Жажда огня

На следующий день после того, как Мортьер раскрыл ей глаза, она, еще до рассвета, пришла в спальню мужа. Он стоял у зашторенного окна и смотрел вдаль, на пылающий горизонт. Он не услышал — почувствовал — что она вошла.

— Что ты хочешь, Сабрина?— обернулся он, поддерживая ее, пока она садилась в кресло.

— Я хочу тебе помочь, ради этого и пришла,— прошептала графиня.

Патрик сел у ее колен и заглянул в глаза, полные слез:

— Для меня нет никого дороже тебя... Я многое скрывал от тебя. Но обещаю, теперь будет все иначе...

— Не будет, Патрик, не будет. Да я и не хочу,— она протянула руку и запустила пальцы в его густые волосы, уже тронутые сединой.— Давай все сделаем, как ты считаешь нужным. Покончи с этой долголетней местью. Я хочу покоя и безопасности...

Тогда Сабрина передала мужу письмо, адресованное Вилли, и объяснила, куда его нужно положить. Патрик уже знал о том, что разбойник обещал найти их сына, поэтому, ничего не спросив, спрятал письмо и обнял жену на прощание. Потом их с Катериной тайным ходом, вырытым во время восстановления поместья, вывели за пределы усадьбы и посадили в карету. Мортьер отправил их в самое безопасное место, где были только преданные ему люди, и которое могло выдержать долгую осаду, — в монастырь Святого Патрика...

Сабрина смотрела на закат и была уверена, что этой ночью ее муж сделает все, чтобы Уильям Мор исчез из их жизни. Но разве этим кончится месть?! За Вилли будет мстить его брат, этот пират...

В маленькую комнату Сабрины, что отвели ей в монастыре, вошла Катерина, с покорно опущенной головой. Она была в темном платье, с убранными под платок волосами и каким-то просветленным лицом и благоговением в глазах. Девушка села у дверей.

— Что с тобой, Катерина?— безлико спросила Сабрина, взглянув на склоненную голову девушки.

— Я с самого детства не ходила в церковь. А сегодня матушка-настоятельница взяла меня с собой. Сказала, что так мне станет легче, что у меня на душе тяжелая ноша, и что я должна обратиться к Богу. Это было так... так...

Сабрина подошла к Катерине и погладила ее по голове. Бедная девочка. Она стала жертвой мужских игр.

— Ты действительно выглядишь успокоенной.

Катерина кивнула:

— Я всегда ощущала покой после общения с Богом...

— Тогда почему ты не ходила в церковь? Моры не пускали?— слегка насмешливо спросила графиня, садясь на свою постель.

— Нет, что вы!— покачала головой Катерина.— Я и не просилась. Просто я чувствовала там себя жутко... после того, как видела нашу сгоревшую церквушку, и людей в ней... Сколько там их сгорело... Сколько икон там погибло... Погибло ни за что...

Сабрина закрыла глаза. Она устала от всего этого: от горьких мыслей, тяжелых воспоминаний, тягучей боли в душе.

— После этого ты перестала верить в Бога?

Катерина сверкнула черными глазами:

— Нет, просто войти в его дом мне было тяжело. Я росла в доме священника, у своего дяди, всегда почитала и любила Бога, даже когда дом его уничтожил огонь. Я верила, что так надо... А вот Вилли...

— Что Вилли?— спросила Сабрина, чувствуя, как это имя, произнесенное вслух, вспыхивает в ней искрами боли.

— Он перестал верить, он отрекся от Бога. Я помню, как он ходил по пепелищу своего дома и собирал нательные крестики. Они были у всех членов их семьи, даже у малыша Луки...

— Крестики... Лука... — задумчиво произнесла Сабрина, вспоминая что-то, а потом произнесла:— "Папа, мама, Джимми, Мария, Вилли, Саймон, Дилон, Дели, Лука"...

Катерина испуганно посмотрела на графиню:

— Откуда вы знаете?

— Я видела у Уильяма свиток с этими именами. А еще семь нательных крестиков и большой алтарный крест,— Сабрина глубоко вздохнула. — Почему семь? Сколько из них погибло?

— Шестеро: родители, брат Дилон, сестра Дели, жена Джеймса — Мария, и их сын Лука. Ему не было и месяца...— хмуро сказала Катерина, снимая платок.

— Седьмой крестик принадлежит самому Вилли... Фауст...— задумчиво произнесла Сабрина.

— Фауст?— не поняла Катерина.

— Да, Фауст. Человек, заключивший договор с дьяволом.

— Да что вы! Перестаньте!— вскочила Катерина.— Вилли не такой!

— Не важно, Кати. Успокойся, это повредит твоему малышу,— отрешенно сказала Сабрина, инстинктивно прижимая ладони к своему большому животу.— Саймон... Кажется, я слышала это имя от Моров... Кто этот Саймон?

— Это младший брат Вилли и Джеймса.

— Он тоже разбойник? Или пират?

— Нет, он студент. Он живет во Франции, куда его отправил учиться их дядя, Дикий Вилли, когда был еще жив.

— Во Франции?— Сабрина чуть не задохнулась от догадки. — Как давно он вернулся?

— Откуда вы знаете, что он вернулся?— Катерина выронила платок от неожиданности.

— Потому что он, именно он, был в моем доме в роли виконта Д`Арно... Он был наводчиком... Он убил моего сына, моего Ричарда...

— Ричарда? Нет, он не убивал его!

— Что ты знаешь о Ричарде?— Сабрина схватила девушку за руки.— Что ты знаешь о моем сыне? Отвечай!

— Саймон не убивал его,— чуть слышно произнесла Катерина, побледнев.— Он спас его... Саймон спрятал его, а потом привез с собой, солгав братьям...

— Где он? Где сейчас Ричард?

— Я не знаю... Правда, не знаю. Он исчез из лагеря почти сразу же. Я думала, что Саймон увез его с собой, но больше мальчика с ним не видела.

— Он жив...— шептала Сабрина, тихо идя к окну.— Он жив. Я найду его. Я найду моего сына!

В окно прорвался последний, кроваво-красный луч солнца. Верхний край солнечного диска скрылся за горизонтом, оставив на небе яркие, алые отсветы.

Вот уже несколько часов Вилли гнал коня по одному ему известным лесным тропам. Взмыленный гнедой тяжело дышал и фыркал, но даже на самом крутом повороте легко огибал кустарник и упавшие после сильной бури деревья. В сумраке наступавшей ночи Вилли чувствовал беду и еще быстрее гнал своего коня.

"Лишь бы успеть... Лишь бы успеть...— проносилось в его голове, пока он выбирал кратчайшие пути к лагерю, где оставались его разбойники и брат.— Только бы успеть".

Еще три часа назад он спокойно ехал в сторону столицы, куда был приглашен на помолвку принцессы Анжелики.

Но ему пришлось переменить свои планы. В гостинице, где он остановился пообедать, его ожидал парень лет пятнадцати. Он передал послание от старика Осипа. В их деревню приезжал странный человек и расспрашивал жителей о случившемся там десять лет назад. Особенно его интересовала семья Моров. Также парень сказал, что приезжавший разговаривал со старухой Люсиной, которая, скорее всего, все выложила странному гостю.

Теперь Вилли мчался в лагерь. Он был уверен, что это человек Мортьера. А значит, хитрый граф уже действует. Что он мог предпринять? Сам Вилли знал, что Мортьер решит побыстрее покончить с разбойниками. Нужно было ему помешать. Как? Вилли и сам еще не понимал. Он знал лишь одно: пока его нет, могло произойти что угодно, — Мор может совершить глупость.

Была уже ночь, когда Вилли, миновав все посты, въехал в лагерь. Он не чувствовал голода и усталости. Он ощущал лишь тревогу, которая все нарастала по мере того, как он входил в лагерь. Разбойников почти не было — лишь пара десятков человек вразброс спали у костров. Не было видно и силуэтов коней. В лагере было тихо, казалось, он совершенно опустел.

Вилли ворвался в палатку Милы. Женщина спала, привалившись головой к сундуку. Рядом лежала собака Вилли. Она сразу встрепенулась и подлетела к хозяину. Проснулась и Мила. Она спросонья посмотрела на встревоженного Вилли и села:

— Что случилось? Чего такой чумной?

— Где все? Где Мор?

— Они уехали часа четыре назад.

— Куда?!

— Не ори, детенка разбудишь!— зашипела Мила, указав на мальчика, спавшего в углу.— Я почем знаю? Твой братец не докладывается мне. Вроде, какое письмо ему пришло. Он поднял всех по тревоге, и уехали. А че случимшись-то?

Вилли вылетел наружу, и вскоре уже был в палатке брата. Письмо лежало в кармане попоны. Прочитав его, Вилли понял, что опоздал. Это была ловушка. Но ловушка не для Джеймса, а для него, Вилли. Ловушка, которую подготовили Мортьер и его жена. Она точно была замешана.

Вилли не хотел верить. Он любил ее. Любил и оправдывал. Ведь у нее жестокий муж, он мог просто заставить ее сознаться в переписке и показать, куда положить письмо. Это вполне вероятно.

Вилли вскочил на коня и понесся в сторону поместья Мортьера. Он должен был попытаться остановить их, хотя понимал, что опоздал. Но ведь он мог хотя бы спасти брата.

Уже подъезжая, он понял, что все почти кончено. Раздавались одиночные выстрелы, слышались крики людей. Дом и вся территория поместья была ярко освещена. Вилли спешился и, нагнувшись, побежал к краю леса. Он натолкнулся на нескольких разбойников, бежавших прочь от проклятого места. В их глазах был ужас и стыд поражения. Вилли схватил одного из них:

— Где Мор? Где мой брат?

Человек покачал головой и кинулся прочь. Вилли подошел почти вплотную к кустам, что обрамляли край дороги. Через распахнутые ворота он видел мужчин с ружьями, ходивших по двору и осматривавших поле недавнего сражения, где они перебили разбойников. Его разбойников. Где-то там был его брат. Где? Жив ли он? Вилли видел вдали кучку оставшихся в живых, стоявших под прицелом и жавшихся друг к другу от открытых пастей огромных собак.

В стороне послышался шорох. Вилли пошел на звук. В тени деревьев лежал человек, над ним склонились трое мужчин, раненных и в изодранной одежде. Один держался за голову. На шаги Вилли они обернулись. Это были люди Мора, трое его верных пиратов, которые везде сопровождали его.

Пираты расступились. На земле лежал убитый Джеймс Мор. Вилли глубоко вздохнул, закрыл глаза, потом встряхнулся. Нужно было уходить.

— Берите тело и за мной,— скомандовал он, направляясь к своему коню.

Вскоре они быстро шли прочь от места гибели шайки Дикого Вилли. Тело Мора было перекинуто через седло. Его мертвые руки и ноги качались в такт с шагами натруженной лошади. Один из разбойников помогал идти раненому товарищу. Третий молча шел возле Вилли.

— Что произошло?— спросил он.

Пират вздохнул, вытирая струйку крови, бежавшую по виску большой, черной головы.

— Мы подошли к поместью затемно. Капитан сказал, что мы должны тихо пробраться в дом, найти Катерину и графиню, а затем разграбить и разрушить поместье. В письме было написано, что графа нет в поместье, а обслугу составляют всего пара десятков крестьян. Собак мы не боялись. Четверо разбойников отправились первыми. Через некоторое время распахнулись ворота, и все радостно вбежали во двор. Но в грудь нам ударили залпы ружей. Мы растерялись. Не успели оправиться, как уже рубились с отрядом хорошо вооруженных и обученных людей. Ими руководил сам Мортьер.

— Как вы допустили, чтобы Мор погиб?

— Он бросился к графу, но был сражен пулей. Мы это видели и в суматохе вынесли его тело. И вовремя, потому что через несколько минут солдаты просто окружили оставшихся в живых и замкнули лазейку, через которую некоторые смогли вырваться из ловушки.

— Но как так?! Чем думал Мор? Ведь нужно было дождаться разведки, точных данных!!!

— Он не желал ждать и слушать кого-либо. Он мечтал вновь разорить поместье Мортьера.

— Откуда там было столько солдат?! Мои люди все время следили за поместьем. Как пропустили Мортьера?

— Мы не знаем. Скорее всего, у него есть потайные ходы, туннели. Ведь часовой, что встретил нас у поместья, подтвердил, что графа нет в поместье, а обслуга малочисленна и плохо вооружена.

Вилли с горечью покачал головой. Какая глупая смерть. Какая простая ловушка. Как легко Мортьер осуществил все. Но все же надменный граф просчитался: он так и не поймал Вилли, на что, видимо, рассчитывал. И даже брата Вилли он не поймал. Он ведь мог и не знать, что Мор убит.

Перед рассветом они вошли в лагерь. Здесь царила суматоха. Плакали дети. Выла женщина. Из ста пятидесяти разбойников, ушедших с Мором, вернулись лишь четырнадцать. Они сидели у костров — раненые, уставшие, напуганные и злые. В их глазах стоял немой вопрос, когда они смотрели на проходившего Вилли, и ужас от воспоминаний о том, что они пережили.

Вилли понимал, что сейчас нужно поднимать убитый горем и напуганный лагерь и уходить. Уходить, как можно быстрее и как можно дальше. Люди Мортьера в любой момент могли нагрянуть сюда, ведь в их руках были оставшиеся в живых разбойники. А они, ради своей шкуры, могли продать своих товарищей.

— Снимаемся!!!— пронесся жесткий крик над лагерем. Воцарилась тишина, сменившаяся ропотом. Но Вилли этого уже не слышал: он взял лопату и скрылся в лесу.

Глава 7.

Мортьер медленно ходил по своему кабинету, вращая в руках стакан с бренди. Был предрассветный час. После вчерашней бессонной ночи он весь день спал. Поэтому этой ночью так и не смог заснуть.

На столе лежали папки, листы бумаги, исписанные рукой графа, несколько разбойничьих фишек. Именно благодаря им Мортьер смог разгадать серию загадок, которые мучили его, узнать, за что разбойники преследуют его. И пытливый ум графа быстро построил все нужные схемы и параллели.

Он взял в руку фишку. Как много раз он рассматривал эти разбойничьи метки. Он понимал, что факел был символом разбойничьей шайки, скорее всего, Дикого Вилли. Но что значили крючки и загогулины на другой фишке, было неясно. Он смотрел, вертел картинку, пытаясь понять то, что на ней было зашифровано. И однажды перед его глазами встала четкая картинка с надписью: по центру был изображен корабельный якорь, а с ним сплетались три буквы — МОР. Это была фишка капитана Мора — знаменитого пирата. Тогда Мортьер еще не понимал, как связаны Дикий Вилли, разбойник, и капитан Мор, пират.

Что значили цифры на обороте, граф сразу понял: это дата. Методом исключения он решил, что это август месяц. Оставалось понять, что является годом, а что числом — 28 или 20? И только подумав об этом, он вспомнил, что 1828 год был богат событиями. Тогда была выиграна Великая восточная война, в которой принимал участие и сам Мортьер. Что же такого произошло 20 августа 1828 года, что связало разбойника и пирата в борьбе с Мортьером? Тогда граф возвращался с войны — в столицу он с войсками прибыл в начале сентября, это он точно помнил.

Осознав все это, граф пришел в свой кабинет, где были отчетные книги, в которых он записывал все значимые события того похода, чтобы потом досконально точно доложить королю. Наконец, он, казалось, нашел то, что искал. Под числом "20.08.28" значилось: "Убийство офицера армии Его величества месье Пьера де Виля. Военно-полевой суд по законам государства Его Величества. Приговор приведен в исполнение. За сутки прошли...". Дальше шли данные, цифры и сухая военная статистика.

Тогда он вспомнил все: как Пьер изнасиловал девушку, как какой-то старик убил Пьера — и поделом. Но Мортьер был тогда на грани, усталый. Он должен был указать крестьянам на то, как поступают с теми, кто убивает офицеров королевской армии. Показать так, чтобы более ему не пришлось разбираться в таких нудных делах. И он сделал, как указано в законе: казнил убийцу и его детей...