Когда начинается смерть

— Неееееет! — женщина бросилась к нему, но было слишком поздно.

Даже она ничего уже не смогла сделать.

Магия поглотила растерявшегося Саймона: вспышка — и его уже нет, и странное мерцание исчезло, оставив на полу банальный нарисованную мелом окружность и несколько тускло горящих свечек вокруг нее.

— Ч... Что это было? — проговорила я едва слышно, но в гробовой тишине мой голос прозвучал раскатами грома.

— Что за дурацкие шутки, где Саймон? — Фрэнк уже пришел в себя после нападения ведьмы и примкнул к нашим нестройным рядам.

— Он исчез. Какого черта он исчез? — воскликнула Виктория.

Ведьма стояла в отдалении, в молчаливом гневе взирая на происходящее. Этого просто не могло быть, просто потому что не могло! В ее прекрасный, идеально продуманный план ворвались какие-то идиоты, разрушив за миг дело всей ее жизни.

— Что ты сделала с нашим Саймоном? Отвечай! — Виктория подошла к ней вплотную и схватила за шею.

Вампирша выглядела устрашающе. О, я знаю этот ее взгляд и заостренные зубки — в такие моменты лучше держаться от нее подальше . Хотя я бы на ее месте еще несколько раз подумала, прежде чем кусаться странную женщину — можно же отравиться!

— Хм-хм, леди вампирша. Неожиданно... Неужели ты тоже с ними?

— Где Саймон? Верни его немедленно!

— С каких это пор вампиров заботят простые люди?

— Заткнись и просто верни его!

— Вернуть? Вы думаете, если бы я могла, я бы не сделала этого?! На его месте должна была быть я! Только ваша вина в том, что случилось с вашим другом.

— Я думаю, миссис, вам придется нам многое объяснить, — холодно произнес Фрэнк.

— О, простите, но я так не думаю! Вы и так устроили мне достаточно неприятностей, чтобы уничтожить вас за одно это...

— Что?!

— Но не сейчас. Мы еще встретимся, и я смогу вернуть то, что мне причитается, а пока... до свидания!

Ведьма взмахнула рукой и исчезла. Вот так вот просто: раз — и ее нет. Я заозиралась по сторонам, пытаясь разгадать этот трюк, но было не похоже, чтобы она просто спряталась за шкафом.

— Что это было?

— Не знаю, — пожала плечами Виктория, — но, во всяком случае, это было красиво.

— И что мы будем делать? — задала я вполне логичный вопрос, но все посмотрели на меня как-то странно. — Ну, я имею в виду — сейчас. Уже поздно, и...

Тихий всхлип из угла комнаты заставил нас обернуться и вспомнить об еще одной героине сегодняшних событий. Маленькая и жалкая, словно побитый котенок, она сидела у стенки клетки, обхватив себя руками, и беззвучно плакала.

Мы присели на пол рядом с ней.

— Все закончилось, видишь? Успокойся, ты в безопасности.

— Я хочу домой, — проговорила девочка, вытирая слезы.

— А где ты живешь?

— В Лос-Анжелесе...

— Где это?

Она посмотрела на меня, как на особу весьма недалекую, если не сказать глупую.

— Это в Америке!

— Североамериканские Соединенные Штаты? Далековато, — заметил Фрэнк и улыбнулся. — Ну что ж, Августа, кажется, пока девочке придется пожить у тебя.

* * *

Лос-Анжелес, сентябрь 2007

Прямо из дома Колдуньи Саймон попал в ад. Вообще-то, раньше он представлял себе ад несколько по-другому: там были черти, вилы, языки пламени и прочая атрибутика. Оказалось, что ад другой. Он огромный, шумный, похожий на безумный муравейник, где странные чудовища проносятся, как кометы, странные люди в странной одежде проходят мимо — все с одинаковыми, пустыми лицами. А странные махины странных домов устремляются ввысь, словно множество Вавилонских башен, пытающихся достать до Бога.

— Где я, где я?... — шепотом повторял он, в ужасе оглядываясь по сторонам.

— Смотри, куда прешь! — недовольно проговорил молодой парень, на которого совершенно непонятно каким образом налетел Саймон.

Но обиднее всего была несправедливость, закинувшая его, обычного бедного журналиста, сюда. Он всего лишь не позволил сумасшедшей женщине совершить свой обряд — жертвоприношение или что там было, он не понял. Оттолкнув ее, он попал в магически круг, да, но он же совершенно этого не хотел! Это все так глупо, так ошибочно, так случайно! И вот теперь он здесь. Саймон огляделся. Здесь... где?

То, что произошло дальше, заставило его окончательно убедиться в существовании ада. И — существовании его самого в этом аду.

— Саймон? Саймон Гринт! — до боли знакомый голос заставил его обернуться и вздрогнуть от неожиданности.

— В-Виктория?

— Саймон!

— Виктория!

Она так стремительно направилась к нему, что тот просто не успел отскочить в сторону, достать крест, ну или что полагается сделать при встрече с вампиром. А Виктория уже бросилась к нему на шею, и журналист приготовился к неизбежному.

— Эй, хэлло? Ты что, не рад меня видеть? Это же я, Виктория!

— Да, это я уже понял. Поэтому и не хотелось бы быть убитым тобой, а моя кровь мне еще дорога.

— О, ну что за глупости, неужели ты думаешь, что я смогу напасть на своего друга? Я таааак рада тебя видеть, я ждала тебя! Хорошо, что я успела тебя найти до того, как ты попал под машину, загремел в полицию или что-нибудь еще.

Она счастливо улыбнулась и прижалась щекой к его щеке. Саймон содрогнулся. Еще сегодня утром Виктория вела себя совсем по-другому.

— Эй-эй, давай все-таки не так близко, хорошо?

— Как будто ты не рад меня видеть, — обиженно надула она губки и щелкнула его по носу. Неожиданно. Но хотя бы отошла.

— Где я? Что это за место? И что ты здесь делаешь.... И что на тебе одето? — спросил он, заворожено глядя на голые коленки вампирши, выглядывающие из-под кружевной юбки.

— Как много вопросов сразу! Это всего лишь будущее, не такое уж далекое. Сейчас 2007 год.

— Две тысячи...? — спросил он тихо. — Но это же... Другое тысячелетие! Тогда ничего удивительного, что Лондон так изменился. Его просто не узнать!

— Да уж, изменился... Только это не Лондон, а Лос-Анжелес, Соединенные Штаты Америки.

— И... как я здесь очутился? — наконец задал он вопрос, который давно (то есть последние 15 минут) волновал его.

— О, это долгая история. Пойдем ко мне, я все расскажу.

— Пойдем... куда?

— Ко мне. У меня квартира на Санта-Монике.

— Но-но, не так быстро, а чего-нибудь более вампиробезопасного не найдется?

Виктория скрипнула зубами.

— О, ну конечно, я совсем забыла, каким ты был раньше. Кафе подойдет?

Она взяла его под руку и уверенно повела прочь с площади. Впервые за время своего пребывания в аду Саймон подумал, что может быть все чуть менее плохо, чем он предполагал.

— Ты ешь мороженое? И оно не из крови? За эти 150 лет и правда многое изменилось, — Саймон лениво поковырял свое и отставил стаканчик.

Они сидели в одном из многочисленных кафе города, которое, в общем-то, не особенно отличалось от тех кафе, в которых Саймон бывал в Лондоне. Это настроило его на немного более позитивный лад.

— Ты даже не представляешь, как много, — кивнула она. — Тебе еще столько всего предстоит узнать!

Журналист огляделся и вздохнул.

— Не сказал бы, что мне очень нравится это ваше будущее, оно слишком безумно даже для меня. Я хочу вернуться.

— О, Саймон, я боюсь, это невозможно, — засмеялась Виктория.

— Что значит "невозможно"? Раз я попал сюда, то, значит, есть дорога и обратно. Должна быть!

— Не уверена. Во всяком случае, это не в нашей власти, как и твое перемещение сюда.

— И что же теперь делать? Я имею в виду, что вообще делать в этом твоем будущем, где вампиры вот так запросто ходят в кафе, а по улицам носятся эти, эти...

— Автомобили? Это не самое страшное в "моем" будущем.

— Но как же ты сюда попала? Ты ведь стояла там, вместе со всеми, ты же не перешла в круг, так? Тогда почему ты здесь?

— Все просто, милый. Я же вампир, я бессмертна. Ты переместился в будущее, а я просто дожила до него.

— И оказалась здесь ровно в том же месте и в то же время, что я переместился? Но откуда ты могла это узнать? — эта мысль не давала покоя журналисту с тех пор, как он увидел Викторию.

Она подцепила острыми ноготками вишенку и подмигнула Саймону.

— Доверься мне.

— Ладно, мистер Гринт, — серьезно произнесла она, когда мороженое было съедено, коктейли выпиты, а время приближалось скорее к "очень рано", чем "очень поздно". — Я думаю, пора побороть твою вампирофобию и поехать ко мне домой, здесь недалеко, минут десять на машине. А завтра займемся твоим гардеробом — не будешь же ты так ходить по городу. А потом... О, Саймон, пожалуйста, только не делай такое лицо!

Он сам еще не решил, чего испугался больше: вампирши, автомобиля, в который ему придется залезть, или предстоящего похода в магазин (Саймон не забыл о вчерашнем сне).

Но, наверное, стоило принять решение, и самым очевидным здесь было — довериться этой девушке с острыми зубками, пусть даже сегодня утром она думала о нем только в гастрономическом плане.

Виктория подняла бокал с мартини и лукаво на него посмотрела.

— За твое прибытие!

— Неужели ты действительно так рада меня видеть?

— Ты даже не представляешь, как.

* * *

Время: никогда.

Место: нигде.

Нигде выглядит не так уж и плохо, как можно было бы себе подумать. Это не безбрежная пустыня и не черная бездна. Нигде становится таким, каким ты хочешь его увидеть.

Сейчас это была большая мраморная зала, напоминающая греческий амфитеатр. В дали плескался прибой, луна мягко светила в окружении звезд, каменные стены и колонны уходили в бесконечность.

Корделия боязливо ступила на твердый пол, покрытый полустершейся мозаикой.

— Кэйти, это ты? Боже мой, Кэйт, я никогда не думала, что смогу вновь увидеть тебя... ты почти не изменилась...

Она видела свою подругу только со спины, но была уверена, что это она. Хотя бы потому, что в этом странном месте больше никого быть не может по определению.

Но и мы узнаем Кэйти. Мы ведь уже знаем ее, хоть и не привыкли видеть в платье XVIII века, с высокой прической по той моде, в дорогих украшениях. Она смотрит высокомерно, а ее тонкие губы улыбаются холодной улыбкой. Она красива и статна, она не похожа на то, во что превратится потом, зависнув между жизнью и смертью. Вот и Корделия узнала ее такой, какой видела последний раз около ста лет назад.

Мы знаем ее как Колдунью, но ведь и у Колдуньи должно быть имя. Даже если оно ей не очень подходит.

— Кэйти? Неужели ты все еще жива?

— Не совсем. Да и ты умерла. Много времени прошло, больше века, да? И не называй меня этим именем, ты знаешь, я его не люблю.

Они замолчали, глядя на кромку моря в отдалении.

— Я знаю это место, — вдруг сказала первая девушка. — Я уже была здесь когда-то очень-очень давно.

— Конечно, — улыбнулась Кэйти. — И это была я, кто вернула тебя из мира мертвых. Ты ведь помнишь, Корделия, помнишь?

Она помнила. Ее убили, но спросил ли кто-нибудь, хочет ли она умирать? Тогда она вернулась — пусть как призрак, но ведь даже это лучше, чем уйти насовсем, просто... исчезнуть. И в этом ей помогла Кэйти.

— Знаешь, Корделия, — продолжала ее подруга, — ты ведь могла бы вернуться живой, а не этим полупрозрачным бессильным духом, пародией на тебя настоящую.

— Ты думаешь? Но я никогда не была такой сильной ведьмой, как ты...

— Вся сила идет от уверенности, а ты была чересчур неуверенна, милая. Ты сомневалась во всем и не давала магии пойти в тебя. Слишком много вопросов и тревог, слишком много "если" и "когда" — это не идет на пользу ведьме.

— Я была плохой ведьмой, привидение из меня получилось не лучше, — вздохнула девушка.

— Мы можем это исправить.

— Правда? Но как? Я бы так мечтала вновь ожить...

— О, просто доверься мне, подружка. Я могу окончательно вернуть тебя, дать тебе настоящее тело, дать тебе жизнь!

— Но... но почему? Зачем тебе это надо?

— Просто соглашайся, Корделия Амалия! Когда еще у тебя будет такой шанс! Я готова помочь тебе, как тогда, когда вернула тебя как призрак. Ну же!

— Я... мне надо подумать. Я знаю магию — я успела изучить ее, пока была жива, — и я знаю, что просто так ничего не дается. Дай мне время, пожалуйста! И я... я должна идти, извини.

— Ты еще вернешься, — это был не вопрос, не приказ и не угроза — просто она знала.

— Да, я вернусь, — пробормотала Корделия.

Кэйти права — она слишком слаба и нерешительна, и она не может отказаться, особенно ей предлагают такое.

Глава 11

Лос-Анжелес, сентябрь 2007

Дверь в странный новый мир распахнулась, и Саймон решительно шагнул вперед.

Виктория щелкнула выключателем, и странный новый мир обрел краски. А также множество вещей, о предназначении которых Саймон не мог даже догадываться.

— Ну как тебе?

— Здесь очень... э... уютно. И странно. Что это?

— Телевизор.

— Нет, я имею в виду вообще — все это. Ты здесь живешь? Это так не похоже на все, что я видел раньше... И где гроб?..

— Извини, не вписался в интерьер, в IKEA не было подходящих моделей.

Саймон вновь огляделся. Ну что ж, во всяком случае, это место вполне соответствует тому, что с ним происходит: оно также безумно и нереально, как весь окружающий мир. Розовый зонтик вампирши — тому подтверждение.

— Проходи. Я думаю, это лучшее место, пока мы что-нибудь не придумаем.

— Ясно.

Они вновь замолчали.

— И как здесь? В этом времени, я имею в виду, — решил поддержать светскую беседу Саймон, опасливая изучая лэптоп. Он тоже был розовый, как и подавляющее большинство предметов в комнате. Это пугало.

— Здесь очень хорошо. Как и всегда хорошо в настоящем времени. Я понимаю, что для тебя это далекое, страшное и непонятное будущее, в которое ты попал. Но для меня — такое же настоящее, как был когда-то 1870 или 1920 или...

— Ты так долго жила, — проговорил Саймон, внимательно глядя на нее.

Виктория из его времени, даже будучи вампиром, казалась ему более понятной, чем эта женщина в короткой юбке, жившая в трех столетиях.

— К этому быстро привыкаешь. Веком больше, веком меньше... Может, чаю? Кажется, где-то завалялись пакетики.

— Какой, кхм, милый чайничек, — Саймон поднял очередную безделушку с заваленного стола Виктории

— Да, только здесь был не совсем чай. Ну, ты понимаешь, чайник — чтобы сохранить тепло... В конце концов, я же вампир! — она выхватила чайник с сердечком у него из рук, вылила остатки не-чая в раковину и печально оглядела полки. Они были пусты, не считая нескольких сиротливо лежащих лимонов.

— Это тебе зачем? — удивился Саймон. — Новая вампирская диета: кровь с лимоном?

— Нет, просто лимонная кислота предотвращает свертывание крови, — пожала она плечами. — Я специальные книжки читала. А вот чая нет, его придется купить завтра.

— Виктория, чай подождет. У нас есть более важные дела!

— Какие?

— В смысле? Мы должны вернуть меня назад, в мое время! Ты же ведь помнишь прошлое, так? Что вы сделали тогда, в 68 году, чтобы снова открыть этот портал? Ну же! Ведь... Вы его открыли?