Маркетолог@ - Часть #2 "Живой Журнал"

Ну, а я зато узнал, что растлить можно любую. И, на мой взгляд, теперь Самойлова и я -две стороны одной фальшивой медали. Она водит за нос в социальных сетях. Я -но в реальности -делаю то же самое. Она и я -мы стремимся показать людям то, чем мы не являемся на самом деле. Но все мои мысли и вся моя суть -в моём 'Живом журнале'. И если следовать этой логике, то в 'секретных' досках Самойловой тоже может кое-что обнаружится. Например, какая-нибудь пошлость и грязь -ведь Самойлова ничем не лучше меня. И, между прочим, проверить мою догадку можно прямо сейчас: стоит всего лишь просмотреть её 'секретные' доски на 'Pinterest'. Так что меня останавливает? Моё отношение к ней? Ха! Моё чистоплюйство дурацкое? Да гори оно ясным пламенем. К тому же, в конце-то концов, имеет Самойлова право получить удовольствие в постели со мной? И кстати, это даже не вопрос, потому что в данном конкретном случае я абсолютно честно готов предоставить будущей экс-королеве любые секс-услуги. Как шлюха, я вообще готов на всё, лишь бы отомстить Симбаду.

'Вот кем я стал, Ира. А теперь ты расскажи мне, какой ты стала.' Хватаю iPad, выключаю музыку, и, не давая себе передумать, выхожу на 'Pinterest'. Быстро ищу знакомый никнейм 'IF'. Нахожу, и совершенно по-подлому ввожу код Интерпола, который через минуту взломает все тайные доски Самойловой. Проходит десять секунд -ключ подобран -и я их открываю... Смотрю -и глазам своим не верю. Я много чего ожидал, но что б такое... Минуты две ошарашенно таращусь в iPad, потом начинаю хохотать. Захлёбываясь пьяным смехом, хватаю бутылку и жадно глотаю виски прямо из горла. Подавившись 'Glenkinchie', который сжёг мне и нёбо, и гортань, поднимаю глаза и вижу своё изломанное лицо в стеклянной двери балкона. На улице идёт дождь, а по моему искривлённому хохотом лицу сбегают вниз дождевые дорожки. Серебряная мишура, сотканная из капель дождя. Но мне почему-то кажется, что это не дождь, а -слёзы, и что плачу это я, а не моё отражение. 'Самойлова-то, может, и стерва. А вот ты... ты... ТЫ!', -и я снова начинаю хохотать, рыдая от пьяного смеха. Ещё бы: вскрыв 'секретную' доску Иры, я был готов ко всему. Не ожидал я лишь одного -увидеть там всего один-единственный 'пин'-GIF с изображением звёздного неба и надписью:

'Настоящая любовь -это то, что не проходит вечно.'

Вот так. Оказывается, стерва умеет любить и у стервы есть сердце. Ну что ж, повезло её Мите. Я уничтожен, и я растоптан: Ира данным-давно меня стёрла. А я-то всё думал: трогать её -не трогать... 'Ну ладно, стерва, завтра сыграем с тобой в одну игру. Попробуй у меня выиграть!' Вскакиваю, и, как хромая утка, сбивая по пути все углы, судорожно ищу ключи от квартиры. Не хочу быть больше один -не могу. Сейчас мне нужна любая -да кто угодно! -кто поможет мне забыть всё, немедленно и сразу. Спотыкаюсь, но успеваю ухватиться за висящий на вешалке пиджак. Каким-то чудом в него влезаю и попутно соображаю, что нужно захватить деньги и телефон. Вываливаюсь из квартиры. Последнее, что приходит мне в голову, когда я ловлю такси и называю адрес, так это мысль о том, когда же всё в моей жизни пошло не так? -не так... 'Кто меня так обидел?''.

@

6 апреля 2015 года, понедельник, утром.

Живой Журнал Андрея Исаева. Запись ? 4.

' 'On and on the rain will fall

Like tears from a star,

On and on the rain will say

How fragile we are '.

Господибожемой... Где я?

С трудом разлепляю ресницы, и первое, что вижу -вот сюрприз-то! -свою Наташу. Терентьева уютно устроилась у меня на груди, одетая в какой-то кукольный, кружевной (и довольно пошлый) халатик. Оглядываюсь вокруг и узнаю знакомые пределы спальни, устроенной Терентьевой в стиле дорогого борделя. Схожесть с glamour-лупанарием дополняет тот факт, что Наташа, её орущий голосом Стинга iPad и я -мы, как ménage à trois, лежим на одной кровати. Прекрасное начало дня, что и говорить... Я непроизвольно морщусь.

-Привет, Наташ, -сиплю я. -Я тут какими судьбами?

-Доброе утро и тебе, милый, -игриво смеётся Терентьева (улыбка белозубая, хоть 'Colgate' продавай) и игриво проводит пальцем по моей щеке. Потом тянется к моему правому плечу. Я немедленно перехватываю её руку. Ненавижу этот её интимный жест. Меня злит одна только мысль о моём шраме. Сажусь и, отгоняя первый, так некстати прилетевший ко мне вертолет, начинаю исследовать своё внутреннее содержание. Итак, во мне плещутся 'Glenkinchie' (виски, ага, я его дома пил), сладкая сливочная дрянь ('Baileys' -любимый ликёр Наташи) и что-то ещё, от чего у меня невыносимо болит голова.

-Наташ, у тебя 'пенталгин' есть? -'Ну и голос у меня: точно кто по стеклу ногтем водит'.

-Сейчас найду, солнышко, -Наташа мотыльком вспархивает с кровати и бабочкой несётся на кухню. А я, пользуясь её отсутствием, рассматриваю свой фасад (на мне чёрная футболка с красноречивой надписью 'I scare normal people ' и серые, драные джинсы). Оглядываюсь вокруг и вижу свой новый чёрный пиджак от 'Bottega Veneta', который аккуратно висит на спинке кровати, а рядом с ним стоят на полу мои любимые серые чукка.

'Так, значит, это я в таком виде из дома сбежал... похоже, куда-то 'мылился'. А куда?'

-На, пей, солнышко, -Наташа заботливо держит стакан с водой и зелёную таблетку-'торпеду'.

-Спасибо, -благодарно принимаю подношение я. -Наташ, а во сколько я к тебе вчера завалился?

Весьма довольная собой Терентьева тут же забирается на кровать. Укладывается на бочок и опирается головой на руку.

-Часа в два ночи. Считай, что сегодня, -Наташа улыбается, -причем, ты приехал не один.

-А с кем? -и я пугливо оглядываюсь.

-А с бутылкой 'Carte Blanche'.

-А, ну тогда всё понятно...

Ещё бы мне не понятно. Итак, вчера я, вместо того, чтобы в собственном доме эстетично предаться греху пьянства, сорвался и поехал в любимый бар, чтобы подснять там кого-нибудь. Но, очевидно, передумал, купил шампанское и поехал к Терентьевой. А Наташа, как обычно, меня приняла... Ну, я и сволочь.

-Наташ...

-Что, солнышко?

-Второй вопрос: мы переспали?

-Да уже лет шесть назад, как переспали, -смеётся Терентьева. -И сейчас ещё спим.

-Вчера? -уточняю я.

-Нет, вчера мы не переспали: ты на это был не способен. А что, ты уже хочешь?

И тут у меня вылетает:

-Ни под каким видом!

-Что-что? -брови Терентьевой немедленно взлетают вверх, и она надувает губки. Пару дней назад меня очень возбуждала эта её мимика. Сейчас ужимки Терентьевой кажутся мне чем-то нелепым до отвращения. К тому же меня навещает очередной приступ вертолетной болезни. Дышу, как тяжелобольная жаба, опираюсь локтями о кровать и со стоном подтягиваюсь вверх. Спальня и кровать Терентьевой тут же уплывают набок. Но я мысленно показываю своему телу фак и требую прекращения банкета, потому что мой организм всё ещё подпитывается из бочки со спиртным, которое я вчера в себя залил.

-Андрюшечка, тебе очень плохо? -Не смотря на участливый тон, Наташка придвигается ближе, делает из двух наманикюренных пальцев 'козу' и начинает сноровисто вышагивать пальцами мне по колену. Другой рукой она проворно забирается мне под футболку. А я ловлю себя на мысли, что выражение 'ловкость рук' заиграло новыми красками.

-Наташ, не сейчас, -бормочу я.

-Ну ладно, не хочешь -как хочешь. Ты с прошлого четверга вообще какой-то странный. Ничего не хочешь. -Терентьева печально вздыхает и, делая хорошую мину при плохой игре, пробует поцеловать меня. Я пытаюсь ответить, и тут мой взгляд падает на её настенные часы. В мою голову тут же приходит мысль, да такая, что я, моментально протрезвев, одним движением спрыгиваю с кровати.

-Терентьева, сейчас точно шесть тридцать утра? -ору я не своим голосом.

-О господи, ты что, спятил? Ну да, всего шесть тридцать... А кстати, с чего это ты так задёргался? -Наташа подозрительно сощуривается на меня и садится на пятки. -Ты что, к кому-то спешишь?

-Ага, спешу, -думая о своём, я стаскиваю футболку и бросаю её на кровать.

-Что-о? -слышу я злобный голос Терентьевой.

-А? -поднимаю голову и, расстёгивая ремень, ловлю её разъярённый взгляд. Ревнует Наташа бешено. -Да нет, ты не так поняла, -мне уже смешно, -Наташ, я на работу опаздываю.

-Только это? -хмурится Терентьева. -Или есть еще что-то... или кто-то?

Вместо ответа подхожу к кровати и наклоняюсь.

-Наташ, никого нет. Есть только ты, -целую её в шею.

Терентьева радостно вспыхнула:

-Иди сюда, моё солнышко, -заводит она свою любимую песню и снова тянется ко мне. Но я отстраняюсь.

-Сделай мне кофе, -прошу её я, -а я пока в ванную. -Вылезаю из джинсов.

-А знаешь, Исаев, ты всё-таки нахал. Хотя, конечно, и клёвый. -Вздохнув и кинув последний мечтательный взгляд в область моей задницы, Терентьева ищет на полу свои туфли от 'Paciotti' на двенадцатисантиметровых каблуках. А я проворно укрываюсь в её ванной, предварительно прихватив с собой телефон. Щёлкаю задвижкой на двери, осматриваюсь, обнаружив себя в самой уродливой комнате, которую я только видел (красная плитка на стенах, чёрная -на полу, вокруг -зеркала, как в свинг-party-клубе). И тут я в полный рост вижу себя в зеркале. Застыв, разглядываю всю нездоровую медицинскую радугу у себя на лице: лицо зелёное, глаза красные, под глазами синие круги, на языке белый налет. Кошмар. Ужас какой-то.

-Андрей, впустишь меня? У меня кофе готов, -Наташа деликатно стучит в запертую дверь.

-Нет, -отрубаю я и немедленно врубаю воду.

-Кофе остынет. -Наташка делает последнюю попытку проникнуть в ванную и присоединиться ко мне.

-Ничего, я и холодный выпью, -квакнул я. Терентьева что-то пробубнила в ответ, но я её уже не слышу, потому что на полную запустил воду в её джакузи. Честно говоря, я бы и фанфары здесь врубил, если бы они тут были. Под грохот воды слышу удаляющийся, недовольный стук каблуков. Пользуясь передышкой, набираю сестре. Слышу два гудка, потом три, четыре. 'Возьми трубку, Диана... Диана, пожалуйста, ответь... Ответь, и я всё для тебя сделаю... Так, быстро взяла телефон, или я не знаю, что сделаю с тобой!' На этом самом месте моя сестра соизволит, наконец, взять телефон.

-Аллё-о, -сонный голос и отчаянный зевок, -Андрей, ты с ума сошёл? На часах -полседьмого. Я спать хочу. Ну, чего тебе от меня надо?

-Во-первых, привет.

-Ну привет.

-Во-вторых, хочешь мою машину? -свистящим шёпотом спрашиваю я, попутно прикрывая ладонью динамик.

-Машину? Твою? Конечно, хочу! -моментально просыпается сестра. -А что это у тебя вода так шумит?

-Персональный ниагарский водопад у меня тут шумит! Диана, слушай внимательно. Если хочешь мою машину, тогда сначала быстро дуй ко мне домой. Захватишь мои права и ключи от 'BMW' -найдёшь их на стойке в прихожей -и чтобы ровно через полтора часа ты была на Кутузовском проспекте. Встанешь во дворе у дома сто двадцать четыре, у второго подъезда. Там охрана на шлагбауме, но мою 'бэху' здесь знают и тебя пропустят. Самсона с собой возьми. И захвати мои спортивные шмотки, -прошипел я в телефон не хуже Самсона -британского кота моей мамы.

-А кот-то тебе зачем? -Диана хихикает в телефон. -Будешь с ним по утрам бегать?

-Нет, прыгать буду... Короче, кота привезёшь, -отвечаю я и кошусь на дверь ванной, потому что за дверью снова бродит Терентьева.

-А кроме Самсона и спортивных шмоток тебе больше ничего от меня не надо? -ехидничает Диана.

-Надо. 'Fahrenheit' мой привезёшь, -отвечаю я, с отвращением разглядывая батарею розовых бутылочек Наташи.

-А 'Кутузовский сто двадцать четыре' означает, что ты у этой своей Терентьевой? -всё-таки докапывается до самой сути сестра. -Брр, как же я её ненавижу... Дура безмозглая. Рыба-прилипала... А ты тоже хорош! Андрей, вот сколько раз я и мама тебе говорили, что... -И тут я понимаю, что сейчас услышу очередную лекцию о моём моральном -точнее, аморальном облике. И мне немедленно хочется встать на колени и побиться головой о бортик джакузи Терентьевой.

-Так, стоп, стоять. Стоять, дорогие фашисты. Слушай меня, Диана, -обрываю я не в меру разошедшуюся сестру. -Я не знаю, что творится в голове у нашей с тобой мамы, но если ты -ты! -ровно через полтора часа не перезвонишь мне от подъезда Терентьевой и не произнесёшь три заветных слова 'я здесь, Андрей', то на мой кошелёк и на моё хорошее отношение к тебе можешь больше не рассчитывать.

-Фи, как меркантильно... Я и не знала, что у тебя всё так серьёзно. Так бы и сразу сказал, что Терентьева тебя достала. В таком случае, я бы вообще уже ехала к тебе, -безапелляционно заявляет Диана и отключается. Не успев дай ей по мозгам за новое выступление, опускаю руку с трубкой: так или иначе, но дело всё-таки сделано. Полтора часа я как-нибудь продержусь. Открываю шкафы в ванной и ищу зубную щетку.

Через час я снова бог (отмыт), хотя и немного помят (не брит плюс последствия алкогольного возлияния). Диана тоже молодец. Я как раз доедал бутерброд и допивал кофе, а Наташа топталась на кухне, когда мой криптофон запрыгал на столе и высветил на дисплее слово 'Di' (домашнее имя Дианы, о чём мало кто знает).

-Это еще кто? -тут же 'делает стойку' Терентьева.

-Это? А это моя домработница. Она у меня ненормальная... А у тебя йогурт несладкий есть? -беспечно спрашиваю я и отвечаю на вызов: -Да, дорогая?

-Я здесь, Андрей, -чеканит в трубку Диана и немедленно отключается.

-Отлично, -я безмятежно гляжу в злые карие глаза Терентьевой и прячу телефон в карман.

-Андрей, ты совсем обнаглел? Тебе уже при мне твои сучки звонят? -Наташа яростно бабахает по столу упаковкой живых бифидобактерий и готовится устроить мне маленькую домашнюю трагедию. В ответ неторопливо притягиваю к себе разгневанную и обиженную девушку. Именно в такие минуты, когда Терентьева так бешено ревнует меня, мне почему-то кажется, что она действительно меня любит. И мне хочется открыться ей, рассказать, чем я живу и что я чувствую, но тайны связывают людей. А этого мне не надо...

Вместо этого я говорю:

-Иди сюда.

-Я люблю тебя, -шепчет Наташа.

-Я знаю. -Мои прикосновения выветривают все мысли из её головы. Да, она меня любит. Беда только в том, что влюбилась она совсем не в того человека.

В итоге, мы с Наташей прощаемся рекордно-короткие пять минут.

-Все, давай, увидимся. -Не дожидаясь лифта, сбегаю вниз по лестнице.

-А сегодня вечером ты мне после работы позвонишь? -кричит вслед Терентьева.

-Постараюсь, -прыгая по ступеням, отвечаю я, -ну, или эсэмэс, как обычно.

-Удачи! -доносится до меня голос Терентьевой.

-Угу, спасибо, honey. -Выскакиваю из подъезда.

Вылетаю на улицу и вижу свою машину, за рулем которой сидит Диана и задумчиво барабанит пальцами по оплётке руля. Почувствовав мой взгляд, сестрица поворачивается и улыбается мне. Начинает открывать дверь, чтобы освободить мне место, но я запрыгиваю на заднее сидение.

-Привет, Ди. А где Самсон и мои треники?

-Привет, bro, -фыркает Ди, -ну ты и выглядишь... ещё похлеще, чем вчера. Глаза разуй: вон твои шмотки, в пакете лежат. Кот сидит за пакетом, и... эй, это ты что делаешь? -Моя младшая сестра во все глаза на меня пялится. Ещё бы: извиваясь на заднем сидении, как профессиональный стриптизёр, я начинаю вылезать из одежды под звучащую в МP3 какую-то кислотную музыку. Кот Самсон, чуя неладное, опасливо прячется от меня за пакетом.