Экзамен на профпригодность

— Спасибо, я и сам так думал. Постараюсь не допустить.

— Сажать будешь или сразу вешать?

— Ну что же вы, Яков Николаевич, меня все в каких-то зверствах подозреваете, мне даже как-то неловко. Разумеется, сажать. Если вдруг понадобится, они и сами прекрасно повесятся, соответствующие условия создать нетрудно.

— Думаешь, чем суровей правитель, тем его больше любят? Возможно, что-то в этом и есть...

— Да мне, знаете ли, как-то все равно. Вот вы, например, меня на дух не переносите, и что? Пусть не любят, если кому неохота. А главных задач у главы государства всего три, причем сникание народной любви в них не входит. Первая — держать в тонусе правящую элиту, не давать ей расслабляться и почивать на наворованном. Вторая — создать и поддерживать механизм воспроизводства той самой элиты. И третья — обеспечить преемственность власти. Вот и все, а со всем прочим прекрасно справятся министры.

— Хочешь сказать, что все перечисленное у тебя уже есть?

— Увы, Яков Николаевич. Увы. Даже насчет первого пункта при желании можно усомниться, хотя, конечно, тут уже достигнуты определенные успехи. Реализация второго пока находится в самом начале. Да и третий пункт не то чтобы до конца, а даже до середины не проработан. Так ведь я же не завтра помирать собираюсь! Надеюсь, что и вы тоже, поэтому время у нас есть.

Саломатин не стал уточнять, у кого это "у нас". При всем своем довольно неоднозначном отношении к императору ученый понимал, что его комфортная и спокойная жизнь продолжается, пока правит его императорское величество Петр Второй, причем это правление происходит штатно, без потрясений и кризисов.

Глава 15

Генерал-адмирал российского флота Рид Эдвардс смотрел на приближающийся шотландский берег со странной смесью воодушевления и грусти. Она была связана с тем, что сейчас шли последние часы на палубе любимого корабля адмирала — шхуны "Мария Третья". Почти точной копии той первой "Марии", на которой Эдвардс почти четверть века назад пришел в Россию, да так там и остался. Единственное существенное отличие третьей "Маши" от первой состояло в наличии паровой машины мощностью в полтораста лошадиных сил.

Сейчас же прославленному адмиралу предстояло принять под команду корабль, подобного которому в мире еще не появлялось. Ее величество Елена Лукьяновна, руководившая составлением проекта, назвала класс таких кораблей "чайными клиперами". Почему именно клиперами, Эдвардс понял сразу — русский аналог слова "клипер", а именно "разрезатель", не очень благозвучен. Но с какой стати именно "чайный"?

Императрица объяснила, что декларируемой задачей клиперов будет быстрая доставка австралийского чая в Россию. Адмирал, почтительно выслушав ее величество, хмыкнул. Во-первых, он неплохо представлял себе, что в действительности будут возить новые корабли. Во-вторых, Эдвардс был в курсе откровенно мизерных объемов заготовки листьев кустарника, именуемого австралийским чайным деревом. В-третьих, к чаю получаемый из оных листьев напиток имел довольно отдаленное отношение, и Елена Лукьяновна, например, его вообще попробовала всего один раз, а больше не стала.

Новым кораблям предстояло всю их жизнь ходить по кругосветному маршруту Санкт-Петербург — Дурбан — юг Австралии — Калифорния — Огненная Земля — Санкт-Петербург. Императрица считала, что в год каждый клипер сможет делать по две ходки. Генерал-адмирал сомневался, но в глубине души надеялся, что его сомнения беспочвенны — больно уж красиво на чертежах выглядели новые корабли. И вот сейчас Риду предстояло принять первый из них — "Фермопилы".

Поначалу у Эдвардса вызывали сомнения две вещи. Почему на новых кораблях не предусмотрено место для парового двигателя? И какого дьявола их постройку заказывают в Англии, когда с такой задачей вполне бы справилась Адмиралтейская верфь в Петербурге? Но императрица быстро внесла ясность.

— Движков нам хронически не хватает, — объяснила она. — На штуки считаем, да и те расписаны на три года вперед. Поэтому ставить двигатели на корабли, кои без них могут прекрасно обойтись, будет неприемлемым расточительством. Кроме того, установка машины заметно снизит и без того недостаточную грузоподъемность. Причин же постройки именно в Англии две. Первая — качество изготовления на Адмиралтейской верфи будет все-таки ниже, а для клиперов это весьма существенно.

— Так ведь англичане же, разобравшись, обязательно начнут и себе стоить такие же! Знаю я их, сам одно время был англичанином.

— Золотые ваши слова, Рид Ксенофонтович! Вы точно обозначили вторую причину. Мы с его величеством тоже на это надеемся. Потому как чайный клипер — это довольно дорогой корабль. Он стоит примерно как два шестидесятипушечных фрегата, даже немного больше. Так вот, если Англия построит один клипер, это будет означать, что в состав ее военного флота не войдет два фрегата. Если построят десять — долой двадцать фрегатов, и так далее. А что для нас лучше? Разумеется, клиперы. Вооружить их не выйдет, конструкция корпуса не позволяет установить хоть сколько-нибудь мощные пушки. То есть создавать трудности для наших морских маршрутов клиперы не смогут, а мы не собираемся конкурировать с Англией в морской торговле.

На самом деле причин было не две, а три, но последнюю императрица озвучивать не стала. Выглядела эта причина так — золото уже добыто, очищено и переплавлено в слитки. Но не мариновать же их теперь! Лучше пусть англичане построят пару клиперов, а наши верфи потихоньку спустят на воду еще линкор и два фрегата для грядущей войны с турками.

В шотландском городе Абердине, на верфи которого русских ждал первый из заказанных ими чайных клиперов, генерал-адмирала Эдвардса встречал его английский коллега — первый лорд Адмиралтейства Джордж Энсон. Ему было поручено своими глазами поглядеть на знаменитого путешественника, обогнувшего Австралию, открывшего пролив между двумя островами Новой Зеландии, а во втором кругосветном путешествии — Гавайский архипелаг. Да уж, не перебеги в свое время этот ренегат к русским, таких успехов он бы точно не добился. Скорее всего, его давно бы повесили.

Если честно, то лорду был не так уж интересен русский генерал-адмирал... но к рекомендациям премьер-министра лучше относиться со всем вниманием. Не так давно в английском флоте, проанализировав чрезвычайно малые потери Эдвардса в первой кругосветке — у него за полтора года путешествия умерло всего три человека — задались вопросом, чем это объясняется. И вскоре специально созданная комиссия пришла к выводу, что дело в совершенно фанатичном отношении русских к чистоте на кораблях. Энсон тогда попытался возразить, что море — это не приемная королевского дворца, но ему напомнили, как в его кругосветном путешествии уже к середине маршрута потери составляли две трети от первоначального состава, и в основном из-за болезней. Были приняты соответствующие меры, и они уже потихоньку начали давать результат.

Два старых морских волка смотрели друг на друга. Один вышел из самых низов и всего добился своим потом и кровью, дослужившись до генерал-адмирала огромной империи. Второй, будучи дворянином, уже в девятнадцать лет стал лейтенантом, а в двадцать два — капитаном. И оба они в свое время были пиратами. Но Энсон перестал грабить и плавать одновременно, поэтому его образ мышления мало изменился. Эдвардс же на русской службе понял, что не все в мире так просто. Да, конечно, иногда ограбить кого-нибудь очень даже не помешает. Как, например, в свое время ему довелось принять участие в нападении на португальский серебряный караван, идущий на родину из Бразилии, каковое предприятие увенчалось частичным успехом. Кто же мог предвидеть, что основное количество серебра будет именно на тех двух галеонах, что в результате боя утонули? Но все-таки лучше сделать так, чтобы этот самый "кто-нибудь" сам пришел в нужный порт и оставил там свой груз, а потом еще и немного доплатил за это. А за ним — следующий. Что и вынуждены были делать те же португальцы позднее, обменивая свое серебро на русское золото и пушки.

Разумеется, организовать подобное сложнее примитивного грабежа, но и прибыль получается заметно выше. Опять же второй путь менее опасен, чем первый, а зачем покойнику деньги?

Энсон вышел в кругосветное плавание во главе эскадры из шести кораблей, а Эдвардс имел под командованием всего два, да и то небольших. Оба они через полтора года вернулись в Россию почти без потерь в экипажах. Английский же пират потерял пять кораблей, причем один, но зато наибольший в эскадре сам продал за какие-то копейки из-за катастрофической убыли личного состава. От цинги, с которой российский флот был просто-напросто не знаком! Потому как был хорошо знаком с квашеной капустой и мочеными яблоками. Да и вода у русских не тухла, ибо ее сразу после кипячения заливали в дубовые бочки, обшитые изнутри серебряной фольгой, и наглухо запечатывали.Да, поначалу пришлось повесить нескольких соблазнившихся отодрать и присвоить лишнюю, с их точки зрения, на корабле роскошь, но расходы на веревки и мыло быстро окупились сторицей.

Прибыль англичан от кругосветно-пиратской экспедиции, продолжавшейся три года, была велика — около девяноста тысяч фунтов. Энсон из них получил чуть меньше половины. Какую прибыль получил император от его первой кругосветки, Эдвардс не знал, но лично ему в качестве премии досталось в полтора раза больше, чем англичанину. Плюс графский титул. А этот, кажется, до сих пор всего лишь барон? Да, коллега, мелковато вы плаваете. Или, точнее, плавали, ибо давно уже сидите на берегу и лелеете свои болячки.

Действительно, Энсон, бывший на десять лет моложе Эдвардса, выглядел почти на столько же старше. А что тут поделаешь? Дурное питание и антисанитария на кораблях никому не добавят здоровья, даже командующему эскадрой. И менять что-либо тут очень непросто — традиции.

У русского же флота никаких традиций не было, зато имелось в наличии непробиваемое упрямство императора и постоянные визиты во флот его комиссаров по морским делам. На корабле больше больных, чем положено по утвержденным его величеством документам? Значит, виноват капитан. На первый раз могли и простить, хорошенько пропесочив, хотя столь мягкие меры применялись не ко всем, а потом без вариантов — понижение в звании и солидный штраф. Если не поможет — разжалование в матросы, и начинай морскую карьеру с самого начала.

Первым несколько затянувшееся молчание на правах хозяина прервал английский адмирал.

— Ваше сиятельство (ох, как у него рожа-то скривилась, отметил про себя Эдвардс), с чего вы предполагаете начать визит — с торжественного обеда или с осмотра корабля?

— Разумеется, с осмотра, ваше превосходительство (вообще-то ты высокопревосходительство, но в английском языке почему-то нет такого слова, поэтому пусть будет просто "экселенси"). Мне прямо-таки кусок не полезет в горло, пока не познакомлюсь вплотную с этим чудом!

— Похвальное рвение, но не вредно ли в вашем возрасте столь решительное воздержание?

Действительно, худоба русского адмирала бросалась в глаза сразу. Как, впрочем, и приличных размеров брюхо его английского коллеги, так что Эдвардс не задержался с ответным комплиментом:

— Может, и вредно, но далеко не настолько, сколь неумеренное чревоугодие. Надеюсь, ваше превосходительство составит мне компанию при осмотре клипера?

— Да, разумеется. С моей стороны не будет нескромностью спросить — кто придумал столь красивое название для нового класса кораблей?

— Нет, что вы, — усмехнулся генерал-адмирал, а потом, как это было заранее оговорено, беззастенчиво приписал себе результаты чужого творчества:

— Я его придумал. Разве не видно, что конструкция клипера есть творческое развитие тех идей, что в свое время были воплощены в моей шхуне? Только с заменой почти всех парусов на прямые, ибо косые малопригодны для кораблей такого водоизмещения.

Для англичанина подобное утверждение стало неожиданностью. С его точки зрения, шхуна Эдвардса и клипер не имели почти ничего общего, кроме разве что непривычно большого относительного удлинения корпуса и немного наклоненных назад мачт. И почему этот ренегат утверждает, что косые паруса не годятся для крупных кораблей? Ведь сами же русские лет пятнадцать назад построили трехмачтовую шхуну "Заря", и она до сих пор успешно плавает. В адмиралтействе уже рассматривался проект чего-то похожего для королевского флота. Правда, ее водоизмещение в полтора раза меньше, чем у клипера, и, может быть, дело именно в этом? Пожалуй, не помешает спросить — а вдруг пират ответит, чем черт не шутит.

Эдвардс действительно не стал вилять или отмалчиваться.

— "Заря" — отличное исследовательское судно, — объяснил он, — но для коммерческих целей не очень пригодное. Все-таки шестьсот тонн водоизмещения для купца маловато. Кроме того, она, хоть и неплохо идет чуть ли не прямо против ветра, все-таки не отличается особой скоростью хода. А для перевозки австралийского чая это очень важно. Ведь он почему-то не может храниться более полутора лет, а первые признаки ухудшения вкуса появляются уже через год. Поэтому нам очень важен корабль, способный дойти от Австралии до Санкт-Петербурга не более чем за четыре месяца.

— Но почему же тогда вы не хотите ставить на клипер свои паровые машины? Ведь в море случаются штили, и сроки вполне могут оказаться сорваны.

— Именно потому, что клиперы предназначены для перевозки чая. Он же за время плавания насквозь провоняет углем или нефтью, а топлива без запаха еще никто не придумал. Хотя наши великие ученые, Кристодемус и Ломоносов, уже занимаются этой проблемой. Но пока ощутимых результатов нет, так что первое время придется обойтись одними парусами.

Ага, сделал заметку в памяти первый лорд, надо будет озадачить умников из Королевского научного общества. Может, у них получится лучше, чем у русских. И, кстати, теперь понятно, почему австралийский чай, недавно купленный Энсоном в Голландии, показался ему порядочной дрянью — он же был собранникак не меньше чем за три года до употребления.

— Итак, барон, какие выводы вы смогли сделать из встречи с этим русским адмиралом? — спросил премьер-министр у первого лорда адмиралтейства через день после того, как "Фермопилы" и "Мария Третья" покинули Абердин.

— Наверное, Великобритании тоже не помешают такие корабли, но этот вопрос скорее в компетенции джентльменов из Ост-Индской компании, нежели моей. А вот Адмиралтейству явно следует озаботиться другой проблемой — как и где перехватывать русские клиперы в случае необходимости? Вплоть до создания специальной эскадры на каких-то особых кораблях.

— Вы считаете, что австралийский чай может составить серьезную конкуренцию индийскому? — прищурился премьер.

— Возможно, но это не единственная причина. Сразу после появления русской колонии в Австралии у них заметно расширились финансовые возможности. Причем, как вы знаете, окончательный расчет за "Фермопилы" был произведен не монетами, а слитками. Золото — вот что, кроме чая, будут возить из Австралии клиперы!

— Да, наши агенты в России слышали про австралийские золотые копи, но их координаты до сих пор выяснить не удалось.