но уже с готовым клиентом.

— Куда? — сказал охранник.

— К товарищу Гудыме, я его друг, — сказал Мардат и поднял руки, показывая, что у него нет дурных намерений и спрятанного оружия.

После обыска Мардат был пропущен в дом. Шашлыки шашлыками, а работа работой.

В доме Мардат обнимался с Гудымой так, как будто был его самым близким родственником и так рад появлению, что даже места себе не находил, чтобы сделать родственнику приятное.

— Товарищ Гудыма, — ворковал он, — всё районное начальство сидит в машине и ждёт сигнала, чтобы накрыть поляну в любом месте и на любое количество гостей по самому высшему классу. Каждый будет рад оказанной чести выстрелить из подаренного лично товарищем Дзержинским маузера старейшему чекисту нашей страны. Это всё равно, что орден на грудь получить.

— Стар я стал, — начал дребезжать старый чекист, но с каждым словом голос его креп и наливался металлом, отлитым людьми с горячей головой, чистым сердцем и холодными руками, — однако слышал, что ты лапы начал протягивать на моё имущество, подаренное моему лучшему другу? Заруби себе на носу, — сказал Гудыма и в руке его с ловкостью фокусника появился маузер с чекистским знаком на рукоятке, — бывших чекистов не бывает. Мы все как одна семья, в горе и в радости, и в работе после окончания службы. Такие же, как и сотрудники НКВД, которые всегда работали семейно на всех постах, куда их посылала коммунистическая партия и советское правительство. Все семьи, как цыгане кочевали из города в город, подчиняя всё и вся своему командованию. Не будет меня, на мое место встанет другой и возьмет в руки этот маузер, как символ вечной власти, данной нам Лениным и Сталиным.

— Так точно, товарищ Гудыма, — сказал Мардат, — бес меня попутал. Сказывали люди, что чертовщина в этих местах водится, вот я и решил это место прикрыть, чтобы людям нашим жилось спокойно.

— Ты поосторожнее с бесами, — металлическим голосом сказал Гудыма, — у моего друга есть такое средство, которое бесов уничтожает на расстоянии. Поэтому не зли его, а мне уже поздновато пикники устраивать. Скажи спасибо районным начальникам за внимание, пусть занимаются исполнением своих прямых служебных обязанностей, а я уж тут немного отдохну, да поеду по своей епархии с инспекцией, не забудь, что я люблю кашку кукурузную с маслом сливочным.

— Будет сделано, — сказал Мардат и исчез так, как будто действительно был связан с бесами.

Глава 43

После ухода Мардата мы сидели молча, и никто не решался произнести первое слово, как в том анекдоте, когда мужики с больными головами утром вспоминали, а с чего началась вчерашняя пьянка.

— Ну, как? — спросил Гудыма.

— Как как? — переспросил я. — Трясти надо. Пойдём во двор.

Во дворе я осмотрелся и сказал одному из охранников поставить свой "джип" прямо напротив колодца. Водителя второй машины отправил в хозяйственный магазин за крепкой веревкой. Сказал, чтобы купили метров двести.

Собственно говоря, я и сам не понимал, что делаю, потому что в записках старика Олигерьева было сказано, что в рай нужно подниматься к солнцу, а ад спускаться к звездам. Как можно подниматься к солнцу? Как йоги? Но йоги поднимались по короткой веревке, не более десяти метров длиной и то некоторые люди считают, что древние владели секретами пневматики, надувая полую емкость в веревках. Да и это объяснение совершенно не объясняло, как же йоги надували свою веревку. Не исключено, что они сдирали со змей шкуру и делали из них длинный кожаный мешок, склеивая все соединения. И даже это предположение не нашло никакого своего подтверждения.

Пока я занимался размышлениями, приехала машина с двумя бухтами крепкой капроновой веревки. Размотав одну бухту, мы занялись связыванием двух концов, используя морской узел. И главное — хватит ли двухсот метров веревки, чтобы добраться до рая?

Ездивший за веревкой водитель оказался смышлёным малым и купил ещё брезентовую беседку для сварщика, работающего на большой высоте. Эту беседку мы привязали к веревке. А вот как мы будем травить, это по-морскому, а по-сухопутному тянуть двести метров веревки? Руками не получится. Ворот, который сооружен над колодцем, рассчитан на ведро воды, но может выдержать килограмм пятьдесят, и всё. Нужна лебедка, но нужна хитрая лебедка, которая смогла бы смотать и размотать двести метров веревки.

И снова помог тот ушлый водитель, предложивший присоединить к автомобильной лебедке катушки, на которые будет наматываться веревка.

Я не буду описывать все наши хитрости и результаты мозгового штурма возникшей проблемы, скажу, что дело решили связисты при помощи катушек из-под кабеля и приспособлений для прокладки его на большие расстояния. Всё, как обычно, просто, если знаешь, что и где лежит.

К вечеру мы приготовили всё и, как говорится, никакие дела не делаются на ночь. Даже мусор из дома нельзя выносить ночью. Сейчас спросите, а почему? Сам не знаю, но доморощенные маги и волшебники говорят, что вечером с помойки хозяева приносят домой нечистую силу, которая, пользуясь тёмным временем суток, заскакивает в пустое ведро.

Вечером я сказал жене, чтобы она не удивлялась ничему, что она завтра увидит, и что ничего страшного не произойдет.

— Меня не будет несколько часов, — сказал беспечно я, — а к ужину обязательно вернусь.

Враль из меня не шибко хороший, потому что жена почему-то захлюпала носом. Я успокоил её, как мог, и уснул

Утренняя работа была прервана приходом совершенно неожиданного гостя.

К нам пришел священник местной церкви, молодой и недавно назначенный священник отец Андрей. Молодой, чернявый, подтянутый, по повадкам то ли из лейб-гусар, то ли штабс-капитан Преображенского полка, восстановленного недавно нынешним царём, то ли выпускник Царскосельского лицея, взятого потом под опеку графом Бенкендорфом и его преемниками.

— Благослови вас Господь, — сказал отец Андрей и широко перекрестил нас. — Успехов вам в трудах ваших на благо Господа нашего и сына его Иисуса Христа.

— Благодарствуем, отец Андрей, — ответил я, хотя видел священника раза два и то издали, и первое впечатление было о том, что он армейский священник, а первое впечатление всегда самое точное, как и первая любовь. Я ещё тогда подумал, а в каких учебных заведениях готовят священников для органов госбезопасности, так как сейчас священники стали чем-то вроде замполитов или политкомиссаров, глядя на то, как истово молятся у икон питомцы Берии и Дзержинского, а в характеристиках стали писать, что сотрудник воцерковлённый или на грани воцерковления, как раньше писали, что он член КПСС или кандидат в члены партии. Так и пишут в аттестациях: Истинно православный. Характер ортодоксальный. Делу Иисуса Христа и Единой России предан, идеологически выдержан, морально устойчив. Беспощаден к врагам Бога и Единой России, лично предан лидеру нации. Хороший семьянин. Отмечен наградами лидера и орденами-медалями многих общественных организаций России. Некоторые даже пишут, что вес общественных наград равняется четырём килограммам и трёмстам граммам или меряют их в пудах. — С чем пожаловали?

Глава 44

— Дело у меня к вам есть, — сказал отец Андрей и оглянулся примерно так, как постоянно оглядывается летчик-истребитель в боевом полете или пограничник в составе пограничного наряда, проверяя, идет ли сзади младший наряда и осматривая прилегающую местность. — Конфиденциальное, — и он поднял вверх указательный палец, как бы призывая в свидетели истинности его намерений того, кто находится Там.

— Пойдёмте в дом, там и поговорим, — пригласил я и попросил жену приготовить нам чай. Каждое дело должно начинаться с чувством, толком и расстановкой и приход священника был как раз тем моментом, который дал нам возможность ещё раз обдумать план дальнейших действий.

Выпив по полстакана чая и откинувшись на спинки стульев, мы начали разговор.

— Дошло до меня мнение народное о том, — начал священник примерно так же, как начинались все дела, когда сознательный гражданин, не имеющий больше терпежа, писал письмо в компетентные органы и просил принять меры против злостного тунеядца, который пишет какие-то бумажки, в которых клеймит нашу родную совецкую власть, — что вы собираетесь тут добывать нефть и сланцевый газ, нарушая, значит, знаменитую экологию Подмосковья и создавая конкуренцию народному достоянию в лице "Газпрома", а также пытаясь получить прибыль от прихожан его церкви путём поставки им бесовского создания.

— Какого ещё бесовского создания? — не понял я.

— Что же тут непонятного? — подхватил отец Андрей, обрадовавшись возможности просветить неразумных мирян. — Хозяин поземного мира создал себе запасы газа, чтобы жарить грешников на вечном огне, так как деревья там не растут по причине полной непригодности мира того для произрастания растений, требующих солнечного света для создания хлорофилла, и вот неправославные христиане в Америке стали отбирать этот газ у хозяина Ада и представлять его как Божий подарок людям, вызывая трения как у Создателей и Ниспровергателей, так и у людей на этом свете, запутавшихся в том, чьими природными дарами они пользуются.

— Чего-то я не пойму, — вмешался в разговор Гудыма, — у "Газпрома" газ от Бога, а у Америки газ от Дьявола?

— Вот-вот, в самую точку попали, товарищ Гудыма, — сказал отец Андрей и перекрестился. — Америка нам дана в наказание за грехи наши. От них к нам идёт всё зло. Они высасывают из нас все соки и жируют там на своих миллионах, а люди наши могли бы жить ещё лучше них, да вот козни американские не дают такой возможности.

— А ты откуда знаешь, как меня зовут? — сказал старый чекист и все поняли, что дело приняло неожиданный оборот. Откуда этот попик мог знать Гудыму? А? А только от органов, которые и послали его сюда. — Ты с каким заданием сюда подослан? — и Гудыма встал.

Так они и стояли друг напротив друга, проверяя силу своих взглядов. Отец Андрей держался за серебряный крест на серебряной цепи, а Гудыма держался за отблескивающий серебром потертостей маузер товарища Дзержинского, висевший на его шее вместо креста на кожаном шнурке.

— Так кто тебя сюда послал? — зловеще повторил свой вопрос чекист, ласково поглаживая наградное оружие. — Ты у меня сейчас вспомнишь не только то, как всех апостолов звали до их крещения, а и то, куда ты кладешь заначку от своего начальства, продавая опиум для народа.

— Я наркотой не занимаюсь, — сдавленно прошипел отец Андрей, понимая, что разошедшегося чекиста остановить очень трудно.

Но тут в комнату вошла моя жена и сообщила, что к нам приехал непосредственный начальник отца Андрея.

Глава 45

Скажу честно, я думал, что сейчас в комнату войдет генерал, начальник местного КГБ, но в комнату вошел священник в парадном одеянии и с колодкой медалей и орденов на груди. Отец Андрей в это время мышкой выскользнул из комнаты. Вышколенный товарищ.

— Честь имею, архиепископ Можайский и Бородинский Евлампий, — четко сказал он, прищелкнув каблуками лакированных ботинок, — полковник, бывший командир отряда милиции особого назначения, ЧОН по-старому, воевал в Чечне и в других горячих точках, свидетельством чему все эти награды, а ныне тружусь на ниве духовного просвещения граждан после окончания высшей духовной академии и присвоения звания архиепископ.

— Присаживайтесь, товарищ архиепископ, — пригласил Гудыма и закрыл полу распахнувшегося пиджака, убрав от взоров подарок председателя ЧК. — Чем обязаны?

— Да, как вам сказать, — несколько замялся Евлампий, но потом по-военному сказал, — одним словом — дело обстоит так. Внешняя разведка получила информацию, что в библиотеке Папы Римского в Ватикане хранится доклад епископа Адальберта Магдебургского, склонявшего князя Владимира к принятию христианства. В нём было сказано, что на его стороне активно выступали языческий жрец Гудыма и посланник Перуна по имени Олег. Они склоняли князя к принятию католического уклада христианства и доказывали, что православие принесет России немалые невзгоды, однако князю понравились богатые одеяния греческих священников и он склонился в сторону греческого ответвления христианства. Преследуемые князем, Гудыма и Олег исчезли в неизвестном направлении, стреляя в княжеских дружинников из диковинного оружия, не пробивавшего доспехи воинов. И к докладу приложена пуля калибра семь целых шестьдесят три сотых миллиметра от пистолета Маузер "Боло", то есть "большевик" с укороченным стволом. Нашему сотруднику удалось сфотографировать эту пулю. И вот, по данным оперативно-технического управления МВД, пуля эта выпущена из оружия, подаренного председателем ВЧК оперуполномоченному Гудыме за успехи в борьбе с мировой контрреволюцией. Похоже, что стреляли из этого маузера, а, товарищ Гудыма?