— А теперь конкретнее. Сначала сделаем предупредительный залп из Д-30 агитационными снарядами — замполит уже готовит соответствующие листовки на местном языке.
— А от этого вообще толк будет-то?
— Сомневаюсь, — напрямик ответил Кравченко. — Я бы такими листочками только подтерся. Но для очистки совести сделать так надо. А если не сработает… То есть когда это не сработает, то ударим из «Градов». Очень уж они хороши в плане наглядной агитации. Но сначала тоже предупредительными — нам лишние жертвы ни к чему. Иванов, понял меня, нет? Сначала бьешь одной установкой перед римлянами, а если не остановятся, то и царствие им небесное. Отсекай их с тыла, а потом бей из всех стволов.
— Сделаем, — кивнул командир реактивно-артиллерийского дивизиона.
— Бочаров, Орешкин — затем вступаете вы. Если, конечно, римляне не разбегутся после того, как начнутся осадки. Град там всякий и прочие торнадо… Артподготовка — пятнадцать минут. Хотя вряд ли эта толпа продержится под огнем так долго… В любом случае через пятнадцать минут артиллерия прекращает огонь и геноцид, а вперед идет бронетехника. Танками охватываем с фронта, БМП и БТР заходят в тыл. Цель — окружить противника и принудить к сдаче. Если где начнут шмалять магией — бить в ответку так, чтобы больше шмалять было некому. Но без фанатизма — повторяю, нам тут сорок тысяч трупов совсем ни к чему.
Сорок тысяч трупов… А ведь римляне, как их все теперь называли, и так уже потеряли при штурме Владимирска не менее десяти тысяч человек. Чудовищные потери для страны, вроде России двадцать первого века, которая за тяжелейший многолетний Чеченский конфликт потеряла примерно столько же солдат убитыми.
Но вот насколько велики такие потери для условно-средневековой страны?
А потери будут гарантированно, потому что если во времена Наполеона огонь артиллерии по плотным рядам пехоты был просто адом, то огонь современной артиллерии был абсолютным хтоническим адом.
— Тарщ полковник, на вас зенитное прикрытие.
— А что, майор, имеются опасения, что у римлян есть авиация? — хмыкнул командир зенитного дивизиона.
— Есть информация, тарщ полковник, что у римлян есть драконы, — недовольно прищурился Кравченко. — Поэтому есть опасения, что драконы могут плеваться огнем.
— Это смешно, — фыркнул зенитчик. — Мы же не в фантастике.
Очень смелое утверждение, учитывая, что пять дней назад армия Российской Федерации прошла через магические врата в иной мир.
С другой стороны, и правда ведь не фантастика… Фэнтези же натуральное.
— Паша, ты тут человек новый, а мы этих драконов уже видели, — произнес комбат инженеров. — Огнем, правда, не плевались, но дротики сбрасывали.
— А на труп этого пикирующего дракона посмотреть можно?
— Не получится. Их всех увезли на материк.
— Ладно, — скривился полковник. — Тогда можете сказать, с чем придется иметь дело? Какие хотя бы примерные ТТХ этих, гм, драконов?
— Дракон, по сути — тот же вертолет с тяжелым огнеметом на борту. Скорость крейсерская — максим под сотню кэмэ, в пике — до трехста. Ориентировочно. Как бороться с такой целью, думаю, сами знаете, тарщ полковник.
В кои-то веки армейская инерционность действий и мышления служила во благо. Не так уж важно было точно знать, от кого строить противовоздушную оборону — от драконов или от летающих тарелок. На первый план выходили предполагаемые характеристики противника и возможные меры противодействия.
Благодаря этому гипотетический огнедышащий дракон низводился до весьма скучной низкоскоростной цели, с оружием малого радиуса действия на борту.
— И помните, — произнес Кравченко. — При том разрыве технологий противника не спасут ни драконы, ни магия. И поэтому главное для нас сейчас — не устроить бойню, потому что устроить ее гораздо проще, чем просто победить. Нам не нужен второй Вьетнам или Афган, с местными нужно мириться как можно быстрее. И хорошо бы эта битва была последней на этой войне.
* * *
БТР разведроты был не новым — уже ставшим привычным в войсках «82-м», даже не модернизированным до крайней модификации. А уж о чем-то типа сверхновых «бумерангов», пока что поступающих на вооружение только западных округов, и мечтать не приходилось. На Дальний Восток, как на второстепенный театр военных действий, по-прежнему свозилась устаревшая и снимаемая с вооружения техника.
Ну, разумеется, это относилось к мотострелковым бригадам, которым не отводилась ключевая роль в гипотетическом конфликте. Против японцев и американцев в первую очередь требовался флот и авиация, а против китайцев никакие бригады и бросать не стали бы даже, а сразу начали бить тактическими ядерными зарядами. Впрочем, с Китаем отношения были на редкость дружественные, и ни о каком вторжении азиатских орд до самого Урала речи даже не шло. У Поднебесной гораздо большее опасение вызывали те же Штаты…
Однако, если бы приоритет в поставках новейшей техники был отдан Востоку, Сергею сейчас бы не требовалось лежать на крыше БТРа и смотреть в лазерный дальномер. На новых-то бронетранспортерах они были встроенными…
Почему лежа? А потому что тренога у дальномера была совершенно крохотная, рассчитанная не то что на лилипутов, а похоже, что на домашних кошек по росту. С рук же замерять дистанцию не рекомендовалось, потому как страдала точность измерения.
Вяземский уже не в первый раз начал думать, чтобы стырить у артиллеристов длинную и удобную треногу от буссоли, но это было непросто. Буссолей и треног и самим пушкарям не хватало, поэтому за них шла почти не прекращающаяся грызня.
Сергей навел перекрестие дальномера на одного из идущих впереди всадников и нажал кнопку, а затем вгляделся в алые цифры, высветившиеся на дальномере.
— База, это Князь, — произнес старлей по рации. — Противник движется в прежнем направлении. Дистанция — три четыреста. Как поняли меня? Прием.
— Князь, это База. Противник движется в прежнем направлении, дистанция — три четыреста. Подтверди. Прием.
— Подтверждаю, База. Конец связи.
Позывной «Князь» родился довольно случайно. Утвержденные заранее таблицы позывных использовались неохотно в силу их невыразительности и унылости. К тому же режим радиомолчания соблюдался с явной ленцой, потому как было крайне сомнительно, что противник сможет перехватить переговоры и тем паче перевести их с командно-матерного русского на местную латынь.
Но не все могли похвастаться короткими фамилиями или общеизвестными прозвищами, так что импровизировали уже по ходу дела, и того же Вяземского поименовали старым прозвищем Князь.
И это был очень хороший вариант, потому как с тем же успехом Сергея могли поименовать Мазью или того хуже.
Старлей слегка подкрутил горизонтальную наводку дальномера, продолжая следить за продвигающейся колонной войск противника.
Первоначальный план пришлось корректировать на ходу, потому что современные офицеры слегка просчитались с планами врага. Точнее, не столько с планами, сколько с особенностями средневековой войны.
Как оказалось, сорок тысяч пехотинцев и кавалеристов просто не могли подойти одной толпой. Или не хотели, что, видимо, было вернее.
И пока что это были не боевые порядки, а лишь маршевые колонны — аборигенов от русской базы отделяло почти десять километров. Для наступающей мотострелковой бригады — ерунда, для вынужденных идти пешком щитоносцев и копейщиков — существенное расстояние.
Противник разделился на три колонны и двинулся вперед. Достаточно грамотно двинулся, выставив передовые и фланговые кавалерийские и авиадозоры. Да, в небе вновь появились уже ставшие знакомыми драконы-разведчики, правда, вдобавок к уже более-менее привычным на горизонте маячили и несколько более крупных особей. Возможно, что даже пресловутых огнеплюйных.
В конце концов — что же это за дракон, что не умеет изрыгать пламя?
С учетом новых данных было решено не дожидаться подхода войск противника и построения его в боевые порядки, а накрыть прямо на марше. Правда, тут же выяснилось, что за крайние годы Российская армия несколько «расслабилась», уже успев привыкнуть к спутниковому наведению и наличию самолетов-разведчиков.
Беспилотники эту нишу восполняли, но не до конца, да и к тому же Кравченко (и не только он) всерьез задумался над тем, что магия может существенно затруднить работу электроники. Тех же дронов, к примеру.
Поэтому вдобавок к современным средствам разведки было решено применить и уже проверенные десятилетиями.
Так что в настоящее время БТР разведроты был надежно замаскирован в небольшом перелеске, а Вяземский следил за подходящим с востока противником.
Тысяч десять пехоты, несколько тысяч всадников, в самом хвосте плетется обоз.
— Князь, это База, — вновь ожила рация. — Начинаем обработку на твоем направлении. Доложи о результатах. Прием.
— База, это Князь. Вас понял — начинаете обработку, доложить о результатах.
Обработка — это обстрел противника агитационными снарядами. Действие почти ритуальное и бессмысленное, однако необходимое, потому как после этого можно официально считать, что переговоры провалились и разговор должны будут продолжить пушки.
Да, положа руку на сердце, Сергей и сам бы не повернул назад от прочтения каких-то листовок, но так или иначе военное вежество должно быть соблюдено.
Где-то вдалеке громыхнули раскаты гаубичных выстрелов, а спустя несколько секунд над колонной противника словно бы распустились снежные облака и с неба хлынул белый бумажный дождь.
Демонстрируя неплохую выучку, колонна войск оперативно остановилась и рассредоточилась. Солдаты опустились на колено, вскинули и сбили вместе щиты — похоже, что обстрел на марше не был таким уж шокирующим событием.
Кстати, наблюдение — на этот раз вместо характерных полуцилиндрических римских щитов-скутумов, противник был вооружен куда разномастнее. Щиты круглые, овальные, треугольные, миндалевидные… Да и среди солдат единообразия в вооружении не наблюдалось. Похоже, что на этот раз в атаку двинулись не линейные войска аборигенов… Или, например, это и вовсе были солдаты какой-нибудь союзной страны. Или дружины местных дворян. Или наемники. Или…
Бумажный дождь опал на землю. Ветер разметал листовки по степи, а колонна солдат начала снова собираться в походный порядок и продолжать движение.
— База, это Князь. Обработка провалилась. Повторяю, обработка провалилась.
— Это База — понял тебя, Князь. Начинаем предупредительный огонь.
Где-то вдалеке послышался характерный вой «градов», выплевывающих ракеты в чужое небо. А спустя какое-то время в паре сотен метров перед наступающими аборигенами выросли полдюжины взрывов.
Моментально встали на дыбы насмерть перепуганные лошади, сбрасывая с себя всадников и разбегаясь по степи. Колонна войск начала замедлять ход, а затем и вовсе остановилась, превращаясь из армии просто в толпу.
Наблюдавший за ними Сергей непроизвольно задержал дыхание.
Лучшее, что аборигены сейчас могли сделать — это просто повернуть назад или разбежаться. Потому что иначе взрывы неуправляемых 122-миллиметровых ракет прогремят уже не где-то поодаль, а прямо посреди людской массы. И это будет… страшно.
Вяземский почувствовал невольную зависть к находящимся в нескольких километрах позади артиллеристам. Для них все сведется к количеству выпущенных снарядов и пораженных квадратов, а то, во что превратятся сотни и тысячи солдат противника, они не увидят…
Может, оно и к лучшему. Солдаты двадцать первого века любят точность и дальность, но не любят наглядности…
* * *
Спустя полчаса противник вновь двинулся вперед — к сожалению, командир аборигенов смог навести дисциплину и вновь организовать солдат для дальнейшего движения.
Что ж, в таком случае, как говаривали древние римляне, — жребий брошен.
— База, это Князь, — произнес по рации Сергей. — Противник продолжает движение. Предупредительный огонь результатов не дал. Повторяю — предупредительный огонь результатов не дал.
— Понял тебя, Князь. Ну, мы хотя бы попытались…
Исключительно для очистки совести, по правде говоря. Кого и когда вообще останавливала гора листовок перед генеральным сражением?
С другой стороны — а как вообще вести диалог с иномирянами? Если даже с языком есть проблемы. Машинные переводчики с русского на латынь из Интернета… С таким же успехом наверняка можно было пытаться обратиться к среднестатистическому гражданину РФ на древнеславянском или сербском — да, кое-что он бы понял, но вести дипломатический диалог…
И вообще, когда на самом деле идет в ход дипломатия? Когда оппонент настолько силен, что напрямую давить на него бессмысленно и даже опасно. А знают ли местные, что с Россией сейчас разговаривать с позиции силы бесполезно даже все еще могущественным Соединенным Штатам Америки? Очень вряд ли.
Да и нет ли тут случайно традиции убивать вражеских послов сразу и без лишних разговоров? Другой мир, другие нравы — неизвестный мир, непонятные нравы…
Однако нельзя было сказать, что Сергей или кто еще из состава первого иномирового гарнизона так уж терзался муками совести. В конце концов во Владимирске при атаке римлян погибло несколько сотен мирных жителей. Так почему их должно быть не так жалко, как солдат противника?
В отдалении послышался характерный вой «Градов», выплевывающих из труб-направляющих десятки ракет.
— За нас боги калибра 122 миллиметра, — пробормотал себе под нос Вяземский. — А кто за вас?
Громыхнули десятки взрывов, волной прокатившись по всей длине маршевых колонн аборигенов. Ударные волны, отражаясь друг от друга, еще больше усиливались, разбрасывая людей в стороны. Воздух вспарывали мириады осколков, полыхал огонь горящих остатков ракетного топлива.
Степь превратилась в филиал инферно, полный огня, взрывов и умирающих людей. Хотя навскидку по колонне отработалась едва ли батарея «Градов», но эффект все равно был совершенно кошмарный — армия противника фактически прекратила свое существование, единомоментно потеряв минимум треть убитыми.
Началась паника. Солдаты противника дрогнули и начали спешно отступать…
Хотя, пожалуй, это было никакое не отступление, а беспорядочное бегство. Но Сергей не винил аборигенов в трусости: попасть под залп реактивной артиллерии — одна из самых кошмарных вещей, что вообще только можно представить. После такого и хорошо подготовленные солдаты часто сходили с ума, так чего уж говорить о…
— Князь — Базе, — спокойно доложил Вяземский. — Третья колонна противника уничтожена. Потери — не менее трети убитыми и ранеными. Выжившие — рассеяны и бегут. Прием.
— Принято, Князь. Выдвигайся в квадрат сорок-семнадцать. Третью колонну теперь ведут дроны, а ты будешь наблюдать за второй колонной. Прием.
