— Ты чего так вырядился все-таки? — спросил меня гоблин.
— В Черного Плаща играл. — Буркнул я, только чтобы отвязались.
Глава 6
Тело отца нам отдали к вечеру следующего дня. В училище я не пошел, не до того было. После своих ночных похождений рассказал матери, что все в порядке, а потом утром к нам заявился уже знакомый мне Дознаватель Круглый и предложил пройти в посещенный мной участок, дать показания. Хотя бумажной волокиты я у орков до сего времени не заметил, но может быть так надо. Мать стойко выдержала появление огромного тролля, а Горшок раскрыл рот и уставился на представителя службы порядка, как на статую ожившего божества — с таким же благоговением и обожанием. Все же орки более привычны к смерти, чем люди — долго переживать не будут, стиснут зубы и продолжат жить. Перед этим найдя обидчика и отомстив ему за смерть близкого. Только это я сделал еще ночью, так что на удивление мама тут же успокоилась и моментально заснула — сказалось напряжение последних оборотов. Словно у нее с души сняли тяжелый груз.
Делать нечего, потопал за Круглым. По дороге спросил, что может мне какую справку дадут, что я сегодня в училище не буду присутствовать на занятиях, на что тролль улыбнулся и сказал, что в случае потери родственника имеешь право не посещать рабочее место и занятия в течение шестидневки. Это здесь так неделя называется. Шесть дней, одна рука, все логично. Так что тут я прикрыт.
Пришли в участок, никакого праздного шатания я не заметил — все были заняты делом. Собственно "полицейских" в поселке было немного — ночной патруль сейчас отсыпался, чтобы заступить на новую смену, следователи, если так можно было назвать дознавателей, сидели по кабинетам и разбирали мелочевку — редкие пропажи имущества, несчастные случаи и спорные вопросы, которые возникали между гражданами. Не скажу, что орки воровали друг у друга, скорее этим грешили клептоманы-гоблины, но все же иногда такие случаи происходили. Как я уже говорил расследование проводили быстро — здесь на всю катушку пользовались способностями шаманов, так что о такой науке как криминалистика даже не слыхали. Анализы крови никто не брал, про отпечатки пальцев не слышали, остатки ворсинок одежды или грязь из протектора ботинок тоже за улики не считались. Просто сначала потерпевшего, а потом и подозреваемого притаскивали к шаману, тот мигом "вскрывал" его черепушку и добывал нужные сведения. Конечно, если стояла блокировка, как у нашего ночного убийцы, то тут уже менталист не церемонился — выворачивал мозги наизнанку, да так, что тот потом слюни пускал, впадая в идиотизм. Я, конечно, чутка струхнул, а вдруг шаман заглянет чуть глубже мне в память и узнает, что я не тот, кто есть на самом деле? Но вроде бы обошлось — меня отвели к начальнику службы порядка, крепкого телосложения орку в форме и пилотке на голове, как отличительному знаку руководства.
Я сел на стул, а Круглый застыл за моей спиной изваянием. Орк сцепил пальцы перед собой и взглянул в мои честные глаза, что-что, а уж на допросах я уже бывал и в Конторе вколотили манеру поведения в таких случаях, так что я был в себе уверен. Начальник расцепил пальцы и покрутил стило в пальцах.
— Меня зовут Крут, я начальник всего этого бедлама, — орк обвел рукой помещение. — Я задам тебе несколько уточняющих вопросов, ты не против?
— Нет. — Мотнул я головой. Как будто у меня был выбор.
— Во-первых, это ты проник в дом шахтера Тычка и нанес легкие телесные повреждения ему и его жене?
— Он что, заявление на меня накатал? — ответил я вопросом на вопрос.
— Нет. — Начальник хитро посмотрел на меня. — Но все же просил передать ночному мстителю, чтобы в следующий раз, когда полезет к нему в дом, лучше стучался в двери, а не шастал в окошко, да и животину бы пощадил.
Передавил что ли, подумал я, да нет, кабан вроде здоровый на вид был.
— Что, думаешь зверя его убил? Бегает по двору здоровый, только ноги немного заплетаются, точки ты перепутал, парализационную от сонной в темноте не отличил, так что Хмыря только под утро отпустило. Зачем ты к нему лазил?
Отпираться было бесполезно, все равно они раскрутили всю цепочку от меня до сынка этого Тычка, да и дневное происшествие все равно записано в журнале, так что сложить дважды два... тут много ума даже троллю не надо.
— Я подрался с его сыном. — Честно глядя в глаза, ответил я. — Подумал, что рассерженный родитель может отомстить, а потом подслушал разговор и понял, что не он.
— А в окно зачем полез?
— Жена у него дура. Он мог ее зашибить в гневе, да и сынок этот оказывается не от него.
Начальник переглянулся с Круглым.
— То есть ты его спасать от необдуманного поступка полез, так?
— Выходит так.
— А как на этого вышел?
— Мать видела его на площади, как из портала выходил. Знакомое лицо, раньше за ней ухлестывал, пока мой отец не появился. Ну...
— Ясно, дальше не продолжай. — Крут поднял руку. — Отвергнутый жених, увидел любовь всей своей жизни, решил отомстить мужу. Прости меня парень за такие слова, но твой отец всю колонию спас. Если бы этот убийца на него не отвлекся, то мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
— А что такое?
— Дело государственной важности, извини, не имею права разглашать. А насчет гостевых домиков тебе Тычок сказал?
— Да.
— Этого ты как нашел?
— На ловца и зверь бежит. Сам вышел, когда решил ноги делать.
— Как ноги делать? — не понял Крут и вновь переглянулся с Круглым. По шороху одежды я понял, что тот пожал плечами. — Ладно, неважно, в общем, парень, ты здорово нам помог. И еще один вопрос — тебя отец научил так драться, что ты даже здорового мужика вырубить можешь?
— По книжке научился. — Ответил я.
— Так ты же читать не умеешь. — Прогудел позади тролль. — Как можно по книжке научиться?
— Картинки смотрел. — Буркнул я.
— Почему он не умеет читать? — спросил тролля Крут.
— Я его попросил номер дома назвать, а он руну "Восемь" перепутал с "Четыре". Над четверкой значка нет, а над восьмеркой есть.
Вот блин, подумал я, на пустом месте опозорился. Как завещал великий Ленин, учиться, учиться и еще раз учиться.
— Может в темноте и перепутал. — Заступился за меня начальник. — А ты бы не перепутал?
— Я — нет. — Заверил тролль. — У меня в училище по правописанию высший балл.
— Вот раз у тебя высший балл, то иди писать отчет о проделанной работе на пяти листах, кто, где, как, когда вошли, что увидели, в общем, ты знаешь, давай иди.
Тролль поскучнел, развернулся и вышел, хлопнув дверью чуть громче, чем нужно было. Начальник улыбнулся.
— Я тоже на первой ступени числа и буквы путал, привыкнешь. — Он аккуратно опустил стило в маленький стаканчик с грифелями. — Работы на шахте ведутся, скоро погибших откопают, так что можете провести обряд на рассвете. Расходы на себя возьмет Управа, Древляна распорядилась. Все подготовит служба, приходите на холм Скорби.
— Может вы отца нам отдадите? — спросил я. — А то мать наверное попрощаться захочет.
— Только лодку его сильно слезами не заливайте, а то он не выгребет к Острову Рождения. — Серьезно сказал Крут. — Он отмщен, круг замкнулся, дух может спокойно уйти на перерождение, тут ты молодец, что не поверил официальному заключению.
— А кто его давал? — насторожился я.
— Мастер участка... — Крут задумался. — Он же не инженер, а просто руководитель... хм, значит вот кто поспособствовал... ладно, малец, иди домой, а нам тут еще надо клубок предательства раскрутить. — Начальник хлопнул ладонью по столу. — Тебя проводят. И если еще что-нибудь случится, ты больше по чужим домам не лазь, а лучше к нам иди, мы никогда в помощи не откажем.
— Спасибо. — Поблагодарил я и по-быстрому удалился.
На центральной площади перед Управой народ гудел как растревоженный улей — шахта была закрыта до проведения расследования и орки, которые пришли на работу, тут же принялись выяснять почему такое могло произойти и как теперь на них отразится пересчет зарплаты, которая и так была небольшой. Все уходило на налоги и прочие сборы, а ведь нужно было еще и кушать, да и обуться не помешает, хотя у нас здесь как такового ткацкого и обувного производства не было — все везли из разных миров. А этот таможенный сбор "через границу" еще только увеличивал стоимость вещей, хотя, как оказалось открыть портал копейки стоит. И тут евреи окопались.
Никто народ не разгонял, но и причину закрытия шахты не объявляли, так что орки и прочие тролли маялись от безделья и страдали в догадках, что же это могло быть. Кто-то слышал вопли и крики ночью в районе гостевых домиков, а одна всклокоченная тетка с пеной у рта доказывала, что это служба порядка чертей вчера гоняла, а то и агентов самих Гнаргов! Народ ей сильно не верил, но особенно впечатлительные уже собрались вокруг нее в кружок и слушали бредни раскрыв рты. Два мужика — гоблин и еще раз гоблин — даже затеяли драку, чтобы кулаками доказать свою точку зрения, но тут же были разняты стоящими рядом орками. Драчунам предложили пройти на Арену, отчего их пыл как-то сам собой утих и гоблины, позыркав друг на друга и пошмыгав носами, разошлись от греха. Где-то уже соображали на троих — любители выпить среди орков тоже были, но весьма крепких напитков здесь не готовили, максимум что-то похожее не пиво и напиться вдрабадан можно было только самогонкой из местных перебродивших ягод или медовухой, веществом, напоминающим земной мед, также производящимся насекомыми. Только продавался он в лавке знахаря-травника и для лечебных целей, но парочка хитроумных изобретательных гоблинов перегоняла его в брагу и толкала из-под полы. Этих доморощенных бутлегеров безуспешно искала вся служба, но, думаю, что они сами иногда прикладывались к их изделию, а то и калдырили вместе, вот почему гоблинов никто изловить не мог. Потому что они на хрен никому не нужны, все прекрасно знали, где они прячут разборный аппарат и складывают готовый товар. Впрочем, изредка совершаемые налеты на этот склад наверняка пополняли коллекцию бутылок у начальника Крута, которую я заметил у него под столом. Понимаю, должность нервная, надо и расслабиться иногда.
Так что потолкавшись для приличия между орками и послушав разговоры, я двинул домой. Там, уже немного отошедшая от горя мать, наводила порядок, Светка кормила ящериц, а Горшок по своему обыкновению мел двор. Когда я отворил калитку и вошел во двор, то все тут же уставились на меня как на привидение.
— Что? — спросил я.
— Что от тебя хотели в Управе? — с тревогой в голосе спросила мать.
— Медаль дали. — Ответил я. — Орден Сутулого.
— Кто это? — спросил Горшок. — Не знаю такого.
— Потом поймешь. — Махнул я рукой. — Все в порядке, не беспокойтесь. Отца привезут к вечеру. Завтра похороны на холме Скорби.
— Надо все приготовить. — Мать убрала рукой прядь и пошла в дом. Видно за деньгами.
— Расходы на себя возьмет Управа. — Оставил я ее. — Древляна распорядилась.
Мать застыла на пороге и обернулась.
— С чего вдруг такая щедрость? — спросила она. — Или ты мне не все рассказал?
— Скажем так, выдал неполную информацию. — Ответил я. — Не волнуйся, мама, все в порядке. Отец наш герой, только об этом будем знать только мы, остальным незачем.
Я обернулся и резко раскрыл калитку. Хиса, которая так целеустремленно шла к ней, тут же изменила свое направление движения и сделала вид, что просто прогуливается. Я пристально проводил ее взглядом.
— Пойдемте в дом. — Закрыв калитку, сказал я. — А то здесь чужие уши из каждой щели торчат. — Сказал это специально очень громко.
Закрыл калитку на щеколду, подозвал Лютого, кабан с радостью потрюхал ко мне и потерся о бок, требуя ласки. Я почесал ему за ухом и поманил всех в дом. Так как я еще не завтракал — Круглый прибежал очень рано — то с удовольствием наложил себе еды из чугунка и принялся уплетать. Светка протянула руку и схватила печеньку из корзинки. Мать шлепнула ее по ладошке.
— Не таскай! Потом в обед поешь.
Сестра надулась и обиженно уселась на лавку. Мать села напротив меня, Горшок устроился рядом. Я быстро доел кашу и пошел к раковине, чтобы помыть посуду.
— Молчун, что ты молчишь? — не выдержала мать. — Скажи что-нибудь?
— Что именно? — не понял я.
— Ты же теперь за главного в доме.
— Вот как. — Крякнул я. — С чего бы это вдруг?
— От меня толку все равно нет. — Произнес Горшок. — Хоть я и старше, а совсем не представляю, что делать.
— Номинально главным считаешься ты. — Я ткнул в брата чистой ложкой. — Так что тебе и карты в руки.
— Молчун, хватит говорить загадками. — Поморщилась мать. — Мне, конечно, на работе дадут единовременное пособие по потере мужа, но эти деньги очень быстро закончатся.
— Вот ты о чем. — Я моментально просек мысли матери. — Ничего, выкарабкаемся. Исключим из рациона ненужные и вредные продукты вроде печенья. — Я кивнул на тарелку с лакомством.
Светка посмотрела на меня как на врага народа, как же так, лишать ее такого маленького удовольствия. Я улыбнулся ей и подмигнул.
— Просто надо рационально жить. — Заявил я. — Что у нас там с финансами?
— Я зарабатываю в луну пять полных рук больших монет. — Сказала мать. — В отложенных средствах у нас не больше двух с половиной рядов, но этого хватит при сильной экономии луны на три — четыре.
— Это если ты на работу ходить не будешь. — Сказал я. — А если мы устроимся к кому-нибудь подмастерьями...
— Никто вас не возьмет, пока не окончите хотя бы четвертую ступень. — Сказала мать. — А это два лета ему и четыре тебе, так что придется затянуть пояса.
— Не придется. — Заявил я. — У нас есть хозяйство, есть яйца, огород (хотя там кроме салата ничего не растет, орки не знают, что такое картошка, помидоры и огурцы, хотя для них местный климат самый смак), все же монеты будут нужны на хлеб и другую выпечку. Хотя... можно ведь у мельника муку покупать и самим хлеб печь. Так наверняка выйдет дешевле.
— Я не пробовала. — Сказала мать.
— Ну, значит самое время научиться. — Ответил я. — И потом, если брать муку, то можно и лавку со сладостями прямо здесь открыть, чтобы наша улица в центр не таскалась.
— Тогда уж лучше у Нилины. — Буркнула мать.
— У кого? — не понял я.
— Нилина, она со мной работает, жена Колуна, который тоже погиб. — Пояснила она. — Они до сих пор в арендном доме живут. У нее четверо и все девочки, старшая на две луны тебя младше, только в училище пошла, а самая младшая только глазки открыла.
Черт, подумал я, ну и кто же вас заставляет плодиться? Блин, имели бы по одному ребенку, всем бы было хорошо, так нет, хотя орков я понимаю — живут как китайцы, никакой пенсии от государства. Дети тебя в старости кормят и если их не будет... теперь я понимаю родителей матери, которые ее чуть не прокляли. Хотя, у них же вроде еще двое здоровых лбов есть, так что проживут.
— А эта? Вторая?
— Новенькая? Я не знаю, как ее зовут, но сам понимаешь, что ей одной без работы ребенка не вытянуть, тем более такое горе, она наверное уже в роддоме — очень сильный стресс.
