Яд власти

Как будто самый настоящий благородный Жуан любит поздно ложиться и поздно вставать. Только он не развлекается до глубокой ночи, а много и плодотворно работает. Бывает, что засиживается за столом до самого рассвета. Вести летопись целого государства непросто. Нужно и правду до потомков донести, и ныне здравствующих особ не обидеть. А дела нынче такие, что только голову на плечах держи, за уши, крепко. Ну ничего, Жуан поднёс кружку к носу.

Повелительный стук в дверь словно барабанная дробь разорвал ночную тишину. От неожиданности Жуан вздрогнул. Кружка с чаем опасно качнулась в руке. Пауза и тишина, Жуан повернул голову в сторону входа. Но вот чьи-то грубые и до неприличия нетерпеливые руки опять принялись колотить в дверь. Да что б вас, Жуан тяжело поднялся со стула.

— Иду, иду, — Жуан сдвинул в сторону дверной засов.

Едва дверь чуть приоткрылась, как незваный поздний гость грубо оттолкнул Жуана в глубь кабинета и сам заскочил во внутрь.

— Э-э-э... Позвольте! — протянул Жуан.

В груди, словно на сильном огне, закипает гнев. Но наглый гость лишь энергично захлопнул дверь и припал к ней ухом. От удивления Жуан лишь беспомощно захлопал глазами. Фигуру незнакомца скрывает великолепный тёмно-коричневый плащ с меховой подкладкой. Незваный гость может быть как высокопоставленным доминистом, так и чересчур наглым простолюдином. Наконец, незнакомец обернулся и скинул с головы капюшон.

— Витус! — Жуан подался всем телом назад. — Вы — вернулись!

Неверие, восторг и ужас взорвались в душе Жуана. Великий Сахем...

— Тс-с-с, — витус Умелец выразительно прижал палец к губам. — Тихо, Амзон, тихо. Никто не должен знать, что я здесь.

— Слушаюсь, витус, — Жуан тут же перешёл на драматический шёпот. — Но... почему? Почему вы скрываетесь?

Великий Сахем в собственном дворце ведёт себя как вор — сказать кому, не поверят.

— Позже, всё позже, — витус Умелец протянул к печке бледные руки. — Я очень голоден, Амзон. Раздобудь мне еды, да побольше.

— Будет исполнено, — Жуан слегка поклонился.

Чтобы там не случилось, а приказы Великого Сахема нужно выполнять быстро и точно. Жуан как был в тёплом халате и в домашних тапочка, так и убежал на кухню за провизией. Через десять минут Жуан вернулся с полной корзинкой. К счастью, кухонная прислуга знает о его привычке работать до рассвета, никто так и не поинтересовался, зачем это Придворному летописцу понадобилась целая корзинка еды на ночь глядя.

— Великий Создатель, как же я голоден, — витус Умелец вытащил из корзины кувшин с молоком и большой ломоть чёрного хлеба.

Витус Умелец аккуратно сдвинул бумаги в сторону и присел за рабочий стол. Словно нищий, который не ел целую неделю, Сахем вцепился зубами в ломоть хлеба. Жуан замер рядом в почтительном молчании. А, между тем, на языке вертится тысяча вопросов. Так и хочется схватить витуса Умельца за грудки, тряхнуть как следует и задать самый главный вопрос — какого чёрта?! Но! Жуан тихо вздохнул, приходится терпеливо ждать, пока Великий Сахем прикончит скромный ужин.

— Ну, Амзон, ну, спасибо, — витус Умелец сдвинул в сторону пустую корзинку и сытно рыгнул.

Невероятно, Жуан торопливо отвёл глаза. Не стоит взирать на Великого Сахема как на экзотическую зелёную птичку с далёкого юга.

— Что стоишь? — витус Умелец прямо рукавом вытер влажные губы. — Садись, Амзон. По глазам вижу, много чего спросить хочешь.

Разрешение от вышестоящего получено. Жуан быстренько придвинул к столу свободный стул и присел на него. По ногам разлилось приятное облегчение. В его возрасте стоят по стойке смирно — самое настоящее испытание.

— Какое сегодня число? — спросил витус Умелец.

— 6 января, — Жуан мелко кивнул и тут же добавил, — 560-го года.

— Значит, — витус Умелец скосил глаза вверх, — меня не было больше трёх месяцев.

— Да, витус.

Наверняка Сахем захочет узнать, что произошло за время его отсутствия. Жуан тихонько прочистил горло. Но вместо этого витус Умелец вдруг хлопнул ладонью по письменному столу и произнёс:

— В общем так, Амзон: то, что я воскрес, никому знать не полагается. И точка.

— Но почему, витус? — вопрос сам сорвался с губ.

— Амзон, — витус Умелец поднял глаза, — ещё давно я приказал вашей братии вести двойную летопись: официальную для витусов и правдивую для потомков. Вы всё ещё выполняете мой приказ?

— Да, витус. В правом нижнем ящике моего стола, — Жуан протянул руку, — лежит недописанный том истории истинной. Последнюю запись я сделал вчера. А перед вами на столе ещё незавершённый том истории официальной. Как раз перед вашим приходом я работал над ним.

— Вот и отлично, — витус Умелец усмехнулся. — Тогда ты должен знать, как на самом деле ушли мои бессмертные друзья Ягис и Ансив. То есть витусы Въют и Кацак. Кстати, это настоящая фамилия Ансива. Так его звали ещё там, на Земле. Ну да ладно. Так ты знаешь?

— Да, витус. Я читал труды моих предшественников. На самом деле Великий Создатель не забирал ваших бессмертных друзей. Они... Они... — Жуан замялся. — Они ушли сами.

— Верно, Амзон, ушли. Я до сих пор помню, что мне сказал Ягис на прощанье: — витус Умелец слегка прищурился, — "Однажды и ты, Саян, нахлебаешься абсолютной власти по самые уши. Жду тебя лет так через десять", — витус Умелец криво улыбнулся. — Ягис ошибся в сроках, но не в прогнозе в целом.

Витус Умелец нахмурился. Как Великий Сахем, как бессмертный правитель единственного на Миреме государства людей, он не обязан исповедоваться перед Придворным летописцем. Но витус Умелец заговорил вновь:

— Так вот, Амзон, этой самой власти я нахлебался во как! — большим пальцем, словно кинжалом, витус Умелец провёл по горлу. — Последние десять лет я не жил, а как будто бредил: пьянки, гулянки, девки. Впрочем, ты знаешь.

Хватит! — кулак витуса Умельца с треском опустился на стол, от чего оба подсвечника дружно подпрыгнули. — Я решил уйти за моими друзьями в Большой мир. Пусть и на сто лет позже, как предсказывал Ягис, но всё равно уйти.

Жуан благочестиво молчит. Пусть Великий Сахем бессмертен, но он в первую очередь всё равно человек. И, как любому другому человеку, ему хочется выговориться, облегчить душу или окончательно утвердиться в уже принятом решении.

— Но, витус, — осторожно заговорил Жуан, — вас не было больше трёх месяцев. У нас здесь такое творится.

— Так, — витус Умелец встрепенулся, — с этого момента и по подробней.

— Ну-у-у... — Жуан рассеянно оглянулся, — Великий Создатель уберёг меня от подковёрной склоки, я так и не примкнул ни к одной из партий. О многом я не знаю, об ещё большем только догадываюсь, но... — Жуан собрался с духом, — у нас намечается нешуточная схватка за ваш каменный трон и совиный скипетр. Только ожидание вашего возвращения ещё удерживает доминистов от решительных действий. Но так не может продолжаться вечно.

— Это интересно, — глаза витуса Умельца заблестели. — Давай, Амзон, выкладывай всё, что знаешь и о чём только догадываешься.

Жуан рассказал Великому Сахему всё, что знал, подчистую. Витус Умелец выслушал молча, причём ни разу не перебил и не задал ни одного вопроса.

— Официально они договорились ждать вашего возвращения до 22 сентября этого года, витус. Только, чует моё сердце, финальная схватка за власть развернётся раньше, много раньше. Не уходите, витус, — Жуан сложил руки на груди. — Без вас кровь потечёт рекой. Сотни безвинных душ раньше времени уйдут к Создателю.

Словно преданная собачка Жуан уставился на Великого Сахема. Однако ни рассказ, ни эмоциональная просьба не произвели на витуса Умельца никакого впечатления.

— Не скрою, моя вина, — витус Умелец качнул головой. — Никогда не думал и не собирался прописать закон о престолонаследии. Может тогда и удалось бы избежать кровавой свары. Может быть. Так ведь зачем бессмертному наследник? Я ведь и в самом деле собирался править Вилурой до самого конца своей миссии. Уж никак не предполагал, даже представить не мог, что мне придётся убегать из собственного дворца как вор. Но! — витус Умелец всплеснул руками. — Что было, того не исправить.

— Но, витус,... — Жуан приподнялся на стуле.

— Живите своим умом. Кто захватит власть, кто в крови испачкаться не побоится, кто сумеет усидеть на моём троне, тот и достоин моего скипетра. Я сказал!

Жуан лишь в бессилии плюхнулся обратно на стул. На лице витуса Умельца проступило очень хорошо знакомое упрямство. Легче перегруженного осла уговорить пройти ещё сотню километров, нежели переубедить Великого Сахема.

Между тем наступила глухая ночь. Нижний дворец и днём не изобилует звуками, а сейчас вообще как будто вымер. Немногочисленные слуги давно разбрелись по своим комнатам и завалились спать. Даже вода в чайнике и та успела остыть.

Ладно, Амзон, — витус Умелец поднялся со стула, — ночь на дворе. Заговорились мы что-то. Проблема у меня: нужно как-то с Утёса незаметно ускользнуть. А как — ума не приложу.

— А как же вы добрались до моего кабинета? Или на своём пути вы так никого и не встретили?

— А ты и не знаешь, — витус Умелец хитро улыбнулся.

— Догадываюсь, — Жуан отвёл глаза.

Наверно в Нижнем дворце и в самом деле есть тайные ходы. Жуан украдкой покосился на витуса Умельца. Точно есть. Сахем не стал бы спускаться по широким парадным лестницам или по служебной — слишком велика вероятность наткнуться на кого-нибудь. Да и преторианцы витуса Туманха возле Пристани явления круглые сутки караулят.

— Мне всё таки придётся задержаться на Утёсе на пару дней, — витус Умелец потянулся всем телом. — Дай мне подушку, пару одеял потеплей и я пойду.

— Но куда? — Жуан поднялся со стула.

— Куда именно, тебе знать незачем, — ответил витус Умелец. — Завтра поздно вечером я сам приду к тебе. Постарайся раздобыть побольше еды. Я пока думать буду.

Жуан бегом принёс собственную подушку, два одеяла и небольшой тонкий матрасик. Витус Умелец завернул вещи в большой узел.

— Никому ни слова, Амзон, — уже на пороге витус Умелец оглянулся. — И не вздумай за мной следить.

Дверь аккуратно закрылась за спиной Сахема. Жуан торопливо сдвинул засов. Шаги витуса Умельца быстро стихли. Куда он направился — можно только гадать.

— Ну и дела, — Жуан прилёг на кровать.

В спальне царит полумрак, почти прогоревшие свечи так и остались на столе в кабинете. Жуан натянул на себя тёплую шубу. Всё же интересно, где именно будет прятаться Великий Сахем?

Труды предшественников по истории истинной много чего поведали интересного, в том числе и о существовании тайных ходов под Нижним дворцом и в Обители Сахема. Вот, только, Жуан перевернулся на правый бок, предшественники не оставили никаких планов, чертежей или хотя бы набросков. Не иначе витус Умелец ещё в те далёкие времена, когда последний кирпич в стены Нижнего дворца лёг на место, приказал сжечь все документы. За пару сотен лет даже слухи о существовании тайных ходов выветрились из памяти людей. Не исключено, Жуан вновь лёг на спину, что он единственный из смертных что-то там знает о них. Может быть именно по этой причине витус Умелец пришёл именно к нему. Ну а сейчас, быстрей всего, Великий Сахем укрылся в какой-нибудь тайной комнате, может быть даже под этой самой спальней.

Жуан час за часом ворочался в постели, то и дело поправлял шубу и до бесконечности взбивал последнюю подушку. Нежданная, негаданная встреча с Великим Сахемом, да ещё при столь таинственных обстоятельствах, выбила Жуана из колеи. Только поздним утром, когда тьма за окошком окрасилась в серый цвет, долгожданный сон наконец-то принёс облегчение.

Весь следующий день Жуан не мог найти себе места, слонялся по кабинету, выходил в коридор, бродил по площади перед храмом и пару раз поднимался в Обитель Сахема. Первая мысль, которая пришла в голову сразу же после пробуждения — это всё сон. И тайный визит Великого Сахема на ночь глядя, и его настойчивое желание уйти в Большой мир, и приказ молчать показались плодами ночных кошмаров. Но сомнения тут же развеялись, когда Жуан не досчитался пары одеял, подушки и едва не споткнулся о пустую корзинку из-под еды на полу в кабинете.

Как и в первый раз, Великий Сахем постучался в кабинет поздно вечером. Где он провёл ночь и весь день — лучше не спрашивать. Однако, судя по свежему лицу и отличному настроению, витус Умелец превосходно отдохнул и выспался. Они проговорили большую часть ночи. Незадолго до рассвета Сахем вновь растворился в тёмных коридорах Нижнего дворца. Та же история повторилась на третий и на четвёртый день.

Витус Умелец интересовался не сколько последними новостями о высших сановниках, сколько расспрашивал о жизни простых смертных за пределами Утёса. Сахема интересовало буквально всё: во что одеваются простолюдины, что едят, где можно найти недорогой постоялый двор, сколько на рынке стоят булка ржаного хлеба, куриная тушка, овчинный тулуп, валенки.

Кто бы мог подумать: пропасть между Великим Сахемом и простыми смертными до неприличия глубока. Уже на вторую ночь у Жуана возникло впечатления, будто витус Умелец свалился с Итаги. О том, что творится под основанием Утёса, на улицах Тивницы, Великий Сахем имеет весьма смутное представление. О себе, о планах выбраться с Утёса, витус Умелец не проронил ни слова. Спросить самому у Жуана не хватило смелости.

На пятый вечер витус Умелец с кряхтением затащил в кабинет большую бухту толстой просмолённой верёвки.

— Фу-у-у! — витус Умелец пинками затолкал бухту под рабочий стол. — Упарился, пока тащил. Сто лет на собственном горбу ничего тяжелее шубы не таскал.

Витус Умелец плюхнулся на стул, со лба Сахема скатилось несколько мутных капелек пота.

— Витус, — Жуан поклонился, — вы уже придумали, как тайно покинуть Утёс?

— А, это, — витус Умелец поддел пяткой бухту верёвки под столом. — Я много думал, Амзон. Единственный способ тайно удрать из дворца — спуститься из твоего окошка на дорогу между Второй и Первой ступенями. Если повезёт, возьму преторианцев на испуг. Нужно только ночку потемней дождаться. Крюк в следующий раз принесу.

Откуда витус Умелец принёс верёвку и где собирается достать ещё и крюк — лучше не спрашивать. Впрочем, раньше Великий Сахем очень много думал о будущем. Все его планы были рассчитаны на десятки и сотни лет. Наверняка ещё в прошлой жизни, в какой-нибудь тайной кладовке, витус Умелец припас и верёвку и крюк. Жуан скосил глаза, бухта под столом буквально пропитана пылью, не иначе до неё лет двадцать никто не дотрагивался.

— Да, кстати, — витус Умелец прямо рукавом смахнул со лба пот, — достань мне каких-нибудь белил для лица: мел, краска, лучше всего актёрский грим. Простыни, нитки с иголками я уже раздобыл. Нож и ножницы не нужны, — витус Умелец хлопнул по тёмно-синему обручу на правой руке.

— Как прикажите, витус, — Жуан вежливо поклонился.

Зачем Сахему актёрский грим? Как и четыре раза до этого вечера, витус Умелец долго и обстоятельно расспрашивал о жизни простых людей, после подхватил корзинку с едой и ушёл.

На следующий день, начиная с полудня, погода совсем испортилась. Задул сильный западный ветер и повалил густой снег. Едва Жуан приоткрыл окошко, как в кабинет тут же влетела целая стайка мелких снежинок. Зато витус Умелец появился неожиданно рано.