Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

— Несите.

Это дон хефе. Обернулся к начальнику охраны. Тот махнул рукой и по его знаку из второй машины двое бандитов вынесли тяжёлый ящик, напоминающий сундук. Небольшой, но очень тяжёлый. Ящик распахнулся. В глаза мне ударил блеск. Золото.

Настоящее золото. Много золота! Невероятно много золота!!! Это что получается, меня меняют ещё и с доплатой? Я сам по себе стою так низко?

Последняя мысль, впрочем, была шуткой. Я всё ещё не понимал, что происходит и какова подоплека происходящего, но действие разворачивалось как в театре, и я превратился во внимательного зрителя.

Виктор Кампос расшаркался с Катариной и начал заготовленный заранее текст:

— Мой сын был неправ. Вы имели право сделать с ним то, что сделали, и его жизнь в ваших руках. Я, как отец, прошу возможности выкупить его, золотом искупив ошибку сына. И, как отец, гарантирую, такого больше не повторится.

Моя челюсть начала движение к земле. Вот это номер! Да что же, наконец, происходит?

Катарина напустила на себя напыщенный вид.

— Мы согласны. Ты искупишь золотом вину сына. Где исполнитель?

Виктор Кампос вновь обернулся, и по его знаку двое 'быков' выволокли из первой машины связанного человека.

При виде него мне стало дурно. Вот как работают специалисты дона хефе! Мне повезло, что со мной не стали 'работать', ограничившись допросом с психотропными препаратами. На парне не было живого места.

Да, это был молодой парень, чуть старше меня. Грязный, с пятнами засохшей крови на одежде, с заплывшим лицом. Руки плотно скованы за спиной.

'Быки' бросили его на землю на колени рядом с шефом, после чего предпочли ретироваться за броневики. Парень сидел, опустив голову, его трясло. Катарина подошла и окинула его брезгливым взглядом.

— Чиркаш, ты брал деньги у него? — её рука вытянулась в сторону Толстого. Парень что-то прошептал. — Не слышу? Громче! — воскликнула она.

— Да! Брал! — крикнул парень. И я вдруг понял, что знаю, кто это.

В мозгу резко отщелкнуло: тренировка, мокрая голова, дорога к метро. 'Сеньор, вы не подскажете, где здесь магазин со снарягой?'.

Я дёрнулся, но был безжалостно стиснут бандитом. Только после этого сердце перестало выскакивать из груди, и мне удалось взять себя в руки. Краем глаза заметил, что Катарина смотрит на меня и довольно улыбается. Поняла, что узнал.

Я вновь превратился в слух, но теперь начала доходить суть происходящего.

— Для чего ты брал у него деньги? — ухмыльнувшись, произнесла она, понизив голос, но это был голос хищника, готовящегося прикончить жертву. Парень, которого она назвала 'Чиркаш', затрясся ещё сильнее.

— Я спросила, для чего ты взял деньги!!! — заорала она и безжалостно пнула сапогом в живот. Парень упал и завыл.

— Подняться! Я сказала подняться! — новый удар. Deja vu, где-то я уже видел такое. — На колени! Встать на колени! Отвечать! Бегом! — Вновь удар.

Парень приподнялся, насколько это было возможно со связанными сзади руками, перекатом, и вновь опустился на колени. Лицо его покрывали слёзы.

— Я взял у него деньги, чтобы убить его! — Неопределенный кивок в сторону. — Это был заказ!

— Кого 'его'? — не унималась Катарина.

— Вот его! — Парень обернулся и с ненавистью посмотрел на меня. Я до этого... Как бы сочувствовал ему. Но, увидев ненависть, а также осознав, что он только что сказал...

В общем, мне стало не по себе. Кажется, даже затошнило. Начался приступ, но не ярости берсерка, а что-то нервное.

— Сколько денег ты взял?

— Десять штук. Золотом.

Парень рыдал. Точнее, не так, рыдал этот ублюдок. Другой ублюдок, сын Виктора Кампоса, висел на руках бойцов ДБ и изучал землю, втягивая голову в плечи. При этом боялся он не кого-нибудь, а безучастно наблюдающего за всем отца.

Всё встало на свои места. Теперь я понял смысл происходящего. Н-да, такого предположить не мог и в страшном сне!

Катарина заметила, что я пришёл в себя, и стала картинно прохаживаться перед связанным, громко, чтобы слышно было всем, играя на публику. Публику в моём лице. Я единственный не знал, что произошло.

— То есть ты, Адолат Музафаров, взял деньги у него, Бенито Кампоса, чтобы убить его, Хуана Шимановского. Так?

Кивок.

— Почему же ты не убил его?

Адолат поднял заплаканное лицо.

— Пощадите!

— Я спрашиваю, почему ты не убил его! — заорала ему в лицо Катарина. Тот всхлипнул и тоже втянул голову в плечи.

— Мне не дали. Вы. Ваши девочки.

Я вспомнил милашку, которую видел прямо перед встречей с ним. Та загадочно мне улыбалась. Я плохо запомнил её лицо, но ту улыбку забыть невозможно. Значит, всё не так просто? И мне вновь нужно пересмотреть своё отношение к Катарине и корпусу?

Да, придётся. Но сначала досмотрю действие до конца. Граница правды расширяется, но это ещё не вся правда.

— Пощадите!.. — вновь пролепетал Адолат.

Катарина ответила уже спокойно:

— Ты брал деньги?

Всхлип.

— Да. Но я же не выполнил заказ! Я собирался бросить, вернуть деньги и отказаться! Я звонил Бенито трижды! Я просто не успел!

— Ты брал деньги? — вновь спросила Катарина, теперь её вопрос звучал зловеще.

— Да... — Адолат уронил голову.

— Он вам нужен? — это Виктору Кампосу, всё это время с самым невозмутимым видом стоящему рядом и наблюдающему за представлением.

— Нет. — Лёгкое пожатие плеч.

— Адолат Музафаров, — продолжила она мрачным торжественным голосом, которым и следует читать приговоры, — ты виновен в покушении на убийство. Убийство моего подопечного, охраняемого корпусом королевских телохранителей. Твоя вина не выкуплена, и я, Катарина де ла Фуэнте, офицер корпуса, приговариваю тебя к смертной казни. Решение обсуждению не подлежит.

— Стойте!!! Не нада-а-а!!!! Я же не убива-а-а-а-а...

Пи-и-им!

На то, чтобы достать игольник и выстрелить, у неё могло уйти меньше времени. Но она не торопилась, вновь играя на публику. На сей раз публикой был не только я, а ещё и Кампосы, и бандиты, и вся планета, которая к вечеру узнает о произошедшем. Десяток 'быков' дона хефе позаботятся об этом, а, возможно, и гвардейцы. Вначале на уровне слухов, потом с подтверждением экспертизы гвардии, которая обнаружит тело, потом...

Этих 'потом' может быть много. Но второй своей цели, пусть и не главной, но весьма важной, корпус достиг: завтра Венера поймёт, что ангелы — не ряженые девочки. Эти девочки могут судить, могут убивать, и им плевать на такие условности, как закон. Неплохая карта в рукаве того, кто стоит за этой организацией!

Наша страна — традиционная феодальная монархия. Да, у нас космодромы, планетарные информационные сети, наши корабли могут устроить апокалипсис, уничтожив миллиарды людей, но это не изменит сути. И ангелы только что это продемонстрировали. Адолат Музафаров и Феликс Сантьяго — два имени, с которых началось возрождение корпуса, реставрация его влияния. А первый камень с обрыва сорвался тогда, когда один отчаявшийся парень-с-района постучался в Восточные ворота и попросил принять его на службу. Пути высших сил неисповедимы, но у них определённо хорошее чувство юмора.

— Бенито Кампос. — Катарина обернулась к Толстому. Только сейчас невозмутимый дон Виктор напрягся. — Ты виновен в попытке убийства Хуана Шимановского, находящегося под защитой корпуса королевских телохранителей. Но твой отец, уважаемый человек, поручился за тебя и выкупает твою вину. Ты свободен, но помни, второго раза не будет.

Бенито вымученно кивнул. Только тут я заметил, что он не в себе. Его трясло, по лицу текли слезы.

Перед ним в трёх шагах лежало распластанное тело с дырочкой во лбу, которую и медикам трудно найти. След от вошедшей в черепную коробку иглы, вскипятившей мозг. Глаза Музафарова были раскрыты, лицо выражало мольбу и отчаяние. Напрасную мольбу.

Толстый плакал не по Музафарову, плевать ему на него. Он, наконец, понял, что существуют игры, в которых не спасёт положение папочки, понял, что он такой же смертный перед лицом вечности, как и остальные. Право сильного? Только теперь он осознал, что это такое.

— Иди.

Его вытолкнули. С этой стороны подхватили бандиты, и, дабы не дать позорно разрыдаться при свидетелях, начальник охраны быстро-быстро утащил его в центральную машину.

С меня тем временем сняли наручники, легонько толкнули в спину. Я сделал несколько шагов по направлению к Катарине, но один из бойцов схватил меня за руку и также потащил к машине. Уже садясь в 'Либертадор', я услышал:

— Спасибо, сеньоры! Всего вам...

Через минуту она влезла внутрь. Сидевший со мною боец, перехватив винтовку, вышел наружу. Еще через несколько минут, дав уехать бандитской колонне, тронулись и мы.

Ехали в полном молчании, но не долго. Через пять минут машина остановилась, и вышли наружу.

— Садись. — Перед нами стояла помятая, но не менее красивая от этого 'Эсперанса'. Люк её по жесту моей спутницы поехал вверх. — Мне надо ещё кое-что уладить.

Я покорно сел.

Из первого 'либертадора' вылез мужчина, судя по манере держаться, командир. Он поднял забрало, и они о чём-то поговорили с моей спутницей. После чего та пошла к своей машине, а оба 'либертадора' двинулись дальше.

— В казармы? — лаконично спросил я, кивая на отъезжающую колонну.

— Да, — так же лаконично ответила она, активируя двигатели. — Ты хочешь у меня что-то спросить?

— Давай не сейчас? — попросил я, привычно приваливаясь к боковой подушке кресла. Сколько раз я вот так в полусне ехал в этой самой машине с тренировки? Много-много лет назад?

— Как хочешь. — Она безразлично пожала плечами.

Глава 5. Точка выбора

Действо закончилось, последний 'либертадор' покинул арену, остался лишь остывающий труп прямо посереди площадки. Его найдут завтра утром рабочие, сообщат, подтянется гвардия. Но это мало заботило сидящего в машине и внимательно наблюдавшего за действом человека. Как, впрочем, и покинувшие место сделки стороны.

— Габриель, сворачиваемся, — сообщил он командиру собственной группы, отвечавшему за операцию. — Всё хорошо.

— Так точно, сеньор, — ответил боец и принялся раздавать команды по внутреннему каналу.

Изображение дёрнулось, дрон, с которого оно велось, полетел на базу. Другие изображения с камер на винтовках и шлемах снайперов задёргались, угасая. Правильно, операция окончена, пора по казармам. Человек перешёл на выделенный шифрованный канал и вновь связался с Габриелем.

— Дай ребятам дополнительные выходные, заслужили. То, что ваша работа не понадобилась, совсем не значит, что вы её не выполнили.

— Есть, сеньор. Так точно, сеньор, — вновь ответил боец после паузы. — Что-то ещё?

— Разумеется. Наш разговор. Ты понимаешь, насколько важно, чтобы он остался между нами?

На том конце напряжённо вздохнули.

— Да, сеньор, понимаю.

— Спасибо, Габриель. За понимание.

Он отключился. И переключился на начальника собственной охраны.

— Трогай, поехали.

— Есть, сеньор, — ответила Даниела. От её голоса человек непроизвольно скривился. Лучше бы у него было больше таких, как Габриель, и поменьше таких, как Даниела. Первый — его боец, патриот Венеры, в преданности которого королеве и клану Веласкес он не сомневался. Вторая — ангел, человек Мишель. Шавка, преданная лишь своему корпусу. Официально он не может отказаться от неё, ангелы обязаны охранять его, члена королевской семьи. Да-да, так и есть, они в разводе с её величеством много лет, но он не перестал быть членом семьи, поскольку отец всех наследников престола. И любые разговоры с Леей по этому поводу заходят в тупик. Мишель и Елена никогда и ни за что не откажутся от почётной обязанности охранять его. Лучшего решения для содержания рядом своих соглядатаев просто не существует.

Он скривился. Гадюшник. Какой же гадюшник эта гнилая планета! Сколько лет он здесь, но так и не научился любить её. Впрочем, он кривит душой, он не любит не саму Венеру, а лишь её 'верх', этот змеиный клубок. К планете и её культуре относится как раз тепло, хотя так и не принял некоторых местных ценностей. Теперь еще и проблемы с Мишель, мало ему остальных! Ну, куда она лезет?! Не понимает, что это не её поле для игр? Не её война? Он обречённо вздохнул.

Операцию задумала и полностью провернула Мишель, 'опустив' Виктора ниже плинтуса. При этом поставила на уши всю планету, разрекламировав и растиражировав новости про себя любимую. А Самое страшное, привлекла внимание. И к себе, и к пацану — теперь его не спрячешь. Остаётся либо форсированный этап проекта, либо...

О втором 'либо' лучше не думать. И так последние дни всё висит на волоске.

Мишель лезет в игру, смысла и причин которой не понимает. Идя к цели, рушит ему комбинации, долго и тщательно выстраиваемые долгие годы. Например, надолго задвигает в тень одну из достаточно солидных планетарных сил, на которую он рассчитывал, проваливая заодно улётный проект Леи.

Алиса... Алиса понимает причины, но у неё свое видение ситуации, и преследует она свои сугубо личные цели. Это в её людей получил приказ стрелять Габриель, в 'нулевиков'. Страшный приказ, жестокий, но у него не было выхода.

Мишель, Алиса, Кампос и он — четыре структуры, четыре игрока, представляющих силовые подразделения клана Веласкес. Ну, за исключением Кампоса. И все они только что были в шаге от того, чтобы перестрелять друг друга, открыв сезон войны всех против всех. И это единый монолитный обложенный врагами клан?

На днях прилетит Лея, наконец-то. Но уже ничего не решит, запущено слишком много механизмов, эффект от которых погасить не сможет даже её статус. И главное, при этом активизировалась венерианская аристократия. Особенно старый знакомый 'железный' лис Октавио, которого удалось осадить лишь личным посещением и приватным разговором. Но он не единственный, другие тоже смотрят волками, что и где можно отхватить. И еще этот мальчишка!..

Сидящий в машине человек грязно выругался, используя самые красочные обороты марсианского диалекта Великого и Могучего. Да, марсианском, а не родном — на неё ругаться удобнее. Выходцы из Красной планеты изобрели столько собственных, отличных от языка метрополии, слов, что грузчики Старой России, побывав на Марсе, удавятся от зависти. Какие, ну какие силы потащили его во дворец?! Чего не сиделось в своей школе, в своём маленьком мирке?! Маленьком и уютном, где у него всё было?! А теперь нет выбора, слишком сильное внимание привлекла к нему Мишель. Чересчур.

Машина медленно покатила по проспекту. Перед нею и сзади шли машины охраны, но из своего закрытого, отгороженного от внешнего мира салона он не видел их. Некогда было отвлекаться на такие мелочи.

Лея. Её привыкли считать слабой, но она всё-таки королева, и не стоит эту... Милую женщину недооценивать. Большинство слухов о слабости распускает она сама, прямо или косвенно. Он не смог удержать ситуацию под контролем, одновременно оставив её проект в тайне, теперь придется что-то делать с мальчишкой. Слишком многие захотят его прощупать. Напрашивался естественный вывод, всё-таки отдать его Мишель.