Практикант

— Никаких волков в горах не было! — Выкрикнула Лара — Когда я убежала из города, то пряталась в горных лесах Сарда почти четыре месяца и не встретила там ни одного гигантского волка. Это всё подлые штучки фаргаров. Они так часто делают.

Бургомистр засопел и обиженно ответил:

— Но вокруг города они же бегали и даже несколько раз нападали на женщин, когда те работали на своих огородах.

Обстановка стала понемногу проясняться. Пристально посмотрев на бургомистра, я сказал:

— Велзер, мне даже не нужно допрашивать тебя с пристрастием, чтобы понять простую истину. Ты завидовал редкостному мастерству Стана и как только у тебя появилась такая возможность, отдал его на растерзание этой женщине и её любовнику-фаргару. Ну, что же, я не стану слишком строго судить тебя за это. Через несколько минут ты отправишься домой, а пока что посиди и послушай, что ещё скажут Зория и Мардан. Думаю, что тебе это будет интересно.

— Повторяю, я ни в чём не виновата! — Снова воскликнула Зория и добавила — Бургомистр лжет. Я пришла к нему только за тем, чтобы испросить разрешения нанять нескольких работников. Мардана я тогда даже не знала. Я не знаю, почему он объявил моего бывшего мужа бунтовщиком и изгнал из города. Единственное, в чём я виновата, так это в том, что полюбила Мардана. Он настоящий мужчина, не чета Стану. Когда мой муж стал рабом, он всё равно, что умер и я по законам Сириалана унаследовала всё его имущество.

Я подал роботам знак и они не только освободили бургомистра, одетого в халат поверх ночной рубашки, но и усадили его в удобное кресло, вручив ему кубок с вином. Тот, поняв, что всё самое страшное позади, немедленно выхлестал полкубка и облегчённо вздохнул. Подойдя поближе к Мардану, я спросил фаргара:

— Ну, а что ты скажешь мне обо всём этом?

Тот облил меня ледяным презрением и ответил:

— Даже под самыми страшными пытками ты не услышишь от меня ни единого слова, недомерок.

Фаргар имел рост за два метра и вес под две сотни килограммов. Его коричневая рожа лоснилась, словно её полили маслом, а на лысой, круглой голове не росло ни единого волоска. Станок для пыток, оснащённый по последнему слову техники электроникой и снабженный установкой, способной синтезировать любые яды и наркотики, значительно упрощал мою задачу. Всё, что мне требовалось, это заставить фаргара если не испугаться до полусмерти, то хотя бы оробеть. Ко мне по воздуху подлетела люлька с младенцем, это был крепенький черноволосый малыш и я, указав на него пальцем, сказал:

— Мардан, ты неотёсанный чурбан и мало что знаешь о высшей магии. Все твои фаргарские штучки относятся к области банального деревенского колдовства, а я маг-универсал высшей квалификации. В моём ассортименте имеется множество способов вытряхивать из магов правду, но начну я не с этого. Для начала я расскажу тебе, Мардан, о самой страшной казни, которая только существует на свете. Она заключается в том, что с помощью магии я могу вывернуть человека наизнанку. При этом все внутренние органы человека и даже кости оказываются снаружи, а кожа и надетая на человека одежда внутри. Выворотень, как ты сам понимаешь, не жилец на этом свете, но благодаря моей магии, он может прожить в страшных муках от одних до двенадцати суток. Сейчас я покажу тебе, как будет выглядеть твой сын в виде выворотня.

Сделав пасы, я создал настолько яркую и подробную иллюзию, от которой и сам содрогнулся. Смотреть на дёргающийся комок кровавого мяса, оплетённый кишками и рёбрами, с торчащими в разные стороны костями и виднеющимися на нём лёгкими, печенью и другими внутренними органами, было очень неприятно. Зория вскрикнула и лишилась чувств, а я поднёс иллюзию к самому носу Мардана и спросил:

— Фаргар, ты сможешь наблюдать за агонией своего сына в течение двенадцати суток? Заешь, я в своей жизни убил столько народа, что не могу и сосчитать, но это в бою. Помимо этого я подверг жесточайшим пыткам несколько сотен человек и ни один из них не смог продержаться более шести часов, чтобы не начать говорить. На Зорию тебе скорее всего наплевать. Она для тебя просто баба, но что ты скажешь, когда я подвергну самой лютой казни твоего сына, Мардан?

Фаргар побледнел и по его лоснящемуся лицу побежали крупные капли пота. Всё, большего мне и не требовалось. Моя магическая электроника считала все нужные данные и моментально сконструировала для фаргара химическую формулу индивидуальной сыворотки правды. Мардан глубоко вздохнул и, усмехнувшись, ответил:

— Делай своё кровавое дело, мясник, я ничего тебе не скажу.

Зория моментально очнулась и закричал:

— Мардан, что ты такое говоришь? Ведь это же наш сын!

Чтобы эта дамочка не мешала мне, я погрузил её в сон и мои роботы немедленно отнесли её вместе с сыном через портал в спальную, а я насмешливым голосом сказал:

— Да, Мардан, ты ещё тот папаша. Не волнуйся, я даже и не собирался причинять вред этому пацану. Теперь это и не требуется, фаргар, ты мой. Сейчас я вколю тебе сыворотку правды и ты расскажешь мне всё, что тебе только известно о фаргарах и фаргаринге.

Однако, после того, как Мардан был готов ответить на любой мой вопрос, я сначала спросил его о том, что меня интересовало больше всего и вот тут-то выяснилось, что это именно Зория разработала хитроумный план, как сдать город Сириалан фаргарам, в далёком прошлом злейшим врагам жителей этого города, от рук которых погибла Белокурая Салвинг. Сразу после этого я отправил бургомистра в его дом даже и не подумав извиниться перед этим трусом. Допрашивать его мне не имело никакого смысла. Во всяком случае сегодня. После этого я стал выяснять, в чём заключается главный секрет фаргаринга и через два с половиной часа смог снять с точёной шейки Рины стальной, магический ошейник. Затем настал черёд Стана, мужчины высокого роста и к тому же писанного красавца-блондина. Как только я снял с него ошейник раба, Ларна смогла обнять отца. Как она не крепилась, а всё же залилась слезами. Я же принялся освобождать остальных рабов. Ими мы и занимались до тех пор, пока не наступило время отправляться в Сардские горы.

Хуже всех пришлось братьям Ларны. Сначала им надрала задницу старшая сестра, после чего за ремень взялся уже их отец, так что сидеть этим паршивцам в ближайшие две недели не придётся. Стан отнёсся ко всему философски. Для него главным было то, что я забрал из Сириалана его стеклодувную мастерскую. Не было у меня никаких причин волноваться и по поводу девушек-рабынь, ведь получилось так, что мужчин в посёлке было даже больше, чем женщин, но Рину я всё равно решил забрать с собой. Предоставив освобождённых рабов самим себе, на острове им было чем заняться, хочешь иди на охоту, хочешь лови рыбу, не говоря уже о том, что я обеспечил их не только одеждой и продуктами питания, но и приставил к ним три дюжины роботов в качестве учителей. Они не могли пробраться в тюрьму, а заключённые в одиночных камерах фаргары не могли совершить побег. Поэтому я мог не волноваться, отправляясь на поиски могилы Белокурой Салвинг.

Её история была достойна быть воспетой лучшими поэтами империи Ринориан. Белокурая Салвинг жила тысячу сто двадцать лет назад и происходила из древнего рода Лайдеров Сириаланских, потомственных стеклодувов. В те годы в их краях появился вместе со своей бандой могущественный чёрный колдун Фаргар, который был к тому же ещё и сыном одного из младших Богов — Сернака, повелителя Тьмы и Мрака. Этот злобный ублюдок, уже тогда грешивший тем, что с помощью магии превращал людей в рабов, решил завоевать город ремесленников Сириалан, но натолкнулся на яростное сопротивление его защитников. Во время штурма, удачно отбитого горожанами, погиб командир городской стражи, жених Салвинг — Лайдер. Девушка не стала рыдать над телом своего убитого возлюбленного. Вместо этого она надела доспехи, взяла в руки меч и во главе отряда воинов поскакала за бросившимися бежать прочь Фаргаром и его приспешниками. Через полтора десятков километров отряд горожан догнал банду и дал ей бой.

В этом бою Белокурая Салвинг снесла голову Фаргару, но уже через несколько секунд была сражена стрелами врагов. Приспешники Фаргара, прихватив его обезглавленный труп, разбежались во все стороны. Чёрного колдуна так где-то и похоронили с деревянным чурбаком вместо головы, а тело Белокурой Салвинг её соратники доставили в город и передали родственникам. Мать и бабка Салвинг приняли решение выкопать в разных местах вокруг города восемь могил для захоронения, а также девятую, в Сардарских горах, где тайно похоронили её на следующий день. Ещё через два дня восемь гробов опустили в могилы и с тех пор каждая из них сделалась для жителей Сириалана местом ежегодного поклонения и пышных торжеств в честь Белокурой Салвинг, юной защитницы Сириалана. Все эти сложности были связаны с тем, что родственники девушки боялись мести Сернака.

Меня козни этого бога волновали в самую последнюю очередь, ведь младшие Боги ничем не лучше гениев или самых обычных духов и я их не боялся, хотя Сернак и грозился покарать каждого, кто осмелится освободить из камня дух Белокурой Салвинг. Пусть только сунется и я ему так надеру задницу, что он на небеса вернуться не сможет. Заточу его в какое-нибудь вонючее болото, сидеть тогда ему в нём до позеленения и пугать своим воем окрестных жителей. Отобрав самых сообразительных магических коней, оседлав их и навьючив, мы отправились в горы, в узкое, неприметное ущелье. Мы скакали по нему чуть ли не в кромешной тьме и вскоре были вынуждены спешиться. Пройдя пешком ещё километров шесть, мы добрались до большого грота, внутри которого, почти посередине, лежал большой чёрный валун. По словам Ларны, побывавшей здесь вместе с бабушкой и тёткой по отцовской линии ещё в детстве, он появился на месте погребения через год после тайных похорон Белокурой Салвинг. Ясное дело, это постарался кто-то из Богов Ринора, а вот зачем это было сделано, я не мог понять.

Валун, как я и предполагал, оказался магического происхождения. Его явно подбросил в грот зловредный Сернак. Немного подумав, я сотворил мощнейший магический заговор и вышвырнул камень из грота с таким расчётом, чтобы тот угодил богу прямо в лоб. После этого я заставил подняться из камня белоснежный саркофаг, изготовленный из смальты и украшенный скульптурным изображением молодой девушки, облачённой в свадебное платье, но с мечом в руках. У ног Белокурой Салвинг стоял сосуд с головой Фаргара. Чтобы окончательно закрепить за этим злобным типом прозвище Безголовый Фаргар, я вышвырнул сосуд из пещеры вслед за камнем и превратил его в плазму. Если фаргары надеялись когда-нибудь найти голову своего древнего вожачка и приделать её к скелету, то они просчитались. Теперь у них из этого ничего не получится. Когда горшок с головой Фаргара исчез, Ларна облегчённо вздохнула и тихонько шепнула:

— Зря они положили эту голову в ногах у Салвинг. Лем, скажи, Белокурая Салвинг станет сопровождать нас в облике бесплотного духа или как-то иначе? Говорят, что гении, как и Боги, тоже могут принимать человеческий облик. Она ведь умерла такой молодой. Белокурой Салвинг не исполнилось шестнадцати лет, когда она погибла в том бою, в котором снесла голову проклятому Фаргару.

Пожав плечами, я ответил:

— Ларна, всё зависит от Салвинг. Со своей стороны я сделаю всё возможное, чтобы она могла обрести прекрасное, молодое тело. Увы, но я не могу вернуть к жизни ту мумию, которая лежит в саркофаге. Такое доступно только самым могущественным древним Богам. Во всяком случае никто из Богов Ринора не сможет сделать этого.

— Лем, если Салвинг обретёт настоящее тело, кем она станет? — Со вздохом спросила Ларна — Останется гением или превратится в богиню?

Хотя на этот счёт имелось несколько мнений, я знал, как сделать так, чтобы жизнь Белокурой Салвинг началась с чистого листа. Улыбнувшись, я сказал девушке, доставая большой, обеденный стол:

— Если Салвинг после того, как закончится моё пребывание на Риноре, отправится вместе с нами на Скайринор, то превратится там в юную леди-дракона. Это то же самое, что быть человеком, но при этом она ещё и сможет обернуться драконом, но только на Скайриноре.

— А если Салвинг захочет стать богиней, Лем? — Спросила у меня девушка — Вдруг она не захочет превращаться в огромную дракониху.

Фыркнув, я пробурчал:

— Тогда Салвинг докажет нам с Питом, что она безмозглая дура и навсегда привяжет себя к Ринору. Понимаешь, Ларна, рано или поздно каждый дракон, выучившись этому, становится богом в каком-нибудь мире по его собственному выбору. Все младшие Боги это так, мелкота пузатая и бестолочи, которые никогда не станут настоящими Богами. Зато если она станет моей напарницей, то я в лепёшку разобьюсь, но доставлю её на Скайринор, даже рискуя нарваться на гнев императора.

Ларна не унималась:

— Лем, а почему Белокурая Салвинг должна непременно стать твоей напарницей? Ведь ты же сказал, что мы одна команда и что уже очень скоро бойцов в наших рядах прибавится.

Пит глумливо хохотнул и влез в наш разговор:

— Его напарницей Салвинг должна стать потому, Ларна, что Лем у нас один патентованный герой. У него даже тугамент есть, а мы при нём вроде обоза. И, вообще, душа моя, в постели девушки может поместится только один мужчина.

— Старый, ты хоть думай, что мелешь! — Взревел я дурным голосом, хотя Пит и ржал похлеще жеребца — Какой обоз, какие постели? Да, любой идиот, который рискнёт поцеловать Белокурую Салвинг без её согласия, тут же будет охвачен небесным огнём. Всё, Ларна, а теперь не мешай мне, время близится к полуночи, а у меня работы невпроворот, так что дай мне возможность сделать всё, как надо.

У меня действительно осталось всего двенадцать минут, чтобы накрыть роскошный стол с вином и я принялся этим заниматься. С ужином я решил не заморачиваться, он у меня хранился в магическом складе давно уже приготовленным и не где-нибудь, а на Скайриноре, к тому же лучшим магом-кулинаром. Пусть и не часто, но я мог порадовать друзей и особенно своих подруг, блюдами небесной кухни и особенно изысканными, совершенно фантастическими винами Скайринора. Против такого соблазна, войти в человеческое тело и отведать такого волшебного угощения не мог устоять ни один даже самый вредный дух. Мои спутники и особенно Пит так и ахнули, вдохнув ароматы, доносившиеся от стола, а я, превратив боекостюм в белоснежное свадебное платье, благо образец был у меня перед глазами и быстро сотворил точную копию изваянной из белой смальты Белокурой Салвинг, но при этом я ещё и поглядывал на Ларну. Обе девушки были одного роста.

К столу я, однако, приставил не пять, а шесть удобных полукресел, надеясь на то, что богиня Лирия тоже захочет присоединиться к нам хотя бы ради бокала скайринорского годориона. Велев всем встать позади своих кресел, Пит должен был сидеть между Ларной и Риной, а мне во время ужина предстояло ухаживать за Лирией, если богиня явится, и Салвинг, я принялся произносить магическое заклинание призыва. Почти тотчас из белого саркофага стала истекать золотистая светящаяся субстанция и вливаться в сотворённое мною тело девушки из прошлого. Её веки задрожали, чуть шевельнулась правая рука и Белокурая Салвинг вдохнула в грудь воздух. До чего же пьянящим он ей показался наверное. В ту же минуту рядом со мой встала высокая, красивая женщина с золотыми волосами, одетая в длинное, бальное платье живого серебра. Положив руку на плечо Салвинг, она легонько потрепала по нему и обратилась ко мне с такими словами: