Виновен!

Встав под струи теплой воды Драко ощущал дежавю — когда-то, очень, очень давно он точно также стоял в душе и мучительно переживал неправильность и невозможность собственного желания, ощущал его болезнью. Он надеялся, что та, давняя юношеская болезнь прошла без следа, но не тут-то было — все возвращалось на круги своя. Струи воды с тихим шипением вырывались из головки душа и падали на голову Драко. Он выключил горячую воду и подставил под холодные струи разгоряченное лицо, ощущая, как ледяные струйки скатываются вниз, по шее, по груди, по светлым курчавым волосам в паху, по ногам...

Ему стоило огромного труда не вцепиться в свой напряженный член, как тогда, в душевой Хогвартса, так и сейчас. Постояв под холодной водой, и порядком продрогнув, Драко сумел подавить возбуждение.

Путь от ванной до постели он проделал с энтузиазмом приговоренного, идущего на эшафот и злобно зыркнув на безчувственного Поттера, забрался под одеяло.

Угревшись, он заснул.

Ему приснился сон: на веранде дома сидел он, прижав к себе Поттера, с одной стороны и Гермиону с другой, по двору бегал за крупным мохнатым щенком Бен, на коленях у Драко стояла большая миска с крупными, сочными, одуряюще пахнущими ягодами малины. Они втроем смеялись над кунштюками, которые выкидывали человечий и собачий детеныши. Периодически, то Гермиона, то Поттер запускали руку в миску, брали оттуда несколько ягод и скармливали их друг другу и ему.

Драко во сне улыбнулся, облизнул губы, повернулся на бок, прижал Поттера к себе и... Резко проснулся от дикого ощущения: обнимал не только он, но и его. Успев подумать, что ему это показалось спросонья, Драко ощутил, что это реальность, его действительно по-хозяйски обнимали тощие руки, а костлявое колено нахально расположилось между его ног.

Первым порывом было отшвырнуть от себя обнимающее существо, запустив вслед ему какое-нибудь проклятие, но сонный взгляд зеленых глаз удержал его от этого.

— Малфой, позволь поинтересоваться, что ты делаешь в одной постели со мной? — очень тихим и хриплым голосом спросил Поттер. Голос звучал несколько механически, язык чуть заплетался, а интонации были хоть ехидные и удивленные, но не злые.

Драко тупо смотрел на бывшего врага, продолжая обнимать его, а тот, не дождавшись ответа, теснее прижался и выдохнул куда-то в ключицу.

— Черт с тобой, пока ты такой теплый, молчаливый и вкусно пахнешь — я не против. Даже если ты галлюцинация.

Следом, ошеломленный Драко услышал мерное дыхание мирно спящего человека, и с удивлением понял: Поттер — уснул.

Привстав на локте, Драко огляделся — Гермионы с другой стороны от Поттера не было. Ему очень хотелось немедленно выбраться из постели, но Поттер даже во сне, держал его крепко, как дети, испугавшись чего-то ночью, держат плюшевую игрушку.

— О... — услышал Драко удивленный возглас Гермионы у себя за спиной.

— Поттер очнулся, — сообщил он ей, пытаясь придать своему голосу максимально возможные нейтральность и спокойствие. — Сейчас он мирно спит.

— Да, я вижу, — ответила Гермиона, и со смешком прибавила: — Вы очень... гармонично смотритесь.

Драко тихо, но от души, выругался.

— Он вцепился в меня, как в плюшевого медведя, и не отпускает, — пожаловался он Гермионе, и в голосе его слышалась паника.

— Да, ему иногда снятся кошмары, — сказала она и подойдя к постели погладила Поттера по голове.

Эта ласка, видимо, успокоила его, и хватка несколько ослабла. Драко не преминул воспользоваться этим, выбравшись из объятий и скатившись на пол.

— Лучше молчи! — прошипел он тихо хихикающей девушке, рывком поднялся на ноги, и пулей вылетел из комнаты.

— Я ничего не видела! — донеслось до Драко.

Следующие несколько дней Гарри провел в постели, просыпаясь, выпивая зелья, которые ему подсовывала бдительная Гермиона, съедая пищу, принесенную ею же и засыпая обратно. Он чувствовал, как силы возвращаются к нему, и радовался этому, как ребенок. Он знал, что за тем защитным барьером, который он поставил, им ничего не грозит, их никто не найдет, и не потревожит. Поэтому спокойно приходил в себя, ни о чем не заботясь.

Момент, когда он проснулся в объятиях Малфоя — помнился, но смазано, словно странный сон. Гарри, подумав, пришел к выводу: ему это все-таки не приснилось, а происходило в реальности. Вот что бы это могло значить — было загадкой, тем более, что Малфой за те дни, которые Гарри провел в постели, после того как вышел из комы, ни разу не зашел к нему. Гарри поломал над этим голову некоторое время и решил оставить на потом.

Через неделю он уже достаточно уверенно вставал с постели и чувствовал себя при этом хоть и слабым, но вполне живым. Он стал выбираться из своей комнаты вниз, в общую гостиную, где с удовольствием возился с сыном или спокойно сидел в кресле у камина, смотря на огонь. Поход от его комнаты до гостиной выматывал, как хороший кросс, но Гарри прекрасно понимал, что это — нормально, что так и должно быть, ведь, по сути, он выздоравливал после тяжелой болезни и единственное, что можно было сделать — это постепенно наращивать нагрузки и ждать пока организм придет в норму.

Драко старался не пересекаться с ним, и это у него получалось достаточно успешно. Но в один из дней он не услышал, как Поттер спустился со второго этажа и зашел в гостиную, где в тот момент находился он сам.

— Привет, Малфой, — услышал он из-за спины поттеровский голос и резко обернулся на звук.

На лице Поттера, стоявшего в дверях прислоняясь к дверному косяку, было странное выражение. Он казался чем-то недовольным и, пожалуй, даже раздосадованным.

— Ну, здравствуй, — ответил Драко, поднимаясь со своего места и внимательно разглядывая вошедшего.

Выглядел Поттер все еще неважно, но явно шел на поправку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Драко больше из вежливости и чтобы заполнить хоть чем-то повисшую паузу, чем из интереса.

— Выжил, — с легкой улыбкой ответил Поттер. В его голосе сквозила беззаботность, и эта интонация почему-то взбесила Драко. "Его мать! — промелькнуло в голове у бывшего слизеринца. — Выжил он, понимаете ли! А чего это стоило Гермионе? Она, конечно, виду не показывает, но я же видел как она переживала пока Поттер в отключке был!"

Поттер оторвался от дверного косяка, и, медленно пройдя к полюбившемуся креслу у камина, уселся, вытянув ноги.

— Ты разобрался с защитой, которую я сгородил? — спросил он.

Драко не разбирался с ней. Ему было не до того. Сначала он занимался лечением, а потом обустройством дома и еще миллионом разнообразных дел. Вполне закономерный поттеровский вопрос в сочетании с беззаботностью подлил масла в полыхающий огонь и Драко все-таки взорвался:

— Ты придурок, Поттер! Неужели нельзя было подождать пока ты придешь в себя после Азкабана?! — прошипел он, яростно сверля Поттера взглядом. Он задал вопрос, который интересовал его все время, пока Поттер валялся в коме. Гермионин ответ "он так устроен" — никак не удовлетворял Драко.

— Я бы приходил в себя, в лучшем случае, месяца три! И это только до той стадии, когда творить такую защиту, как я сотворил вокруг твоих владений — стало бы относительно безопасно для моего здоровья. И все это время нам пришлось бы жить, как на пороховой бочке. А так — дело сделано. Даже если бы я и сдох — моя любимая женщина, мой сын и ты уже обладали безопасным местом! Чего тут не понятного? Одна моя жизнь против ваших трех, всего навсего!

Поттер говорил так, будто объяснял простейший фокус малолетнему шалопаю, и позиция, которую он озвучил, была совершенно непробиваемая.

— Гермиона бы не пережила твоей смерти! — попытался возражать Драко.

— Пережила бы. Я знаю, она любит меня, она была бы убита горем, но также я знаю, что ты не бросил бы ее и вытащил бы. И с тобой она смогла бы быть счастлива, — грустно ответил Поттер.

— Но ты ушел в кому! — продолжал кипятиться Драко. С его точки зрения подобное самопожертвование ни в какие ворота не лезло.

— И что? До этого я сделал важное и нужное дело — я обеспечил вам безопасность! Я знал, что сил, которыми я располагал для этого достаточно, и знал, что скорее всего это закончится для меня в лучшем случае — комой, в худшем — смертью. Из комы — возвращаются. Ну и плюс к тому — мне повезло, что ты знал о донорстве магической энергии и вспомнил нужное заклинание. Так что все прекрасно! — радостно сказал Поттер.

— Псих! — фыркнул Драко.

— Нет. Просто я не боюсь смерти и готов принять ее в любой момент. Скажу больше — я, в некотором роде, знаком с нею. Просто потому, что умирал и знаю, что там — за гранью. Понимаешь? — совершенно спокойно спросил Поттер.

— Нет! — опустив ругательства, готовые слететь с языка, ответил Драко, а ругаться хотелось, и очень. В конце концов, даже если Поттер не подумал о себе, то мог бы подумать о Гермионе?

— Теперь, когда мне перестала грозить смерть — я могу спокойно восстанавливаться в тишине, спокойствии и безопасности. Нужно будет для этого три месяца, полгода или год — не важно. Они у меня есть. Мне не придется отбиваться от не пойми кого, мне не придется вздрагивать от каждого шороха и мне не придется никуда убегать сломя голову в случае неприятностей. Поэтому забей, Малфой. Просто — забей. Все хорошо! Жизнь продолжается! — дружелюбно сказал Поттер.

— И все-таки ты — псих, — проворчал Драко

— Не-а, просто у нас с тобой разное представление о самосохранении. Не более того. Возможно, с твоей точки зрения мои действия похожи на самоубийство, но это не так. Я не собирался покончить с собой и сейчас не понимаю, чего ты кипятишься.

— Думаешь приятно наблюдать за последствиями твоего героизма?

— Понятия не имею, да и плевать мне на это. Я сделал то, что, по моему мнению, должен был сделать. Не больше, но и не меньше.

— Тебе плевать! Именно! Плевать, что ты напугал Гермиону...

— Гермиона знает, что целостность моей шкуры для меня не самоцель. И, заметь, она мне ни одного упрека не высказала с тех пор, как я очнулся, — перебил гневную тираду Поттер.

— Это потому, что она любит тебя, и не хочет расстраивать.

— Ага, а ты меня не любишь и поэтому решил взяться за мое воспитание? — ехидно спросил Поттер.

Драко закатил глаза.

— То, что я тебя не люблю, это, на мой взгляд, очевидный факт, не нуждающийся в подтверждении и уточнении, — холодно ответил он и получил в качестве ответа насмешливый взгляд из-под челки.

— Ты до сих пор трепетно хранишь в памяти наши детские стычки? — хихикнув, спросил Поттер.

— Нет, — яростно ответил Драко. — Я просто знаю, что ты идиот, который вечно влипает в неприятности!

— Хм, вынужден с тобой согласиться. Я действительно имею свойство влипать в неприятности — это правда. Кстати, я должен поблагодарить тебя за то, что ты уже сделал для меня и за то, что продолжаешь делать. Я очень признателен тебе за это, — мягко сказал Поттер.

Драко злобно на него посмотрел, а потом спросил:

— А за что тебя вообще упекли в Азкабан? Обвинения выдвинутые на суде — бред сивого тестрала.

Поттер глубоко вздохнул и оценивающе посмотрел на собеседника.

— Не уверен, что тебе нужно знать это... — начал он.

— Я уже и так по самые уши завяз в твоих "приключениях" так что — поздно! Просто расскажи мне, что происходит на самом деле? Я, знаешь ли, привык понимать, во что именно я вляпываюсь.

— Пока что твои действия попадают под понятие "отдача долга жизни". И при любом разбирательстве любой мало-мальски разумный адвокат будет их интерпретировать именно так. И максимум, что тебе грозит при неудачном стечении обстоятельств — это лишение британского гражданства и высылка из страны. В стране ты и так не живешь, и, насколько я в курсе, на гражданство тебе начхать, — спокойно ответил Поттер.

Драко ошарашенно на него посмотрел.

— Нет уж, — сказал он, немного придя в себя. — Я хочу знать! И ты просто не имеешь права не рассказать мне, что происходит!

Поттер фыркнул.

— Эта сцена очень похожа на разборку между ревнивыми супругами, ты не находишь? — спросил он ехидно.

— Ты придурок, Поттер!

— Да, я в курсе, ты мне это уже сообщал, — спокойно ответил Поттер. — Допустим, это правда. Но все-таки я не настолько придурок, чтобы делиться опасной информацией с тобой. И даже не потому, что я тебе не доверяю, а потому, что не хочу подвергать тебя, а вследствие этого Гермиону с Бенедиктом, опасности большей, чем та, в которой вы в данный момент находитесь. Извини, но я вынужден тебе напомнить: ты укрываешь опасного преступника, сбежавшего из Азкабана.

— Знаю, — резко успокоившись, сказал Драко. — И полностью отдаю себе в этом отчет. И именно поэтому настаиваю на подробном рассказе о причинах твоего попадания в Азкабан. Я должен знать: за что, в случае чего, мне придется расплачиваться, это с одной стороны. С другой — ты же не надеешься всех победить в гордом одиночестве, правда же?

— Ты предлагаешь свою помощь? — вкрадчиво спросил Поттер.

Драко тяжело вздохнул и поднялся с кресла, направляясь к бару.

— Я тебе уже и так помогаю, если ты не заметил, — ответил он, доставая из бара бутылку огневиски и пару стаканов.

Вернувшись обратно в кресло, Драко плеснул в оба стакана жидкости, и поставив бутылку на пол рядом с собой, протянул один из стаканов Поттеру.

— Я тебя слушаю, — сказал Драко, сделав глоток.

— Ладно, будем считать, что ты меня убедил, — сказал Поттер, критически посмотрев на собеседника, сделав маленький глоток из стакана и отставляя его в сторону.

Поттер рассказывал не спеша. Он выкладывал факты, словно карты из колоды. По одному, и каждый снабжал своими комментариями и подробным отчетом о том, каким образом он этот факт раздобыл, при этом умудряясь каким-то загадочным образом обходиться без имен, названий мест и прочих уточняющих подробностей. По сути, он рассказывал так, чтобы данными было невозможно воспользоваться в полной мере. И Драко понимал это, но пока не настаивал на более полном рассказе, ему было более чем достаточно того, что ему излагали. Когда Поттер закончил Драко задумался, утрясая в голове услышанное и сопоставляя с тем, что разузнал сам. Картинка выходила довольно мрачная.

— Как я понимаю, ты мне рассказал далеко не все, — утвердительно сказал Драко и Поттер спокойно кивнул в ответ. — Почему?

— Я рассказал тебе гораздо больше, чем исходно планировал. Обдумай для начала это, а потом, если ты все еще будешь жаждать активной деятельности — я расскажу тебе остальное.

— Часть рассказанного тобой, я знал. Признаюсь, меньшую. В целом ситуация, мягко говоря, страшненькая, — Драко выбрался из кресла и заходил по комнате туда-сюда. — Но просто так пройти мимо... Пожалуй, я тебя понимаю. Понимаю, почему ты влез в это. Не знаю, что я бы делал, окажись я на твоем месте, но мне кажется, что тоже влез бы. Вероятно, сделал бы это по-другому, но не суть важно. Сейчас важно другое. Что ты собираешься делать?

— Восстанавливаться. Столько времени, сколько на это потребуется. Я в очень плохой форме. А еще — размышлять, сопоставлять и сводить воедино все имеющиеся у меня данные.