С совершенно потерянным видом я занялся раскопками "на удачу" в нашей барахолке, питая надежды понять, что за хлам мы туда успели натащить. Котенок стоял на верстаке в углу, выделенном для причиндалов, связанных с броней. Я несколько раз пытался сменить кое-какие компоненты, показавшиеся мне слегка поношенными на новые запчасти из запасного ремкомплекта, но броня безоговорочно отказывалась разъединяться. Хоть это и охладило мой пыл, но не погасило его совсем.
В результате тщательного разбора награбленного Светлана нашла несколько сменных блоков к моему комплекту брони. Поскольку они не походили на уже установленные причиндалы, супруга сделала вывод, что нам попались какие-то опционные элементы вооружения или средств разведки, которые можно интегрировать в броню вместо, а может, и вместе с установленными на данный момент. Легко было понять мое желание ознакомиться с новыми возможностями. По этой причине мысли мои закрутились вокруг этой проблемы. Проверив очередную идею, оказавшуюся неверной, я искренне возмутился:
— Нет, ну это же не логично просто собрать изделие без вариантов замены! Свинство какое-то!
— Возможно, мы не подходим под шаблон техников, которые должны этим заниматься, — выразила сомнение Светлана. — Могут быть определенные условия сборки или требуется подключение к какому-то ремонтному комплексу. Мы так и не смогли понять, кем являлись хозяева этого устройства.
— Кем бы ни были, теперь Котенок мой, — зло сказал я. — И как его ремонтировать, если вдруг что?
— Не исключено, что в полевых условиях есть какие-то варианты ремонта брони, — предположила супруга, — надень и попробуй сделать желаемое.
— Да как я отцеплю фрагмент-то? — удивился я, — они же обтекают тело, если только фрагмент с частью этого тела отцепить. Но тело-то мое, жалко, однако.
И все же я надел броню. Процесс активации завершился, на лицевую панель вывалились обычные данные по состоянию и обстановке.
— Котенок, ну ты хоть помоги мне, — обиженно пробурчал я, — куда эти причиндалы запихивать?
Перед лицом вывалилась голографическая надпись "смена конфигурации", ниже которой висела голографическая же проекция брони, охватывающей мое тело, с кучей сносок и списками. Я выбрал глазами самую верхнюю ссылку со столбиком надписей. Ссылка укрупнилась, правда легче не стало. Приблизительно три четверти надписей оказались сделаны совершенно чуждыми нормальному человеку пиктограммами, иероглифами, клинописью или еще какой шлангописью.
— Черт, ну и как тут поймешь? — спросил я, посмотрев на один из новых блоков. — Мне надо вот эту штуку пристроить. Помогай.
Ссылка сменилась. Из столбца выплыл и укрупнился один кирпичик.
— Слушай, а ты не можешь без вот этой тайнописи? — попросил я, — есть какая-нибудь приличная взрыв-схема с картинками или еще что-то наглядное?
Надпись сменилась голографическим изображением лежащей на верстаке железяки.
— И куда ее ставить нужно? — спросил я.
Часть брони отделилась и распалась на фрагменты, один из которых встал рядом с двумя другими из списка. Схожие железяки лежали на верстаке среди сменных частей. Похоже, что эти части заменяли одна другую, то есть можно было выбрать к установке одну из трех. Запчастина, которая отделилась от брони, очень походила на пушку, стреляющую фиолетовыми серпантинками. Скорее всего, остальные устройства тоже относились к вооружению, хоть с таким же успехом они могли оказаться и хитрой шпионской аппаратурой. Я мысленно поменял мою "пушку-серпантинку" на соседнюю штуковину. Голограмма притухла, а я почувствовал, что часть брони у плеча потекла и стала скатываться. Окончательно убравшись с тела, фрагмент с гулким грохотом упал на палубу.
— Вот черт! — выругался я, — кому-то же и ногу могло отдавить!
— Видимо, режим смены как раз для полевых условий, — подвела итог Светлана, — зато работает.
— Надеюсь, ее можно нацепить обратно, и она не выброшена, как отработавшая батарейка, — с волнением сказал я, осматривая совершенно целый на вид фрагмент брони. — Обидно потерять самую любимую пушку.
— Попробуй вставить на место, — предложила Светлана, — все прояснится.
— Гони сюда киборга, — попросил я, — мне не достать самому до пазов. Вот так вот и погибну в боевой обстановке при смене вооружения. Хотя, кто его в боевой обстановке меняет-то?
Приложенный к плечу в процессе переживаний фрагмент прилип, а я почувствовал, что запустился процесс интеграции. На душу пролился ручеек облегчения. Вторая железка оказалась тоже каким-то оружием. Пробовать его в условиях корабля мы не рискнули. Третья железяка к вооружению явно не принадлежала. К ней вывалилось описание, вот только состояло оно практически полностью из уже знакомой инопланетной шлангописи. Понять, как работает эта приспособа, мне не удалось. Из фрагментов, которые получилось разобрать, напрашивался вывод, что я наблюдаю либо мини-лабораторию, либо иную заумную исследовательскую аппаратуру. Возможно, и даже наверняка, штука эта была чрезвычайно нужной и архи полезной, только вот в условиях корабля я ее испытывать тоже воздержался.
— Что нового? — спросила Светлана.
— Та, что пробовал первой, процентов на девяносто является оружием, — ответил я, — та, которая стоит сейчас, похожа на лабораторию или научный комплекс для каких-то исследований.
— Дай-ка четкую картинку, — попросила супруга.
— Лови, — сказал я, сосредоточившись на зрительных ощущениях.
— Да... Жаль, что я не могу в нее залезть, — капризно пробурчала Светлана, — ты же не захочешь лежать ради науки пару дней в спокойном состоянии.
— И не надейся, — огрызнулся я. — Поставлю-ка я проверенную ружбайку. Вообще, мне все больше нравятся изделия метрушников, или как там они себя называют.
Пережитые приключения пробудили в памяти воспоминания о беседах с хранителем станции космополитена. Сама собой всплыла мысленная фраза: "Хранитель, прошу связь".
— Скользящий нулевого уровня, вызов принят станцией потока, — всплыла в голове фраза, дальше вывалилась куча букв, цифр и еще каких-то опознавательных знаков. - Ключ принят, готов осуществить доставку на станцию.
— Но я же в многомерности, — откровенно удивился я.
— Ты находишься в инкапсулированном пространстве, прошу покинуть его во избежание нарушения целостности указанного континуума, — пришел ответ, — если выход из зоны не возможен, доступен путь вывода в базовое пространство с причинением повреждений локальной среды. Прошу подтвердить вызов.
— А...Я, пожалуй, закончу кое-какие дела, — промямлил я первое пришедшее на ум, — вызову чуть позднее, хорошо?
— При существующей скорости передвижения доставка на станцию потока останется доступной в течение одной целой двухсот восьми тысячных от базового временного цикла вращения твоей родной планеты, — пришел ответ, — погрешность счисления ноль целых две тысячных в тех же единицах измерения.
— Понял, — ответил я.
— Связь окончена, — пришел ответ.
— Светик, ты слышала! — выкрикнул я, — тут тоже есть станция потока, и метрушники могут подобрать меня.
— Нет, не слышала, — удивилась Светлана, — ты с кем-то общался?
— Я нечаянно вызвал хранителя станции, и он ответил, — сказал я уже спокойнее, — он предложил доставить меня на станцию.
— Ничего удивительного в этом нет, — ответила Светлана.
— Но это же — многомерность! — вспылил я.
— Для многих существ многомерность — это нормальная среда обитания, — ответила наша собственная хранительница. — Похоже, что строители этого грандиозного сооружения либо были на "ты" с многомерностью, либо строителей таких насчитывалось куда больше одной расы.
— Слушай, а может, раса, доросшая до уровня хозяев, становится полноправным членом этого сооружения? — предположил я. — Они фактически становятся совладельцами этой сети и продолжают развивать это дело. Как ты думаешь?
— Вполне возможно, — согласилась Светлана, — вот только я не уверена, что наше Содружество доросло до этого уровня. Кстати, это говорит о том, что твоя броня может оказаться темной лошадкой.
— Ты думаешь, она может стать опасной для нас всех? — удивился я.
— Нет. Скорее всего, нет, — успокоила Светлана. — Я подозреваю, что она на некоторое время может оградить тебя от влияния многомерности не хуже нашего "Ботаника". Как бы это ни звучало странно, но такая вероятность существует, только вот ставить эксперименты без нужды я не рекомендую. Кстати, я вижу, ты не забросил практику со своими симбионтами, но гравитационным модулем занимаешься слишком не систематически. Не желаешь усложнить тренировки? Да и остальные два симбиота можно уже давно ставить.
— Знаешь, Светик, — ответил я, — как-то не привычно пользоваться способностями супер-мэна. Я все больше надеюсь на голову и Котенка. Если случается что-то неожиданное — Котенок стреляет, а в случае ожидаемого мы предпочитаем делать ноги. Я гравитационным модулем пользовался всего-то десяток раз с момента его установки, да и то большинство раз можно отнести к фокусам. Так что я предпочту тот набор, что сейчас во мне, пусть он и станет нормой моей жизни.
— Тебе виднее, — усмехнулась Светлана, — твое тело — твое дело. Вот Саныч думает совершенно по-другому. А от тренировок тебе теперь не отвертеться, будем сказку делать былью.
— Саныч просто думает другим местом, — отмахнулся я, — ладно, пошли тренироваться. Хоть этим развлекусь.
2.Два
Мы приближались к точке выхода. Весь экипаж находился в подключении к системе корабля. Все, чему было положено работать, работало нормально. Мне даже немного взгрустнулось по "Бурундуку", где каждый выход из надпространства рассматривали как некую игру в покер, когда неизвестно, что тебе выпадет.
— Да, "Бурундук" у меня всегда вызывал легкий интерес во время выхода, — подумал я "вслух", — можно было даже ставки ставить на тему "угадай, что выйдет из строя".
— Хорошо, что мы не летаем на автомобилях Российского производства, — пришла мысль от Саныча, — тогда пришлось бы срочно паковать шмотки и ставить ставки на тему "а что же вообще останется в рабочем состоянии".
— Знаешь, Ося — классный инженер, — с грустью вспомнил я. — Он и жертву российского автопрома заставил бы летать, дай ему нужные запчасти или необходимое количество денег.
— Ага, просто собрал бы новый "пепелац" из подручных деталей, — рассмеялся Саныч.
— Ты еще про малиновые штаны лидера воинственных пацаков вспомни, — усмехнулся я в ответ, — присядь и сделай два "ку".
— Ты что, это убогое кино тоже видел? — удивился Саныч.
— Ну... ты же не настолько древнее меня, — ответил я, — кстати, а что это слово может значить?
— На языке какого-то гордого народа гор "пепела", вроде как, значит "бабочка", — неуверенно высказался Саныч, — что-то такое мне кореш на службе говорил. Значит, "пепелац" — это "бабочк", ну самэц бабочий, значит.
Пока мы весело смеялись, пирамида находящегося в боевой конфигурации "Ботаника" вывалилась в привычный для нас мир. На нас с Санычем посыпалась куча информации о точке выхода и прилегающем к ней пространстве.
— Кстати, у нас при выходе вышли из строя две системы, — ехидно поведала Светлана, — кто накаркал?
— Ты еще скажи, что мы дальше лететь не сможем, — хмыкнул Саныч.
— Можем, — продолжила ехидствовать Светлана, — системы на дубляжах, вы же не забыли, что у нас несколько контуров? Сбойные блоки уже оттестированы, а процессы восстановления запущены.
— А часто это случается? — поинтересовался я.
— Крайне редко, — успокоила Светлана, — мы скакнули по пространству с сильными аномалиями, думаю, что это их подлых лап дело.
— Так, что мы имеем? — начал Саныч. — Звезда приемлемая даже для землян, одиннадцать планет. Кроме трех, явный мусор. Похоже и эти три — тоже мусор. Атмосфера-то на них есть, только условия на поверхности аховые.
— Жизнь может развиться в самых удивительных местах, — вклинилась Светлана. — Обрати внимание на спутники гигантов, там есть интересные планеты.
— Мы же не знаем, колонизировал тут кто-нибудь планеты или нет, — вставил я свои пять копеек, — кроме того, мы не знаем целей колонизации, в конце концов, турруты могли склепать орбитальные станции и добывать какие-нибудь вкусности из природных ресурсов или производить опасные эксперименты.
— Ладно, экипаж, мы со Стекляшкой проанализируем обстановку, — предложила Светлана, — вы пока можете попить чай-кофе и сходить по малой нужде. Через пару часиков наметим программу обследования этой забавной системы. Так что далеко не разбегаемся.
Естественно, никто никуда идти и не собирался. Пока наш единый в двух ипостасях стратегический мозг анализировал ситуацию в системе, мы с Санычем пытались разглядеть планеты на уровне доступном нашим сенсорам. Получалось слабенько, но делать оставалось все равно нечего. Наше безделье начло слегка тяготить, так что мысль перейти к активным действиям уже принялась настойчиво мозолить разум. Всполохи выходов из многомерности увидели все одновременно — включение в систему корабля несказанно единит экипаж. Мы насчитали четыре выхода, через несколько секунд отобразилось и приблизительное положение прибывших кораблей. Прибывшие, как и мы, вынырнули на окраине системы, но в отличие от нас решительно направились внутрь нее.
— Похоже, ребятки знают куда идти, — выразил мнение Саныч, — поглядим, может, чего узнаем.
— Я бы поближе вынырнул, — рассудил я, — если система хорошо известна, и пилоты регулярно сюда наведываются, то, даже используя местные технологии, можно легко выйти и в более удобную точку. Так что ребята — или не частые гости тут, или чего-то опасаются. По крайней мере, другого объяснения этому не вижу. Еще, правда, может случиться совершенно неопытный пилот или супер-дальний прыжок.
— Может, рванем за ними, а то застолбят какое-нибудь интересное место, найденное по бабушкиной карте, доказывай потом, что нам всего-то посмотреть, да и взять-то при случае самую малость нужно, — предложил Саныч.
— Мы же — разведчики, а не пираты, — возразил я, — пусть нам дорогу покажут, обстановку разведают, а мы поглядим, подумаем, если что надо, то стянем втихую. Все бы тебе, Саныч, боевым ломом махать, давно же уже придуманы снайперские винтовки с глушителем.
Немного выждав, мы все же двинулись на приличном удалении за четверкой кораблей, навесив на "Ботаник" все доступные средства маскировки. Корабли старателей сильно уступали в скорости разведчику, так что до ближайших планет им оставалось ходу часов десять, а то и больше, не говоря уже о внутренних мирах.
Поведение кораблей мне час от часу казалось все более странным. Зная планетную систему, я бы предпочел выйти над плоскостью эклиптики, для простоты: выше плоскости вращения, приблизительно на оси. Таким образом, расстояние до любой планеты оказалось бы практически всегда ближе, если только у пилота не имелось точного расклада по положению планет системы на момент выхода. И все же, ребята, знали, зачем и куда им нужно. Через несколько часов стало ясно, что путь они держат ко второму газовому гиганту.
