Точка перехода

Ну, да ладно. Зато разобрались с тем, чем этот самый Веймар дышит.

А дышит он запахом свежесрубленного леса, которого у здешних немцев много. Даже домики строят, кроме кирпичных, не только из привычного по Старой Земле фахверка, то бишь, каркаса, заполненного всевозможными строительными отходами, но и из цельных брёвен. Ну да, натуральные рубленные избы! С немецким, само собой, колоритом, но избы.

Чуть выше по Рейну, где ещё несколько немецких городков стоят, устроены затоны, куда загоняют сплавляемые с верховий плоты, а рядом с ними — лесопилки: немцы денежки считать умеют, и прекрасно знают разницу в цене на лес-кругляк и доски с брусом. К слову, пока мы пылили от Порто-Франко, нам навстречу попались несколько грузовиков, везущих из Германии пиломатериалы. Да и сам Веймар потреблял их немало: стук топоров и визг бензиновых пил слышатся по всему городу, а где-то вдалеке ухает пилорама.

Водится в городе и производство других стройматериалов. Прежде всего, конечно, из древесины: мягкая древесно-волокнистая плита, вагонка, обналичники, паркетная плитка. Но работают или строятся и кирпичные заводики близ месторождений глины. Этой продукцией немцы уже успели прославиться на Новой Земле. А поскольку вывозится всё автотранспортом, сибирский водила Олег, подавшийся на своём Камазе-вездеходе в здешние края, без работы не останется.

Ну, и ещё один типично немецкий промысел — пивоварение. Здесь пиво самое разнообразное, его варят в каждой местной забегаловке. Понемногу, по два-три сорта, но в каждой! Причём, отличнейшего качества, такого в Порто-Франко и днём с огнём не сыщешь.

Окрестности Веймара довольно густо, для Новой Земли, заселены фермерами. Выращивают они пшеницу, ячмень, кукурузу, овощи. Ближе к реке — картофель. Кое-кто разводит коров и свиней, так что традиционные немецкие колбаски к пиву и сосиски с воздушным картофельным пюре мы в баре гостиницы тоже отведали.

А вот здесь нам Дед очень помог, поскольку, для порядка, многие немцы с грехом пополам могли изъясниться по-английски, но на уровне большинства наших выпускников школ, которые какой-нибудь иностранный язык тоже типа знают. Упомянул он в разговоре с барменом и герра Нагеля, с которым, памятуя приглашение его жены Марты, мы собирались встретиться в Нойехафене. Оказалось, в Веймаре о нём тоже наслышаны, и с неплохой стороны.

Вот чего немецкому анклаву не хватает, это дороги на Китай. Всё-таки грузо— и товарооборот через городок пошёл бы на них немаленький, что в одну сторону, что в другую. Многие переселенцы в здешний Китай с удовольствием добирались бы до новых Шанхая и Бейджина, как они произносят название города Пекин, не морем, а сушей. А назад шли бы китайские товары, производство которых у них за горным хребтом Кхам разворачивается ничуть не медленнее, чем в Поднебесной на Старой Земле.

На выезде из Веймара мы миновали охраняемую немецким патрулём развилку, где дорога налево ведёт в крошечные немецкие городки, натыканные по берегу Рейна, а прямо — к Нойехафену.

Городок Нойехафен открылся нам с одного из островов дельты, соединённых между собой целой чередой мостов. Ничего так, крупненький городишко. По местным меркам. До Порто-Франко ему, разумеется, ещё расти и расти, но на центр окрестной цивилизации вполне тянет. Почему не Веймар, а именно Нойехафен такого положения удостоился? Скорее всего, из-за возможности морского сообщения. Расположенный на берегу самого левого русла дельты Рейна, Нойехафен способен принимать корабли из моря при любом уровне реки. А водой, как известно с древности, самые дешёвые грузоперевозки. Кстати, вон и кораблик движется к порту со стороны виднеющегося на горизонте моря. Да и само название города говорило о его портовом характере — Новая Гавань, в переводе с немецкого.

На въезде, как и всюду, где мы бывали, блокпост с проверкой АйДи и опечатыванием оружия. Со знанием английского здесь существенно лучше, чем в Веймаре, и нам на блокпосту сразу дали несколько адресов гостиниц, попутно продав ксерокопию плана города. Припомнив адрес Нагелей, я выбрал ту, которая не так далеко от их жилища. Чтобы им поближе было выбираться, если у них найдётся время посидеть с нами в ресторанчике. Разумеется, не попрёмся мы к ним сами: "Тётенька с дяденькой, дайте водицы напиться, а то так кушать хочется, что даже переночевать негде. Да и не с кем". Не тот у нас статус, чтобы в гости напрашиваться, а вот проявить уважение к хозяевам дома, который мы снимаем, и пригласить их на ужин — вполне прилично. Тем более, под предлогом того, что я ищу сферу деятельности, куда можно свободные средства вложить.

Но это — не раньше, чем завтра. Сегодня только — устроиться в отель, отмыться после сотни с хвостиком вёрст дороги, часть которой пылит не хуже, чем возле Порто-Франко, и погулять по городу, предварительно оценить его потенциал. Да и кушать что-то хочется! Растрясло в дороге, что ли?

Новая Земля, территория Евросоюза, Нойехафен, 18 год, 10 месяц, 13 день, воскресенье, 23:30

Когда-то в Нойехафене работала верфь, на которой собирали деревянные судёнышки для местных рыбаков. Потом леса в окрестностях свели, и немецкое судостроение заглохло. Нет, не совсем: небольшое предприятие, носящее гордое название верфи, всё-таки занималось сборкой рыболовецких катерков из привозного металла, но клепало, от силы, один кораблик в год. Благо, металлообрабатывающая база в городке имелась.

Начало заселения Новой Земли немцами из бывшей ГДР подтолкнуло ещё одно направление деятельности жителей этого городка. Важного, но находящегося в тупике дороги на север: к производству мини-гидроэлектростанций. Каскад таких станций теперь питал электричеством Нойехафен и его предприятия. Ну и, разумеется, оборудование для электростанций продавалось везде, где имелись гидроресурсы.

Производили в городке стекло. Именно благодаря этому производству в Порто-Франко продавалось бутылочное пиво "Нойехафен". А ещё город жил рыбной ловлей, и львиная доля выловленной рыбы перерабатывалась на консервы на только-только запущенном в эксплуатацию рыбоконсервном комбинате. Как позже выяснилось, кирпич с приобретённого герром Нагеля заводика шёл именно на его строительство. А городская гавань была забита разнокалиберными судёнышками.

В отличие от одно-двухэтажного Порто-Франко, Нойехаффен выглядел этаким Манхеттеном. Этажностью построек. Многочисленные трёхэтажные дома и строящийся четырёхэтажный казались просто небоскрёбами.

Местным "бродвеем" служила океанская набережная, при которой даже имелся городской пляж. Наташа, в силу обстоятельств не имевшая возможности искупаться, как это делали праздношатающиеся по случаю выходного дня местные жители, тяжело вздохнула и легонько дёрнула меня за локоть:

— Мы никуда отсюда не уедем, пока я не смогу залезть в море!

А потому одной из торговых точек, которую мы посетили в первый день пребывания в городе, стала лавочка, торгующая купальниками и плавками.

Но искупались мы лишь в понедельник утром, перед отъездом домой. А в воскресенье вечером отужинали с четой Нагелей.

Герхард Нагель оказался высоким статным мужчиной с суровым взглядом. На вид — чуть моложе пятидесяти, с высокими залысинами и начавшими седеть висками. Строительным бизнесом он занимался ещё на Старой Земле, но именно здесь пошёл в гору.

— Понимаете, Николай, там я был связан по рукам и ногам всевозможными согласованиями, контролирующими органами, налогами, наконец. А здесь — только пятнадцать процентов Ордену и местные налоги. Из контролирующих органов — только вот это моих заказчиков! — Герхард многозначительно похлопал себя по кобуре на поясе. — Да и то — если что-нибудь сделал неправильно. Согласования? Пять минут общения с чиновниками при получении разрешения на строительство. Мой последний объект там, за ленточкой, строили пять лет. Пять лет!!! И это было простое модульное трёхэтажное офисное здание. Из-за чего? Да при расчистке места под фундамент наткнулись на остатки какого-то древнего строения. И четыре года из пяти по этим старым каменюкам ползали археологи с кисточками. Нашли полтора десятка обломков глиняного горшка, пригоршню наконечников от стрел и бронзовый топор. А здесь — просто гарантировано, что ничего подобного не случится! Потому и в Порто-Франко каждая моя строительная бригада успевала за сухой сезон построить два-три дома. Они и сейчас там работают. Разумеется, под присмотром наёмного управляющего.

— А не проще ли было бы оставить управляющего здесь, на заводе, а самому руководить делами из Порто-Франко.

— Не проще. Там процесс отлажен, а здесь мне пришлось в каждую мелочь нос всовывать, чтобы всё заработало так, как нужно. Теперь вот, скажу вам по секрету, планируется постройка железной дороги от Порто-Франко к Нойехафену, и у меня возникает огромная забота, как войти в число поставщиков и подрядчиков с немецкой стороны. Это же только по территории германского анклава — более трёхсот километров пути с десятками мостов.

— Через Рейн — десятки мостов?

— Зачем их столько через Рейн? — засмеялся Нагель. — Через него всего несколько штук между островами дельты понадобится. Вы забыли про овраги и ложбины в саванне, которые в мокрый сезон превращаются в реки и ручьи. И в каждой ложбине, в каждом овраге нужно предусмотреть водоотводы, чтобы полотно не размывало.

— А как вы со своим кирпичом можете вписаться в этот проект? Бетонные трубы сквозь полотно дороги или бетонные же арки, насколько я знаю, более надёжны, чем кирпичные.

— Так ведь и мои кирпичи изготавливаются не обжигом, а формованием и прессовкой песчано-цементной смеси! По сути — тот же бетон, только чуть менее прочный. Чуть-чуть дорабатывается технология, чуть-чуть меняются формы для прессов, и получается именно нужная продукция! Кроме того, в следующем сухом сезоне мы с партнёрами начинаем производство щебня в карьере на южных отрогах хребта Кхам. Скоро в Нойехафен люди будут ехать не по грунтовке, а по нормальному, посыпанному щебнем грейдеру! Плюс он пойдёт в качестве балласта на полотно будущей железной дороги. Так что, Николай, если вы надумаете вложиться в мой бизнес, то я готов обсудить вами этот вопрос.

— Спасибо за предложение, Герхард! Но, к сожалению, мы с вами встретились в очень неудачное время, накануне мокрого сезона. Так что разговор об этом я смогу продолжить лишь после того, как закончатся дожди...

— К сожалению, дорога от Веймара ещё пару месяцев после окончания мокрого сезона непроезжая из-за высокого уровня воды в реке. В этот период связь с Нойехафеном возможна лишь по морю. Так что учтите, что вам, в этом случае, придётся добираться к нам кораблём.

— Кстати, Герхард, а почему в городе умерло судостроение? Причину прекращения строительства деревянных судов я знаю. Но почему практически не строятся стальные?

— Увы, мы не выдерживаем конкуренции с Виго. У них под боком угольные запасы Нью-Портсмута, которые позволяют дёшево перерабатывать металлолом и производить прокат, а нам для этого требовалось пережигать лес на древесный уголь. Поэтому пришлось законсервировать до лучших времён металлургическое производство, которое располагалось к северу от Нойехафена, и поставить крест на планах развития судостроения. Руководство анклава вынашивает надежду когда-нибудь создать на базе наших металлообрабатывающих мощностей машиностроительный кластер, но всё сдерживается недостатком населения и отсутствием железной дороги: всё-таки восемь тысяч жителей города для такого проекта недостаточно. А ещё — трения с Орденом. Вы, наверное, заметили, что у нас нет ни их представительства Ордена, ни отделения орденского Банка?

— И заметили, и удивились. Но как же вы поддерживаете финансовые отношения с остальным Новым Миром?

— Если у руководства анклава и существуют определённые противоречия с Орденом, то банкиры всегда найдут способ сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. То есть, и политическая самостоятельность анклава соблюдена, и мы, бизнесмены, из-за этого не страдали, — засмеялся Нагель.

Развеял Герхард и мои иллюзии относительно продолжения дороги от Порто-Франко через Нойехафен до Шанхая и Пекина.

— Нет уж, Николай, увольте! Мы на Старой Земле достаточно хлебнули лиха с турецкими, боснийскими, и арабскими иммигрантами. Китайских нам не нужно! Толерантности, насаждавшейся американцами и, под их давлением, нашими политиками, мы здесь тоже больше не хотим! Это же стоит только дорогу туда открыть, как из-за хребта Кхам сюда кинутся тысячи нищих маленьких узкоглазых Ванов с Чжанами, и через пять лет у нас опять начнётся то же самое, что было там, за ленточкой: мы перестанем быть хозяевами в своей стране. Это, кстати, одна из причин, почему руководство анклава собачится с Орденом. И если Орден своё продавит, американский куклусклан покажется детскими играми в песочнице в сравнении с тем, что здесь устроим мы, немцы.

Орденская территория, дорога от Веймара к Порто-Франко, 18 год, 10 месяц, 14 день, понедельник, 20:55

Кто сказал, что понедельник — день тяжёлый? Дайте, я пожму ему руку!

Нет, началось всё более чем прекрасно: проснулись, убедились, что у Наташи её проблемы закончились. Потом ещё раз убедились. Позавтракали, прогулялись на городской пляж, поплавали, вернулись в гостиницу, собрали вещи и погрузили их в машину. Хорошо, что здесь день такой длинный, так что выехали за пару часов до полудня. Около 13 часов дня, то есть.

Основной поток желающих рвануть в Порто-Франко уже схлынул, и на блокпосту в очереди на распечатывание оружейных сумок стоять не пришлось. Быстренько докатили до Веймара. Почти удачно, поскольку на развилке перед городом патрульный мне указал на правое заднее колесо, которое слегка подсело. Причина была видна невооружённым глазом: головка болта "на 14" торчала между протекторами.

— Рановато вы, сэр, надели шипованную резину! — съязвил патрульный, пока я возился с колесом.

Нет, менять я его не стал, просто подкачал компрессором, работающим от прикуривателя. До города это должно было хватить, а там неподалёку от гостиницы я видел шиномонтажку, где надеялся избавиться от чёртова болта.

Так и получилось: высадив Наташу с Дедом возле гостиничного бара и попросив жену заказать мне обед, я вручил колесо скучающему без дела мастеру. По-английски он еле белькотал, но по регулярно употребляемому неопределённому артиклю "бля" я быстро определил язык, на котором мы отлично поймём друг друга. Так и получилось, поскольку шиномонтажник оказался советским немцем, эмигрировавшим в Германию (сначала Старую, а потом и Новую) из Кустанайской области. Ну, а когда я заикнулся, что родом из Миасса, Степан Ней долго тряс мою руку с радостным воплем "Земеля!!!"

Да уж! Верно мне говорил знакомый, три года проживший в Швейцарии: в Европе и узбек — земляк!

Через полчаса езды после Веймара нас тормознул фермер, странный аппарат которого заглох в пятидесяти метрах от поворота к его владениям. И этот тоже оказался "нашим"! Ну, блин, и везёт мне сегодня! Только был он поляком, родом из Черниговской области. Не выдержал, когда на Украине начали насаждать мову и переводить фамилии. Он долго воевал со школьным начальством, принуждавшим его дочь подписывать тетради и дневник "Труша" вместо значащейся в свидетельстве о рождении "Труш": мол, не существует такой украинской фамилии. Ну, а когда не помогло даже обращение к энциклопедии, где целая статья была посвящена художнику из Львова Ивану Трушу, собрал вещи и перебрался сюда.