Варяги: Смута

И снова в яблочко. Удачным броском я заставил горящее содержимое расплескаться по всем трем составляющим групповой цели. Горит щитовик, на шлем которого пришелся основной удар. Притаившемуся сзади арбалетчику тоже неслабо досталось: весело полыхает его оружие, на и до 'тела огонек добирается. Мечник же. хоть и отделался горящими ногами, Но и 'то по любому заставило бы его выйти из боя.

— Ну вот и все, — развел я руками. — Три сосуда со столь опасным огоньком я уже использовал, осталось еще семь. Можете убедиться лично. Только под пристальным наблюдением моих хирдманов. Зигфрид, Олаф, Лейф... Прошу вас! Возможность почувствовать силу нового оружия не так часто даруется благосклонным взглядом богов.

Оставив союзно-вассальных ярлов тешиться опасными игрушками под строгим надзором Оттара и Ждана, я вместе с побратимами отошел в сторонку.

— Ты всех впечатлил, — серьезнейшим голосом заявил Магнус. — Даже нас, которые знали о готовящемся. Это страшное оружие уже показывало свою мощь на воде, а порой и на суше... Но только в руках ромеев. Сейчас тайна вырвана из их рук. Слава жителям Асгарда, давшим нам эту возможность!

— На асов надейся, а и сам не оплошай, — подмигнул я жрецу Локи. — Боги предпочитают помогать тем, кто сам деятельно шевелится, стремится достичь невозможного.

— Только вот излишняя таинственность, клятвы молчания, взятые с присутствующих тут союзных ярлов... Не слишком ли?

— В самый раз, брат, — ответил я, а Гуннар согласно кивнул, показывая полную со мной солидарность. — Будем готовить такие вот неприятные дары нашим врагам. Но скрыто, чтобы поразить их при первом применении 'греческого огня' как можно более больнее и обширнее. А вот потом можно будет чуть приоткрыть завесу тайны. Но опять же не насчет способа создания оружия.

Магнус пожевал губами, но согласился. Видимо, представил себе ситуацию, что сведения о наличии у нас 'греческого огня2 достигнут того же ромейского посольства. реакцию предсказать легко, а вот последствия уже не очень. Кроме того, что они будут крайне неприятными и случатся до того, как мы будем готовы на них четко реагировать

— Ты только посмотри! — восхищенно ахнула Змейка. — Стурлассон, обычно такой важный и гордый, открыто радуется, попав твоей придумкой в обряженное в доспех чучело. Оно горит, а он аж руки потирает и лицо такое... возвышенное.

— Точно так, — вздохнул Олег. — Все три ярла метнули огонек по два раза, остался только один сосуд. Сейчас будут его меж собой делить или разыгрывать. Всем хочется еще раз почувствовать власть над огнем. Как тебе это, Мрачный?

— Пусть развлекаются. Один вложим им в головы достаточно мудрости. Чтоб не переругались и тем более не подрались. Лучше скажите, как, по вашему мнению, эти виды оружия способны вырвать победу в крупном сражении?

Радостные улыбки не исчезли. Но теперь к ним добавились оттенки серьезных мыслей. И действительно, у ромеев это оружие было, но били их не так чтобы редко. Одна последняя битва у Траяновых Ворот чего стоила! Да уж, порезвились тогда болгары, нечего сказать. Потому впадать в дикий оптимизм побратимы не собирались, не тот характер у любого из них.

— Было бы сражение на море, — протянул Эйрик Петля, после чего добавил. — А на суше 'греческий' огонь может пугать тех, кто духом слаб или за гнев богов и посылаемое ими пламя его примет.

— Да только дружинники Владимира и верные ему князья духом не слабы. Урон огонек им нанесет, опасаться заставит. Гореть заживо страшно. А увидев, что это вышло со стоящими поблизости от тебя в строю, поневоле поболее обычного стеречься станешь.

После высказанного Магнусом мнения остальные немного помолчали. Огег Камень и вовсе развел руками. дескать, тут я вам всем не советчик. Зато Гуннар, тот всегда имел что сказать.

— Простые боевые машины, как их ромеи называют. Те, которые при приступе городов применяются. Только 'греческий огонь' не для таранов и осадных башен, а для тех, что навесом камни метают. Заместо каменьев — бочонок с огнем хоть за крепостные стены, хоть в ценрт вражеского строя. Громоздко, сложно, но при удаче дает многое. Ведь камень многих не раздавит, а пламя, оно быстро распространяется, да и разбрызгивается во все стороны.

Бинго! Простая механика, но эффект хорош, по крайней мер, в нынешних условиях. Бешеный всегда был умен, да и историю военного дела с некоторых пор все мои побратимы читывать изволили. Ту самую, классическую, включающую в себя и походы Македонского, и греческие войны, и римские. Ну и относительно недавние. О которых уже византийские 'товарищи' много понаписали. Вот и вспомнилось, что 'греческий огонь' использовался и таким вот образом.

— Значит, придется нам строить именно такие боевые машины, — согласился я. — И в свете этого особенно важным становится сокрытие того, что у нас есть 'греческий огонь'. Вопросы? Нет вопросов. Тогда собираемся обратно в город, тут мы все свои дела закончили. Сифонофор замотать шкурами, доспехи, надетые на чучел, забираем и тоже открыто не везем.

— Это почему?

— Потому, Эйрик, что копоть и оплавленности на них могут навести умного человека на верные мысли, — пояснил я важный нюанс. — Лучше уж приложить больше осторожности, чем потом горько разочароваться в ее недостатке. Гуннар, отдавай приказ сворачивать тут все.

Делать тут и впрямь больше было нечего. Сифонофор показал свою работоспособность, бомбочки зажигательные тоже закончились, ну а стоять на морозце... это не для меня. В теплом доме куда уютнее, право слово.

Свернули все быстро, уже через четверть часа наш небольшой отряд неспешно двинулся в сторону городских стен. Ярлы-союзники оживленно беседовали между собой, обсуждая новое и страшное оружие, оказавшееся теперь на Руси. Спешили выговориться, понимая, что больше ни с кем обсуждать это не смогут. Клятва о молчании, она не пыстые слова, к ней тут относились очень серьезно. Особенно к той, которая давалась перед лицом одного их жрецов.

Побратимы тоже зацепились языками, но уже на тему боевых метательных машин, которые имеет смысл строить. Мне эта тема была не так уж и интересна по причине ее изученности, но поговорить все ж надо было. Однако...

— Ярл Хальфдан? — отвлекла меня Рогнеда, подъехавшая на своей смирной лошадке. — Коли не слишком занят, хотелось бы словом перемолвиться.

— Это просто. Все равно жена и побратимы обсуждают то, что лично меня сейчас не очень интересует. Так что слушаю тебя, княгиня.

'Де-юре' настоящая, а 'де-факто' бывшая жена Владимира Святославовича лишь улыбнулась при моих словах. Ее сейчас радовало практически все, как и любого человека, сменившего тюрьму, пусть и богато обставленную, на волю, тоже не уровня соломенного шалаша. Да и отсутствие вокруг ненавистных 'тюремщиков' тоже о многом говорило. Что тут сказать, расцвела Рогнеда, как цветы под ярким солнцем. И это было хорошо. Во всех отношениях, начиная от чисто человеческого и заканчивая сугубо прагматичным.

— Для начала я снова хочу поблагодарить, — заметив, что я хочу с ходу отмахнуться от уже знакомых слов, она быстро продолжила. — Не за себя, сейчас за сына.Тут ему гораздо лучше. Появились... не друзья, конечно. но приятели. Он не чувствует себя одиноким. Нет излишнего присмотра...

— Есть, княгиня, еще как есть. И за ним, и за тобой нельзя не присматривать. Владимир Святославович с Добрыней будут просто счастливы, если с тобой что-то приключится, а Изяслав внезапно вновь окажется в Киеве.

— Излившего присмотра, ярл, — улыбнулась Рогнеда. — Теперешний не мешает жить, в этом его главное отличие. Но я не о том поговорить хотела.

— Я догадался, ведь смекалкой, смею надеяться, Локи не обделил. И могу предположить три направления твоего интереса: Полоцк, использование твоих денег в наших общих делах и конечно дела в Киеве, связанные с великим князем.

Рогнеда пристально посмотрела на меня. А поры бы привыкнуть, что я, пусть и не читаю мысли, но уж анализировать ситуацию и психотипы людей неплохо навострился.

— Да, ты прав, Хальфдан, это то, о чем я частенько вспоминаю. Но деньги, которые я у 'мужа' взяла, никакого опасения не вызывают. Ты ими толково распоряжаешься...

— Скорее уж Олег. Недаром его Камнем прозвали, есть у него многие умения, полезные в такого рода делах.

— Князь или ярл, как ты любишь себя называть, и не должен сам вникать в дела казначея. Должен лишь следить за главными вехами, — замечание Рогнеды было близко к моим собственным мыслям, потому я согласно кивнул в ответ. — У тебя с эти все хорошо. Полоцк...Туда, как и в большую часть иных городов,послены отряды дружинников Владимира. Ходят, смотрят. Ищут возможные признаки смуты Без тайеной Стражи тоже не обошлось, знаю я Доброгу.

— Этого я и ожидал. Они не могут поступить иначе. И серьезной поддержки в Полоцке тебе не получить. Наместник и прочие бдят. Единственный выход — предложить все еще склоняющимся в твою сторону начать выдвижение к Переяславлю. Но не сразу, а по частям. Не стоит дразнить цепных песиков великого князя.

Четвероногая скотина, лошадью именуемая, опять изволила сгелка проявить характер. Поэтому некоторое время я с переменным успехом пытался ей втолковать, что есть много кулинарных изысков, на которые ее можно пустить.

Окружающих это, признаться забавляло. Хирдманы наслаждались втихую, а вот побратимы, не улыбок не скрывали. Знали, что рачный никогда с лошадьми особо не дружил. Ну а последнее время особенно. Ну да и не особо их это и волновало. В конце концов, у всех есть свои особенности. А это еще весьма безобидная. К пимеру, Снорри Вещий, тот буквально шарахался от белых волков, если такие попадались. То ли нагадал ему кто-то на рунах, то ли сам чего удумал... В любом случае, коли встречал подобную зверюгу и коли не удавалось сразу прикончить, то ходил с месяц мрачнее тучи, переживал. Видимо, вспоминал Олега с таким же прозвищем и напророченную тому змею.

Ну а я что, я всего лишь на лошадях ездить не люблю. Хотя и умею... кое-как. Меж тем Рогнеда снова заговорила, видя, что конфликт с живым средством передвижения исчерпан:

— Я покажу грамотки, которые буду отсылать в Полоцк. Может ты или кто-то из советников захочет усилить или немного изменить их. Но волнует больше всего мой муж, пусть стервятники заживо склюют его плоть, а кости растащат шакалы. Доколе мне считаться его женой? Может через верных тебе жрецов получится расторгнуть наше супружество? Причины на то есть, видоки подтвердят творившиеся многие годы унижения и непотребства.

— Серьезное намерение, которое я могу понять, принять и серьезно над ним задуматься. И задумался бы еще сильнее, не будь уверен в другом...

— В чем?

— Думаю, что очень скоро он и сам расторгнет этот союз. Помнишь про то самое ромейское посольство, что должно будет прибыть в Киев этой весной? Во-от! Надо еще подумать, стоит ли самим разрывать супружество. Хотя...

Долго разговаривать тет-а-тет с другой женщиной... Нет, подобного явления Роксана точно не могла вынести. Дело тут не в недоверии. А просто в исконном ее змеином ехидстве, что отлично суммировалось с женским любопытством. Вот и на сей раз все то же самое. Сначала ушки навострила. А потом, приблизившись ко мне с другой стороны и пустив свою лошадь как можно ближе к моей, вступила в разговор:

— Не стоит! Сейчас ты, Хальфдан не просто управляешь Переяславлем, держа наместника под сапогом. У тебя в гостях княгиня Рогнеда и старший сын великого князя. Все умные люди понимают истинную суть, но все равно твоя позиция на этой шахматной доске безупречна.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Роксана. Продолжай!

— Сейчас твое покровительство Рогнеде лишь на словах, — понимающая и доброжелательная улыбка в сторону княгини, замеченная той и должным образом оцененная. — А когда Владимир отступится от наших богов сразу или попробует сначала расторгнуть супружество... Отличный повод подписания уговора письменного, не устного. Просьба Рогнеды Рогволдовны о защите ее и ее близких. Особенно сына, это многое будет значить. А отсюда, по обычаям тех же ромеев, франков и прочих, можно не просто бороться на престол Киева, но и выглядеть перед другими властителями в своем праве. Не бесспорном, но и это лучше, чем ничего.

Вырастил интриганку! И всего то потребовался год времени, рекомендации читать нужные книги и, что особо важно, постоянные разговоры, во время которых в ее голову постепенно вкладывались понятие совсем иных времен. Результат, как говорится. Налицо. Я сейчас лишь кивнул, показывая, что все отлично. Перед посторонними похвалы расточать не стоит, Змейка это не слишком любит. Так что потом, наедине или в близком кругу.

Зато княгиня Рогнеда, та была поражена таким словам от вроде как обычной воительницы, пусть и жены ярла, у которого она сейчас скрывалась.

— Значит, как знамя...

— Одно из знамен, — Змейка и тут не упустила возможность слегка приопустить значение одной из важных фигур в этой партии. — Но такое положение дает тебе немалые возможности. И сыну, который в грядущем может занимать ввысоке положение. Про тебя я и не говорю. К тому же мой муж тебе это уже обещал. Стоит это того, чтобы немного потерпеть замужнее состояние, которое все равно лишь условность. В Переяславль Владимир за исполнением супружеского долга не придет. А если появится, то мы лишь посмеемся ему в лицо. Пригласим его в гости. Но одного, без охраны.

Мечтательный тон Роксаны, блаженное выражение на лице... Все это заставило обычно малоэмоциональную Рогнеду звонко рассмеяться. Не простой это был смех, а целебный. Сейчас она хохотала над тем, кого боялась и ненавидела долгие годы. Мне же надо было. чтобы ушел страх. Ну а ненависть частично трансформировалась в презрение и брезгливость. Так легче. Так удобнее, да и эффективность борьбы против такого врага у женщины станет выше. И первый за это время смех по его адресу был замечательным симптомом.

Понимала это и Роксана, потому не мешала Рогнеде. Даже тогда не мешала. Когда в смехе появились слегка истеричные нотки. Хирдманов же равно как излишне любопытного Лейфа, обративших внимание на происходящее, жестом пришлось отослать обратно. Дескать, это личные дела.

— Я такого... давно не слышала,— утирая выступившие слезы, выдавила из себя княгиня. — Благодарю, Роксана, ты помогла посмотреть на одно важное воспоминание по иному. И да, я согласна подождать, побыть еще замужней женщиной, хотя об этом и думать противно. Это тебе хорошо, по любви замуж выходила, это сразу видно.

— А как же! Вот помню...

— Змейка!

— Уже забыла, — лукавое личико воительницы напоминало, что скучать сней никогда не приходится и не придется. — Вот так вот он всегда, когда вспоминается что-то этакое, особенное.

Махнув рукой, я оставил прекрасную половину человечества обсуждать друг с другом дела, интересные обеим. Проще говоря, позорно сбежал, пока две умные и решительные дамы не начали в свойственной подобным типажам манере перемывать мне кости. Наверняка будут делать это со всем уважением, но костям от этого, право слово, не легче. Да и вообще, совсем скоро, минут через пять, будем уже входить в ворота Переяславля. Ну а там... Там еще много чего предстоит обдумать, сделать. Время, оно неумолимо тикает, с каждым мгновение приближае к точке перелома. Той точке, преодолев которую, Владимир Святославович со своими приближенными уже не смогут лавировать в политическом русле.