Предупрежденные своими командирами кормчие и номера расчетом корабельных 'единорогов' основательно прикрылись со всех сторон щитами от стрел и дополнительно облачились в более крепкий доспех. Даже сменили, по требованию легата, свои форменные ерихонки на трофейные европейские шлемы с забралом, благо взяли неликвид с собой в качестве запасных. Так что град стрел обрушившихся на струги, их сильно уменьшенные экипажи пережили без потерь. Искусные кормчие сумели так притереть свои суда с бонам, что казавшая на вид куча лодок, на самом деле имела четкий порядок и прикрывали друг друга. Притом, что обе судовых трехфунтовок, в преддверии боя, заранее расположили на одной стороне, которой кормчий предполагал встать к левому берегу. Вот и встретила вся артиллерия стругов атакующих на челнах татар слитными залпами картечи, дополненными стрельбой из заранее заряженных пищалей, которые стрельцы поленились взять с собой и оставили на стругах. В чем командование поддержало своих подчиненных, все увеличение огневой мощи идущих в засаду судов.
Попавшие в западню команды продержались порядка четверти часа, когда идущие следом за ними яхты, огнем своих бортовых 'единорогов' очистили яр от лучников и окончательно отбросила чугунными 'пчёлами' ошмётки 'абордажников' от атакуемых стругов, продолжая 'ласкать' их 'пчёлками' и далее, уже на берегу. А подошедшая пехота добила ошеломленного врага на обеих берегах и зачистила их от противника. После чего можно было объявит об очередной победы русского оружие над басурманами.
'Интересно-думал Белых, проплывая мимо приметного яра на месте битвы— здесь этот яр и поселение, если оно будет образовано около него, назовут так же, как и в нашем мире— Караульным Яром. Или сейчас все будет по другому'.
Спустившийся несколько ниже по течению, относительно места сражения, караван встал на якорь для ночевки. Заодно до собирали трофеи на месте схваток, рассортировали их и привели в порядок суда и вооружение. Разобрали чучела, вынув из этих стрелоуловителей абсолютно целые, пригодные к бою стрелы, с разнообразными наконечниками, от граненных бронебойных и широких срезьнев, до тупых охотничьих на пушного зверя. Интересно какой-такой 'воин' стрелял в бою таким стрелами. Или израсходовал все боевые, или их 'замбоя' такие выдал, или что иное, сейчас уже на этот вопрос получит ответ было затруднительно. Зато полковой зампотыл забрал к себе в 'закрома' все стрелы, заодно и превратившее в откровенное рваньё одежду с чучел. 'В хозяйстве все пригодится' — ответил на упрёк в жадности отставной трибун, отрубивший двадцать лет в войсках уральского уезда и все по снабжению воинского люда.
С рассвета флотилия тронулась в путь. А на берегах, с полным восходом солнца, снова появились вражеские всадники, наблюдавшие за русские судами молча, с большого расстояниями, вне досягаемости пуль из 'сакмарочек'.
* * *
Наконец наступил канун главного сражения этого похода. Завтра будет решено кто будет владеть сибирской землей, а кто сгинет в ней. А пока вечерний совет командиров. На совещании, кроме обсуждения плана сражения и доведения диспозиции, Белых кратко описал цель их похода — столицу Сибирского ханства город Искер.
-Итак господа, теперь несколько слов о нашей цели — Искеру. Город находился в семнадцати километрах от устья Тобола, при его впадении в Иртыш. Расположен выше по Иртышу, на правом крутом берегу. С запада столицу защищает Иртыш, с юга глубокий ров, заполненным рекой Сибирка, а с севера и востока город укреплен тройным валом. Естественно со всех сторон ханская ставка обнесена высоким тыном. Правда, по имеющимся сведениям, большинство укреплений сильно обветшали, хотя в настоящее время их в судорожном темпе, по быстрому ремонтируют, приводят в порядок. Территория, занимаемая городом, имеет круглую форму, вдоль и поперек не более сотни метров, а потому домов там немного. Только ханское жильё со службами. В основном, как и в других городках — юрты. Вот чумов из бересты и землянок в нем нет, все-таки ханский город. Хотя Искер нельзя причислить к большим городам, но для данной местности в это время, это действительно большой и очень богатый город. Так что прошу помнить об этом при его штурме. По возможности обойтись без разрушений зданий в городе и уж боже упаси, без пожаров. Ибо сами понимаете, что весь наш хабар пойдет дымом на небо. На этом совещание закончено. Прошу разойтись по своим подразделения и приступить к подготовке завтрашнего сражения.
-А Вас атаман попрошу задержаться. -остановил легат собравшегося уходить Ермака.
-Как думаете разобьем мы завтра Кучума или нет?
-Конечно победим боярин. Татары, они рубаки злые. Да мало их для нас. А согнанные ими остяки и вогулы слабы. Чутка поднажать на них, они и побегут. Заодно и татар сами стопчут. Нам останется только не отставать от этих подневольных людишек, да подчищать что останется после них.
-Вот и я так мыслю Ермак Тимофеевич. — по величал атамана комполка. -Однако сам Кучум-хан с ближниками, как увидит бегство его воинства, неужто останется сражаться, а не уйдет с поля в степь.
-Истину говоришь боярин — отвечал довольный что его величают по отчеству казачий предводитель. — Побежит Кучумка, а за ним и все его прихлебатели.
-Вот и я о том же. А нам это надо? Гоняйся за ним потом годами по степи. А он блядин сын будет татар смущать, да на бунты их поднимать. А если которые пойдут под государеву руку, то и грабить такие кочевья, да убивать их жителей, как изменников его делу. Вот я и решил. Негоже если уйдет Кучум со своей роднёй и ближниками. Перехватить их надо. Как оторвутся от основного войска, да в бега уйдут, тут по ним и ударить откуда не ждут, с тыла или фланга какого-либо. Мы для этого и коней отбили. Как раз всем твоим казакам хватит. Вот ты сейчас иди к своим и с ними разбирайте коньков. Получайте седла и иную сбрую. А там и уходите в ночь. За дверью найдешь подполковника Первакова из людей князя Брусилова-Туркестанского. Он тебя сведёт с парой местных людишек, отлично знающих округу на сотню верст окрест. Эти людишки и проведут в темноте тебя с казаками в татарский тыл. Люди надежные, но ты всё-таки присматривал за ними. Доверять сейчас никому из местных нам нельзя. Прибудете на место, вот смотри где это на карте. — обвел легат круг на карте— встаньте, замаскируйтесь и отдыхайте. Сколько ждать будете не знаю. Как битва идти будет. Но вот наблюдение устрой превосходное. И когда увидите, что Кучум побежал. Кстати, как отличить отряд где находится сибирский хан от иного отряда знаешь?
-Обижаешь боярин. Мы с этими нехристями не первый год ратимся. И их поганые бунчуки хорошо изучили.
-Вот и отлично, значить не обознаешься. Так вот, как увидишь хана с его людьми, атакуй. Если удастся, то из засады. Желательно конечно захватить живыми и самого Кучума и его родичей, сановников и других придворных. Но если не удастся, то убейте всех. Нам нельзя упустить хана или его родича, которые станут знаменем татарских бунтов. Потому и отряжаю с тобой всю твою полутысячу. После выполнения первой части задачи, пленения или убийства хана с его ближниками, приступишь ко второй. Пока весть о разгроме не достигла Искера, захватишь столицу наскоком.
-Хватит ли нам войска, что бы захватить городок изгоном? — выразил сомнения атаман.
-Хватить. Городские укрепления на вид грозные, да старые уже. Тын местами прогнил насквозь. Вал осыпался, оплыл, на коне въехать можно спокойно. Ров засыпан, местами завалили мусором полностью. Сейчас начали чистить, поднимать, подновлять, да времени у них нет, не успевают. Единственно, тын ограждающий ханскую резиденцию, содержится в более-менее хорошем состоянии. Да оборонять его некому, хан всех уланов на поле выгнал с нами биться. Как захватишь Искер, собери весь ясыр в одно место под крепким караулом. И закрепись в городе. Только потом отряди самых честных, проверенных казачков на сбор золота, серебра, самоцветов, собольих и иных драгоценных мехов, да тканей дорогих— шелка, парчи, бархата и прочих. И держаться до нашего прихода. Ни в коем случае не сдавать столицу татарве обратно. Умрите, но задачу выполните. Ясно атаман.
-Ясно воевода.
-Вот и хорошо. А уж за государем, да и за князем-воеводой Черным-Белым, служба не забудется. Сам видал как наградить могут храбреца.
-Видел и не я один. Не беспокойся легат. Все исполним, как ты обсказал.
-Ну и хорошо. Вот пакет. В нем всё что я тебе говорил расписано более подробно. Как прибудешь на место стоянки, так и прочтешь. Ты, насколько я знаю, грамоту русско-уральскую знаешь?
-Разумею. Бог дал выучить после Молоди, пока раненным в Вашем госпитале лежал. Выходили лекари. Дай бог им здоровья.
-Всё. Не задерживаю. Ступай и исполни все в точности, как нужно.
На чем и закончился инструктаж казачьего атамана командиром экспедиционного полка.
* * *
Сражение на мысе Чуаш, или как он вошел в русские хроники Чувашскому мысу, началось перед рассветом. Русские струги, обмотав весла и уключины ветошью, бесшумно, скользили в предутреннем тумане по речной глади придерживаясь восточного берега. Затем, круто развернувшись вправо, устремились к Княжьему лугу, что раскинулся около мыса Чауш. С Чувашского мыса ветер доносил чужую речь: воинственные возгласы татар перемежались с молитвами, которые в свою очередь глушились заунывными песнями нагнанных остяков и вогулов. Враги там тоже не спали в ожидании боя.
06. Воины Сибирского ханства.
Появление уральской флотилии не было неожиданностью для татар, её ожидали. Отошедший от полученной случайной не тяжелой раны при осмотре плывшего каравана пришелец Маметкул со своими воинами ждал приближения врага за засекой, у подножия мыса. А стрельцы, под прикрытием предрассветных сумерек и тумана, высадились там, где их татары не ждали, на удобном для высадки лугу. И когда Маметкул осознал, что его провели и бросил к месту высадку подчиненных ему всадников, то их там уже ожидали стрелецкие цепи усиленные выставленными в их рядах снятыми со стругов 'единорогами'.
Первая спонтанная атака уланов была отбита русскими играючи, без потер. Никто не был даже легко ранен. Масса всадников с криками, гиканьем и визгом, мчалась наметом россыпью по лугу. На пяти сотнях метров конники нарвались на чугун. И начали падать люди, опрокидываться кони, ужаленные злыми металлическими 'пчелами'. На зелени поля все перемещалось, живые и мертвые и не живое.
Второе наступление последовала только через четыре часа, когда солнце уже высоко взошло на небосклоне. Маметкуловские конные уланы плетями погнали на обустраиваемые на глазах русские позиции толпы нагнанных остяков, вогулов и прочих селькупов с самоедами, покоренных в давние времена тюменскими и сибирскими ханами.
С расстояния пятисот метров атакующих 'приласкали' ядрами, пробивших в их толпе, быстро затянувшиеся 'просеки'. Еще пара пушечных залпов ядрами, и дело не дошло даже до крупной картечи. Таёжные охотники, не обращая внимание на ругань своих князьков с их воинами и плети уланов, отхлынули назад, подгоняемые в спину ещё одним залпом. Заодно унося своей массой с поля боя и единокровных и чужекровных погонщиков.
Пока канониры сражались, прикрытые одной сотней от батальона и егерями, остальные уральцы ударными темпами копали траншеи, устанавливали за ними из плетенных тур кольцевые редуты и заполняли плетенки землей. И к следующей атаке, последовавшей только после полудня, уже был возведен 'скелет' русской обороны. Видимо очень большие усилия пришлось приложить ханским военачальникам для вразумления таёжных жителей и мотивирования их идти в бой на урусов, на смерть, вот и подзадержались.
07. Чуваший мыс сегодня
Третья атака закончилась даже быстрее чем вторая. Один залп и вид своих погибших одноплеменников, снова отбросил подневольных людей от смертоносных пришельцев. Потом четвертая, начатая через полчаса, после окончания третьей. Эта окончилась практически не начавшись. Подгоняемое человеческое стадо, дошло до запомнившихся ориентиров, обозначавших линию начала ведения стрельбы урусами и попросту уселось на землю, закрыло глаза, некоторые ещё обхватили голову руками и так просидели не менее часа, не реагируя на все потуги командиров поднять их и направить на вражеские позиции, пока воеводы не дали команду на отход. После этого атак в этот день больше не было. Хотя пара попыток устройства 'степной карусели' имелась, все-таки кочевникам неймется поиграть в свою любимую игру. Оба раза 'игры' оборвали жестко, частой, точной стрельбой егерей из 'уралочек', радикально уменьшив количества участников с татарской стороны. И пока егеря и степные всадника 'развлекались', остальные уральцы, под прикрытием егерских пуль, к вечеру успели закончить необходимые работы по возведению полевых укреплений на лугу. Что бы с утра встретить под их защитой врага.
Наконец солнце в последний раз за день озолотило воды Иртыша. Под яром Чувашского мыса на воду легли длинные синие тени. В сгущающейся темноте, по обеим сторонам фронта, зажглись сотни костров, что только усиливало наступающую темноту. Из наползающего от реки сиреневого сумрака к берегу, у лагеря уральцев, выплыли, державшиеся во время битвы подальше от правого, восточного берега, грузовые плоты и паузки. Командование собирало все силы в единый кулак в преддверии завтрашнего решающего сражения.
Ночь прошла почти спокойно. Так поползали у границ стоянок разведчики. И если русским улыбнулась удача, смогли скрасть и утащит десятника из ханских уланов. То татарские охотники нарвались на егерский секрет, и вместо того, что бы взять 'языка', сами снабдили русских пленниками, которые уже через полчаса охотно рассказывали все что знали. Что тут же прибавило работы полковым саперам на так называемой 'нейтралке'. Благо было с чем работать на ней. Промышленность уезда освоила и серийно выпускала в большом количестве простейшие противопехотные мины на дымном порохе.
* * *
Утро второго и последнего дня сражения началось с ранней, в предрассветных сумерках, атаки ханской пехоты, на траншеи и редуты урусов. Лучи солнца только пробили себе дорогу, покрывавшие небо синие облака разошлись, и на равнину легли светлые блики. И вот в этом блеклом свете нарождающегося дня русские увидели: из дальнего края луга, как муравьи, двинулась огромная масса людей. Они росли, прибавляли в росте и размере с каждым шагом. Вот они миновали вчерашнею 'линию смерти', вот прошли за неё. Приближаются все ближе и ближе к вражеским позициям.
И вдруг под ногами остяков с вогулами и прочими подданными сибирского правителя засверкали ослепительные, в утренней рассеивавшейся мгле вспышки, загрохотали взрывы, поднялись клубы вонючего дыма и пехотинцы с пронзительными криками начали падать на землю с оторванными или покалеченными ступнями ног, заливая все окрест себя, в том числе и родичей из своего племени, своей ещё горячей кровью. Вот в эту то ошеломленную толпу, сбившеюся в плотную массу на рубеже четыреста метров, ударил единый залп всех 'единорогов' установленных на позициях. Ядра, хотя и небольшие, пробили не длинные бреши в этой людской отаре. А так как ядер было много, то и бреши оказались частые. Пока пушкари перезаряжали свои орудия, в толпу прилетели пули из тройки залпов 'сакмарочек' стрельцов. В их подкрепление опять прошлись по людским телам ядра. Но атакующие перли вперед, так как их с тыла подпирали спешенные татары из племенного ополчения, имевшихся под рукой Кучума так же в немалом числе. Выставившие копья, разгоряченные призывами мулл, татары шли молчаливыми рядами. Уже в оптику стали прекрасно различаться их смуглые, замкнутые лица, с гримасами ярости. Наконец с трехста метров дошло дело и до картечи, сначала крупной, а потом и обычной. Вступили в дело пищали, выбросивших в сторону наступающих свои полтора десятка картечин на ствол. Передние ряды легли под 'градом' металла. Идущие за ними, в глубине наступающих, заметались. Но накаченные проповедями мулл, татары настойчиво, с фанатичный упрямством шли вперед, подгоняя и направляя жалами копий в нужную сторону потерявших боевой задор впереди идущих подневольных людишек. Наконец за спинами татарской пехоты показались полтора-два десятка мулл, одетых в разноцветные, но однотонные халаты, все как один в белоснежными чалмах. Они приотстав, подняли руки вверх и что-то завопили, потом перешли на монотонный, хотя и громкий речитатив.
