Хроники Аскета. Третья сила. Часть 1.

— По-видимому, я все-таки ошибался, — продолжал тем временем ментат. — Маячок извлечен с помощью неизвестной мне техники — грубой, примитивной, но очень действенной. Оригинальной. Следы ауры псиона-оператора не замаскированы, однако найти его я так и не смог. Либо он очень хорошо спрятался, либо уже покинул наш мир. Поэтому при первой возможности мы проедемся по твоим друзьям, дочка, побываем во всех местах, которые ты посещала, и попробуем хоть как-то разобраться в этой ситуации. Мне, знаешь ли, любопытно.

— Погоди, погоди — поднял в воздух растопыренную ладонь Злобный. — Ты не ответил. Она что, вот так просто гуляет по Москве? Без охраны?

— Светлана умеет драться. — Аскет помолчал, потом нехотя добавил: — На случай крупных неприятностей к ней привязаны две тени. При угрозе жизни они перейдут в реальность и уничтожат опасность. Только, Света, будь осторожна: призраки порой непредсказуемы, от них могут пострадать и случайные люди.

Час от часу не легче. Ладно тупоголовые охранники, один из которых истекает по ней слюной, но то, что по пятам за ее скромной персоной таскаются два безумных покойника... Интересно, они и в ванной комнате приглядывают за своей подопечной?

— Послушай, пап, — стараясь говорить как можно спокойнее, начала Света. — Я все понимаю: опасность, происки конкурентов, враг не дремлет... Но это уж, знаешь ли, слишком. Мне вполне достаточно того, что меня круглосуточно пасут твои дуболомы, шагу без них не ступить. Если и вправду существует угроза моей жизни, выдай им пулемет. Или танк. Но более дурацкую идею, чем твой фокус с привидениями, сложно и придумать.

— Что, собственно, тебя не устраивает? — флегматично поднял бровь Аскет.

— Да все! — воскликнула девушка, переходя на крик. — Все меня не устраивает! Начиная с того, что ты вообще не интересуешься моей жизнью, что тебе попросту наплевать на меня, и заканчивая тем, что дома ты появляешься пару раз в месяц! Да и тогда у тебя времени нет! Я не прошу ничего сверхъестественного, но ты можешь хотя бы не читать с порога мои мысли, а человеческим языком спросить, как у меня дела?! Да просто по-го-во-рить?

— Эй, ребята... — робко попытался встрять Злобный, но Светка и Аскет, синхронно обернувшись в его сторону, будто по команде рявкнули хором: "Заткнись!"

— Почему я вынуждена краснеть и выкручиваться, пытаясь объяснить девчонкам, что я не могу пригласить их домой попить чаю после уроков? — уже не пытаясь сдерживать хлынувших ручьем слез, кричала девушка. — Как им рассказать, что у меня не дом, а какая-то казарма? Вспомни, сколько раз за последние годы ты вообще появлялся в школе? Да наша классная уже вообще забыла, как ты выглядишь: когда нужно, она просто спрашивает, сможет ли мой папа опять прислать кого-нибудь на родительское собрание...

Света закрыла лицо руками и отвернулась. Несколько мгновений ее плечи содрогались, но вскоре она решительно выпрямилась и, утерев тыльной стороной ладони раскрасневшиеся глаза, произнесла:

— Значит, так. Раз уж много лет назад ты твердо решил переложить заботу о моем воспитании на плечи своих друзей, я готова с этим смириться, в конце концов, я уже привыкла. Но в таком случае не нужно лезть в мою жизнь сейчас, тем более устраивать за мной слежку с использованием каких-то там духов. Раз ты так обо мне беспокоишься, пусть твои друзья и обеспечивают мою безопасность. Думаю, ты с ними договоришься.

— Что ж, — после минутной паузы произнес Аскет, — полагаю, ты права. Андрей?

Злобный важно кивнул, приподняв в знак согласия свою банку и тут же сделав из нее щедрый глоток.

— Я в самом деле уделяю тебе слишком мало времени и внимания, — продолжил отец. В его голосе пораженная Света услышала нотки смущения. — Извини, Света, я просто не умею демонстрировать свою заботу. Но моя внешняя холодность не означает, что я к тебе равнодушен и мне нет дела до твоих проблем. Это не так. Просто иначе я не умею и, наверное, уже никогда не научусь. Я редко произношу такие слова, но сейчас, наверное, именно тот случай.

Из кресла в углу донеслось сдавленное бульканье: Злобный подавился пивом и громко закашлялся. Аскет подошел поближе и заботливо похлопал своего друга по спине, отчего тот едва не вылетел со своего места на пол.

— Мне пора, — сказал Аскет, взглянув на тикавшие на книжной полке часы, и вновь повернулся к Светлане. — Мы еще продолжим этот разговор чуть позже. Еды в холодильнике хватит, только ты присматривай за Злобным, чтобы он не сожрал все запасы до моего возвращения. Да, и постарайтесь не выходить из дома без необходимости. У меня плохие предчувствия.

— Ни хрена себе пообщались! — в спину другу высказался Злобный.

Когда в коридоре стихли шаги и щелкнул дверной замок, девушка оглядела комнату, посреди которой стояла. Она уже бывала здесь однажды, лет, наверное, пять или шесть назад. Сейчас тот визит вспоминался, как один из самых счастливых моментов в ее жизни: они с отцом приехали в Питер на выходные, целый день гуляли по залитому солнцем городу, потом ели мороженое в небольшом открытом кафе на Невском, а ближе к вечеру отправились в какой-то парк кататься на аттракционах. Уже на следующий день они вернулись в Москву, но поездка запомнилась Светлане надолго.

Обстановка выглядела небогатой, скорее очень скромной по нынешним временам: диван, раздвижное кресло в углу, гарнитур типа "стенка" — такие, насколько ей было известно, когда-то стояли едва ли не в каждой советской квартире. Ковер на стене, древний телевизор на стеклянной тумбе, старомодная люстра с золотистыми плафонами свисает с потолка. По всему видно, что папочка совсем недавно пытался навести здесь порядок, только вот вымыть плафоны, доверху заросшие пылью, конечно же, не догадался. Света подошла к гарнитуру и открыла стеклянные створки секции, в которой хранилась хрустальная посуда. Там между гранеными стопками, изящными фужерами и пузатыми винными бокалами одиноко стояла черно-белая фотография, изображавшая мужчину и женщину средних лет. Мужчина был серьезен, он смотрел в объектив, словно пытаясь разглядеть что-то по эту сторону небытия, женщина улыбалась.

— Родители? — произнесла вслух Света, разглядывая пожелтевшую от времени карточку. В прошлый раз она почему-то не обратила на нее внимания.

— Угу, — кивнул бесшумно появившийся за спиной Злобный. По обоюдному согласию они не комментировали закончившийся минуту назад разговор. Или, как стыдливо думала девушка, ее недавнюю истерику. — Погибли в авиакатастрофе. Летели откуда-то с юга, ну и... Он тогда чуть помладше тебя был, потом у крестной воспитывался. Понимаешь, Свет, ты сейчас его, наверное, справедливо упрекаешь в отсутствии родительской заботы, только вот у него самого всего этого считай, что и не было. Сейчас, погодь...

Злобный на мгновение смолк, и по изменению окружавшей ее энергетики девушка почувствовала, что он сканирует помещение в поисках какого-то неведомого предмета. Затем он подтащил поближе стул и, демонстративно кряхтя, полез в самую верхнюю секцию мебельной "стенки". Спустя мгновение оттуда вылетел пухлый альбом в красной обложке под бархат и, взметнув в воздух облачко пыли, шлепнулся к ее ногам.

— На, смотри.

Надо же, подумала Светлана, осторожно переворачивая толстые картонные страницы, оказывается, у ее приемного отца есть какое-то прошлое. Вот смешной белобрысый мальчик в белой рубашке с пионерским галстуком глядит на нее умными, почти по-взрослому внимательными глазами, вот целый класс расселся вокруг строгой учительницы, мальчишки в темных костюмах, девочки в аккуратных белых фартуках. А эта похоже на выпускной класс — фотография уже цветная, здесь ребята стоят на ступенях школьного крыльца. Света с трудом отыскала своего отца в толпе одноклассников: слишком уж непривычно-забавным выглядел он в зеленом свитере с оленями и длинными — ну надо же! — волосами. Вот он в строгом пиджаке сидит за компьютером, тут ему на вид, наверное, лет двадцать, здесь — уже где-то за городом, в компании таких же молодых людей, один сжимает в руках гитару, второй, с кудлатой смешной бородой, нанизывает на шампур шашлык. Единственная фотография, на которой Аскет улыбается. Света перелистнула последнюю страницу: там, под надорванным полиэтиленом, лежал еще один снимок, брошенный сюда, по всей видимости, гораздо позже остальных. На карточке был изображен ее отец, устало сидящий на каком-то камне возле разоренного Гнезда — на наличие последнего где-то поблизости указывала случайно попавшая в кадр конечность мертвого монстра, отдаленно напоминавшая крабью клешню. В одной руке Аскет держал автомат, в другой — не то короткую пику, не то меч с длинной ручкой: по рассказам Света помнила, что такие использовались бойцами СБР в тесном пространстве Гнезд, когда огнестрельное оружие оказывалось неэффективным.

— Это кто? — ткнула Света пальцем в изображение сидевшего чуть поодаль человека в камуфляже, смотревшего куда-то в сторону, отчего лицо его получилось на снимке повернутым в профиль.

— Не узнаешь? — заглянув ей через плечо, хмыкнул Злобный. — Я, знаешь ли, раньше симпатичным парнем был, до того, как мне одна тварь в рожу плюнула. Я не Аскета имею в виду.

Света подняла глаза на своего визави, и ей подумалось, что, наверное, не стоило так кричать на отца, ведь если она хочет быть взрослой, нужно уже научиться, наконец, контролировать свои эмоции. Она обязательно поговорит с ним еще раз, когда он вернется. Под удивленным взглядом Злобного девушка достала фотографию из альбома, и, захлопнув толстую книгу, спрятала снимок в небрежно брошенную на диван сумочку.

С той самой поганой минуты, когда заявившийся непонятно откуда пришелец заполз к нему в мозги, Алексей находился в состоянии полусна. Навалившаяся вялость мешала соображать, звуки доходили приглушенно, словно в уши затолкали комки ваты, отказавшиеся подчиняться глаза слезились и показывали так, будто перед ними выставили толстую пластину из мутного стекла хренового качества. Ворочавшийся в сознании дух представлялся тяжелым спрутом, крепко вцепившимся в мозг и не собиравшимся отпускать.

Одержимого не заинтересовали ни короткий диалог с подъехавшими врачами — зато пришелец принял в нем живейшее участие, коротко, четко и похабно объяснив медсестре, почему ей не стоит заглядываться на некоего Жору, — ни дальнейшее путешествие. Легкое оживление появилось только при подъезде к Пушкину. Алексей помнил, что здесь должен находиться дежурный экзорцист, и вяло обрадовался. Теперь-то проклятый дух уберется из его мозгов! Надо только немного потерпеть, и все будет в порядке. Он вернется на работу, отчитается перед шефом... Облом. Фролова еще один прокол подчиненного едва ли обрадует. Виноградов понял, что он совершенно не хочет знать, какие слова приготовил ему любимый начальник. Может, лучше никого никуда не изгонять? Призрак ругаться придет, а с него взятки гладки? Сиди себе, гугукай да по стенкам ползай.

Угнездившийся в его башке чужак воспринял последнюю мысль как руководство к действию и попытался воспарить, но понавидавшийся всякого медбрат быстро опустил его на лежанку путем ударно-силового воздействия. Проще говоря, треснул ладонью по лбу, сопроводив сие действие потоком отборного мата.

— Извините, Алла Борисовна, — повернулся он к приоткрывшемуся окошечку в кабину водителя, в котором показалось хмурое женское лицо. — Клиент буянит.

— Ничего, Слава, продолжайте — послышался спокойный ответ. — Я недавно с одним колдуном разговаривала, так он сказал, что от... э-э-э... выражений одержимые спокойнее становятся. Духам нецензурщина не нравится.

— Ну, раз так, надолго он у нас не задержится.

Намечавшуюся высокоинтеллектуальную беседу прервал скрип тормозов, к остановившейся "газели" проворно подскочили два санитара и лекарь-псион. Стоило последнему сосканировать ауру и увидеть глядящие в разные стороны глаза больного, как он тяжело вздохнул.

— Давно он такой?

Алла Борисовна подала коллеге кипу документов:

— Около часа.

— Оставляйте, — вздохнул целитель. — Сейчас экзорцист придет. Кто сегодня дежурит, Амилкар? Зовите, чего тянуть-то.

Обещанный дежурным доктором "изгоняющий дьявола" оказался негром. Торопливо дожевывая нечто жирное, он профессионально проверил состояние будущего клиента и на ломаном русском отправил носильщиков прямо в ритуальный покой. Терять время он явно не собирался.

Эмигрантов с африканского континента теперь можно стало встретить практически везде. Речь идет о псионах, конечно же, — обычные беженцы традиционно переправлялись в Европу. Распад ДАО не прибавил стабильности межплеменным отношениям, и поток спасающихся от ужасов гражданской войны людей все не уменьшался. Впрочем, в последнее время миграционное законодательство Евросоюза ужесточилось, причину чего аналитики видели как в очередных бунтах подростков-мусульман, так и в сопутствующем росте влияния националистических организаций. Зато дискриминация "носителей потенциально опасных для общества способностей" постепенно сходила на нет. Власти осознали выгоду, приносимую псионами, и сейчас активно развенчивали те самые мифы, которые сами же и создавали. Российское же законодательство изначально не делало разницы между людьми с точки зрения наличия или отсутствия экстрасенсорных способностей, поэтому вот уже лет пятнадцать бывшая Империя Зла служила современным колдунам и магам Землей Обетованной.

— Зря стараешься, уголёк, — ехидно уведомил дух экзорциста.

Негр не обратил на оскорбление никакого внимания, целиком сосредоточившись на предстоящем ритуале. Он скинул белый халат, прочую одежду, оставшись в одной набедренной повязке, вытащил из потрепанной кожаной сумки тыкву с песком и затянул заунывную песню, вгоняя себя в транс. Шаманом он оказался опытным, всего через несколько минут на его призыв из ментала явилась еще одна сущность. Новый дух принял облик зеленой обезьяны, с удовольствием выхлебал предложенную бутылку пива, но на просьбу вышибить из одержимого чужака ответил отказом. Точнее говоря, он громко заухал, заскакал по комнате, хлопая себя лапами по брюху, и внезапно исчез.

Первая неудача шамана не обескуражила. Амилкар призвал еще одного лоа, потом еще, потом вышел ненадолго и вернулся с какой-то длинной палкой, украшенной резной головой змеи. Бесполезно. Наконец, в ярости отшвырнув колдовские причиндалы, он с недовольным ворчанием голышом выбежал в коридор. На сей раз отсутствовал экзорцист долго, а когда вернулся, его сопровождали двое коллег, при виде которых дух довольно захихикал:

— Да у вас тут прямо Интернационал!

Толстый китаец, к халату которого была приколота табличка с надписью "Вен Веньмин", оскорблено насупился, в то время как второй помощник — седой мужчина с ярко выраженными англо-саксонскими чертами лица — недоуменно захлопал глазами. Китайцы начали переезжать в Россию относительно недавно, после "процесса восемнадцати". Внутренний конфликт в партийной верхушке вылился в серию кровопролитных восстаний по всей стране, от которых мудрые люди старались сбежать. Северный сосед казался надежным, пусть и не очень комфортным пристанищем. Что касается англичанина, то его присутствие тоже не являлось чем-то необычным. Сейчас многие псионы-европейцы приезжали на учебу в Академию или в другие российские заведения медицинского профиля. Причем треть из их числа, если не больше, изъявляли желание остаться после окончания стажировки в оказавшейся совсем не такой уж и страшной стране.