Горячее лето 42-го

* * *

А 'их', было всего лишь трое, причем один из них, в это время улепетывал от места боя со скоростью курьерского поезда. Поначалу он несся, не разбирая пути, напрямик через кусты, а когда услыхал автоматные очереди за своей спиной, ему почему-то показалось, что палят именно по нему. Ускорение включилось само, автоматически, и он заметно прибавил скорости. Николай вспомнил примерное направление и решил выбираться на дорогу, ведущую в батальон майора Харина. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее.

' — Как я их, а?! — восторженно думал Колян, — Одного, может и двоих даже, наверняка зацепило. Все ребятам полегче будет, а там глядишь и помощь подоспеет'. На бегу, он снова услышал автоматные очереди, несколько выстрелов из пистолета или револьвера и врыв гранаты. Затем все стихло. Колька перешел на шаг, чтобы восстановить дыхание и одновременно внимательно прислушивался к тому, что происходило вокруг. ' — Что там у них происходит? Как-то подозрительно тихо стало. Интересно, шпионы эти сдались или нет? А может... Да ну нафиг! Не может быть! Тишина и вправду, какая-то нездоровая'.

Выйдя к дороге, он совсем остановился, и хотел, уж было повернуть назад, но вспомнил, что гранаты все раскидал, а без оружия он никому не страшен и помощи от него в таком случае — как от козла молока. Да, с голыми руками помощник из него никакой. ' — Ну, хоть посмотрю — чья взяла. Если уж побили наших ребят, так хоть прослежу, за этими гадами!', — решил Николай. Но тут же, в мозгу 'всплыли' слова брата: ' — Если что пойдет не так, швыряй гранаты и дуй в батальон'. Что ни говори, а брата он уважал, и как бы там ни сложилось, на той поляне, но Николай твердо верил, что Зиновьев с Андрюхой, просто так врагам не достанутся, а постараются как можно дороже продать свои жизни. И Колька, отдышавшись, снова рванул по лесной дороге.

Не успел он разогнаться, как за очередным поворотом, послышался сначала топот бегущих людей, а затем показался небольшой отряд, на всех парах спешащий ему навстречу. И самое главное — во главе колонны, рядом со здоровенным усатым сержантом, с винтовкой на плече и озабоченной физиономией, бежал Витька Хлебников!

' — Ну, слава тебе Господи, прибыли! Теперь-то уж, шпионы эти, от нас не уйдут!' — обрадовался Николай. Остановившись посреди дороги, он переводил дыхание и ждал, когда к нему подбегут помощники-выручатели.

— Что там у вас случилось? — подлетев, первым делом спросил Витька, — Мы слышали взрывы и стрельбу. Наши все живы?

— Отставить разговоры! — прорычал сержант, обращаясь к Николаю. — Докладывай, боец, что там и как.

— В общем, прикопали шпионы убитого своего, посмотрели карту и собрались уходить. Ну, я, как Зиновьев велел, из кустов выскочил и давай орать: ' — Стой! Сдавайтесь!' и все такое. Они сдаваться не захотели. Тогда я, как и договаривались с товарищем сержантом, две гранаты кинул и ходу оттуда. К вам, значит, за помощью. Пока бежал, слышал несколько очередей автоматных, Андрюха, похоже, с Нагана стрелял. Потом опять автоматы и взрыв. Все. Больше ничего не слыхал. Кто кого победил — не в курсе. Такие вот дела, если коротко.

Окружившие их бойцы слушали внимательно, не перебивая, и когда Николай закончил свой рассказ, дружно посмотрели на Тимофеева, ожидая — что скажет командир отряда. Сержанту, для принятия решения, хватило несколько секунд:

— Слушай мою команду! При подходе к месту боя — разделимся. Ты, — он обратился к Калмыкову-младшему, — пойдешь со мной. Только вперед не лезь, держись за мной. Так же со мной идут: Сидорчук, Шмаков, Меркулов, Слепченко, Зарубин. Обходим слева, дистанция на расстоянии видимости. Не зевать, смотреть в оба, в общем, сами все знаете, что я вам тут буду объяснять. С младшим сержантом Ивановым идут — Козлов, Мирзоев, Смирнов, Гузун, Нечитайло и, — тут он замешкался и посмотрел на Витьку, — как твоя фамилия, товарищ?

— Хлебников.

— Вот. И боец Хлебников. Вы идете справа. Подходим, окружаем поляну и берем всех, кто попадется и лучше всего живыми. А там — как получится. Всего, конечно не предусмотришь, повторяю для всех — желательно хотя бы одного, можно раненого, но взять живьем. Чтобы говорить мог. И смотрите внимательней, там еще двое наших могут быть, не постреляйте друг друга. Всем все ясно? Вопросы есть? Вопросов нет! Вперед, бегом марш!

— Давай, Николай, показывай дорогу, — крикнул сержант на бегу.

Не успели они пробежать и двадцати метров, как услышали разорвавшие тишину автоматные очереди, несколько выстрелов из Нагана и, когда отряд уже прибавил скорости — взрыв гранаты.

Глава 8

Больше всего, я переживал за брата. Гранаты — это хорошо, но все-таки сжимая в руке Наган, я лично чувствовал себя намного уверенней, чем, если бы был просто с одной гранатой, без револьвера. Лишь бы Колян не высовывался без нужды, а то начнет геройствовать, почем зря, нам же еще домой надо как-то возвращаться. Если это, конечно, возможно и желательно всем вместе.

Обзор в принципе был нормальный, поэтому я лежал тихо и наблюдал за диверсантами, стараясь не пропустить главное — момент, когда они станут уходить. Что-то мне эта затея, с их задержанием, переставала нравиться. Они же просто так не сдадутся — ежу понятно. Если, конечно, они те, за кого мы их принимаем. А если мы ошибаемся и они настоящие бойцы НКВД, выполняющие какое-нибудь супер-секретное задание своего командования? Тогда скандала, по любому не избежать, а может, и еще чего похуже.

С другой стороны, если это действительно шпионы, то в их интересы, скорее всего не входит, оставлять живых свидетелей своего пребывания здесь. И это плохо. Но, будем надеяться, что в случае чего нам удастся отбиться от них. Хотя бы заставим показать свое истинное лицо. В таком разе, они постараются нас перехитрить или исключить из списков, живущих на этом свете, то есть попросту грохнуть. Не будем о грустном, как говорится: поживем — увидим. И ждать, судя по всему, остается недолго — вот они уже вещмешки на спины закидывают, оружие — на ремень и... Точно, уходят!

И тут раздается голос Коляна: ' — Стой! Стрелять буду! Оружие на землю, руки вверх!'. Ну, понеслось! Передвигаюсь чуть правее, чтобы не мешали кусты и приготовился , если понадобится, пустить в дело Наган, ну и гранату, когда совсем все плохо будет. Если эти 'бойцы невидимого фронта' начнут стрелять в брата, я за себя не отвечаю, кем бы они там не были на самом деле.

А события, тем временем, развивались так: после того, как Николай ужасно нехорошим голосом, культурно 'попросил' незнакомцев остановиться, сложить оружие и поднять руки вверх, лейтенант заметно дернулся. Обернулся и уставился на брата, явно недоумевая — 'откуда тут взялся этот тип?'. Брательник же, продолжал надрывать свой голос: ' — Вы окружены! Сдавайтесь!' и прочее, в таком же духе.

Ага! Эти, трое, развернулись и рассредоточились. Лейтенант крутит башкой, оглядывается — нет ли кого еще поблизости. ' — В чем дело, товарищ?'. 'Тамбовский волк тебе товарищ', — первое, что приходит на ум. Не смешно, однако. Сделал шаг вперед и взялся за ремень автомата. Вот же фокусник! Эдак, он его в любой момент может с плеча сдернуть. Надо за ним следить внимательнее. Что дальше? Ругается, грозится. Это ладно, можешь сколько угодно разоряться. Пока ты не знаешь, сколько нас здесь, преимущество, хотя и небольшое, но за нами. Понервничай чуток. Вот только их больше и вооружены они лучше. Это минус. Ладно, что дальше?

Троица эта интересно расположилась. Если смотреть от меня — двое справа расположились, а третий, немного левее их и чуть сзади, как бы присматривает за ними. Лейтенант, левее этой компании и впереди, он стоит ближе всех к Николаю. Брат видя, что его не воспринимают всерьез, принялся орать как сумасшедший: ' — Кому сказано стоять? Оружие на землю, руки вверх! Вы окружены, сдавайтесь пока не поздно!'. Вот дает! Прямо артист какой-то. Эти гаврики, небось, думают, что он больной на всю голову и из психбольницы сбежал — не иначе.

Вот, лейтенант тоже так подумал!

"— Хорошо, хорошо! Мы сейчас подойдем и предъявим документы!". Слыхали мы такие песни! " — Это просто недоразумение какое-то..." — вот это мы сейчас и выясним. А вот подпускать их чересчур близко, думаю, не стоит. Пусть сначала оружие на землю положат. Хотя, если это настоящие диверсанты, они нам и голыми руками шеи посворачивают. Да. Ситуация.

Что дальше? Я не спускал глаз с лейтенанта и этой весьма подозрительной троицы. Вот их командир, попытался двинуться в сторону брата и сделал шаг вперед. Николай, видимо вспомнив отрывок из Устава караульной службы, громко, что бы все слышали, потребовал:

— Старший — ко мне, остальные на месте!

Ничего, сурово так получилось. Я бы на их месте подумал сначала, прежде чем нарываться на неприятности. Хотя, чего им бояться? Стоит перед ними какой-то чудак на букву "м", в облезлой "хэбэшке". Никакого оружия у него нет, берет на голос, орет всякую хрень, да еще и руками машет как ветряная мельница. Смех, да и только! Нет, так их не напугаешь. Скорее наоборот — разозлишь и все. Правда они теперь усердно соображают — один он тут или нет? Вот почему "товарищи" не идут напролом, стараются не обострять ситуацию и не поднимают, пока, лишнего шума. И вообще, такие все из себя нерешительно-задумчивые. Пока.

Что дальше? Ага! Лейтенант повернулся к своему отряду, ничего не сказал, только за ухом почесал. Нервничает, скорее всего, а может и знак какой подал. Да не может, а точно знак! В тот момент, когда он стал поворачиваться в сторону брата, автомат, при помощи довольно ловкого, едва уловимого глазом движения, очутился у него в руках. Дело оставалось за малым — нажать на курок. Значит, лейтенант принял решение в плен никого не брать. Воевать все-таки надумал. Ладно. Посмотрим — кто кого.

Товарищ Николай тоже не дремал. Пока лейтенант скидывал с плеча автомат, в его сторону уже летела граната.

Думаю, брат правильно сделал, что не стал дожидаться, пока по нему откроют огонь из трех ППШ. А так, все получилось. Тот из "троицы", что стоял позади всех справа, сержант, по-моему, быстро среагировал на ситуацию и заорал во всю глотку: " — Ложись! Граната!". Все мгновенно брякнулись на землю, да не как попало, а в какую-то канавку прыгнули и залегли. Бывалые ребята. Не впали в ступор, команду выполнили четко и с реакцией у них полный порядок. Знают видно, что такое граната. Учтем!

Взрыв прогремел как гром небесный, просвистели осколки. И тут, по идее, должен был во всю ивановскую прозвучать, крепкий такой, обыкновенный русский мат. Затем, все и разъяснилось бы, если было бы с кем объясняться. И все. Так нет же. Как в песне поется: " — ... а в ответ тишина".

Пыль от взрыва сносило в мою сторону, и сквозь нее я увидел, как из травы, почти одновременно появились четыре головы. Лейтенант очутился метров на десять левее того места, на котором он стоял до взрыва. Живой, однако. Слава Богу! Кажется, обошлось без жертв. Но радоваться было рано. Дальше все понеслось, как на санях с горы. "Летеха" показал рукой сержанту — обходите мол, справа, а сам перекатился влево и "щучкой" нырнул за толстенный дуб. Схоронился, значит. Этот, судя по всему, у них за главного. Лежит и целит по тем кустам, где засел Колька. Хоть бы он, балбес, не высовывался сейчас!

Но, лейтенант видимо передумал, поднял раскрытую ладонь и сигналит своим: " — спокойно мол, выдержим паузу". С минуту, вся эта "компания" внимательно прислушивалась и тревожно оглядывалась. Затем тот, который главный, опять им рукой махнул: " — мол, вперед давайте!". Трое его подчиненных, осторожно приподнялись из травы. И, крадучись,на полусогнутых, двинулись вперед-вправо, стараясь по широкой дуге обойти место, где засел брат.

Но, пройти они успели немного — им навстречу из кустов, летел еще один "подарок". Чтобы не испытывать судьбу, Николай решил в этот раз не показываться и правильно сделал. Молодец, соображает! Действительно, зачем изображать из себя мишень в полный рост, как на стрельбище? Тем более, что лейтенант за дубом, изготовившись как в тире, только и ждал, когда эта мишень появится.

" Трио", идущее в обход, снова с похвальной быстротой нырнуло в одну из складок местности, но граната рванула совсем недалеко от них. Почти сразу же раздался крик, видимо кого-то зацепило, потом матюки. " — Что случилось?", " — Нога!".

Ага! По крайней мере, один из них уже не ходок. И по-русски выражаются довольно-таки неплохо. Что-то я сомневаться начал. Может они и не немцы вовсе? Или не все из них немцы. Среди наших, тоже всякие попадались. Ну, если мы не на тех напали, эх и навешают же нам "люлей"! Ладно, посмотрим, что дальше будет.

Лейтенант был уже на ногах и похоже, очень сильно разозлился, потому, что тут же стал раздавать приказания. В первую очередь крикнул сержанту: " — Он один. Не вооружен. Не дай ему уйти. За ним, живо!"

Вот. Пошло движение. Вроде бы он подчиненного озадачил, но в сторону кустов, дружно ринулись сразу оба. Хватит, по-моему, наблюдениями заниматься, пора бы и за дело приниматься, а то они Коляну сейчас козью морду сделают. И я заорал изо всех сил. Мой крик, раздавшийся с тыла, весьма их озадачил и существенно напряг. Пришла моя очередь, пугать сотрудников серьезного ведомства, если они, конечно, являлись таковыми, а не просто взяли форму временно поносить.

" — Сдавайтесь! Вы окружены!", — и так далее. Затем, предупредительный в воздух из Нагана. Все, как положено. И так как, на мой призыв сдаваться они никак не прореагировали, вторым выстрелом, я уложил в траву чересчур прыткого сержанта. Похоже, в ногу попал — он, как будто споткнулся и прилег. С разбегу. Но тут же, гад, развернулся и дал очередь в мою сторону, да длинную такую. Пришлось, конечно, тоже к родной земле прижаться. Что я, дурной что-ли, единственную голову под пули подставлять? А ведь он точно уцелил, где я засел, пули "подстригли" кусты прямо над моей головой. Теперь-то, наверное, до них начало доходить, что "сумасшедший с гранатой", не единственная их проблема на сегодня.

" — Взвод, окружай!" — это Зиновьев теперь их пугает. Да не просто так, а как следует — пусть знают, злодеи, у нас тоже автоматы имеются! Слышал лишь, как прострекотал откуда-то слева его ППШ, попал он в кого или нет — не знаю. Я занят. Меняю позицию. По-пластунски обогнул кусты и теперь отлично вижу лейтенанта, лежащего под деревом, а от сержанта, я закрыт остатками кустов и небольшим бугорком.

Вот же, неугомонные какие! Лейтенант, в ответ на очередь Зиновьева, стреляет, скорее всего, на голос. Протрещало несколько коротких очередей. Ну, это зря, конечно. Он что же, думает я уже вне игры? А вот хрен вам! Насмерть убивать его, такой задачи я не ставил перед собой, но напомнить, что я жив, был просто обязан! Коры дубовой накрошил ему на фуражку, два раза бабахнув из Нагана, как бы намекая — если не одумаешься, третий выстрел будет точно в башку твою, бестолковую. Одновременно, прогремел взрыв гранаты — это, похоже, Зиновьев свою "карманную артиллерию" пустил в дело. Жив, значит, Михаил! И тишина...