Магический Индекс 1 том

Индекс медленно, словно больной человек, села на футоне, схватила Камидзё за уши, и укусила его за макушку, словно голова Камидзё была огромным онигири.

Примерно в 600 метрах от них, на крыше многоквартирного дома, Стейл отвел бинокль от глаз.

— Парень, с которым Индекс... я о нем разузнала. ... Как она?

Не обернувшись, Стейл ответил заговорившей с ним девушке.

— Она жива. Но это должно означать, что у них есть маг.

Девушка ничего не ответила, но похоже, она испытывала больше облегчения от того, что никто не умер, чем озабоченности по поводу нового врага.

Девушке было восемнадцать лет, но она была примерно на голову ниже Стейла, которому было только четырнадцать.

Но с другой стороны, Стейл был больше двух метров роста, так что по сравнению со средней японкой девушка всё же была высокой.

Её черные волосы длиной до талии были завязаны в хвост, и на боку у неё висел в ножнах японский меч длиной более двух метров. Это была разновидность, известная как "капитанский меч", которая использовалась в синтоистских ритуалах вызывания дождя.

Однако трудно было назвать её японской красавицей.

На ней были поношенные джинсы и белая рубашка. По какой-то причине левая штанина ее джинс была отрезана до самого верха бедра, лишняя ткань подола рубашки была завязана узлом, так что был виден живот, на ногах у нее были высокие сапоги, а ее японский меч свисал в кожаных ножнах как пистолет.

Она выглядела вроде шерифа из вестернов, сменявшего револьвер на японский меч.

Ее внешний вид вряд ли можно было назвать нормальным, как и внешний вид надушенного священника Стейла.

— Так кто, собственно, этот парень, Канзаки?

— Тут такое дело... я не могла найти о нем особо много информации. По крайней мере, похоже, что он не маг и не обладатель каких-то других сверхъестественных способностей.

— Ты что, пытаешься сказать, что он — просто обычный старшеклассник? — Стейл зажег вынутую их пачки сигарету, пристально посмотрев на ее кончик. — Просто перестань. Может, по мне и не скажешь, но я — маг, который полностью проанализировал существующие 24 руны и разработал шесть новых и мощных рун. Этот мир не настолько добр, чтобы позволить бессильному дилетанту отразить пламя правосудия Иннокентиуса. Он составил план при помощи Индекс, почти сразу же воспользовавшись её помощью. Плюс его странная правая рука. Если по японским меркам он обычный человек, тогда это действительно таинственная страна.

— И правда, — прищурилась Каори Канзаки. — Всё дело в том, что человек с такими боевыми способностями классифицируется как не более чем безнадежный ученик, склонный ввязываться в драки.

У Академгорода была скрытая сторона, на которой он был учреждением по массовому производству эсперов.

Несмотря на то, что организация, от имени которой действовали Стейл и Канзаки, скрывала присутствие Индекс, Стейл и Канзаки заранее связались с организацией, известной как Учреждение Пяти элементов, чтобы получить разрешение войти в город. Даже магическая группа, известная как величайшая в мире, не могла оставаться скрытой на территории врага.

— Возможно, информацию намеренно заблокировали. К тому же, раны Индекс были излечены магией. Канзаки, существуют ли на Дальнем Востоке какие-то еще магические организации?

Они решили, что парень должен иметь прикрытие от какой-то другой организации, не от Учреждения Пяти Элементов. Они ошибочно предположили, что эта другая организация тщательно уничтожила всю информацию о Камидзё.

— Если они что-то делают в этом городе, информаторы Учреждения Пяти Элементов должно быть, засекли их, — сказала Канзаки, закрыв глаза. — У нас неизвестное число врагов и никаких шансов получить подкрепление. События развиваются затруднительным образом.

Всё это было недоразумением. Эффект Разрушителя Иллюзий Камидзё был нулевым, если только не применять его против сверхъестественных сил. Другими словами, системное сканирование Академгорода не могло измерить его силу, потому что измеряло её при помощи машин. И таким образом, Камидзё постигла невезуха в том, что его рассматривали как нулевой уровень, хотя он и обладал правой рукой высшего класса.

— В самом худшем случае это может стать магической битвой с организацией. Стейл, я слышала, у твоих рун есть фатальная слабость в части водонепроницаемости.

— Я уже компенсировал это. Я заламинировал руны. Тем же самым трюком меня больше не провести, — жестом циркового фокусника он вытянул руны, которые теперь выглядели почти как коллекционные карточки. — На этот раз я размещу барьер в радиусе двух километров, а не прямо на здании. На это потребуется 164 000 карт, и подготовка займет шестьдесят часов.

В отличие от видеоигр, в реальном мире магия требовала немного большего, чем произнесение заклинаний.

На первый взгляд могло показаться, что больше ничего для нее не нужно, но требовалась серьезная подготовка за кулисами. Пламя Стейла было из тех вещей, к которым имелись инструкции вроде "Возьми клык серебрянного волка, который пропитывался лунным светом десять лет и..." По этой причине скорость Стейла была на самом деле скоростью эксперта.

Коротко говоря, в магических битвах важно было предвидеть, что может случиться. Когда начиналась битва, вы в сущности, попадали в ловушку, которой был барьер врага. Защищаясь, вы должны были определить, каким было вражеское заклинание, и найти способ обернуть его против самого врага. Атакуя, вы должны были предвидеть, какие последуют контрудары и соответственно перестроить свое заклинание. В отличие от обычных боевых искусств, вы должны были думать на 100 — 200 шагов вперед в постоянно меняющейся обстановке. Хоть и использовался варварский термин "битва", на самом деле это в большей степени было сражением интеллектов.

По этой причине, вражеские силы неизвестной численности ставили мага в очень невыгодное положение.

— ... Она выглядит такой счастливой, — неожиданно сказал рунический маг, пристально вглядывавшийся на 600 метров вдаль, не пользуясь биноклем. — Она выглядит настолько, настолько счастливой. Она всегда живет такой счастливой жизнью, — это звучало так, словно он выплевывает какую-то густую жидкость. — Как долго нам придется продолжать рвать это всё в клочья?

Канзаки тоже посмотрела на 600 метров вдаль из-за спины Стейла.

Со своим идеальным зрением она могла всё ясно разглядеть даже без бинокля или магии. Она видела сквозь окно, как девочка сердито кусает парня в голову, в то время как он размахивает руками и отбивается от нее.

— Должно быть, это сложное чувство, — механически сказала Канзаки. — ... Для того, кто, как ты, был когда-то в том же положении.

— ... Я к этому привык, — ответил огненный маг.

Он действительно много раз испытывал это чувство.

Часть 3[ править]

— Купаться Купаться, — запела Индекс, подходя к Камидзё, держа обоими руками тазик.

Словно желая сказать, что с нее хватит болеть, она переоделась из пижамы в усеянное безопасными булавками одеяние монашки.

Камидзё понятия не имел, что за магический трюк она использовала, но окровавленное одеяние было идеально чистым. Он подозревал, что оно развалится на куски, если его поместить в стиральную машину, так что подумал, не разобрала ли она его на отдельные куски, которые выстирала вручную.

— Тебя это настолько беспокоит? Честно говоря, я не обращаю внимание на запахи.

— Ты что, из тех, кто любит запах пота?

— Я не это имел в виду!!!

Три дня спустя она наконец поправилась достаточно, чтобы встать с постели и первой её просьбой была ванна/

В квартире Комоэ-сенсей не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего ванну, так что единственным их выбором было воспользоваться той, что была в комнате управляющего или же сходить в ближайшую общественную баню. Вот почему парень и девочка шли по ночной улице с тазиками в руках.

— Да в какой вообще эпохе японской культуры мы живем? — с улыбкой заметила Комоэ-сенсей, объясняя систему общественных бань. Она позволила Камидзё и Индекс остаться в ее квартире, не задавая вопросов о подробностях случившегося с ними. Камидзё согласился пожить у нее нахлебником, потому что не хотел возвращаться в свое общежитие, несомненно находившееся под наблюдением врага.

— Тома, Тома, — сказала Индекс приглушенно, потому что слегка прикусила его рубашку за рукав чуть повыше локтя.

Из-за ее привычки кусать людей это было ничем иным как жестом, похожим на то, как хватают человека за одежду, чтобы привлечь его внимание.

— ... Что? — раздраженно спросил Камидзё.

Этим утром Индекс поняла, что не знала, как его зовут, так что он ей представился. За время, прошедшее с этого момента Индекс назвала его по имени примерно шестьдесят тысяч раз.

— Ничего. Я просто зову тебя по имени без всяких причин, — выражение лица у нее было как у ребенка, в первый раз идущего в парк развлечений.

Похоже, Индекс уж слишком сильно привязалась к нему.

Видимо, это было из-за того, что случилось тремя днями ранее, но Камидзё не особо радовался, потому что не знал, что чувствовать по поводу того, что никто раньше не говорил Индекс таких простых вещей.

— Комоэ сказала, что в японских общественных банях есть кофейное молоко. Что такое кофейное молоко? Это вроде капуччино?

— Ничего такого изысканного ты в общественной бане не найдешь. Не надейся на слишком многое, — сказал Камидзё. — Хммм, но огромная ванна может тебя немного шокировать. В Англии ванны чаще всего тесные, вроде таких, как в отелях, верно?

— Хм? ... На самом деле я не знаю, — Индекс склонила голову набок, словно и в самом деле не знала. — Первые мои воспоминания относятся уже к Японии. На самом деле я не помню, как обстоят дела в Англии.

— ... Хммм. Так вот почему ты так свободно говоришь по-японски. Если ты жила тут с самого раннего возраста, ты сама практически стала японкой.

Однако уверенность, что она будет в безопасности, если сумеет добраться до англиканской церкви, пошатнулась. Он думал, что она поедет домой, но на самом деле она отправится в чужую страну, в которой никогда не была раньше.

— Нет, нет. Я не это имела в виду, — Индекс потрясла головой, отчего ее серебристые волосы заколыхались вперед-назад. — Вероятно, я родилась и выросла в лондонском соборе святого Георга. Вероятно, я приехала сюда всего лишь год назад.

— Вероятно? — Камидзё нахмурился от такого неясного выражения.

— Да. У меня нет воспоминаний о времени раньше года назад, когда я сюда приехала, — улыбнулась Индекс.

Совсем как ребенок, который в первый раз в жизни направляется в парк развлечений. Именно совершенство этой улыбки показало Камидзё прячущиеся за ней боль и страх.

— Когда я впервые проснулась в переулке, я понятия не имела, кто я такая. Всё, что я знала — это то, что я должна бежать. Я не могла вспомнить, что ела на ужин прошлым вечером, но знания о вещах вроде магии, Индекса запрещенных книг и Несесариуса кружились в моем сознании. Это было настолько страшно...

— Значит, ты даже не помнишь, почему потеряла память?

— Именно так, — ответила она.

Камидзё ничего не знал о психологии, но из видеоигр и дорам ему было известно, что у амнезии есть две причины: сильный удар по голове или блокирование воспоминаний, которых попросту не может выдержать душа.

— Будь оно проклято... — пробормотал Камидзё, посмотрев в ночное небо.

Хотя он в самом деле был зол на магов, которые так поступали с такой девочкой, больше всего он был подавлен чувством беспомощности.

Теперь он знал, почему Индекс защищала его и так странно к нему привязалась. Это было попросту из-за того, что Камидзё оказался первым человеком, с которым она познакомилась после того как провела год в одиночестве, ничего не зная.

Камидзё это было не по вкусу.

Он понятия не имел, почему, но по какой-то причине этот ответ действительно рассердил его.

— М-м? Тома, ты злишься?

— Нет, не злюсь.

Вопрос застал его врасплох, но Камидзё сумел притвориться ничего не понимающим.

— Если я чем-то тебя расстроила, я извиняюсь. Тома, что тебя так разозлило? Это что, переходный возраст?

— Не хочу слышать о переходном возрасте от кого-то с таким детским телом, как у тебя.

— М-м. И что это было? Я действительно думаю, что ты злишься. Или ты только притворяешься злым, чтобы расстроить меня? Эта твоя сторона мне не нравится, Тома.

— Эй, не говори так, если в первую очередь я никогда тебе не нравился по-настоящему. Я не жду такого чудесного поворота событий с тобой как в романтической комедии.

— ...

— Э? ... Чего ты уставилась на меня как та... принцесса?

— ...

Даже когда он попытался перевести всё это в шутку, Индекс ничего не ответила.

"Странно. Это странно. Почему Индекс сложила руки, посмотрела на меня со слезами на глазах, слегка покусывая нижнюю губу и с обиженным видом?"

Тома.

— Да? — ответил Камидзё, решив, что раз уж она назвала его по имени, он может ответить.

У него было сильное предчувствие невезухи.

— Я тебя ненавижу.

В это мгновение Камидзё получил немало очков опыта за редкое переживание того, как девочка кусает всю его макушку целиком.

Часть 4[ править]

Индекс направилась в общественную баню в одиночестве.

Камидзё тем временем с трудом пробирался в направлении общественной бани. Сначала он пытался бежать за Индекс, но как только сердитая монашка в белом замечала его, она убегала, как бродячая кошка. Несмотря на это, пройдя еще немного, он видел ее спину, словно она поджидала его. После этого цикл повторялся. Она действительно была как своенравная кошка.

"Ладно, мы идем в одно и то же место, так что в конце концов встретимся снова."

Не говоря уж о том, что он чувствовал приближающуюся невезуху в форме ареста если кто-то увидит его (очевидно) преследующего слабую и беззащитную юную английскую монашку на темной улице, ночью, подобно намахагэ. [3]

— Английская монашка, да? — пробормотал Камидзё себе под нос, продолжая идти по темной улице в одиночестве.

Он знал, что Индекс доставят в штаб-квартиру англиканской церкви в Лондоне, если он отведет её в одну из англиканских церквей в Японии. Тогда Камидзё не останется ничего делать. Это наверняка закончилось бы чем-то вроде: "Может, это было и недолго, но спасибо тебе. Я никогда не забуду тебя благодаря своей эйдетической памяти."

Камидзё чувствовал острую боль в груди, но других идей по поводу того, что ему надо сделать, у него не было. Если не передать Индекс под защиту церкви, маги будут продолжать преследовать её. К тому же, нереально пытаться последовать за Индекс в Англию.

Они жили в разных мирах, они стояли в разных местах, и они существовали в разных измерениях.

Камидзё жил в мире научных сил эсперов, а она жила в оккультном мире магии.

Как море и суша, их миры никогда не сойдутся.

Вот и всё.

Больше не о чем было и говорить, но это всё равно раздражало его, словно косточка от рыбы, застрявшая в горле.

— Э?

Неожиданно его безрезультатно кружившиеся мысли прервались.