Амадзин

— Ты, Мерик, Карет, Волан, Прон, это новенький из моих. — Дядька чуть подумал. — И Блант. Идите осмотрите округу. Чую тут квезийцев как камней. В драки не лезть, действовать тихо, Волан старший — он умеет.

— Что умеет?

— Всё что надо. Беги они скоро выходят.

Я уж хотел брякнуть: 'Ох уж эти гномы', но вовремя спохватился. Дядьке лучше такого не слышать.

Товарищей я перехватил уже выходящими из Сталагора в полном облачении. Хотел сказать что я с ними, но Мерик молча кинул мне мой мешок и куртку. И так, значит в курсе, пристроился крайним.

Начали с одного из боковых проходов, я до этого не знал что он и есть. Разбились на пары, один проводник и один воин, разошлись по разветвлениям тропы. Мне в напарники Прон достался. Низкорослый, плечистый как и все горцы, молчаливый.

Бродили не долго, тропы то упирались в глухую скалу, то обрывались разломами через которые не перебраться. Вернулись назад, а у прохода уже остальные ждут. Никуда оказывается эта тропа не ведёт — тупик. Двинулись дальше.

— Не поменялся пока. — Пробасил Карет.

— В смысле? — Отозвался я. — А! Ты же с наездниками должен был тут всё обшарить. Может у вас и карты есть?

— Не всё, на всё времени не хватало, снежники отвлекали, а карты есть. Были. Их наверное чиновник из охранки умыкнул когда остатки роты убегали.

— Жаль. — Подытожил Мерик.

— А мне то как жаль, опять по новой всё смотреть. У меня вашей проводниковской памяти нет. Забываю я все эти одинаковые дорожки. Один листок от карт остался, тот что у меня в сумке был, по нему я в посёлки и ходил.

— Покажи. — Я протянул руку.

Карет пожал плечами и вложил в неё скрученный в рулон свиток. Там оказалась местность практически всего юга Сталагора, от столицы до посёлков. Только план оказался очень поверхностным и местами неточным. Правильно прорисована лишь главная тропа, остальное приблизительные наброски. Но это дело мы сейчас поправим.

— Ну вы даёте.

Я даже присвистнул, может и ходить никуда не придётся. Усевшись под ближайшим валуном, что бы не так дуло, достал заточенный кусочек угля и начал править. Добавил всё известное мне пока я проводником мотался, потом тропы по которым сюда с дворфами шли. Мерик сразу стал тыкать пальцами, поправляя меня в скользких местах, я тоже забыть могу что-то. Волан подключился, не последний проводник Нарагора кстати, у него тоже секретных проходов в голове куча. Даже и свой уголёк достал подрисовывая другую сторону листа. Блант минут десять походил вокруг и тоже к карте подсел. С картографией у дворфа скверно, зато по тропам вокруг поста он закрытыми глазами пройдёт.

Если раньше мы друг от друга и утаивали что-то (профессиональные тайны же) , то теперь открывали все секреты добровольно и честно — одно дело делаем. Я за час столько нового узнал, если в одиночку ходить месяца полтора исследований такая карта заняла бы. Теперь вот в час уложились.

— А что вы сразу в Сталагоре не озаботились? — Поинтересовался я, разведчики недоуменно переглянулись.

— Ну не все же лучшие проводники как ты. — Развёл руками Мерик.

— Эхехе. — Вздохнул Карет заглядывая на рисунок через наши плечи. — Испортили лист. Как теперь в этой тарабарщине ориентироваться?

— А раньше ты как по нему ориентировался?

— Ну так. Ставишь палец на то место где ты, второй на то место куда надо, считаешь извилины, повороты и мчишь. Добрался, опять пальцами отмерил.

— Логист. — Ехидно протянул Волан. — Не расстраивайся, я тебе новый лист намалюю.

Вся местность конечно на лист не поместилась, позже крупнее бумагу поищем и добавим. Единственное почти белое пятно, это тропы от поста до Сталагора. Из нас тут никто не был, а у Карета спрашивать бесполезно. У него оказывается на каждую тропу отдельный лист был иначе он путаться начинал.

— Вышли мы всё равно не зря. — Подытожил Волан скручивая бумагу. — Ближайшие подходы разведывать будем. Без них никакой партизанской войны не выйдет. Карет, Прон вы часовые на выходе, от вас всё равно толку нет. Я с Таном, Мерик с Блантом. Встречаемся тут же на закате, не опаздывать.

Сначала вчетвером шли, потом тропа раздвоилась и мы разделились. Волан шел впереди по особому переставляя ноги. Я тоже тихо старался топать, но проводник то и дело оглядывался и морщился.

— Что?

— Горазд ты бумкать как камнепад. — Волан скептически осмотрел подошвы моих ботинок заставив поднять ногу. — Ладно обувку мы потом справим, а сейчас смотри как надо.

Показывал и разъяснял он долго. Наконец отчаявшись ухватил меня за щиколотки и начал ставить мои ноги сам, попытки с шестой я понял что он от меня хочет. Когда уже знаешь вроде и ничего сложного, а сразу разобраться трудно.

Шагов триста я ещё примерялся к тихой ходьбе, а потом Волан оглянулся и довольно закивал выпятив нижнюю губу. Значит стало получаться. Постепенно я и вовсе зашагал на автомате, ноги новую походку запомнили и теперь сами ставились как положено, без напоминаний с моей стороны.

Тропа ещё несколько раз разветвлялась, но мы всегда поворачивали направо, всё равно ведь изучаем, а потом легче карту будет составлять, запоминается проще. Упираясь в тупики возвращались назад к развилкам, нашли пару расщелин и один выступ по которым можно было перебраться на соседнюю тропу. В общем выполняли свою обычную работу. Ничего утомительного, ходишь себе по сторонам глазеешь, да не забываешь под ноги зыркать.

Многообещающие тропы пока не затрагивали, далеко на данном этапе заходить не стоит. Для начала лабиринт ближе к Сталагору изучим. А тут и вправду самый настоящий лабиринт. Обычно в горах, тропа — направление по которому идти проще всего, сойдешь с неё сотню шагов в любую сторону и идти будет труднее. Ну может даже карабкаться местами придётся, может обойти немного, но пройти всегда можно. Тут же вся местность испещрена узкими коридорами с гладкими и высокими стенками. Уткнёшься в тупик и единственная дорога — назад. В таких местах заблудиться проще простого. И даже если влезть на стены этих коридоров далеко не продвинешься. Многие скалы торчат в небо острыми концами словно растопыренные пальцы — не перепрыгнуть, не обойти.

Солнце всё больше катилось к западу, да и изучили мы уже порядочный кусок, пошли обратно. Назад идти легче, места уже более-менее знакомые. На очередной развилке я услышал металлический дрязг, так оружие о доспех при ходьбе стучит.

— Спрячься. — Шепнул Волан и юркнул в боковое ответвление.

Вот смешной. Где же тут прятаться? Вокруг сплошные серые стены, даже камней больших не валяется за которыми усесться можно. Дрязг становился всё громче. Откуда он исходит не поймёшь, звуки в коридорах отражаются эхом, кажется со всех сторон приближаются.

Постояв немного, бестолку разглядывая окружающие скалы, я вынул клинки из ножен и просто вжался в стену. Ну а что делать? Авось не заметят, а может и вовсе не сюда идут. Только подумал, из поворота показалась пара бойцов лёгкой пехоты.

— Мне кажется мы тут уже были. — Громким шепотом проговорил один.

Никогда не понимал таких людей. Зачем так шептать если тебя всё равно за сто шагов слыхать? Говори уж обычным голосом — разницы никакой.

— Ну что ты ноешь всё время Сабир? — Зло бросил второй. — Если такой умный давай сам веди.

— Да я не о том. Может на помощь позовём?

— Ага, давай. Гномы только и ждут пока ты голос подашь.

— Да нет тут никаких гномов. — Сабир тоже стал злиться. — Два часа кругами ходим, никого не встретили. Зарылись гномы в свою гору и носа не высовывают. Эй гномы! ГНОМЫ!

Крикнул вояка разведя руками и поворачиваясь вокруг своей оси, поочерёдно тыкал пальцами в стены. Один раз даже в мою сторону ткнул. Я напрягся готовый к мгновенным действиям, но солдат вновь отвернулся и упёр негодующий взгляд в товарища.

Он что меня не заметил? Язык зачесался окликнуть его и спросить, но я сдержался — неудобно беседу приятелей прерывать.

Второй проследил направления в которые указывал его товарищ, мазнул по мне рассеянным взглядом и тоже отвернулся. Да они слепые оба, я даже накидку не запахнул как следует и моя коричневая куртка на фоне скалы должна в глаза бросаться как проталина в снегу.

— Видишь! — Обличительно воскликнул Сабир. — Тишина и покой.

— Сам ты гном! — Недовольно пробурчал Волан выскакивая из бокового прохода.

Прыгнул на Сабира сбивая его с ног и хотел кинутся на его товарища, но падающий солдат ухватил проводника за пояс и повис как охотничий пёс на добыче. Ноги Волана заплелись, он споткнулся и рухнул рядом.

Второй пехотинец напарнику помогать не стал, а без затей кинулся убегать по прямому как стрела проходу. Мигом прошмыгнул мимо меня, только ветром обдал. По уму следовало бегущему в челюсть стукнуть, только я всё ещё пребывал в шоке, от того что меня, так до сих пор и не заметили и удачный момент пропустил.

Волан сопротивляющегося пехотинца быстро скрутил, с горцем бороться не каждому под силу. А я всё пялился вслед безумно мчащемуся солдату, пока тот до поворота почти добежал. Тут меня отпустило, уйдёт сейчас беглец придётся до ночи искать. Оно нам надо?

Сжал Коготь, как тогда на плато, и шагнул вперёд со стойким намерением воткнуть свой кинжал в спину пехотинца. Бпуфф! Лезвие по рукоять вошло к кожаные доспехи с заклёпками. Бегущий, по инерции проделал ещё несколько шагов и врезался в стену. Отскочил как мячик и упал к моим ногам. Под ним стало расплываться кровавое пятно. Я обернулся. Стою в пятидесяти шагах от того места где только что был. За одно мгновение и один шаг, я оказался у поворота. Вот она сила Слезы Гор. Нет, я конечно уже догадывался что к чему, но убедиться стоило. Интересно, а назад к Волану получиться? Это же можно так куда угодно скакать.

Сжал клинок, шагнул. Ничего. Значит прыгнуть я могу только к тому кого собираюсь проткнуть. Кровавая Слеза какая-то мне попалась — без убийства не работает. Но лучше так, а то я поначалу думал вообще без магии оружие выковал. Вроде и не амадзин вовсе.

Вернулся к Волану. Руки Сабира уже были связаны за спиной его же ремнём. Парень не сопротивлялся, только тихонько поскуливал как шавка.

— Вовремя ты. — Кивнул Волан поглядывая на тело убитого пехотинца. — Я уж думал уйдёт. Где ты прятался в этом коридоре?

— Сейчас покажу.

Я встал у стены сжал артефакт. Проводник смотрел на меня смаргивая время от времени, будто соринка в глаз попала.

— И?

— А что? Ничего?

— Ну. — Волан вроде как смутился. — Смотреть в твою сторону как-то неуютно, как-то так.

— И всё?

— Вот когда ты задвигался полегче стало.

— Ладно.

Я уж представлял что невидимкой буду, но Коготь видимо только взгляд отводит. Если не подозревают о моём присутствии то и не заметят, а если специально искать будут — найдут. Я поделился своей мыслью с напарником.

— Ты амадзин, тебе видней. — Пожал плечами Волан. — Но что-то такое я слышал, когда в долине жил.

— Ты в долине жил?

— Потом расскажу. — Отмахнулся проводник. — Темнеть скоро начнёт.

Бежать пленный не порывался, на помощь звать тоже. Шел куда толкали да помалкивал — идеальный заключённый. Если бы ещё не бубнил всё время себе под нос какую-то мантру, то вообще бы цены ему не было. Правда когда мы с остальными воссоединились он таки умолк, лишь нервно вздрагивал когда его подталкивали. Совсем видать люди сами себя россказнями про злых гномов запугали. Ну да то их дела.

Хларт увидев пленника скорчил страшную рожу и хрипло рыкнул:

— В допросную.

Это он для острастки. Никакой допросной у нас понятное дело нет, как и дознавателей что в охранке у людей водятся. Хотя бы потому что горцев допрашивать бессмысленно — они боли не чувствуют. Не то чтобы совсем, так отголоски.

Я всё детство недоумевал: почему если мне кто в глаз стукнет, то аж слеза вырывается, а как я кому — никакого эффекта. Думал, что-то со мной неладно, но потом дед меня на этот счёт просветил.

Горцу что палец порезать, что в печень кинжалом ткнуть, ощущения одни и те же — неприятно, но терпимо. Потому и нет у них никакого страха перед драками и боями. Чего бояться если последствий никаких? Ни синяк не вскочит, ни болевых ощущений. Завидую я иногда, что во мне только четверть Крови Гор, но ничего не поделать, так Горы распорядились.

Глава 10

Рассвет. Если вы не наблюдали его сидя на краю срезанной вершины Сталагора, вы его не видели. Морозный ветер треплет капюшон накидки, маленькие снежинки покалывают кожу, а на востоке всё сильнее розовеет. В миг когда над горизонтом показывается светило над ним сверкает зеленоватая вспышка. Хороший знак.

Но я забрался сюда не ради зрелища, а провести разбор полётов, как учил дед. Делать это лучше на свежем воздухе, а из столицы не выйдешь. Сотни трупов на плато начали источать жуткую вонь. Это привело к стенам Сталагора стаи падальщиков. Опасности особой нет, когда жратвы прорва твари незлобливы. Главное не наступить на тушу которую падальщик ест в данный момент. Но расхаживать по плато пока не стоит.

Я однажды видел как одна из этих коричневато-рыжих собакоподобных тварей хрумкала незадачливого путешественника вместе с кольчугой. Откусывала куски будто никакой кольчуги и в помине нет. Хрум, и только колечки рассыпаются. Так что лучше я тут посижу, холодно, но спокойно.

— Так и знал что ты тут. — Раздался за спиной хриплый голос старого амадзина. — Зрелищем любуешься?

— Над прошлыми событиями и поступками размышляю. Может что-то стоило сделать по другому.

— Что надумал?

— Не пойму зачем волкогон припёрся на пост воровать реликвию. Её же наверное и без того проверяли не один раз. Да и послали бы агента охранки, он бы её и так забрал — велением короны.

— Верно мыслишь. — Усмехнулся дед. — Её и забирали, раза три. Первый раз не вернули пришлось новую делать. Знает охранка что у нас что-то осталось, не знает только у кого и что именно. Вот и проворачивает свои игры агентские время от времени, а мы шутки ради обманку охраняем. Знают что подделка, но иногда то выкрасть пытаются, то так забирают.

— Неужели трудно догадаться что она у тебя? Я с ходу понял. Стоило наблюдателя в стороне посадить, за неделю бы докумекал.

— Не ты один так считаешь. Только Горы эти наши, а совсем не людские. Всегда мы знаем кто где сидит. Кто докумекал — помер, кто нет — пусть дальше кумекает.

— А обыскать?

— Да обыскивали! Один раз даже нашли, я спрятать не успел. Обычно то я Тать при обысках на палку меняю. В тот раз нежданно нагрянули и хвать за древко. — Хларт умолк задумавшись.

— И?

— А что И? Горы не любят когда их Слёзы грязными лапами мацают. Шмяк — туловище отдельно, руки отдельно. Так что, если у тебя твой кинжал, волей королей потребуют, можешь смело отдать. — Захихикал амаздин. — Погляжу кто кроме тебя его удержит.

— Что же мы такие могучие семьдесят лет прятались? Почему нас Горы не поддержали?

— Потому что измельчали горцы. Всё больше богатство стали в золоте и славе мереть, а не в дружбе и преданности. Оттого и отвернулись Горы, ждали пока новые горцы народятся — достойные.