Двойник

"Так может, рискнуть? — Андрей попытался просчитать варианты. — Стравить их? "

"Как бы то ни было, а ночевать сегодня, пожалуй, придется в кутузке", — потеряв интерес к пострадавшим от своей неуемной жадности букмекерам, он перевел взгляд на солнце, опускающееся за высокую крышу монастырской башни.

Тем временем один из стражей порядка распахнул дверцу "лунохода" и осторожно, но достаточно крепко ухватив Андрея, повел того на посадку.

Погрузив Андрея и одного из абреков в клетки "собачника", и предоставив медикам заботу о все еще не подающем признаков сознания главаре, милицейский наряд покинул тихий парк.

Ехать под веселые вопли сирены оказалось ничуть не проще, чем в обычном порядке. "УАЗ", скрипя стертыми колодками, то и дело клевал носом. Андрей улыбнулся, живо представив, как водитель милицейского авто, вынужденно давя матерки, пытается пробиться сквозь московские пробки.

— Что скалишься? Думаешь, все? Да теперь ты просто... — гундосо произнес оклемавшийся кавказец и добавил короткое словцо на родном языке. Очевидно, он уже сообразил, что находится не в самом выигрышном положении, и решил не усугублять дело угрозами.

— О чем вы, гражданин... — Андрей с удовлетворением посмотрел на превращенный им в котлету нос оппонента. — Ни пса не разобрать... Вы говорите яснее.

— Отставить разговоры, — сопровождающий их милиционер грохнул по решетке ногой, обутой в растоптанный ботинок.

Ожидание в тесном коридоре дежурной части районного отделения затянулось. Однако, и это вселило в Андрея некоторый оптимизм, наручники с него, в отличие от его противника, сняли. Того, впрочем, сразу препроводили в зарешеченное пространство, именуемое в народе "обезьянником".

Наконец, после нудных формальностей заполнения анкетных данных, Андрея препроводили к дознавателю. Маша, которую по этим кругам провели первой, теперь тихо сидела на скамье, прижимая к груди сумку.

Капитан с сонным лицом неторопливо перелистал паспорт Андрея. Чуть придержал палец на странице с пропиской и вздохнул, вытягивая из стопки чистый листок: — Пожалуйста, напишите, что вы можете сообщить о произошедшем. Подробно, не упуская никаких деталей.

— А по какому праву, собственно, меня задержали? — решил показать характер Андрей. Было бы странно, если бы далекий от милицейских реальностей певец повел себя иначе. Говоря откровенно, начать бузу следовало еще раньше, в машине. Но поскольку делать это измотанному чередой приключений Андрею страшно не хотелось, он, взвесив все, решил, что не будет беды, если он начнет качать права здесь.

— А отчего вы считаете, что вас не должны были задерживать? — грамотно отыграл бывалый опер. — По рапорту задержавших вас патрульных, вы нанесли тяжелые травмы двум гражданам. Один из которых отправлен в больницу с переломом руки.

— Но я ведь... его только обезоружил. По голове ему приварил его же сообщник, тот, второй.

— Стоп, стоп... — капитан поднял руку, — вот лист, и все подробно запишите. Сначала анкетные данные и далее по тексту. Что, где, когда, почему. Пройдите в коридор, и там напишите. Все, как говорится, по порядку.

— А я пока опрошу потерпевшего.

Андрей саркастически пожал плечами: — И это называется правосудие? Меня чуть не зарезали, и я же, выходит, преступник.

— Вас никто не обвиняет. Пока, — терпеливо отозвался милиционер. — Но поверьте, в ваших интересах как можно быстрее все изложить письменно. Поверьте.

Почти механически выводя текст на листе бумаги, Андрей рассуждал о причудах судьбы. Начать следовало с того, что капитан, скорее всего, уже отлично разобрался в ситуации. И хотя по извечной ментовской привычке не верит никому, но Андрею он не верит меньше, чем второй стороне. Иначе не стал бы советовать ему поспешить, пока сам дознаватель окончит опрос второго джигита и будет вынужден дать тому позвонить. А в том, что максимум через сорок минут, учитывая все факторы, в помещении отдела появится адвокат, у капитана, как видно, не было и тени сомнений. Понимал он, очевидно, и то, что дело тут вовсе не в обычной уличной ссоре между горячими кавказскими парнями и защитником девичьей чести. Слишком много "но"... Трезвые нападающие, не слишком подходящее для приставания место, и прочее, и прочее.

Закончив не слишком пространное сочинение, Андрей одобрительно улыбнулся сидящей по ту сторону барьера Маше и заглянул в кабинет.

— Написали? Замечательно. Присаживайтесь, — капитан поднял голову от бумаг.

Он пробежал взглядом текст, сложил губы в трубочку, словно собираясь дунуть на убористо написанные строки, но сдержался и только хмыкнул.

— Значит, услышали крики, вступились. Угрожая оружием... вынуждены были защищаться, — он аккуратно спрятал листок в папку. — Хотите совет? Без протокола. А? Только, пожалуйста, выслушайте без эмоций.

Андрей кивнул.

— Попробуйте решить дело миром, — капитан отвел взгляд и начал перебирать лежащие на столе бумаги. — Трудно, конечно, но, поверьте, это будет для вас лучшим вариантом. Да, я понимаю, вы человек публичный, и все такое, но...

Вот показания гражданина Акбарова. Он заявляет, что они с товарищами ехали на стадион имени Стрельцова. Остановились спросить у девушки дорогу. А тут вы. Накинулись, начали оскорблять. Попытались ударить ножом. Товарищ этого... гражданина, вынужден был обороняться и даже вырвал у вас этот нож. Но тогда вы применили спецприемы и нанесли гражданам телесные повреждения. Вы улавливаете мысль?

— А как же девушка? Ее показания у вас есть? Что она говорит?

— Да, девушка подтверждает ваши слова, — со вздохом ответил капитан. — Но, мой опыт подсказывает: вполне возможно, и даже вероятнее всего, завтра она может изменить свои показания на противоположные. Поверьте, мотивировка отказа от прежних будет вполне юридически обоснованной: состояние аффекта, сильное душевное волнение, страх за свою жизнь, в конце концов. Ведь вы на ее глазах покалечили двоих законопослушных граждан.

— И учтите, еще не вступил в дело адвокат этих, — тут капитан поморщился, как от зубной боли, — граждан. А он вполне может заявить, что девушка, к примеру, ваша поклонница, или хуже того, что она в сговоре с вами. Да мало ли.

— Выходит, миром, — Андрей сжал зубы, стараясь сдержать себя. — Можно, и я без протокола, а, капитан?

— Конечно. Меня, кстати, тоже Андреем звать — Андрей Александрович.

— А вы, Андрей Александрович, не боитесь вашу жену одну в город отпускать? — выразительно глянул на капитана Андрей. — Только не нужно вскакивать. Не угроза это. Что вы, наоборот. Мало ли у кого они решат спросить адрес в следующий раз? И вот представьте, не дай бог, конечно, что не окажется в этот момент поблизости от вашей супруги такого дурака, как я? Кого тогда будете винить? Это все, конечно, эмоции... — Андрей хрустнул зажатой между пальцев ручкой. — И помириться с джигитами мне, скорее всего, придется. Но сдается, что будь я обычный человек, вполне вышло бы у них меня на нары пристроить. Вполне... А так, глядишь, откуплюсь. Но вот слово даю, трижды теперь подумаю, прежде чем на нож пойти! Пусть моя милиция... всех бережет.

— Зря ты так, — бесстрастно произнес капитан, хотя по щекам у него пошли красные пятна. — Не я это придумал. Жизнь такая. Ты понимаешь? И сколько бы мы с тобой тут... ничего не изменить.

— Ну так что? На подписку меня, или сразу в камеру? — Андрей вопросительно глянул на капитана.

— Да что ты ершишься? Пока даже заявления на тебя нет.

— Но ведь и джигита выпустите?

Капитан промолчал, вынул бланк пропуска: — Я вас не задерживаю. Если решите писать заявление, образец у дежурного. А как там дальше выйдет, я уже сказал, — он помедлил. — Еще одно... Если договориться не выйдет, адвоката хорошего подберите, и... у вас, случайно, гастролей не намечается? Было бы неплохо вам из Москвы на время убыть.

— Они под кем ходят? — спросил Андрей совершенно спокойным тоном.

— Под Гасаном, — вопрос Андрея прозвучал настолько неожиданно, что капитан невольно проговорился. Вскинул голову и внимательно уставился на артиста: — А вы мне все больше и больше непонятны. И не похожи вы на... эстрадного попрыгунчика.

— Ладно... иди, — капитан помолчал и медленно добавил: — Можешь пока с гражданином Акбаровым, с Давидом Салмановичем, попытаться помириться.

Андрей вышел из кабинета, плотно прикрыл дверь и, постояв в некотором раздумье, направился к сидящему на скамье кавказцу.

— Цени, Давид, не стал я милиционеру про ваш маленький гешефт рассказывать. А ведь мог бы.

— Да пошел ты... — ощерился прикованный наручником к батарее отопления кавказец.

Андрей уперся взглядом в лицо абрека: — Cлушай сюда: Гасану скажешь так. Сговора у меня с Макаром не было. Честно его положил. Кунак твой, Алиев, когда оклемается, подтвердит. Да и тебе, так мыслю, мало не показалось. Зачем мне сговариваться. А вот Руслан и вправду крепко недоволен будет. Усек? Ты что, думаешь, я эти ставки просто так сделал? Вот пусть с ним и разбираются. Андрей развернулся и, не дожидаясь ответа, двинулся к выходу из дежурной части.

— Чего ты мне голову морочишь? — огорошил его капитан.— Помер твой Говоров. Два года назад, на зоне. Там же и похоронен. Акт в архиве Пермского регионального отделения ГУИН.

— Как помер? — Андрей попытался справиться с удивлением. — От чего?

— От насморка, — хмыкнул Андрей Александрович. — Я тебе что, справочная? И так на бутылку коньяка меня развел.

— Ну, так я пойду тогда? — ошарашенный новостью, Андрей забыл даже поблагодарить нечаянного помощника.

— Иди, иди... — отмахнулся капитан, опускаясь на стул.

Пройдя мимо сидящего в глубокой задумчивости Давида, Андрей подошел к Маше, протянул ей руку, помогая встать.

— Вот и все, — успокоил он девушку. — Будем считать, что вопрос исчерпан.

Маша облегченно выдохнула, покосилась на кавказца и негромко, словно опасаясь, что тот услышит, произнесла: — А почему он грозился тебя посадить? За что?

— Дядя шутит, — улыбнулся Андрей и спародировал Крамаровскую скороговорку. — Кто ж меня посадит, я же памятник...

Андрей вздрогнул, вскинулся с жестких гостиничных простыней, очумело всмотрелся в циферблат гостиничных часов.

"Три часа..." — сознание, наконец, сумело вырваться из сонного морока.

Отбросил легкое покрывало, поднялся, медленно отодвинул в сторону громадную, во всю стену, портьеру и прижал пылающий лоб к спасительной прохладе оконного стекла.

Пустой проспект, мигающий глаз светофора. Тишина, безлюдье и матово-бледный неоновый свет витрин.

И тут он почувствовал, как начало кружиться и уплывать окружающее его пространство. Навалилась темнота.

— Андрей... Андрей! Очнись, — он вывернул голову, пытаясь понять, что с ним и отчего нет сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. И, наконец, сообразил, что слышит голос, который, без сомнения, принадлежит его провинциальной спутнице:

— Эй, живой ты?

Повисла недолгая пауза, которую нарушил все тот же дрожащий Машин голос: — Эй... Ну отвечай.

Осмыслить, что означает этот совершенно нереалистический монолог, Андрей не успел, потому что увидел склоненное к нему лицо Маши.

— Встать сможешь? — деловито спросила его спутница и совершенно непосредственно поправила свисающую на глаза прядь.

— Но ничего, сейчас, — голос ее звучал отчего-то все тише и глуше. А в глазах у Андрея плыли большие, сияющие холодным серебристым светом, звезды...

Часть вторая

Глава 1

Разбудил его яркий солнечный свет. Открыл глаза, повернул голову, и только тут сообразил, что лежит в кровати гостиничного номера.

Стукнула дверь, и в комнате появилась Маша. Укоризненно качнула головой, торопливо задернула плотную штору, и осторожно коснулась прохладной ладошкой лба Андрея.

-Ты как? — Вопрос прозвучал настолько по голливудски, что Андрей не удержался и хмыкнул.

-I'm o'key. — Он даже чуть выпятил челюсть, прорычав такой-же стандартный ответ, но не удержался и закончил. — Блин, а что это со мной было?

-Не знаю... — Маша поправила подушку. — Ты вдруг словно уснул. Я думала без сознания... потом присмотрелась, а глазные яблоки двигаются... и дышишь ровно. Кое-как на кровать уложила, ну и ... вот. Всю ночь спал, как младенец, впрочем и пол дня прихватить сумел. Я даже испугалась, а вдруг ты не проснешься.

Ну проснулся ведь. — Андрей потянулся, и сел в кровати. -И голодный как волк...

Сейчас, сейчас. — Вскочила со стула Маша. — Я из буфета как раз кофе и булочки принесла.

Андрей направился умываться, а Маша принялась накрывать на стол одновременно думая о странностях, которые произошли с ней за эти несколько дней.

С каждым часом Андрей открывался перед ней все в новых качествах. Только что казалось — он и вправду военный, а через миг оказалось — артист. Довольно известный певец и к тому же, как злословила пресса, — голубой.

Но хватило всего нескольких его случайных взглядов на встречных девиц, чтобы понять — нормальный парень, с совершенно нормальными реакциями.

И тут Маша внезапно заметила, что ее новый знакомый уже вернулся и теперь смотрит на нее со странной улыбкой.

— Что? — она осторожно коснулась рукой волос.

— Ты прочему с деньгами не сбежала, горе мое?

— С какими деньгами?.. — Маша взглянула на лежащий у порога пакет: — Ах, ты про эти? Так... они если честно и не мои.

Он помолчал собираясь с мыслями, и озвучил давно решенное. — Я ведь не соврал тебе тогда, при встрече. Не певец вовсе я, а потерявший память бродяга, которого продюсеры одного небезызвестного певца выдали этого артиста.

Там, в Архаре я на перрон к приходу Московского поезда случайно оказался. Собирался уже обратно, в больницу, на обед возвращаться, тут меня милиционер вокзальный и окликнул. — Андрей не вдаваясь в детали изложил историю своего превращения в знаменитого певца и уже вовсе коротко рассказал про события последних дней. — Оказывается Андрей этот, Питерский, был должен громадную сумму денег и... и, как я понимаю, просто сбежал. А продюсеры решили подставить вместо него похожего человека. Сначала попытались подстроить самоубийство, что-бы списать все долги на покойника, а когда не вышло, уже здесь в Москве, в психушку упрятали. Пока я в больнице валялся все, принадлежащее этому Андрею Питерскому имущество, продали и тоже сбежали . Вернее, я так думаю, что они сбежали. В прессе-то написано, дескать, разбились, только... очень уж все складно у них получилось. Ты меня встретила, когда я как раз после встречи с кредитором шел. Тот еще бандит, если одним словом, но это другая история... и деньги свои он намерен выбить. Из кого угодно.

— Слушай... А ты меня что, опять разыгрываешь? — Недоверчиво нахмурила брови Маша.— Прямо триллер какой-то. В жизни так не бывает.

-Не бывает, так не бывает. — Согласился Андрей, и закончил. — Поэтому вот что, забирай свои тридцать тысяч, и возвращайся обратно, а про историю эту забудь и все.

— Ну, могу понять, что ты память потерял.. С известной долей вероятности, можно даже предположить, что они тебя случайно встретили. Сообразили, что похож, и с собой взяли. Предположим. -Словно и не расслышав его последних слов, произнесла Маша, и ехидно спросила. — А как же с концертом твоим получилось? Ты говорил, что на ура прошло все. Даже диск во время выступления записать умудрились. Это ты как объяснишь?