Нет жизни без тебя. Часть 2.

Хазрад уже давно успокоился, почти сразу же, как только утолил первый голод вкусной отбивной с кровью и хрустящими палочками из темных клубней, что росли на южных склонах гор. А вообще, с чего вдруг ему вздумалось дразнить ту, что носит на руке символ принадлежности другому? Хотя, ему все же было бы интересно определиться, насколько серьезная защита вплетена в руны, что выгравированы на браслете. Редкий и довольно необычный артефакт. И весьма дорогой! Знает ли сама Ариана, что означает этот браслет, и понимает ли, что он уже активирован? А вот как произошла активация — другой вопрос. Возможно, через поцелуй.

Однако, о чем он вообще думает? Какое ему дело, насколько сладкими могут быть губы этой человеческой девчонки? "Я что... подумал "сладкие"?" — вдруг вызверился на собственные мысли Хазрад и бросил столовые приборы прямо на опустевшую тарелку, заставив их неприятно зазвенеть. Ариана вздрогнула и удивленно уставилась на того, кто буквально несколько мгновений назад был спокоен, погружен в собственные думы и зачем-то сверлил мрачным взглядом браслет. "Ой, да он опять на него смотрит!"

— Ишим Хазрад... что с вами? — произнесла она, прикоснувшись пальцами к защитному артефакту, словно желая спрятать его от мрачного взгляда ишима.

— Что вам известно об этом браслете, Ари? — требовательно спросил вдруг аграв и поднялся из-за стола, прошел к буфету и вынул пару бокалов и бутылку темно-красного вина.

— Ээм, ишим Хазрад...

— А можно ко мне как-то попроще обращаться, Ари? — поморщился мужчина, и поставил бокалы на стол.

— В смысле? — не поняла девушка, наблюдая за тем, как наполняется вином ближайший к ней бокал.

— В прямом... нам вместе находиться как минимум недели две, так может оставим официоз. И ко мне можно уже на "ты" обращаться, договорились? — ишим вдруг улыбнулся как-то излишне коварно и поднял свой бокал, приглашая взглядом сэс-магиню присоединиться.

— Нет, спасибо. Алкоголь пить я не стану...

— Хм, а это не просто алкоголь, милая Ари, это вино, изготовленное из ягоды риасы, что растет только в южной части Агравии. Попробуй, ты такого точно нигде и никогда не встретишь... если только не окажешься в нашей столице. А там ты вряд ли окажешься. Пей.

— И все же... нет, — девушка откинула в сторону косу, поднялась во весь свой небольшой рост и сложила руки на груди, игнорируя нарастающее желание поддаться искушению и отведать нектар темных.

Шипение — "не пейссс", раздавшееся рядом, заставило ее вздрогнуть, а Хазрада глухо рыкнуть: "А если в стазис?!"

И саламандра снова юркнула в свой очаг, приняв форму красной ящерки.

— Не слушай ее, Ариана, — ишим взял второй бокал свободной рукой и протянул его девушке, пристально глядя ей в глаза, словно гипнотизируя, — выпей, так легче будет начать подготовку к приручению "слез боли". Ну же... хотя бы глоток.

Наблюдая за тем, как уверенное отрицание сменяется на сомнение вперемешку с любопытством, и снова недоверие, Хазрад улыбнулся про себя, поняв, что именно нужно говорить. Недоверие и страх, вот что станет помехой в обучении этой ни на кого не похожей девушки. Она стала для него загадкой. Ее тайны манили, лишали спокойствия и выдержки. Хорошо, что вспомнил о свойстве этого редкого вина — оно могло раскрыть то, что сокрыто в аграве, расположить к тому, кто угощает и вызвать доверие. Благодаря этому вину обычно ишимы убивали своих врагов и врагов своих объектов охраны, но не в этом случае. Всего то лишь нужно было вызвать расслабленность и доверие со стороны этой сэс-магини.

— Ари, ты не должна меня бояться... между мною, твоим учителем, и тобою должно быть доверие. Но если ты мне не доверяешь, то ничего не получится, понимаешь? Тогда мне проще просто отправить вестника твоему... опекуну, и пусть уж он сам решает, как тебя прятать от исин-гарда.

— Ишим... Хазрад, причем тут вино? Я доверяю ваш... твоему опыту в магии некроса, доверяю как учителю, но причем тут вино?!

— А это своего рода проверка, недоверчивая моя Ариана.

Девушка нахмурилась, неприятно царапнуло слово "моя", но промолчала, обдумывая, зачем вообще понадобилось Хазраду ее поить этим вином.

— Глоток. И совершено ничего страшного не произойдет. Ари, вопрос доверия... я жду.

— Ненавижу, когда пытаются мною манипулировать! — воскликнула возмущенно девушка, вытянув руки вдоль тела и стиснув пальцы в кулачки. — Хорошо. Что бы уж закрыть эту тему...

Взяла бокал, поднесла к носу и вдохнула аромат, пытаясь определить, что за ягода такая — риаса? Терпкий, похожий на запах черемухи, аромат проник словно искушение. Сделав маленький глоток, Ари застыла, удивленно распахнув глаза. Невероятный вкус: знойное лето, трель птиц, запах луговых трав и вкус обычной красной землянки, что росла за домом родителей. Смех мамы, задорный раскатистый голос папы и крепкий поцелуй брата в щеку... и снова много-много света, что припекает и заставляет млеть и радоваться жизни. И как гром среди ясного неба — черная тьма хватает и тащит куда-то, запирает в коконе, ее, маленькую девочку, и братика, разделяя. Брат кричит от боли... затем затихает. А она, Ари, слышит пугающий до дрожи голос: "Оставлю... на десерт. Увидимся еще".

— Мамочки! — всхлипнула вдруг Ариана, оседая на стул.

Из ослабевших, дрожащих пальцев выпал бокал, но был пойман уверенной рукой и поставлен на стол. Озадаченный взгляд ишима преследует, а его голос спрашивает настойчиво: "Что ты видела? Что?!"

Кто-то хватает за плечи, слегка встряхивает, и снова громко, требовательно говорит:

— Ариана, что ты видела?!

— Его... Он проклял меня...и брата... всю семью. За что? — зарыдала, не сдерживая душевную боль.

Ишим прижал девушку к своей груди, хмуро уставившись в одну точку, размышляя, что не такой эффект он ожидал от вина темных агравов. Странно.

— Кто это "он"? — тихо спросил, проводя рукой по девичьим волосам, словно пытаясь успокоить.

— Не знаю, но Тьма, что окружала и хотела разорвать меня, пришла с ним... холодная, вымораживающая, словно из-за Грани.

Рука замерла, взгляд серебристых глаз того, кто считал себя не способным испытывать страх, вдруг подернулся алыми всполохами, и из мощной грудной клетки раздалось утробное рычание: "Лорд Пррроклятых?!"

И тут же решительно подхватил девушку на руки, быстрым шагом устремился со своей ослабевшей от внутренних переживаний ношей прочь из кухни, затем по лестнице наверх. Пинком ноги открыв дверь в спальню, пронес девушку до кровати и осторожно уложил ее поверх покрывала. Недолго думая, сел рядом, взяв одну руку девушки в обе свои руки, и вглядываясь в мерцающие глаза в свете от пламени камина, тихо спросил:

— Ответь мне еще на парочку вопросов, и я усыплю тебя, чтобы ты смогла отдохнуть без кошмаров. Как звали твоего брата? И когда он пропал? А ведь он пропал, верно?

— Брат? — тихо вздохнула, закрыла глаза и отвернулась в сторону. — Пропал... верно. Еще в детстве... а зовут его Аристан, что означает "отважный".

— Отважный, — задумчиво протянул Хазрад, насылая на Ариану чары сна.

Дождавшись, когда дыхание выровняется и девушка уснет, повернулся в сторону камина.

— Вылазь, негодница.

Саламандра высунулась из огня и хмуро уставилась на своего хозяина.

— Переодень ее в удобную одежду для сна. И охраняй ее сон, ты назначаешься Хранителем снов Арианы, понятно?!

— Да, мой господин.

— И не вздумай причинить ей хоть малейший вред. Уничтожу.

— Да, мой господин, — смирилась со своей новой ролью Шаис-са.

И наблюдая за тем, как осторожно хозяин перекладывает руку девушки на кровать, тихонько произнесла:

— Мой господин, а ваш предыдущий-то подопечный тоже был отважный... да?

— Что? — замер на мгновение ишим, впившись пораженным взглядом в саламандру. — А ведь и верно... если перевести с языка агравов на велиританский... "ирштван" тоже означает именно "отважный". Странно... очень странно. Его тенью я стал, когда харугву было... примерно лет семь.

Резко поднялся и направился на выход из спальни, решив разобраться со всем позже. Сейчас ему бы тоже не помещало отдохнуть, а вот ответ на вопрос о понимании Арианой значения браслета он так и не выяснил. Что ж, это тоже пока подождет.

* * *

От общения с Изаверией, чей вестник выловил Эрвина на подходе к собственным комнатам в жилом корпусе для преподавателей, его спасло то, что уже стояла глубокая ночь. Да и пока он добрался до места отдыха, пришлось разбираться с Солом, отправив того в облюбованную драконом пещеру в горах, затем отконвоировать харугва Ирштвана в корпус адептов, стойко игнорируя желание надавать затрещин этому наглому паяцу, который изводил его весь полет вопросами об отношениях между ним, Эрвином, и его подопечной. А уж то, что к разговору явно прислушивался Сол, который не так давно, будучи в облике человека, достаточно сильно был увлечен объектом нынешнего любопытства со стороны харугва, заставляло Эрвина нервничать, в том числе и из-за явных попыток дракона сбросить их обоих со своей спины.

Закрыв, наконец, за собой двери, да еще и навесив усовершенствованные магические запоры по всему периметру комнат, только тогда смог скинуть с себя внешнюю невозмутимость. Приняв ванну и приведя себя в относительный порядок, уделив чуть больше обычного времени собственной щетине, что успела вырасти за последние пару дней, заметил — наложенное заклинание по очистке лица от колючести вдруг перестало действовать. А это могло означать только одно. Утечка магической силы, что поддерживала любые его заклинания, начала понемногу утекать к другому источнику поглощения силы. Браслет его рода активировался, почему вдруг это случилось — вопросов у магистра не возникло. Он понял, что родовой артефакт признал Ариану достойной на звание избранницы Главы рода. Замерев у камина с бокалом красного вина, Эрвин задумчиво сделал один глоток, и выдохнул, когда внутреннее напряжение начало немного отпускать. Затем, опустошив полностью бокал, поставил его на столик у камина, прошел в спальню, вынул из сейфа, что был спрятан в подпространственном кармане шкатулку из черного дерева. Открыв крышку, посмотрел внимательно на второй парный браслет, который в данный момент чуть искрился в полумраке, словно призывая взять в руки.

К тому же, надев его на запястье, Эрвин замкнет потоки магии на себе и Ариане, практически сделает из себя постоянный накопитель для нее, что в принципе было не так страшно, даже напротив — могло гарантировать сохранение жизни той, ради которой он мог бы пожертвовать собственной. Но, как это не банально звучит, светлый маг опасался не утечки магических сил, ему бы их в любом случае хватило даже на двоих, нет... он опасался другого — неадекватной реакции девушки, которая непременно наступит, когда она узнает, что приняв браслет от магистра, практически утратила собственную свободу.

Потянулся было к браслету, почти забыв о клятве, что давал в Храме Двенадцати Орденов, потому что перед глазами стояла она, Ариана, с распушенными, чуть мокрыми волосами, пронзительными серебристыми глазами, и алыми, такими манящими губами, которые хотелось целовать, и с нежной шейкой, что виднелась в вырезе сорочки. Но вдруг его рука дрогнула и вместо того, чтобы взять браслет, захлопнула крышку шкатулки. Не мог он вот так взять и нарушить данное слово Ловца Проклятых... ему еще год служить верой и правдой Ордену Ловцов. А вот по завершению собственной миссии...

Поднялся, убрал шкатулку обратно в сейф, затем лег, вытянувшись во весь рост и заложив руки за голову. Не хотелось ему думать, что совершил сейчас ошибку, потому что он ее совершил уже давно, когда позволил собственному сердцу взять верх над холодным разумом. Но исправлять возникшую ошибку мужчина тоже отказывался. Нет, из сердца чувства уже не вытравишь, нужно просто немного больше времени, чтобы решить кое-какие вопросы с собственным Орденом, да и с Арианой выяснить не помешало бы отношения. Не больно-то он был уверен, что девушка действительно к нему неравнодушна. Одних поцелуев для понимания в данном вопросе Эрвину было мало. Ну, а то, что теперь некоторые заклятия и заклинания будут срабатывать чуть хуже, чем обычно, не настолько его пугало, в отличие от ненависти, что могла бы вспыхнуть в душе Арианы, если бы та вдруг поняла, что не любит его, а разорвать брачные узы, что накладывали на носителей браслеты, уже возможности нет и не будет.

"Вот именно, сначала определимся с чувствами... взаимными, тогда и браслет свой надену, — повернулся мужчина на бок, подтягивая к себе вторую подушку, и сонно добавил в мыслях, — надеюсь, за год управлюсь... а если нет..."

Додумать уже не успел, погрузившись в мир сновидений и потеряв ускользающую мысль, что за столь долгий срок может произойти что угодно, а потому зря он не надел браслет. Увы, усталость взяла свое, вытравив столь умную мысль, заявившуюся в неподходящий момент.

А утром уже было не до личных и, уж тем более, не до сердечных дел. В Академию прибыл через бурый портал, вспухший, словно нарыв, перед центральными воротами, ожидаемый всем преподавательским составом во главе с ректором исин-гард Мэрдок из Рода Сумеречных Хайдов, наследник темной империи Агравии. Его сопровождали трое агравов из высшей аристократии. Агравы с их белоснежными шевелюрами выделялись в толпе встречающих так же и своим внешним видом. Высокие, широкоплечие, можно с уверенностью сказать — более мощные по сравнению с магами света, гости были одеты в темные одежды из кожи черных вигранов (сородичи драконов, выведенные агравами в качестве транспорта и для изготовления кожаной одежды), а поверх — просторные и длинные плащи подбитые белоснежным мехом.

Эрвин подоспел к воротам аккурат к тому моменту, когда ректор, магистр Риммус, получал от одного из сопровождающих некий свиток. Обмен любезностями и приветствиями стараниями опять же дипломатичного ректора были перенесены на территорию Асториума, и делегация агравов последовала в подготовленный для приема гостей фуршетный зал рядом с ректорской приемной.

Преподаватели были отпущены на занятия, и надо отметить, что те были рады сгинуть с глаз долой мрачного и пугающего своим тяжелым взглядом исин-гарда, а вот Эрвина ректор еще раньше просил не оставлять его наедине с гостями, прекрасно понимая, что магистр сэн Магривус является более компетентным в вопросах дипломатии и взаимодействия с высшей аристократией Агравии. Мэрдок дал понять Эрвину, что заметил его среди встречающих, однако холодное, мрачное выражение лица высшего аграва не располагало к обмену любезностями. Собственно говоря, магистр сэн Магривус и не был склонен к какому-либо проявлению лояльности или дружелюбия по отношению к исин-гарду. Но держать лицо и делать вид, что присутствие Мэрдока его нисколько не беспокоит, все же было достаточно трудно.

Само собой вполне было ожидаемо, что первый вопрос, прозвучавший из уст исин-гарда Мэрдока, касался его младшего брата.

— Как справляется харугв Ирштван с учебной программой, уважаемый магистр Риммус? — несколько прохладно поинтересовался Мэрдок, склоняя голову к одному плечу.