Там алеет заря 2

Говорят, есть планы по строительству собственного патронного завода в Испании. Зачем? Нет, конечно, свой завод в Европе точно не помешает. Но почему именно в Испании? Ещё одна странность! А ещё нечто подобное говорилось про Южную Америку. Там, правда, пока непонятно. Вроде бы князь хочет найти достойного компаньона, который бы сам тянул эту лямку производства и сбыта, а РОК занималась бы только контролем. Здесь все понятно и прозрачно. Русская оружейная уже неплохо подсадила три главные страны Южной Америки на своё стрелковое оружие, и теперь пора забираться туда с ногами и окончательно столбить рынок. Сначала по патронам, а потом можно будет даже подумать о переносе туда части производства оружия для снижения издержек. Но последнее, пожалуй, выйдет не скоро, потому как для этого там должна быть хорошая металлургия. А с этим пока у южноамериканцев проблемы. Взять хотя бы Чили и Аргентину. Там вообще весь чёрный металл привозной. Какое уж тут производство оружия?

Да что там Чили?! Вон на востоке Империи зреет конфликт с Японией. И вроде бы неплохо было бы поставить где-нибудь в тех местах патронный заводик, тем более там рядом такой потребитель как Китай, ан не выходит. Для этого нужно туда завезти рабочих соответствующей квалификации, построить пороховой и капсульный заводы. А для порохового нужно развить выделку азотной и серной кислоты. Что-то там вроде бы есть, но в мизерных количествах. И, почитай, выходит, что построить завод можно, но работать он не будет. Вот такой парадокс получается.

Джон ещё немного постоял у окна, смотря на зимний пейзаж, вздохнул и пошёл к рабочему столу.

— — — — — — — —

Конец ноября 1903 года.

Звук перестука колёс изменился и поезд, везущий князя Агренева на Дальний Восток въехал на Сызраньский мост через Волгу. Здесь река ещё не до конца встала. На середине ещё оставалась полоса чистой воды, по которой потихоньку полз припозднившийся буксир с двумя баржами.

А скоро из окна стали видны пригороды Самары — места, где работали капиталы Александра. Один нефтеперерабатывающий завод чего стоил! Он был построен по новой для этого времени технологии. Здоровенные ректификационные колонны непрерывного цикла, гидроочистка, термический крекинг, выработка циклических углеводородов... Не все пока работало так, как должно. Потому здесь уже год как торчала команда химиков во главе с Зелинским, вводя одно специализированное производство за другим. Говорят, раньше проезжая мимо завода, нефтепромышленники ворчали себе под нос, что князь чудит. Теперь уже перестали. Ныне наоборот закидывают удочки, а нельзя ли и им заиметь нечто подобное, но размером поменьше. Среди них есть и Нобель и Лианозов и англичане. Ротшильды и Рокфеллер, правда, пока не объявлялись. Видимо, знают, какой ответ им будет дан — технология запатентована, но пока не отработана. Впрочем, ответ почти честный. Почти.

По объему переработки нефти это — завод-гигант. По нынешним меркам. Он уже самый крупный в Империи. И к нему уже достраивается вторая очередь. Вернее полуторная. А также ряд специальных сопутствующих производств. Среди этих спецпроизводств будет производство ПВХ. И тогда сладкий и денежный европейский рынок проводов и кабеля раскроет перед князем свои жаркие объятия. Ну, наверно. Правда, до этого ещё эдак года три, если все пойдёт нормально.

По полиэтилену, к сожалению, получилось не очень удачно. Менделеев синтезировал его в 1899 году одновременно с немцем Гансом фон Пехманном. И соответственно было выдано два патента, германский — фон Пехманну и русский — Менделееву. Налицо был патентный конфликт и вероятные долгие судебные тяжбы и не только они. Поэтому было решено подождать несколько лет и посмотреть, что будет. И это решение явно оправдалось. Применения новому веществу германцы явно не нашли, производить не собирались, и потенциального патентного конфликта не случилось. Так что нужно подождать ещё пару лет и спокойно выкупить у немцев германский патент. А после этого уже начинать производить полиэтилен, например, для того же телефонного кабеля. Впрочем, возможно, это парой лет дело не ограничится. Чтоб уверенно себя чувствовать в подобных делах, не помешает сначала построить ещё один завод соответствующей мощности. Но с этим как-нибудь в будущем решим.

А вот аммиачную революцию решено пока отложить. Желающим купить лицензию управляющие пока отвечают, что она не будет продаваться в течении пяти лет. Вернее уже четырёх с половиной. Но на самом деле скорее всего отсрочка по истечении этого срока будет ещё продлена на такой же срок. А самым настойчивым и щедрым покупателям будет предложена внутрироссийская лицензия. И пусть себе строят заводы тут, в любом регионе России за исключением приграничных губерний. Если все выйдет как задумывается, то Россия вполне может стать на некоторое время экспортером и поставщиком азотных удобрений для части европейских стран. А потом в предстоящую мировую войну у Империи будет меньше проблем с выделкой пороха и взрывчатых веществ. Это, конечно, не означает, что князь сам не сможет построить пару-тройку аммиачных заводов за границей. Очень даже может, если деньги будут. Впрочем насчет денег на будущее есть интересные соображения. А пока следующий завод намечено строить на Северном Кавказе. С площадкой только пока не определились. Майкоп, Петровск или Грозный. У вариантов есть свои плюсы и минусы. Скажем, неподалеку от Грозного Манташев осенью того года ухитрился взять у терских казаков в аренду три перспективных на нефть участка земли. Причём на двух из них до нефти он уже добурился в одном случае с мощным фонтаном. По третьему участку пока непонятно. Может и пустышкой оказаться. А вот в киргизских прикаспийских степях ему успех не сопутствует, что Александра Ивановича сильно задевает. Зубалов, с которым удалось встретиться накануне отъезда на Дальний Восток, в красках рассказывал, как Манташев бил себя кулаком в грудь и мамой клялся, что найдёт таки на Эмбе нефть. Возможно и найдёт. Главное, чтоб не переусердствовал в её поисках. А то бурение нынче не самое дешевое занятие особенно в отдаленных безлюдных местах. В общем, в письме Александру Ивановичу, переданному через Зубалова, Александр просил компаньона по нефтяному бизнесу не слишком усердствовать именно на Эмбе. Если дело пошло в районе Грозного, то в этом районе и нужно сосредотачивать свои усилия. Тем более, что там Ахвердов и Кў всегда готовы вмешаться за дележ перспективных участков около Грозного. Да и без Ахвердова на северном Кавказе хищников хватает. Один "Шелл" чего стоит. Пустынные киргизские степи могут подождать хотя бы потому, что даже если там и найдётся нефть, всю инфраструктуру в тех местах придётся создавать самим с нуля. А это деньги ну очень немалые.

Зубалов, побывав на грозненских нефтепромыслах, рассказал очередной ужастик. Впрочем, ужастиком это было только по мнению князя. Если в Баку бензин и лигроин, которые почти не находили сбыта, сжигались или просто выливались в Каспийское море, то в Сунженской долине утилизация этих горючих жидкостей имела свою "специфику". Для того, чтоб избавиться от них, нефтедобытчики вырывали колодцы, в которые и сливали бензин. Так что после встречи с Зубаловым Агренев начал прикидывать, как бы этак можно было бы использовать в собственных целях то, что не нужно другим. Причём желательно как можно более долгий срок. Хоть сейчас на Северном Кавказе как и в Баку активно внедряются бензиновые и нефтяные двигатели в том числе и его выделки, но фабрикация бензина как отхода при переработке нефти пока на порядок превышает его потребление. Да и сами двигатели денег стоят. Бензин для нефтяников пока фактически ничего не стоит. Так что им вполне можно хоть топить паровые котлы, хоть использовать в ДВС. Разницы для того, кто перерабатывает нефть невелика. Все равно ещё остаются очень большие объемы, которые некуда девать. Связываться с перевозкой бензина как легко воспламеняющейся жидкости желают немногие. Да и инфраструктуры под это у многих нет. Поэтому стоит попытаться купить этот самый бензин по фиксированно низкой цене по долгосрочном контракту лет на десять вперед. Опять же собственный НПЗ в на Северном Кавказе теперь строить придётся уже по-любому. Так почему бы не поставить там выделку толуола с бензолом из почти дармовой бензиновой фракции? Ведь сейчас Грозный дает до 5% от российской нефтедобычи, а содержание бензинов в нефти там доходит до 14%. Плюс несколько процентов лигроина. Так что есть за что побороться. Кусок явно лакомный, если удастся договориться о долгосрочном контракте подешевке с хорошими такими штрафными санкциями за его нарушение. Благо образовалась свободная наличность с возвращением Долгина и его уже не маленьких капиталов. Плюс пара миллионов появилась от выкупа казной накопленных в предыдущие годы всяких полезных для войны вещей. И это только начало. По идее ещё миллионов на 5 казна у него закупится сразу после начала боевых действий. Плюс текущее снабжение и поставки, что в разы больше. Так что со свободным капиталом стало проще. Правда, как всегда сразу встает другой вопрос, где взять кадры, которые все решают. А пока перед отъездом Александр поручил Сонину и Горенину подобрать небольшую команду способных парней и отправить на грозненские нефтепромыслы дабы подробно разузнать все условия возможной работы в этом перспективном направлении. То есть люди Манташева пусть занимаются под Грозным освоением новых месторождений, а эта команда своим делом. А уж потом можно будет проекты состыковать.

Появление свободных средств также позволило запустить в работу сразу два очень нужных и полезных проекта. Во-первых, постройку трубного завода в Сулине по методу братьев Маннесманов. Вообще с немцами переговоры велись более двух лет. Уж больно они не хотели продавать лицензию на сторону. Оно и понятно. Германский капитал контролировал половину импорта и продажи труб в Империи. Причём сами братья уже не являлись хозяевами патента. Они его продали консорциуму банков и фабрикантов. В общем крови из подчиненных Вениамина Ильича немцы попили за это время немало. Но в конце концов договориться с германцами удалось, хоть это и стоило не дешево. В итоге немецкий концерн "Маннесманрёрен верке" и РОК получали в создаваемой "Восточной трубной компании" по 40% пакета акций, а ещё 20% должны были распространяться по открытой подписке. Впрочем желающих приобщиться к такому перспективному бизнесу несмотря на не самые денежные времена было много. Новая трубная компания могла построить в России два завода, причём второй не раньше чем в 1910-м году. Работать она могла только на внутренний рынок и рынки Персии, Афганистана и Манчжурии. И никуда более. В общем немцы оградили собственные интересы как только могли. Но с другой стороны, трубы нужны были не только для добычи нефти и её транспортировки, а в много где ещё. К тому же в планах на будущее у Агренева стояло последующее изготовление труб минометов. К тому же будущие трубные заводы — это крупные потребители стали, которая пойдет с его же металлургических заводов на юге России.

Во-вторых, был запущен проект постройки в Санкт-Петербурге второго подшипникового завода. Собственно, столица выбрана местом постройки завода из-за наличия относительно квалифицированной рабочей силы и из-за близости к шведской природно легированной руде, которую использовали сами немцы на своём подшипниковом заводе, теперь с потрохами принадлежащему Русской Оружейной компании. Здесь, правда, имелся один значительный минус, связанный с энергодифицитностью региона, который сильно проявится в случае европейской войны, но Александр уже видел способы смягчить в будущем этот минус за счёт постройки ГЭС на Волхове, если звезды сойдутся, и за счет ТЭС, работающей на местном торфе. В этом случае тут плюсы явно перевешивали минусы. И если трубный завод являлся в первую очередь необходимостью для нормальной работы нефтянки и не только ее, то подшипниковое направление наряду с аммиачным и некоторыми прочими по замыслу князя должно было со временем стать одним из конкурентных преимуществ не только его промышленной империи, но и Российской Империи в целом на долгие годы вперед. Если, конечно, все получится, как задумано.

Имелись у него и мысли на будущее, пока ещё не оформившиеся в конкретные планы. Вот, скажем, взять северные черноземные губернии центральной России. В них имелся явный переизбыток рабочей силы. Правда, малоквалифицированной и по большей части от сохи, но ... На севере от этой весьма обширной области имелся Московский промышленный район, на юге Новороссия с её металлургией, металлобработкой и угольными шахтами, на западе — промышленный Харьков и Брянск. А вот районы Белгорода, Курска, Липецка, Орла были явно бедны на промышленность. Отчасти из-за того, что, по-видимому, не обладали какими-то серьезными местными конкурентными преимуществами, отчасти из-за отсутствия на месте серьёзных капиталов, которые можно было бы пустить в дело. Да и иностранцы, все больше наводняющие своими капиталами и собственным присутствием Россию, в основном обходили эти губернии стороной. Из-за избытка населения в первую очередь сельского из этих районов шло переселение в Сибирь на новые земли, что хоть и было крайне полезно, но стоило казне немалых денег. И если можно было бы хотя бы часть этого избыточного населения занять на месте полезным трудом, то это было бы очень неплохо. А если бы это получилось сделать за чужой счёт, ну например, за казенный, то было бы вообще здорово. Хотя на казну больших надежд в этом плане не было. После войны с Японией у неё явно будут проблемы с деньгами. Собственно самый простой способ занять сельское население известен был Александру ещё из его прошлой жизни. То есть развитие свиноводства и птицеводства на этих землях. И пусть постройка крупных комплексов сейчас была невозможна, в принципе вопрос можно было бы решить и проще. Но вот влезать в сельское хозяйство, да ещё и в этих землях в планы князя никак не входило. Иным способом частичного решения проблемы перенаселения могло бы стать размещение в крупных городах северного Черноземья заводов, выпускающих не сложную, но нужную технику. Хотя бы ту же сельскохозяйственную, благо неподалёку на юге имелся и уголь и металл. Это было уже более интересно с его точки зрения. Тем более, что в случае принятия положительного решения, здесь можно было бы сэкономить на постройке жилья, потому как частный сектор имелся в достаточных количествах. Третьим простым способом трудоустройства населения являлась добыча из земли чего-нибудь полезного с последующей относительно простой переработкой. То есть это производство стройматериалов, стекла и изделий из него, карбида, фосфатных удобрений и прочего подобного. Бизнес, требующий не слишком больших капиталов, и при этом занимающий немало рабочих рук. Но сильно зависящий от имеющегося внутреннего спроса. Ну, и ещё одним вариантом была глубокая переработка сельхозпродукции в продукт окончательного потребительского спроса. То есть расфасованного и упакованного. Причём крайне желательно, чтобы большая часть этой продукции шла сразу на экспорт. Это как раз то, чем РАК пыталась заниматься последние три года в верхневолжских губерниях. Выходило пока не очень. Серьёзной проблемой тут была логистика. Вернее проблема перегрузки. Крановое хозяйство в русских морских портах было редким явлением, из-за чего стоимость обработки грузов в России вдвое проигрывала европейским портам. Но не это было главным. Проблемой была вообще перегрузка фассованного товара — условной крупы или муки в пакетах. Да и оптовые иностранные оптовые покупатели пока не слишком активно брали русскую фасовку. К тому же своих пассажей для продажи этого добра в Европе Александр так и не завёл. Нет, заиметь несколько собственных крупных магазинов в европейских столицах можно было бы, но это ничего не решало. А устройство крупной европейской сети супермаркетов встало бы в десятки миллионов рублей, причём эти деньги пришлось бы брать из сумм предназначенных на постройку заводов и рудников внутри страны. Так что не сложилось. Агренев бы и сеть губернских пассажей с удовольствием продал лет этак через пять-семь, если б при этом не пострадали продажи его товаров. И хоть розничная торговля приносила процент дохода больший, чем часть его производств, наличие собственной крупной сети магазинов никак не поможет стране в предстоящую мировую войну, которая все равно начнётся лет эдак через десять.