Любимая игрушка

Будто почувствовав мой внутренний разлад, Дей убрал руку. Ну, зачем?

— Прости, я забыл, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются посторонние.

Нет, ну он специально меня злит! Сто процентов. И то, что я не понимаю смысла этого действия, еще не значит, что его нет.

— Мне нравятся твои прикосновения. Ты не посторонний.

Турвон Дей Далибор

Жесткое кресло уже давно перестало казаться пыточным инструментом. Просто очень хотелось спать. Два дня уже я просидел рядом с Линой, которая все не просыпалась. Нет, зелье подействовало безотказно, убрав не только новые раны, но и старые шрамы. Но зато из этих двух дней большую часть она металась в бреду, отбиваясь от преследователей и скуля от страха и боли. И хотелось немедленно отправиться в логово этих уродов с красными плащами и уничтожить там всех. Но отходить от своей тээнерин, я не мог. Ее бесконтрольный ужас привязал меня крепче цепи через Клятву. Не то, чтобы я не рад, но в первые часы после того, как мы ее нашли, это удержало от повальной резни всех и вся. Мы с братцем даже допросили единственного выжившего свидетеля. И он честно рассказал, о том, как изгалялись над девчонкой в крепости графа, о том, как охотились за ней, гоняя по лесам, как ловили уже в городе, как били, чтобы потом отдать в постели всех принявших участие в этой 'охоте'. Убивать ее не собирались, даже запасли хорошее зелье, чтобы поставить на ноги после побоев, но... Что-то мне подсказывает, не смирилась бы она с этим.

Девчонка вновь беспокойно заворочалась. Осторожно пригладив, растрепавшиеся рыжие волосы, я в очередной раз поймал себя на том, что эту человечку хочу спрятать в самом надежном месте, в своем замке на окраине Империи, а всех обидчиков перевешать на воротах. Чтобы другим не повадно было покушаться на мою человечку. Она — моя. Больше никто не посмеет...

Проснулся я довольно резко, оттого, что кто-то осторожно вошел в комнату. Доля секунды ушла на опознание в вошедшей Лины. Не понял? Когда она успела выйти? И почему я не проснулся? И... Слэт, она меня даже одеялом укрыла, а я и не вздрогнул. Да уж, хорош воин, прозевал все на свете. А если бы она хотела меня убить? Одно движение — умер бы во сне, не успев и глаза открыть. Надо с этим что-то делать.

Девчонка плюхнулась на кровать и заворочалась, устраиваясь поудобней. Как и в день нашего знакомства, я наблюдал за ней сквозь опущенные ресницы, но на этот раз с восхищением. Гвардеец признался, что она так и не попросила пощады. Только изредка стонала и звала. Меня звала! Слэт, клитоо, пфанд... Все, больше не на шаг не отпущу! Пусть что угодно со мной делает — бьет, кусается, злится, фыркает, но не отпущу! Просто не смогу. Неожиданно много она стала значить для меня. Скоро начну искать способы привязать ее к себе.

Лина перевернулась, подмяв под себя подушку. А ведь, оказывается, сзади открывается великолепный вид! Вот теперь я понял, что она имела в виду, когда сказала 'видит око да зуб неймет'. Близко, да не дотронешься — опять свой коронный удар опробует на мне. Хотя наверно стоит рискнуть — оно того стоит. Ручки так и тянутся пощупать. Спасают только многолетние тренировки выдержки. И то я уже в себе не уверен.

Дернувшись от непонятного зуда, я услышал, как подо мной скрипнуло кресло. Обидно, так по-глупому сорвать такую возможность понаблюдать за человечкой в расслабленном состоянии. Хотя... еще бы чуть-чуть и я бы не выдержал, а разговором можно отвлечься от непристойных мыслей.

— Очнулась, значит. Ну, теперь расскажешь про своих преследователей? Или и дальше будем играть в несознанку?

Она говорила не спеша, абсолютно нейтральным тоном. Как будто все это было не с ней, и даже не с кем-то для нее близким. Просто страшилка, которую дети рассказывают по ночам под одеялом, чтобы пощекотать нервы. И если бы не она не уткнулась лицом в подушку, если бы не видел ее ауру, полыхающую болью, страхом и ненавистью, я бы поверил, что для нее это ничего не значит.

Захотелось утешить девчонку, посадить ее на колени, обнять, рассмешить и убедить, что ничего подобного никогда не повториться. Ага, позволит она мне. Испинает всего, покусает и потом еще обвинит в сексуальных домогательствах (было уже такое). А, учитывая, как она в минуты гнева мастерски подбирает слова — стыда не оберусь. Потом столетия не смогу в этом городе появляться. Если не во всем королевстве.

Я не удержался и потрепал ее по волосам. За эти два дня, я так привык ощущать их мягкость и шелковистость, что не мог представить, как так сделать, чтобы не утратить этого.

— Лина, я убил Трэнка и его людей. Остался лишь один — в подвале. Я его допрашивал. Скажи мне, кто еще опасен для тебя и я убью его. Потому что никто не смеет причинять боль моей... тээнерин.

Человечка напряглась. Да что я опять не так сделал-то? Что я не правильно сказал? Ой, я забыл, что она не любит прикосновения. Гррр... Когда же она наконец поймет, что я для нее не угроза!

— Прости, я забыл, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются посторонние.

На меня уставились серые глаза, полные обиды на всю вселенную. Нет, ну за что мне это? Почему я не могу понять одну единственную человечку? Причем именно ту, которую собираюсь заполучить! Впору отправляться на переподготовку, — какой из меня теперь дипломат и специалист по шпионажу? Профнепригоден. Не дай Боги кто-то из учителей или сотоварищей узнает. Засмеют. Да я бы и сам себя осмеял, если бы не было так горько и обидно.

— Мне нравятся твои прикосновения. Ты не посторонний.

Первые секунд пять я улыбался как идиот, а потом прищурился и наклонился к ней, посмотрев прямо в глаза.

— Если не посторонний, то кто же я для тебя?

Девчонка странно покраснела, закусила губу, и слегка наклонила голову к правому плечу.

— Друг?

Она сама не уверена в своем ответе? Но почему? Нет, если бы я был оптимистом — подумал бы, что могу рассчитывать на что-то большее. Если бы был пессимистом — подумал бы, что она не уверена в возможности каких либо нормальных отношений между нами. Но я реалист, поэтому должен понимать, что человечка просто сама ляпнула то, что от себя не ожидала. И ей нужно время все обдумать.

Дверь без стука распахнулась, и в комнату ввалился Цели. Бросив странный взгляд на девчонку, он повернулся ко мне.

— Ааргел прислал за нами. У него для нас какие-то новости.

Я кивнул ему и потрепал Лину по волосам, заметив, что она не отстранилась. Значит и правда теперь лояльно относится к моим прикосновениям.

И, может быть мне стоит надеяться, что оптимист, норовящий поселиться во мне, не так уж и не прав? И когда-нибудь... Нет, еще рано об этом задумываться. Не стоит торопить события. Пусть все идет своим чередом. Она полюбит меня. Не может не полюбить. И она станет моей, забыв все то зло, что ей причинили в этом мире. Может быть, она даже станет матерью моего ребенка. Не наследника, но все же. Будет моей фавориткой. Да, потом, обязательно.

Глава 11. Отелло.

— Молилась ли ты на ночь Дездемона?

— А, это ты, мой дорогой.... Подай кувшин — пора опохмелиться...

Студенческая репетиция спектакля

Ангелина

Опять дождь. Ну, чем мы так провинились перед местными богами? Дорогу развезло так, что проехать по ней стало почти не возможно, поэтому наш живой транспорт тащился с трудом. Мне кстати достался белоснежный жеребец принцессы, которого Француаза угнала из королевской конюшни. А Ее Высочество оказалась очень хорошим наездником, сумев удержаться на этом монстре, которого явно король собрался отдать в награду своему самому сильному и отважному воину, по сложившейся традиции. Меня же конь полюбил после того, как я вылечила его перелом. Ну и три раза подмазывалась с хлебом. Ну и чистила почти каждый день. А Француаза забрала мою клячу, продала ее и купила себе довольно быструю каурую кобылку, решив, что с подругой она увидеться успеет, а пока отправилась с нами в столицу, даже забыв на время о ненавистном браке.

А еще к нашему небольшому отряду присоединились два десятка кнертов, от которых у меня мурашки ползли по коже. Особенно от Ааргела. Этот демон на меня вообще смотрел как на врага народа номер раз. Пришлось ехать рядом с Деем, чтобы создавалась хоть какая-то иллюзия защиты от этого холодного, скользкого змия, в лице довольно симпатичного кнерта. Тоже мне, Люцифер выискался.

— Ты и правда боишься Ааргела? Нет, серьезно, ты же говорила, что любишь блондинчиков! Да ты взгляни, какой он...

Я зашипела на Дея, насмехавшегося надо мной всю дорогу (а это почти два дня!). Ну что за невозможный тип? Я к нему, можно сказать, со всей душой, а он надо мной смеется!

— Холодный, мерзкий, скользкий тип со змеиными глазами и улыбкой извращенца...

Закончив фразу, я услышала сзади сдавленное хихиканье. С Деем мы обернулись одновременно, обнаружив приблизившегося 'объекта обсуждения'. Мне резко поплохело. Очень резко. Икнув, я уже собралась проситься к Дею на седло, а уж когда этот кнерт пришпорил своего коня и поравнялся со мной, я начала готовиться к погребению.

— Не волнуйтесь, Леди Турвон Дей Далибор'тээнерин, я не причиню вам вреда, пока действует клятва моего темо.

Хорошенькое уточнение. Своевременное.

— Я не волнуюсь, так как догадываюсь, что клятва будет действовать очень долго. Я ведь не умею снимать подобное. Умела бы — давно бы сделала.

Дей фыркнул. Этот вопрос мы уже обсуждали сотню раз. Я хотела избавить его от этой обузы, а он приводил целых два аргумента против этого решения. Первый: он мне не жизнь спас, а честь. После этого мы спорили еще пол часа на заданную тему связи между моей честью и жизнью. На повышенных тонах. Когда мы доходили до второго аргумента, он утверждал, что стоит снять клятву и я сбегу из-за первого же неосторожного слова. И когда я начинала говорить о том, что свое слово держу, он хмурился, заявлял, что таким образом почувствует, когда мне понадобится помощь и поможет. А, значит, возражения не принимаются.

-Лина, не обращай внимания на Ааргела. Он просто женщин не любит. Особенно незамужних девушек, не признающих авторитет мужчин.

На этот раз фыркнула я, смерив 'объект' подозрительным взглядом. Нет, все мое сущее поет об опасности этого индивида, отчего инстинкт самосохранения уже скопытился.

— Совсем женщин не любит?

Мой ехидный тон заставил мое окружение (Дей — справа, Ааргел — слева), подозрительно на меня покоситься.

— Совсем не люблю, леди.

Какое шокирующее признание — жаль СМИ рядом не наблюдается. Репортеры бы себе глотки порвали за право опубликовать такую новость о знаменитом Ааргеле.

— Так, значит, вы предпочитаете мальчиков...

Произнеся эту коронную фразу, я пришпорила своего Принца (да-да, своего белоснежного красавца я назвала Принцем, поддавшись типичной девчачьей мечте), и затесалась между Целестином и Француазой, попросив их о политическом убежище. А вот до моей предыдущей аудитории смысл дошел не сразу. Первым захихикал Дей. А потом и этот змей побагровел. Однако догонять меня не стал. Наверно, отложил месть на тот момент, когда рядом со мной не будет никого из темо.

Отсмеявшись, Дей подъехал к нам (нагло оттерев от меня Целестина, который, впрочем, не растерялся и занял позицию по другую руку от Француазы).

— Лина, пойми, Ааргел когда-то обжегся с девушкой. С тех пор ни одна красавица не смогла его соблазнить. Впрочем, к мужчинам и детям он тоже равнодушен.

Я задумалась. Пообщавшись с этими представителями данного чокнутого мира, я поняла, что вот они — друзья. Целестин, мягкий, надежный, сильный и готовый прийти на помощь друзьям. Чудо, а не парень. Идеальный муж. Просто с чужыми он холоден, циничен и даже жесток. Дей — веселый балагур, шутник, задира, но при этом даже более сильный и надежный, чем Целестин. И, также как и брат, ведет с себя с чужими, как с врагами. Француаза, самовлюбленная, избалованная девчонка, умеет быть мягкой и нежной, оставаясь верным другом даже в ущерб себе. Ценное качество. И вот сейчас, я поняла, насколько сильно они на меня повлияли. Захотелось сделать то, на что раньше я бы не решилась.

— Дей, спорим я смогу его соблазнить?

Безбашенный азарт — как давно ты меня не посещал.

— Не сможешь.

Я бросила предупреждающий взгляд на Целестина, и протянула руку для спора.

— Не веришь, но боишься спорить? Ну, давай же, если я выиграю, то ты выполнишь мое желание, если проиграю — я выполняю твое. Идет?

Он на мгновение опешил, но руку пожал. Француаза разбила. Целестин смотрел осуждающе, дав Дею повод заподозрить неладное. Ну-ну, даже если расскажет — спор уже заключен.

К вечеру мы добрались до какой-то деревушки и устроились на постоялом дворе. Оставив принцессу внизу со строгим наказом спаивать Ааргела, я поднялась в комнату и принарядилась. Из сумки был извлечен наряд, в котором я танцевала перед герцогом. Ничего необычного для Земли — шелковый сарафан на бретельках и с юбкой до колена. Вот только для этого мира — открытые ноги — позор. Исключение — иномирянки. Но и они стараются особо не выпендриваться. Без особой надобности то бишь. А я иномирянка и у меня экстренный случай. Поверх сарафана, я натянула еще комплект, состоящий из коротенькой курточки и еще одной юбки. И ткань у этого комплекта — прозрачная, будто из органзы, но мягче. Легкие босоножки, звенящие побрякушки, качественный макияж и распущенные волосы завершили образ танцовщицы облегченного поведения.

Спустившись в зал, я насладилась произведенным эффектом — на меня смотрели все особи мужского пола без исключения. Подговоренная мною Француаза дала знак менестрелю (местному) и он заиграл быструю мелодию. Запрыгнув на барную стойку, я вспомнила уроки танца живота, вкладывая в танец всю свою душу. И впервые за долгое время — я наслаждалась танцем. По крайней мере, до тех пора, пока кто-то не стащил меня с импровизированной сцены и не утащил в комнату. Верней не кто-то, а кое-кто. Турвон!

Закрыв дверь и поставив меня на пол, он прожег мою тушку ТАКИМ взглядом, что я поняла — не жить. Неужели я нарушила какой-то их закон?

— Лина, ты совсем не соображаешь? Ты же...

Он взмахнул руками, показывая свое возмущение. А я не дала продолжить монолог.

— Мы ж поспорили! Я всего лишь соблазняла Ааргела! Не у него же в комнате мне танцевать!

Лицо у моего брюнета вытянулось — наверно в красках представил, чем это может закончиться, если танцевать кому-то одному.

— Так ты танцевала для Ааргела?

Это что у него в голосе? Детская обида?

— Да! А ты мне даже посмотреть не дал, какой эффект я на него произвела!

Он оскалился, обнажив трансформировавшиеся зубы. Мамочка, этот демон в бешенстве! Да что я такого сделала?

— Эффект ты произвела. Не волнуйся. И спор можешь считать, что выиграла. Но к Ааргелу больше не приближайся! И не вздумай танцевать!

Что? Да как он смеет мне приказывать? Да кто он такой?!!!

— Не танцевать? Да я, между прочим, танцовщица! И без танцев я не могу жить!