Он переключил тумблер внутреннего комлинка у себя на подбородке на общую командную частоту.
— Канцлер прячется под одной из консолей. Группа шестнадцать, найти и доставить его в мою спасательную капсулу немедленно. Группа восемь, продолжать выполнение задания. Убить джедаев.
Корабль резко качнулся, сильнее чем когда-либо. Смотровые панели на стенах побелели, когда мостик окутал рассеиватель радиации. Взревели сирены. Навигационная консоль ударила искрами прямо в лицо неймодианского пилота, подожгла униформу, и его крики смешались с общим гамом. Другая консоль взорвалась, превратив только что повышенного старшего артиллериста в гору рваного мяса.
Ах да, подумал Гривус. В суматохе он позабыл про лейтенант-коммандера Ниду и его корабль.
Пилот продолжал вопить и бить себя по одежде, пока огонь не перекинулся на его руки. Второй пилот отодвинулся от него, насколько позволяло кресло, и закричал:
— Ген'ерал, этот выстр'ел уничтожил кормовую сист'ему управления! Корабль сход'ит с орбиты! Мы сгор'им!
— Прекрасно, — спокойно отозвался Гривус. — Оставайтесь на курсе.
Теперь не имело значения, смогут его телохранители одолеть джедаев или нет: они сгорят все вместе.
Гривус переключил частоту комлинка на частоту спасательной капсулы, единственный кодированный приказ гарантирует, что его личная капсула будет ждать его с разогретыми двигателями и завершенной проверкой систем. Снова взглянув на сражение, он увидел, что у ИГ-102 осталась лишь одна рука, все еще добела раскаленная в месте, где ее отсек световой меч. Скайуокер гнался за двумя супердроидами, ведшими под руки Палпатина. Пока Скайуокер быстрыми ударами рассекал дроидов, Кеноби делал то же самое с ИГ-101. МагнаСтраж прыгал на оставшейся ноге и вращал электропосох в оставшейся руке, визжа при этом какую-то неправдоподобную угрозу касательно своего посоха и некоторых частей тела Кеноби. Последний отрубил единственную руку, и 101-й, подпрыгивая, двинулся за ним, продолжая верещать. Дроиду даже удалось вскользь лягнуть джедая, прежде чем тот отрубил ему ногу, оставив торс 101-го с воем корчиться на палубе.
Увидев, что оба МагнаСтража выбыли из игры, все восемь дроидов-разрушителей встали в позицию, и из сдвоенных орудий вырвались потоки гальванизированных частиц. Джедаи одновременно прыгнули, заслоняя собой канцлера, и прежде чем Гривус мог скомандовать разрушителям прекратить огонь, джедаи отразили достаточно зарядов, чтобы разнести в клочки три четверти супердроидов. Прочие бросились прятаться рядом с тем, что осталось от неймодианцев. Разрушители стали наступать, поливая джедаев огнем, приближаясь шаг за шагом, орудия против световых мечей. Джедаи ловили каждый заряд и посылали его обратно в защитные поля дройдеков, которые вспыхивали круглым ореолом, вбирая в себя отраженные заряды. Вероятно, дройдекам удалось бы взять верх над джедаями, если бы не одна неожиданность…
Гравитация исчезла.
Все восемь разрушителей, казалось, внезапно, необъяснимо подпрыгнули в воздух, а вслед за ними Скайуокер с Палпатином, кресла и куски МагнаСтражей, да и все на мостике, что не было привинчено к полу, кроме Кеноби, который сумел ухватиться за панель управления и теперь висел вверх тормашками, продолжая без усилий отражать пущенные в него заряды.
Выживший пилот-неймодианец визгливо отдал приказ дроидам примагнититься, затем принялся выть, что корабль сейчас развалится, умудрившись создать столько шума, что Гривус размозжил ему череп просто из раздражения. Потом он посмотрел вокруг и понял, что только что убил последнего из команды: все члены команды, которых не убил он сам, погибли от хаотичного шквального огня.
Гривус стряхнул мозги пилота с руки. Что за мерзкие создания эти неймодианцы.
Прошедшая по кораблю невидимая волна измененной гравитации ничем не повредила биодроиду — его когти, сделанные из намагниченного дюрания, не давали ему оторваться от пола. Один из электропосохов пролетел мимо него, и рука, столь быстрая, что ее не видно, выхватила его из воздуха. Когда по мостику прошла еще одна волна и гравитация восстановилась, дроиды, канцлер и джедаи попадали на пол.
Хотя дройдеки, также известные, как дроиды-разрушители, являются самыми мощными широко производимыми пехотными дроидами, у них есть один довольно большой минус. Энергетическое поле, которое так эффективно противостоит бластерам, пулям, шрапнели и даже световым мечам, точно подогнано, чтобы вмещать в себя дроида в позиции стоя. Если дроид не стоит на ногах — скажем, его опрокинули или кинули в стену, — генератор поля не сможет отличить пол или стену от оружия и будет силиться увеличить энергию, чтобы уничтожить выдуманную угрозу, пока генератор не закоротит.
После взлета к потолку, отскакивания от него и падения на пол, генераторы восьмой группы составили в сумме одно большое черное облако дыма. Теперь невозможно сказать, кто из них открыл огонь по джедаям, да это уже и не важно: за две секунды восемь дройдеков превратились в горки дымящегося металлолома, а два джедая плечом к плечу вышли из дымной завесы, целые и невредимые.
Не перемолвившись и словом, они разделились, чтобы взять генерала в тиски.
Гривус включил мощность электропосоха на перегрузку, и из оружия вырвались молнии, когда он взял его на изготовку.
— Очень жаль, что у меня нет времени сразиться с вами — это было бы интересно. Но у меня назначена встреча со спасательной капсулой. А у вас…
Он указал на транспаристиловую обзорную панель, заменявшую стену, и активировал механизм выпускания кабеля, похожий на тот, каким воспользовался этот их сверхмощный астродроид. Кабель выскочил из гнезда, и крюк на его конце вцепился в опоры панели.
— А у вас, — продолжил генерал, — назначена встреча со смертью.
Джедаи взвились в воздух, а Гривус метнул электропосох — но не в джедаев.
Он кинул его в окно.
Одна из транспаристиловых панелей обзорной стены треснула под пришедшимся вскользь ударом орудий истребителя, и когда мечущий искры электропосох врезался в панель и взорвался, как протонная граната, всю панель вынесло в космос.
На мостике взревел ураган, перевернув все вверх дном, подхватил трупы неймодианцев, куски дрои-дов и обломки, вынося их наружу через широкую пробоину вместе с белым потоком мгновенно замораживающегося воздуха. Гривус впрыгнул в самый центр этого урагана, чуть не задев джедаев, прыжок которых превратился в неистовое кувыркание — им не хотелось быть вынесенными наружу вместе с ним. Гривусу в отличие от них не нужно было дышать, и не было у него страха, что жидкости в его организме замерзнут в вакууме — это обеспечивала герметичная синтетическая плоть, что окутывала жизненно важные части его экзоскелета. Так что он просто позволил урагану вынести себя наружу. Кабель перестал разматываться, натянулся и кинул его к корпусу «Незримой длани».
Гривус отцепил кабель. Магнетизированный дюраний на руках и ногах позволил ему беспрепятственно ползти по корпусу. Вокруг крутилась расчерченная ниточками света ночная сторона Корусканта. Он добрался до внешних замков спасательных капсул мостика и ввел командный код. Глядя через плечо, он почувствовал какое-то холодящее удовлетворение, когда пустые спасательные капсулы метнулись прочь от мостика «Длани».
Все.
Вернее, все, кроме одной.
Никакими уловками Силы Кеноби и Скайуокер не смогут освободиться из нее. Жаль, что у него нет под рукой дроида-шпиона: он бы оставил его на мостике и с удовольствием посмотрел, как величайшие герои Республики сгорают.
Ионные огоньки спасательных капсул пронеслись сквозь сражение, которое все еще беззвучно расчерчивало пустоту яркими вспышками. За капсулами гнались истребители и бронированные поисковики. Гривус удовлетворенно кивнул — это отвлечет их, пока он в капсуле доберется до своего корабля.
Забравшись в сделанную специально для него капсулу, он подумал, что впервые за всю свою карьеру он нарушил приказ: хотя ему было строго приказано не допустить причинения вреда канцлеру, Палпатин вот-вот должен был умереть вместе со своими драгоценными джедаями.
Гривус вздохнул и пожал плечами. Что еще он мог сделать? Идет война, в конце концов.
Он был уверен — Дарт Сидиус простит его.
* * *
Бронированная плита закрыла поврежденный иллюминатор, а последний из дроидов боевой модели был разрублен на куски до того, как стабилизировалось атмосферное давление.
Но возникла проблема куда серьезнее.
Корабль мотало без остановки. За иллюминаторами осыпались горячие белые искры, которые, согласно аварийным сиренам трех разных типов и вопящих все разом, являлись остатками рухнувшего щита, ранее прикрывавшего нос флагмана.
Анакин без восторга ознакомился с показаниями оставшихся приборов.
— Ни одной спасательной капсулы, все отстрелились, — он посмотрел на Оби-Вана. — Мы в ловушке.
Кеноби, казалось, гораздо сильнее был одолеваем любознательностью, чем тревогами.
— Ну вот тебе шанс продемонстрировать твои легендарные летные способности, мой юный друг. Ты же справишься с крейсером, не так ли?
— В полете-то да. Вот с посадкой, там возникнут трудности — Анакин неуверенно рассмеялся. — Вы же знаете, что этот корабль не предназначен для спуска на поверхность. Даже когда он не разваливается на куски.
На Оби-Вана его сообщение не произвело никакого впечатления.
— Ну и что?
Анакин выудил из аварийной упряжи труп пилота и сбросил на пол.
— А то, что привязались бы вы получше, — сказал он, усаживаясь на освободившееся место и поглаживая кончиками пальцев рычаги незнакомого управления.
Крейсер било крупной дрожью, он накренился. К хору завывающих аварийных сирен присоединилась еще одна.
— Это не я! — Скайуокер отдернул руки от пульта. — Я еще ничего не трогал!
— Определенно, — Палпатин был неестественно спокоен. — Похоже, кто-то стреляет в нас.
— Замечательно, — буркнул Анакин. — День не мог сложиться удачнее?
— Может, надо с ними поговорить, — Оби-Ван отыскал нужный пульт и принялся настраивать экран. — Дадим знать, что корабль в наших руках.
— Ладно, займитесь, — Анакин указал на кресло второго пилота. — Р2, ко мне. Канцлер!
— Да?
— Привяжитесь. Быстро. Сейчас будет жарко, — Скайуокер скривился, когда мимо иллюминатора проплыла шелуха сгоревшей брони. — Возможно, и буквально.
Космическое сражение, которое весь это длинный-длинный день раздирало пространство вокруг Корусканта, наконец-то близилось к завершению.
* * *
Турболазерные разряды перемешивались с ионными следами уходящих в прыжок кораблей, Сепаратисты отступали. Свет далекого солнца кое-как сочился через фильтр облаков из замерзшего газа, который некогда был истребителями и пилотами. Поврежденные крейсера хромали к орбитальным докам мимо разбитых соратников и врагов, которые висели мертвыми тушами над дневной стороной планеты. Призовые команды поднимались на борт сдавшихся кораблей, брали под арест живой экипаж, надевали блоки-ограничители на дроидов.
Дневную сторону города-планеты застилал дым от миллионов пожаров, слишком много обломков сыпалось здесь сегодня, чтобы «зонт» оборонной системы отследил и уничтожил каждый из них. Искусственное освещение ночной стороны меркло рядом с красно-белым заревом; каждое столкновение оставило кратер как знак неминуемой смерти. Теперь в небесах Корусканта парили не военные, а пожарные и спасатели.
Последний корабль противника, разбрасывая обломки и истекая паром, вошел в атмосферу под слишком острым углом, слишком быстро; турбола-зерные наземные батареи навелись на новую цель, истребители легли на курс перехвата, чтобы довершить начатую артиллеристами работу, а высоко на орбите вне границ атмосферы на мостике РКК «Честность» лейтенант-коммандер Лорт Нида торопливо беседовал с голубоватым призраком, вызванным к жизни голографическим проектором. Крохотное существо в джедайском плаще с выпученными глазами на морщинистом зеленом лице и длинными, заостренными, подвижными ушами.
— Остановите огонь, сэр! Там генерал Кеноби! — настаивал лейтенант-коммандер. — Его код подтвержден, с ним Скайуокер и канцлер!
— Услышаны и поняты ваши слова, — хладнокровно отозвался миниатюрный джедай. — Что требуется, скажите.
Нида взглянул на кипящие листы обшивки подбитого крейсера, и на глазах лейтенант-коммандера корабль развалился пополам; хвостовая часть взорвалась, но кто бы ни пилотировал уцелевшую половину, он должен быть величайшим пилотом из всех, о ком слышал когда-либо Лорт Нида. Обломок флагмана опасно накренился, но каким-то чудом восстановил равновесие, хотя в распоряжении пилота имелись лишь маневровые двигатели да атмосферные плавники-стабилизаторы.
— Во-первых, пожарный наряд, — взяв себя в руки, начал перечислять Нида. — Если там не собьют пламя, у них не останется брони и до поверхности им не добраться. Укрепленную посадочную платформу, во-вторых. Самую прочную из доступных. Это не посадка, это контролируемая авария. Повторяю, контролируемая авария.
— Услышаны и приняты ваши слова, — повторила голограмма. — Сигнал их транспондера передайте.
Когда просьба была выполнена, длинноухий магистр удовлетворенно кивнул.
— Благодарю вас, лейтенант-коммандер. Доблестную службу Республике вы сослужили сегодня и благодарность Ордена по праву ваша. Конец связи.
На мостике РКК «Честность» Лорт Нида теперь мог только стоять и наблюдать за событиями, сцепив руки за спиной. Военная выучка помогала держать эмоции при себе, но белизна расползалась от костяшек почти до запястий.
Ныл каждый мускул.
Потому что Нида понимал: этот обломок — смертельная ловушка. Никому не под силу посадить эту кучу металлолома, даже Скайуокеру. Каждая секунда, которая оставалась до окончательного удара о планету и взрыва, сама по себе была чудом, а пилот уже при жизни справедливо мог считаться легендой. Но когда каждая секунда — чудо, сколько их можно поставить в ряд?
Лорт Нида не был религиозным человеком, как не был философом или метафизиком. О Великой силе он знал понаслышке, и тем не менее сейчас он от всего сердца просил ее, чтобы когда людей на том осколке крейсера настигнет смерть, она была бы быстрой.
Глаза лейтенант-коммандера жгло. От горькой иронии сжималось горло. Флот метрополии сражался безупречно, а джедаи проделали сверхчеловеческую работу; ставки были не в пользу Республики, и все же она победила.
Они выиграли сражение, и вот теперь Лорт Нида стоял, наблюдал за событиями и не мог избавиться от ощущения, что они вот-вот проиграют войну.
* * *
Вот произведение искусства, созданное Анакином Скайуокером.
