После этих слов, почти сразу же в соседнем кабинете разбилось окно, раздался звук смачного падения, а точнее глухого удара о землю и удаляющееся завывание не одного человека, а целой группы. Молчун переводил изумленный взгляд с Громилы на Дылду и обратно. Шутящий Громила — это еще куда ни шло, но шутящий Дылда — это уже конец света. Он что, тоже пьян?

— Не обращай на них внимания, — махнув рукой на Дылду, Дарий уселся на подоконник и уставился улицу. — Они вчера вместе с Длинным отмечали знакомство.

— А почему я ничего об этом не слышал? — удивленно уставился на Длинного Молчун. Попойки Громилы, как правило, потом еще дня три обсуждает весь город.

— А мы у моего брата в кабаке гуляли, — ответил Длинный. — У него болтливых работников нет. Опасно это для здоровья.

— Хороший кабачок. Потом покажешь, — сказал Молчун.

— Не проблема, — ответил Длинный и благожелательно улыбнулся.

— Так, переходим к делу, — Ветер ударил ладонями по коленкам. — Расскажи-ка нам всем, Длинный, в подробностях, что творится в этом учреждении горбатых и убогих. Можешь не стесняться, в том числе и в выражениях, чтобы понятнее было, ведь здесь все свои. А на правду никто не обидится, только "спасибо" скажут.

Длинный исподлобья оглядел всех присутствующих, как-то обреченно вздохнул и начал свое горькое повествование.

— Как вы все уже знаете, наше учреждение называется "Охрана порядка и чести". Я в последнее время возглавлял отдел охраны, а бывший глава нашего подразделения возглавлял отдел чести. В наши обязанности входили надзор и розыск преступников, а так же наблюдение за порядком в городе. Нам, к сожалению, при любых обстоятельствах было запрещено трогать любого из дворян, военных и церковников. Как вы понимаете, в столице это две трети населения. Ими, как раз, и занимался отдел чести. Скажу честно — хреново занимался, а если уж быть совсем откровенным, то совсем не занимался. Интриги, взятки, власть — вот неполный список того, чем дышал этот отдел. Мы, в силу отсутствия полномочий, не могли вмешиваться даже в ваши попойки, ведь вы же все военные, да к тому же каждый второй из вас дворянин, а наши коллеги всегда заняты другими делами, им не до таких мелочей. На сегодняшний день дело дошло уже даже до того, что главой всей преступности стал барон Гамс. Нам всем об этом хорошо известно, но мы не можем его трогать, потому что он гребаный дворянин, прости меня Святой ветер.

Все удивленно переглянулись. Молчун же вообще был в шоке, поскольку он понимал, что попал в болото, но не ожидал, что оно настолько тухлое.

— А прямые доказательства у тебя есть? Или все это твои домысли и догадки? — спросил Молчун у Длинного.

— Полные шкафы показаний и улик. Мы, как положено, передавали копии в отдел чести, но никаких действий они и не собирались предпринимать. Все были куплены на корню и закрывали глаза на все нарушения закона.

Повисла небольшая пауза, во время которой Дарию, похоже, пришла, как всегда, сумасшедшая идея, судя по его задумчивому, но в тоже время и ошарашенному виду. Он слез с подоконника и подошел к Длинному. Вид долговязого подростка и высокого, как сосна, бывшего начальника горбиков рядом мог вызвать улыбку, если бы не явно проступивший страх на лице Длинного. Дарий внимательно посмотрел сначала на своего учителя Молчуна, потом перевел взгляд на Длинного, который сразу начал как будто уменьшаться в размерах, и резко спросил:

— А на кого у тебя еще есть доказательства в совершенных им преступлениях в этом городе?

Длинный сглотнул, посмотрел грустно на Молчуна, потом испуганно на Дария и ответил:

— На всех. Даже на вас, мой принц, — и судя по выступившей испарине на лбу, начал уже прощаться с жизнью.

Дарий одобрительно кивнул. Ответ, очевидно, ему понравился. Подойдя к окну, он на мгновение задумался, глядя куда-то вдаль, а затем резко обернулся. Все от неожиданности вздрогнули не столько от самого этого маневра принца, сколько от его горящих от злости и бешенства глаз. И сама атмосфера в комнате была очень напряженной и не сулила ничего хорошего.

— А нет ли в этих твоих шкафчиках компромата на глав нашей церкви?!

Длинный еще раз вздрогнул и, как всем показалось, не сразу понял, о чем его спрашивают. Через какое-то время до него дошел смысл вопроса, пришло понимание, что от него ждут ответа, что нельзя испытывать терпение принца. Ответ он прокричал с такими интонациями, как будто бросился в горящий дом:

— Есть, мой принц! Есть на всех. Рудники как минимум им светят, а есть и такие, кому и вышки не избежать.

Дарий одобрительно кивнул и отошел к окну. Подумав с минуту, он медленно повернулся к самому на данный момент несчастному из своих учителей:

— Молчун, как ты думаешь, Длинный подойдет тебе в замы? Или все-таки рожей не вышел? Что скажешь? — и ехидно улыбнулся.

Молчун, быстро смекнув, что в его болоте нашелся хоть один нормальный человек, впервые изобразил на своем лице подобие улыбки и, не отрывая взгляда от принца, медленно проговорил:

— Я думаю, что да. Почти уверен. Он точно поможет мне разгрести эту помойку. С собранными его людьми сведениями мы наведем шороху не только в самой столице, но и во всей империи. Но, мой принц, судя по твоему взгляду, ты снова что-то задумал? Может, расскажешь своим учителям? О чем ты думаешь?

Дарий повернулся к Длинному и спросил:

— Скольким своим сотрудникам ты можешь абсолютно доверять?

Длинный задумался на секунду и выпалил:

— Всему отделу могу. Я сам их всех набирал и проверял. Нас сорок восемь человек.

— Как ты думаешь, сколько Теней нам может дать Ботос? — спросил Дарий у Молчуна.

— Всех, кто в данное время не охраняет дворец. Как только он узнает, что это твой план, он сам первый прибежит посмотреть, как он выражается, на представления Дария, — не раздумывая, ответил Молчун.

Все с интересом уставились на Дария в ожидании того, что тот, наконец, объяснит им, что он задумал.

— Значит, у нас есть где-то с полсотни Теней, порядка двухсот гвардейцев всех мастей, да и сотня вояк, наверное, тоже с удовольствием к нам присоединится.

Громила утвердительно кивнул, уж он-то знал вояк, как никто другой.

— Итого триста пятьдесят плюс люди Длинного. На мой взгляд, должно хватить, — продолжил размышлять вслух Дарий. Сосчитав всех участников своего плана, он начал быстро и молча, совсем как его отец, ходить по комнате, потом неожиданно остановился перед Длинным, задумчиво его осмотрел с головы до ног и тихо, почти шепотом, сказал:

— Если предашь меня, я тебе не завидую.

Длинный моментально побледнел и чуть было не упал в обморок. Чудовище, которое сейчас представлял из себя Дарий, вызывало страх, почти вселенский ужас, а то что он был подростком, только увеличивало эффект для тех, кто хоть сколько-нибудь его знал.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы подготовить документы для ареста всех дворян, виновных в разного рода преступлениях, взяточников среди горбиков и святош (данные о них ты мне предоставишь отдельным списком), которым грозит наказание за содеянное не меньше, чем отправка на рудники?!

Длинный задумался буквально на пару секунд и отчеканил:

— До вечера управимся, мой принц. В принципе, они все готовы. Нам останется только отделить простых от рудничковых.

— Рудничковых! — Дарий просмаковал это невольно вырвавшееся из уст Длинного новое прозвище. — К обеду дашь приблизительные данные о группах и их численностях. Будем арестовывать преступников. Подготовь своих сотрудников, чтобы они четко знали, с кем им придется иметь дело, и как они должны действовать, чтобы не было проколов. Им придется вести группы захвата к каждому твоему рудничковому. Будь он дома, в кабаке или у любовницы, они должны это знать наверняка. Громила, ты сможешь так все организовать, чтобы ни один негодяй не смог ночью незаметно выскользнуть из города.

— А во сколько начнутся аресты? — Громила трезвел буквально на глазах. Он даже не думал, что сможет когда-нибудь поучаствовать в подобной операции. Руки уже чесались разобраться со знатными подонками и ворами.

— Я думаю, что стоит начинать часа в три ночи. Это самое удачное время, — Дарий вопросительно взглянул на Громилу.

— Без проблем. Я сейчас прошвырнусь кое-куда, чтобы именно нужные нам люди дежурили этой ночью. Я думаю, что никто из них не откажется поменять такую ночную смену на обычную дневную, — Громила чинно встал и вышел из кабинета.

Как только за ним закрылась дверь, и все услышали его тяжелые удаляющиеся шаги, азарт и возбуждение, охватившие всех, когда они узнали о планах Дария на предстоящую ночь, взяли свое.

— Ветер, Лис, на вас организация силовых групп. Все понятно?

Ветер не просто встал, а буквально вскочил с кресла и радостно ответил принцу:

— Дарий, мы все сделаем еще лучше, чем при взятии штурмом главной церкви, — он схватил чуть ли не в охапку опешившего от такой наглости Лиса и исчез за дверью.

Пришла очередь Молчуна получать приказания принца.

— Молчун, на тебе Тени и общая координация всего этого бедлама. Если возникнут какие-то проблемы, с которыми ты сам не сможешь справиться, то смело приходи ко мне. В наших общих интересах, чтобы ночью все прошло гладко.

Молчун встал и направился к выходу. Длинный, стоявший все это время в стороне, решил тихонько прошмыгнуть вслед за ним, понимая, какая каша заварилась из-за него, но эта его затея накрылась желтым медведем.

— А ты куда собрался? — Дарий суровым взглядом остановил его, застывшего с приподнятой, как у статуи, ногой. — Подойди сюда на секунду.

Длинный, как висельник, идущий на смерть, обреченно двинулся к принцу. Дарий еще раз осмотрел нового зама горбиков с головы до ног, словно выбирая, с какой части его костлявого тела начать его наказывать, и произнес каким-то глухим голосом:

— Дела мои в огонь. Понял? И предупреди всех тех, кто видел эти бумаги, чтобы не болтали, а то сам знаешь, что будет. Ведь читал же, что происходит, когда мне кто-то очень не нравится. И теперь о главном. Покажешь себя — будешь главой горбиков.

Длинный удивленно и испуганно вытаращился на принца:

— А как же Молчун?

Дарий устало вздохнул:

— Ну, какой из Молчуна горбик? Разве ты еще этого не понял?— и подошел к двери, но задержался на пороге.— К тому же, если ночью все пройдет хорошо, он завтра станет одним из глав церкви.

Длинный поперхнулся. Один из церковных убийц — глава церкви Святого ветра? Куда катится этот мир? Но стоп. О том, что Молчун — один из лучших в своем кровавом деле, знают немногие, и он сам об этом узнал только вчера, да и то случайно, во время пьянки. Остальные же знают только то, что он дворянин, достигший приличного звания в церковной иерархии. Ничего не скажешь, умеет наш принц манипулировать людьми в своих целях. И никогда нельзя предугадать, чего от него ждать. Одно все знали наверняка: или ты с ним, или ты мертв. Длинный, конечно, хотел жить, а потому уже всецело погрузился в обдумывание того, что ему поручалось. Да и что скрывать, нравился ему новый принц, именно новый, а не тот, что был кошмаром всего дворца. Длинный уже почти влюбленными глазами посмотрел на Дария:

— Мой принц, я вас не подведу! Клянусь! — выпалил он и встал перед принцем на колено.

Дарий взглянул на Длинного усталым взглядом старика, а не подростка:

— Не рановато, Длинный, ты встаешь передо мной на колено? Я же не император!

Длинный поднял уверенный взгляд на Дария:

— Для меня уже да!!! — и снова почтительно опустил глаза.

Дарий в сопровождении Дылды и шестерых гвардейцев направлялся на встречу с отцом. Что сказать отцу, он уже знал. Просмотренные вскользь документы, которые показал ему Длинный, не просто пугали, а повергали в шок от тех фактов, которыми они изобиловали. А потому в поддержке отца он нисколько не сомневался, но хотел большего. Ему не нужен был обычный суд над преступниками. Ему нужен был его личный суд, суд принца Дария. Более того, клятва Длинного задела его за живое. Его, пацана-малолетку, такие серьезные люди, как Длинный, уже воспринимают как императора. Куда его занесло? Ведь он не совсем этого хотел, вернее этого, но не такими темпами, не так быстро. Дарий вздохнул и оглядел свое сопровождение. Дылда, мой верный Дылда. Его взгляд рыскал из стороны в сторону, ища врагов, которые могут угрожать безопасности его любимого принца. Гвардейцы — здоровенные взрослые дядьки, видевшие все в своей жизни, но при этом готовые выполнять приказы пацана. Нет, не так. Выполнять приказы гвардейского принца. Святой ветер, зачем ты дал мне такую власть? Заче-е-е-е-е-е-м?..

Император Кор стоял перед окном, заложив руки за спину. Ботос замер посреди кабинета на вытяжку и не смел дышать. Он прекрасно знал, что означает эта поза императора. Она означает неприятности, большие неприятности.

-Ботос, ты можешь мне сказать, почему я узнаю о тех безобразиях, что творятся в моей столице, от сына, а не от главы своей тайной канцелярии или, на худой конец, от главы горбиков? — голос императора лился размеренно и четко, как ручей в лесу. Безразличный и беспристрастный тон голоса для тех, кто знал императора, значил многое.

— Мой император, в этом замешаны, насколько мне известно, в основном, люди вашей жены и святоши. А вы в свое время недвусмысленно приказали и тех, и других и пальцем не трогать. Меньше вони — крепче сон, — отрапортовал Ботос.

Император медленно повернулся к Ботосу. На его лице была только одна эмоция, но зато какая... Ненависть.

— Ну что ж, мои ошибки будет исправлять мой сын. У Дария хватит духу разгрести этот гадюшник. Император спокойно направился к стоящему в стороне столику с напитками, налил два бокала и, взяв их, подошел к Ботосу. Молча протянув один бокал Ботосу, кивнул ему на кресло. Ботос облегченно сел на самый краешек и залпом выпил все вино, от страха и напряжения не почувствовав даже его вкуса.

— Извини, старик, ты тут не причем, — император сел в кресло напротив и медленно отхлебнул из бокала.

— Я, конечно, знал, что моя жена — змея, да и родственнички ее — та еще банда, но чтоб настолько! — Кор устало откинулся в кресле. Обведя взглядом комнату, как будто в первый раз ее увидел, Кор уставился на бокал в своей руке.

— А где этот прощелыга-канцлер? Я, вроде, вызывал вас обоих, — осушив бокал залпом, Кор со злостью швырнул его, что было сил, об стену.

Ботос вздрогнул и проследил за разлетающимися осколками бокала.

— Он прячется от тебя, Кор. Ты его сильно напугал, — Ботос оторвался от осколков и увидел, что император сидит с закрытыми глазами и что-то бормочет про себя.— А заодно, он готовит аббатство Святой Звезды к наплыву долгожданных посетителей, то есть рудничков.

Император медленно открыл глаза и слабо хмыкнул, но было заметно, что в его глазах начала просыпаться жизнь, ненависть и тоска потихоньку уходили.