Баттосай Поттер

Гарри Рон не особенно нравился, но терять друга не хотелось. Однако и что с этим делать, Гарри не знал.

Зависть, если в человеке свила гнездо, то выгнать её практически невозможно. Тем более кому-то со стороны. В тех редких случаях, когда с завистью всё же справлялись, то делал это всегда только сам человек.

Пошли в столовую обедать. Гермиона показала им целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, от чего Рону легче явно не стало.

— Что у нас во второй половине дня? — спросил Рон.

— Защита от Темных Искусств, — тотчас отрапортовала Гермиона.

Пока отдыхали между уроками, подошёл Колин и попросил сделать фото. Гарри удивился, но ломаться не стал.

— Подписать фото? Ты, Поттер, раздаёшь свои фото с автографом?

Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнёсся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду, настоящих головорезов.

— Спешите занять очередь! — надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор. — Гарри Поттер раздаёт автографы!

— Ничего я не раздаю, — стиснув кулаки, сказал Гарри. Он не злился на самом деле. Просто ему было интересно позабавиться, глядя на то, как Малфой корчится в оковах той маски, которую сам на себя одел. Видимо, разговор с отцом мало на него подействовал.

— Тебе просто завидно! — выпалил Колин, чьё туловище было едва ли толще шеи Крэбба.

— Мне? Завидно? — Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора. — А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо, я не такой дурак.

— Подавись слизнями, Малфой! — взорвался Рон. Он бросил в Малфоя заклинание. Гарри мгновенно выбросил вперёд правую руку, в которую, ещё в процессе движения скользнула палочка, и разновидностью невербального Протего (не сферической его формой, а небольшим круглым диском, напоминающим щит в руке), поймал заклинание Рона до того, как оно в кого-то попадёт. А то, что оно не попадёт в Малфоя, Гарри знал точно. Движения, осанка — всё выдавало в нем бойца. Причём бойца, который готов к возможной атаке. А если заклятие не попадёт в Малфоя, то оно точно попадёт в кого-нибудь другого. А недостатка в кандидатах не было, ведь двор был полон учеников.

— Гарри! — взвился Уизли. — Ты на чьей вообще стороне! Ты защищаешь этого Хорька!

— Я защищаю случайных учеников, в которых попало бы твоё заклинание, когда Малфой увернулся бы от него, — попытался воззвать к разуму друга Поттер. Но...

— Да он бы не увернулся! — видимо разума у Шестого Уизли не было. — А ты — предатель! Ты помогаешь Слизням! Ты мне больше не друг! — всё сильнее и сильнее распалял сам себя Рон. Вслед за этой фразой посыпались ещё обвинения, совершенно уже не логичные и не связанные между собой. На второй минуте Гарри уже совсем потерял в них нить.

И, видимо, потерял друга.

На шум подошёл Локхарт.

— Что тут происходит? — Гилдерой летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, как сохнущее на ветру белье. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом?

Гилдерой обхватил Гарри за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

— Можно было бы не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобой, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.

Гарри внимательно смотрел на Локхарта и пытался старательно её повторить. Но и сам понимал, что ещё учиться и учиться.

— Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем! — распоряжался Локхарт.

Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок.

— Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локхарт и сам устремился ко входу. Он все ещё держал за плечи Гарри.

— Соломоново решение. В этой сцене с юным Криви, я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других...

Гарри продолжал внимательно наблюдать за мимикой профессора. И даже пытался её копировать. Разворот плеч, улыбку, движение бровей.

В конце концов, титул пятикратного обладателя приза газеты "Магический еженедельник" за самую очаровательную улыбку, стоит уважения. И внимания.

Вот Гарри и мотал на ус. Общаться с журналистами ему в будущем, так или иначе, придётся. И часто. И уроками столь опытного специалиста в деле очарования масс, пренебрегать не стоит.

— Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры — верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.

— Спасибо за совет, Профессор! — с искренней благодарностью произнёс Гарри. — Но как быть, если мне самому предлагают сделать фото и подписать его? Ведь, если не согласиться, то можно оттолкнуть фаната и прослыть гордецом.

— Верно мыслишь, Гарри. Но в этом случае, если нет знаменитости вроде меня под рукой, то стоит делать парную фотографию с тем, кто её попросил. И важно подписать не просто "Гилдерой Локхарт", а как минимум " Моему другу Колину, с наилучшими пожеланиями, Гилдерой Локхарт"...

— Я запомню, Профессор, — серьёзно кивнул Гарри.

— ... очень важно знать, и при случае упоминать, как можно больше имён людей. Пусть даже совершенно случайных. Например, если на пресс-конференции обратиться к журналистке по имени, ей это очень польстит, что непременно отразится и на статье, которую она напишет. Поэтому старайся запоминать имена и лица. Как можно больше имён и лиц. Главное не ошибиться, когда будешь их использовать. Так как Джон, названный тобой Томасом, очень сильно расстроится, хоть и не подаст виду. И ещё, Гарри, важно, чтобы подпись твоя была красивой, яркой, запоминающейся... Потренируйся на досуге. Уделённое этому время точно не пройдёт даром.

— Спасибо ещё раз. Этот момент, я как-то совсем упустил из виду.

Тут они вошли в кабинет.

Когда все расселись по местам, Локхард громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял "Тропою троллей", экземпляр, принадлежавший Невиллу Лонгботтому, и поднял его, демонстрирую собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Это я,— сказал он, и то же подмигнул. — Гилдерой Локхарт, рыцарь Ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги Защиты от Темных Сил и пятикратный обладатель приза "Магического еженедельника" за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Гилдерой замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили.

Вручив каждому листки с вопросами, Гилдерой вернулся к столу.

— Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.

Гарри начал читать вопросы и понял, что сейчас ему предстоит серьёзная практика в окклюменции.

Он, конечно, прочитал все семь книг Локхарта, тем более это было не сложно: книжки художественные, интересные, не лишённые юмора, читать легко, местами даже приятно.

Но вот вопросы, что оказались в листе, были сложны тем, что на них при прочтении, внимания Гарри практически не обращал. А некоторые места, он вообще проглядывал, не читая, лишь скользя взглядом.

Так что сейчас без окклюменции никак. Ведь окклюменция — это не столько наука о защите разума от внешнего воздействия, сколько о его структурировании. Улучшении его работы. Оптимизации и развитии возможностей. В частности работа с памятью. Что при должной тренировке позволяет вспомнить что угодно, начиная с рождения, в цвете, звуке, объёме, мышечных, вкусовых ощущениях и мельчайших деталях. Но труда для этого приложить приходится гору. И ещё пару маленьких тележек.

И вот сейчас Гарри начал такую тренировку, а ограничение по времени только подстёгивало и добавляло интереса.

Гермиона закончила раньше Гарри, но не намного.

Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет — сиреневый. Я об этом пишу в книге "Йоркширский йети". А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать "Встречи с вампиром". В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и не магами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огневиски!

И Локхарт ещё раз проказливо подмигнул.

Ещё немного поразглагольствовав, Локхарт нагнулся и достал с полу большую, завешенную тканью клетку.

— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю, вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственное, я прошу сохранять спокойствие.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. — Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание. Локхарт сдёрнул ткань.

— Да, это они, — драматическим голосом произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.

Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.

— Что такое? — расплылся он в улыбке.

— Но... но ведь они совсем неопасные, — выговорил сквозь смех Симус.

— Не скажите, — Локхарт покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны.

Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заострёнными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметавшись по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня, не то забавляя.

— А теперь посмотрим, — повысил голос Гилдерой Локхарт. — Как вы с ними справитесь! — и он открыл клетку.

Начался форменный бардак. В этом бардаке Локхарт пытался выполнить новое для Гарри заклинание, но оно почему-то не подействовало. Но Гарри формулу запомнил. И движение палочки.

Пока все веселились, он участвовал в общем веселье, попутно обдумывая формулу и то, почему она не сработала. Потом, когда Локхарт сбежал, да и половина класса вместе с ним, Гарри начал экспериментировать с этой формулой.

— Пескипикси пастерноми! — произнёс он, взмахнул палочкой и вложил совсем чуть силы. Эффект оказался невпечатляющим. Но все пикси в комнате явно дёрнулись в его сторону. Явно, но совсем немного.

Тогда Гарри повторил формулу, но сил вложил немного больше. Пикси протащило почти метр.

"Вот и причина", — подумал мальчик: "Локхарт элементарно не рассчитал сил в слишком сложной для него формуле воздействия сразу на такое количество подвижных объектов. За то и поплатился", — Гарри отнюдь не обольщался по поводу Локхарта. Волшебник из него никакой. Но он же и не магии у него учится? Хотя сейчас вот и магии, получается, подучился.

С пикси и без его нового заклинания справились. Хотя, не без его помощи. В общем, было весело.

глава 15 том 1

Гарри возобновил свои занятия с Флитвиком. Тот смог выделить для него целых два дня в неделю после уроков. Там они учились наложению чар и зачарованию предметов. Это оказалось неожиданно интересным и очень увлекло мальчика. Он глотал книжки по этой теме как заведённый, переплюнув в этом даже Гермиону (естественно, той ведь ещё спать нужно).

На зельях Снейп в первый же урок обломал зубы в легилименции об артефакт защиты разума Сельвинов. И просто язвил теперь каждый урок. Что интересно, сами зелья Гарри делать нравилось. Очень напоминало кулинарию. А готовить он любил и умел.

А с Невиллом разговор у них состоялся тем же вечером. Гарри рассказал ему про школу наёмников, и как туда попасть.

Про волшебную палочку говорить не стал. Если последует совету, то ему всё равно новую подберут. Ну, а если не последует, тогда и разговор другой будет.

Каждую ночь Гарри бегал в Запретный Лес на свои тренировки. Тело, наконец, вышло по своим физическим параметрам на уровень Баттосая начала войны и без накачки магией. Но всё равно оставалось "корявым". Высокоуровневые техники не давались, хоть ты тресни.

Можно было, пуская магию по телу, голой рукой пробить дерево или прыгнуть метров на восемь с места, но "Удар извивающегося дракона" всё равно превращался в какую-то пародию на себя. И это было прискорбно. Неправильно сросшиеся кости по всему телу портили весь рисунок красивых высокоуровневых техник Хиттен Мицуруги Рю.

Колин Криви очень сильно утомлял Гарри своим постоянным вниманием. Но Поттер терпел. Ведь в будущем ему внимания фанов и папарацци не избежать. С Локхартом они виделись каждый день. И Гарри учился. Старательно учился у Гилдероя всему, что мог из того выжать. Всё же в жизни Баттосая он подобным искусством не занимался. "Там" он наоборот учился скрытности, неприметности и не запоминаемости. Что при рыжем окрасе волос в сплошь черноволосой стране нелегко. Он за всю войну не улыбнулся-то ни разу. Поводов не было.

Так что учеником он был очень старательным. Локхарт млел и таял от такого внимания к себе Национального Героя.

* * *

А потом пришёл Вуд и утащил на тренировку по квиддичу.

На выходе встретил Колин. Показал напечатанную фотографию. Попросил подписать. Гарри сказал, что не смеет подписывать раньше Локхарта. Колин отстал.

Квиддич Поттеру нравился, но постоянные многочасовые тренировки в его расписание, которое он себе наметил, совершенно не вписывались.

Он поспорил с Вудом, что если в течениё минуты после команды поймает снитч, то Оливер от него отстанет. В свидетели позвали всю команду. Забились. Пустили снитч, дали ему как следует улететь и затеряться. Затем Вуд махнул рукой. Гарри на метле сорвался в небо. Десять секунд безумной скорости, и снитч у него.

Вуд не поверил. Повторили пять раз. С разным временем перед стартом. С разных положений. Крайний раз Поттер вообще стоял спиной к полю и снитч до самой команды не видел. А тот летал почти сорок минут.

Все пять раз Гарри снитч сцапал.

Вуд скрепя сердце признал победу Поттера и от

* * *

... Отстал от него.

* * *

И вот однажды Гарри сидел у Локхарта и помогал подписывать адреса на письмах Гилдероя.

Учиться же стоит и этому, решил для себя мальчик.

Все шло спокойно и обыденно. Как вдруг Поттер услышал: "Иди... иди ко мне... дай мне схватить тебя... разорвать... убить...". Гарри застыл и постарался понять, откуда идёт голос, и почему он кажется таким необычным.

Мальчик глянул на профессора. Тот ничего не замечал.

И тут до Гарри дошло, что голос не говорил. Он шипел. На парселтанге.

Вот тут Поттер вздрогнул. Голос был сильным и громким. Что же там за змейка-то с таким голосищем? Говорить Гарри никому ничего не стал. Но запомнил.

* * *

Следующим вечером Драко подкараулил Гарри, возвращавшегося после занятий с Флитвиком.