У меня аллергия на оборотней

 — Вот когда ты будешь свободен от других отношений, тогда поговорим и про наши. — закончила девушка "разбор полетов". — А сейчас выбирай — где будешь спать — в этой комнате или в маленькой? Я, соответственно, буду спать в другой.

  Макс кипел, но признавал правоту девушки. Зверь жаждал обладать ею, и не видел препятствий — вот же она, рядом, в свободном доступе! Но человек знал, что, если сейчас он уступит зверю, это будет банальное изнасилование, и тогда никаких долгих отношений с этой малышкой ему уже не видать.

 — Тут буду спать. Где балкон.

  Аленка кивнула, соглашаясь:

 — Тогда давай я пока тут вымою. А ты пошукай на кухне, что там из еды осталось?

  Воду пришлось сменить 3 раза, пока отмылись кровавые разводы с пола. И последний раз пол Аленка протерла с добавлением в воду масла чайного дерева, чтобы убрать неприятные запахи.

  Она слышала, как Макс в это время названивает по телефону. Кажется, он разговаривал с Софьей, судя по обрывкам разговора, о том, что Аленка нашлась. Потом звонил куда-то и говорил, что пост в общежитии можно снять, отправить полицейских в отделение, и дежурному на вахте можно закрывать общежитие. Тогда-то Аленка и догадалась, что данные про неё Макс скорей всего узнал от комендантши — все заселявшиеся заполняли анкеты со своими данными: адресом, откуда приехали, датой рождения и номером телефона. А она как раз сегодня и дежурила ночью.

  Под душем она стояла долго. Два раза промыла голову, нанесла бальзам, несколько раз скребла тело жесткой мочалкой, пока наконец-то ей перестало казаться, что на ней всё еще есть кровь Глафиры. И из ванной выпорхнула уже в почти хорошем самочувствии и настроении.

  Макс уже измаялся на кухне в одиночестве. Он из остатков продуктов сделал яичницу, бутерброды, подогрел чайник, и ждал девушку, давясь голодной слюной, но есть без неё не начинал.

  Она вышла из ванной такая румяная, нежная, домашняя, что на какой-то миг ему показалось, что это происходит не в первый раз — настолько всё было естественно и правильно, как будто они опытные супруги со стажем и налаженным бытом. Ощущение уюта затопило его на этой маленькой кухоньке со старой убогой мебелью.

  "Похоже, уют создают люди, а не вещи" — мелькнула мысль. Но продумать её он толком не успел — Аленка с радостным возгласом "Еда!" скакнула на кухню, и он засмеялся:

 — Наконец-то намылась, русалка. А я уж думал — жабры отрастила, и уплыла в канализацию. Садись, сейчас кормить буду.

  Они ели молча, быстро, с аппетитом. Он любовался, как аккуратно, изящными движениями она отправляет в рот кусочки еды, при этом никакого жеманства. Видно, что у девушки хороший аппетит, и хорошие же манеры. А еще ему нравилось, что она с удовольствием ела то, что он приготовил. В этот момент он понял, что совсем не прочь объявить Аленку своей женой, даже не по выбору своего зверя, а по выбору человека, и заботиться о ней всю жизнь — она умеет принимать и ценить заботу о ней. А это в женщине, на его взгляд, самое главное.

  После еды Аленка совсем осоловела, еле хватило сил разобрать свою кровать и выдать постельное Максу, а уж разбирался он с ним сам. А вот утро началось внезапно.

  Глава 25. Бабушка приехала!

  Аленка соскочила с кровати, как только услышала тихий шорох вставляемого в замок ключа. Но подскочить к двери не успела — искала, что накинуть, помня про Макса в гостиной. И поэтому замешкалась и вышла в прихожую, когда дверь в квартиру открыли снаружи. Точнее, попыталась выйти.

  Макс, спавший всю ночь "вполглаза", чтобы не пропустить возможное нападение, под утро, после рассвета, все-таки расслабился, и провалился ненадолго в глубокий сон. Где-то в это время и раздался звук, ознаменовавший для него тревожную сирену — кто-то открывал дверь. Он в долю секунды оказался на ногах, и отлетел к дальней стене, от которой были видны и входная дверь, и балконная, чтобы сориентироваться, откуда все-таки идет опасность, и принял боевую стойку, готовый в любой момент сменить ипостась, если понадобится для боя. В этот раз, для разнообразия, "опасность" предстала в виде женщины в элегантном возрасте, которая своим ключом открыла входную дверь. С подтянутой фигурой, волосами, уложенными в пучок, одетой в джинсы, кроссовки и короткую кожаную куртку, с дорожной сумкой в руках, она казалась совсем не опасной, а уставшей и расстроенной. Макс сообразил, что это и есть долгожданная Аленкина бабушка, и, расслабившись, решил одеться — неприлично перед будущей родственницей в нижнем белье скакать. Хотел плавно уйти с поля видимости, как тут...

  Бабушка Елена вошла в квартиру, в которой, как она предполагала, ночевала внучка, и обомлела — в гостиной стоял оборотень, готовый перекинуться. Мужчина, молодой, высокий, плечистый — в общем, очень опасный. И при этом лохматый, заспанный, в одних трусах, стоит в боевой стойке — похоже, намерения у него были самые что ни на есть агрессивные.

  Бабушка решила, что напавший на Глафиру вернулся, и ночевал тут. Додумать, где Аленка, она не успела — мозг уступил права на на действия инстинкту выживания. И поэтому бабушка, без грозных криков "Кто таков?", в полном молчании, метнула большую дорожную сумку в мужика, а сама ринулась в маленькую комнату — там можно было закрыться и пересидеть до прихода подмоги. Где она будет подмогу брать — бабушка тоже не продумала, но главное — выиграть время. В оборотня она попала, судя по удивленному оханью, удару тела об пол, и сдавленной ругани мужским голосом, а вот в комнатке закрыться не удалось — в дверях она врезалась в помеху, которая громко ойкнула и испуганно спросила Аленкиным голосом: "Ба, ты чего дерешься?"

  Пришла в себя бабушка, лёжа на Аленке, которую она по инерции внесла в комнатку и свалила на пол. Та оказалась спелената надеваемым халатом — пока бабушка на нее налетела, Аленка как раз пыталась руки в рукава просунуть, и оказалась надежно зафиксирована упавшей на нее бабушкой, придавившей полы просторной одёжки.

 — Живая! — бабушка радостно поглядела на Аленку. — Так, нечего лежать! Быстро блокируем дверь! Там оборотень!

  Аленка в очумении только глазками хлопнула:

 — Ба, так ты слезь с меня, а то я пошевелиться даже не могу. А там не оборотень, там Макс!

  Бабушка закипела:

 — Я что, должна верить не своим глазам, а тебе, честной девушке? Там оборотень, а не Макс!

 — Ой, бабушка! — Аленка захихикала. — Макс оборотень, просто он не тот, который напал. Он меня, наоборот, защищать остался.

  Бабушка недоверчиво хмыкнула:

 -Защитничек... От сумки отбиться не мог. Слышала я, как она его сбила. Лежит там, наверное, под ней, плачет.

  Аленка испуганно подскочила:

 — Ба, ну ты даешь! Не успела войти, уже всем досталось! Пошли, поможем ему, да я вас познакомлю.

  К счастью, помогать Максу не пришлось — он уже успел выбраться из-под сумки, прийти в себя и надеть джинсы с футболкой, поэтому ко второй встрече с будущей тещей, он оказался уже вполне в приличном виде.

 — Здравствуйте, Елена Михайловна! Я, конечно, наслышан от Аленки, что Вы боевая женщина, но чтобы настолько — не ожидал. — Макс с улыбкой поприветствовал старшую из женщин. — Признаюсь, я вас недооценил, расслабился, за что и поплатился. Разрешите представиться: Клыков Максим Васильевич, охранник вашей внучки. — И Максим под взгляды женщин: обалделый Аленкин, и ироничный бабушки Елены, взял и вполне так себе куртуазно приложился к ручке бабушки.

 — Неплохо, юноша, манеры есть. Можно я в ответ книксен делать не буду? Без кринолина он не элегантно смотрится. — Бабушка уже откровенно ухмылялась, и Макс тоже широко заулыбался ей в ответ.

  Аленка поняла: эти две занозы друг друга стоят, и они вполне нашли друг друга, приценились, и достигли некоего консенсуса. И консенсусом этим является она. Пока Макс не обижает "её кровиночку", бабушка его приняла в свой круг. Но зубки показала, "во избежание", так сказать... И Макс бабушкино предупреждение услышал и принял к сведению. Аленка тяжело вздохнула: теперь они вдвоем будут её опекать. А она, наивная, надеялась, что с приездом бабушки ей станет полегче, хотя бы от опеки Макса избавится.

  Глава 26. Инициация, однако.

  Услышав Аленкин тяжелый вздох, бабушка оторвала взгляд от оборотня, и посмотрела на внучку:

 — Да не вздыхай тяжело, не отдадим далеко. Хоть за помело, да в свое село.

  Аленка поморщилась: она-то привычная к бабушкиным присказкам, но как бы Макс сейчас не прицепился к словам.

  И как накаракала, тут же услышала жизнерадостный голос Макса:

 — А почему за помело? Можно же и поприличнее жениха найти. Например...

 — Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗАМУЖ, ПОКА НЕ ВЫУЧУСЬ! — Аленке пришлось заорать, чтобы Макс заткнулся и не ляпнул про своё жениховство к ней раньше времени.

  Оба: и бабушка, и Макс — посмотрели шокировано. Ну понятно, не они в центре всей этой дурацкой ситуации, а она. И как из неё выпутаться — девушка пока не знала.

  Она мученически закатила глаза в потолок, и раздосадованно пошагала на кухню. "Да порасти оно всё лебедой... нарвется, ведь зубов не досчитается — нельзя так бабушке в лоб о женитьбе заявлять. Ай, сам будет дурак..." — она все ворчала и накручивала себя, хлопала дверью холодильника, заглянула в шкафчики, и в полном отчаянии поняла: съестного дома нет совсем. От слова "вообще".

  За время её розысков остальные тоже подтянулись на кухню, и с интересом за ней наблюдали. Когда Аленка пришла к своему выводу, Макс считал с её личика эту скорбную новость, и быстренько заявив: "Я в магазин!" — кинулся вон из квартиры. Похоже, понял, что им всем нужна передышка.

  Бабушка хмыкнула, глядя на внучку:

 — Ну, давай, колись на основные новости, пока его нет.

  Аленка понурившись, уселась на табурет:

 — Я вчера узнала, что есть оборотни и ведьмы. Глафира мне сделала предсказание, и сказала, что я дочь оборотня и веды. И что ты тоже какая-то не такая. Но кто точно — не сказала. Я пошла на свидание, и узнала, что парень, который предлагает мне жить с ним — помолвлен. И его невеста устроила сцену. И там же я чуть не убила оборотня, который попытался меня подчинить, и разрушила ресторан. Потом прибежала домой, а тут на Глафиру напали. Я прогнала оборотня, который напал на нее, и остановила кровотечение волшебством. Потом налетел ОМОН, и меня забрали в полицию. И ещё у меня какие-то непонятные глюки — я вижу у оборотней животных. И не только у оборотней. А эти животные мне отвечают. — Аленка слышала, что она несет, и сама не верила тому, что рассказывает. Она подняла на бабушку глаза, в которых близко стояли слезы: — Ба, я сошла с ума, да?

  Бабушка, слушая слова Аленки, медленно опускалась на пустую табуретку, а её глаза становились всё больше. Она только могла, что открывать и закрывать рот, но произнести не могла ни слова. Аленка заметалась по кухне, не зная, что предпринять. Нашла в стенном шкафу пустырник, налила полную чайную ложку, дала воды запить, и бабушка проглотила лекарство безропотно, даже, похоже, не поняв, что это было — настолько глубокий был шок. Потом сама намахнула, но уже половину дозы — всё-таки помоложе, а его надо принимать правильно: сколько лет жизни — столько и капель. Но не до точного подсчета сейчас, однозначно! Скорей бы подействовало...

 — Ну ты даешь! — наконец-то отмерла бабушка. — Поздравляю, дорогая, с инициацией.

  И дальше, задумавшись, подумала вслух: — Я, конечно, знала, что инициация бурно проходит. Но чтобы настолько...

  И снова Аленке:

 — Ты покруче всех мне известных ведьм вылупилась. Надо бы тебя хорошенько осмотреть.

  Аленка хмуро посмотрела на бабушку. Слова про ведьм её не зацепили, а вот на слово "вылупилась" она почему-то приобиделась:

  — Что значит "вылупилась"? И что значит "инициация"?

  Бабушка успокаивающе улыбнулась и обняла её:

  — Инициация означает пробуждение способностей. А "вылупилась" — это мы так с девочками между собой инициацию называем. Сидит до этого дня сила ведовская, как зародыш в яйце, а потом раз — и вылупляется. И каждый раз в этот день носителя дара ждут испытания. Кого что. И все эти испытания идут на создание стрессовой ситуации, чтобы дар полнее раскрылся. Знаешь же, когда бабочка из кокона выкарабкивается, ей нельзя помогать — она должна сама выбраться, чтобы крылышки окрепли, и она смогла летать. Вот так инициацию и нам, ведам, ну или ведьмам, как хочешь называй, обязательно пройти нужно. Иначе дар не откроется полностью, или ты им не сможешь владеть полностью, и он тебя погубит. Но ты молодец, справилась. Сильная ведунья будешь. А кулон-то сняла? — Вдруг резко сменила тему бабушка.

 — Ой, кулон! Он же под диваном! — и Аленка метнулась в гостиную, и залезла шарить рукой под диваном, только попка торчит.

  Именно этот момент Макс выбрал, чтобы войти во входную дверь. Зрелище торчащей из-под дивана девичьей попки (хоть и прикрытой тонким халатиком, но он же тоненький!), заставило его судорожно сглотнуть.

  А когда Аленка с торжествующим воплем: "Вот он" протащила мимо него такой знакомый кулон с животным, он судорожно сглотнул еще раз и перехватил девушку:

 — Где ты это взяла? — рыкнул он на недоумевающую девушку. — А ну-ка отдай!

  Глава 27. Обучение началось.

  Дернув злосчастное украшение за веревочку, он выдернул его из рук девушки, и начал разглядывать. Аленка испуганно взвизгнула, не ожидая от всегда спокойного Макса такой грубости.

  Бабушка на кухне, глядя на это безобразие, тихонько хлопнула в ладоши, и скомандовала "Замри".

  Макс почувствовал, что он опутан сетью, и не в силах пошевелиться. Он замер, как был: с пакетом продуктов в левой руке, с поднятой правой рукой, перед глазами продолжал раскачиваться кулончик. Всё могло шевелиться, кроме застывшего в стазисе мужчины, и у него от ощущения полной беспомощности пополз ознобный холод по позвоночнику.

  Бабушка скомандовала Аленке с кухни:

 — Внученька, учись, посмотри внимательно Увидела, что я сделала?

  Аленка, ошалевшая от происходящего только пискнула:

 — Нет, ба.

  Бабушка Елена продолжила преподавательским тоном.

 — Рассей зрение. Либо прищурь сильно-сильно глаза, либо наоборот их раскрой широко-широко, чтобы расплылись контуры предметов, так легче перейдешь на глубокое зрение. Потом научу другим способам, более надежным. Сделала? Посмотри на Максимку. Что видишь?

  Аленка то щурила глаза, то открывала их широко, пока не выступили слезы от напряжения. И сквозь слезы и увидела:

 — Ой, ба, вижу! Сеточка золотая на него накинута. Плотно спеленала. Ой, а зверь его недоволен, сердится.

  Бабушка заинтересовалась: