На руинах Эдема (полный файл)

— Теперь веришь? — с победоносной ухмылкой Микаэелла глядела на Ареса. В глазах Технобога, наверное, впервые в жизни застыл шок.

— Так кто же ты? — спросил он, совладав со своими чувствами и сумев отвести взгляд от безжизненной соплеменницы.

— Я? Лишь орудие в божьих руках... — последовал ответ.

— — — — —

— Кто ты?.. — до предела расширенны зрачки, дрожащий голос, жалкая поза — человек стоял на коленях. Все это вызывало у нее лишь отвращение. Хотелось азарта, адреналина и опьяняющего восторга первого убийства. Вместо этого — холодный расчет и слава киллера, не знающего промаха.

— Орудие в руках божьих, — стандартный ответ, почти набивший оскомину. Когда-то — в совсем другой жизни — ей часто говорили, что она похожа на ангела. Белокурая с большими широко распахнутыми глазами. Сейчас эти глаза, чуть прищурены, в них нет абсолютно никаких чувств. Цвет не разобрать, в радужке словно все время гуляют то блики, то тени, создавая новый причудливые оттенки.

— И сколько Бог сейчас платит наемницам!?

Между темных бровей залегла складка. Жертв, которые начинали наглеть перед смертью, она не любила почти так же, как и жалких, вымаливающих о пощаде. Хотя, на самом деле, почти каждый проходил все эти стадии и еще несколько. Но ее любые их чувства давно не трогали. Когда-то слезные мольбы царапали сердце. Потом — приводил в восторг ужас перед ней, как олицетворением самой Смерти. Теперь все равно. Только шелест банкнот, которые отсчитывал заказчик, еще играли какую-то роль... Не слишком значительную. Накоплений на счетах лучших банков мира хватило бы прожить не одну безбедную жизнь. Остальное — по большей части, просто привычка. Да и не умела она ничего другого, кроме как убивать за деньги.

— Достаточно, чтобы я, не задумываясь, сделала вот это, — пистолет в руке не дрогнул, и палец уже давил на курок. Но выстрел раздался раньше, чем должен был. В следующую секунду грянул и второй. Мимо. Первый раз в жизни она промахнулась. И последний.

Наемница пошатнулась, с непередаваемым изумлением глядя на пятно, расплывающееся на груди. В нос ударил запах собственной крови...

— Не двигайтесь! Положите оружие на землю! — крики людей в форме доносились до наемницы полусмутно, вернее, она слышала только невнятный шум, словно включила радио с сильными помехами. Медленно оседая на землю, она так и не выпустила пистолета, продолжая судорожно сжимать его в руке.

...Где-то четверть часа спустя окровавленное тело женщины было завернуто в черный полиэтиленовый мешок. Молодой полицейский, стоявший рядом, выглядел ошарашенным.

— Я ведь целился в руку, хотел выбить пистолет... — пытался объяснить он напарнику, — Ума не приложу, как умудрился промахнуться...

— Успокойся, — коллега положил ему руку на плечо, — На счету этой барышни больше сотни жизней. Так что...

А немного в стороне проходила другая беседа, оставшаяся неуслышанной и незамеченной ни для кого из людей.

— Ты так уверен, что именно она нужна нам? — темноглазый мужчина с сомнением хмурился, глядя на своего голубоглазого друга.

— Да. А ты сомневаешься? — второй чуть улыбнулся, как будто вспомнив что-то забавное.

— Ну, принято считать, что убийцам небеса не светят...

— Бог милостив... — улыбка стала шире.

— Когда ему это удобно... — пробормотал первый и покачал головой, — Мне кажется, она доставит еще массу неприятностей.

— Возможно, — второй не стал спорить, — Но с той задачей никто не справится лучше. Знаешь ли, роль Иуды всегда самая сложная.

Темноглазый сдержанно кивнул и направился к носилкам, где лежала мертвая наемница. Разорвав полиэтилен в районе ее лица, он провел рукой по холодному лбу. Никто не обращал на это внимания, словно и не происходило ничего. Кроме второго мужчины.

И следующее происшествия так же осталось незамеченным. Глаза киллера широко распахнулись, она настороженно уставилась на того, кто склонился над ней.

— Что здесь?.. — вопрос так и не был задан до конца, но ответ на него последовал незамедлительно.

— Добро пожаловать в рай, — с печальной улыбкой произнес темноглазый мужчина, протягивая наемнице руку и помогая подняться.

Глава 4

Но были в городе том люди,

Они твердили без конца,

Что правдой счастья не добудешь...

Павел Кашин "Раб мечты".

Совершенно не помню, как и когда я все же ушла в беспамятство. Не слишком быстро, видимо, потому как боль не забыла — она длилась очень долго... Или из-за нее у меня совершено сбилось ощущение времени.

А потом... Как знать, может, и умерла на какое-то время. Даже во сне, даже без сознания человек все равно ощущает себя. Я же просто провалилась в небытие. Ни света, на который, кажется, положено идти. Ни тьмы, из которой можно выйти. Тогда я впервые узнала, что значит слово "ничего".

Но, что бы со мной ни происходило, сейчас я жива. Хотелось бы добавить "...и здорова", однако на такую огромную ложь язык не повернется. Так, целые кости... Вот, чтобы отыскать их в моем теле, придется очень и очень постараться. К счастью, боль стала чуть терпимей, не разрывающей мозг, скорее, ноющей.

— Выпей, — ну вот, стоило только глаза раскрыть, как сразу же что-то суют под нос, точнее, в рот. Рефлекторно сделав несколько глотков, я не сразу ощутила, как начало жечь горло. Закашлявшись, отпихнула от себя стакан с мутноватой жидкостью.

— Господи, ну и гадость!.. — просипела я, когда онемение немного спало с языка.

— Не нравится? — с усмешкой спросил мужчина с окладистой рыжей бородой, — Кое-что из старых запасов... Меня зовут Ульрих, — представился он, — Извините, леди, руку для пожатия не протягиваю.

Да, вряд ли бы я сумела приподнять свою над кроватью.

— Тесс, — проговорила с трудом свое имя. Нет, все же, что за мерзостью меня напоили!?

— И Гонец свободного неба... — задумчиво добавил Ульрих.

С моей стороны в ответ последовал лишь слабый и настороженный кивок. Было не слишком ясно, к чему клонит этот мужчина, с грубоватой и немного пугающей внешностью.

— Вас мало, — и вновь в его голосе прозвучали странные интонации. Не вопрос, не размышление. Просто озвучивание общеизвестного факта.

— А если еще отстреливать оставшихся!.. — не выдержала я, забыв о боли в горле. Правда, этот всплеск эмоций обошелся мне еще одним приступом кашля...

— Ни я сам, ни мои люди не стреляли в тебя, девочка, — заявил Ульрих, когда я немного успокоилась, — Не волнуйся, тот, кто это сделал, получил по заслугам.

Глядя на него, не оставалось ни малейших сомнений в том, какой оказалась участь горе-стрелка. Уж не знаю, что мужчина прочел на моем лице, но дальше он произнес, несколько поспешно:

— Мы помогаем людям.

Я скептически поглядела на него. После вышесказанного, в это верилось с трудом.

— Людям, а не отребью, что хуже крыс! Даже в наше время есть границы, переступать через которые нельзя... Вы, гонцы, пытаетесь сделать этот чертов мир капельку лучше. И если некоторые не в состоянии понять такую простую истину — это их проблемы.

— Спасибо... — отчего-то особой уверенности в моем голосе не прозвучало, — А кто вы и "ваши люди" в таком случае? — поинтересовалась я.

— Медики.

Признаться, я ожидала многого, но не такого ответа. Про медиков была наслышана... хоть никогда не встречалась лично. Сказать о них можно многое. Если обойтись парой общих фраз — медики, как и гонцы, помогали людям, как уже говорил Ульрих. Такие как я занимались тем, что просто разбирались с неприятностями, которые очень часто возникали в полуразрушенном городе. Медики же... да, лечили. Любопытно, что они не только использовали запасы старых лекарств (которые часто не действовали или действовали не так, как нужно), но и изобретали свои. Эти люди делали все, что могли, даже больше...Но не всегда успевали. Как было в случае с моей матерью и сестрами. Мы постарались связаться с медиками, но те прибыли уже слишком поздно... Разумеется, я никого не виню, это глупо. Следует понять, что простых человеческих сил порой бывает недостаточно.

— Ладно, раз ты пришла в себя, пора заняться лечением, — произнес Ульрих, видя: я не знаю, что ему сказать.

— Разве вы уже не сделали этого? — такой вывод можно было сделать как минимум потому, что чувствовала я себя куда лучше, чем должна была.

Медик невесело рассмеялся.

— Девочка, накачать обезболивающим и наложить повязки — еще не лечение. Предупреждаю сразу, придется тебе нелегко... Вообще, ты, видимо, либо очень живучая, либо везучая — а, вероятно, и то, и другое вместе.

— Может быть. Скажите, я могу как-то связаться со своими близкими?

Ульрих нахмурился.

— Даже не знаю... Твоя рация, как и байк, вряд ли подлежит восстановлению. А мы, так сложилось, пока лишены возможности связи.

— Почему?

Тот покачал головой, как будто пытался донести самые очевидные вещи.

— Слишком глубоко под землю ушли. Туда, где проклятые пришельцы не достанут.

Тут я, вспомнив кое-что, попыталась подскочить с постели, но этого сделать так и не получилось. Отчасти из-за боли, что сразу дала о себе знать; отчасти — из-за тугих повязок, которыми я была обмотана.

— Тихо-тихо, — тяжелая рука Ульриха на моем плече заставила лечь обратно, — Что скачешь, как оглашенная?

— Среди моих вещей должен был быть небольшой ящичек, в нем — округлые предметы, вы их находили? — затараторила я.

— А! Камушки такие? — рассмеялся Ульрих, — Да, нашли. Каким-то чудом они не разбились при падении.

"Если бы они разбились — вы бы точно заметили", — мрачно подумала я, — "И мало бы никому не показалось..."

Мужчина пристально смотрел на меня: у него оказались глаза самого холодного оттенка голубого. Почему-то мне делалось неуютно под этим взглядом. Но, как ни странно, медик так ничего не сказал. То ли проявил чувство такта... То ли имелась некая другая причина. Сейчас я просто не могла думать об этом. Начало мутить, голова кружилась и, вдобавок, сильно клонило в сон. Но прикрыть отяжелевшие веки мне не дали...

— Тебе нельзя засыпать! — трубным голосом прокричал Ульрих. Растеряно моргая, я вопросительно смотрела на него. — А?

— Сотрясение, — очень информативно пояснил медик, — При сотрясении мозга нельзя спать, — расшифровал он, — Можешь не проснуться...

Нервно сглотнув, я пообещала себе приложить все усилия, чтобы держать глаза открытыми. Перспективы подобной гибели казалась слишком уж нелепой и обидной...

Ульрих с сомнением потеребил бороду. Наконец, после минутного раздумья, выдал: — Если ты скажешь номер своей коммуны... Или имя вашего лидера, я попытаюсь как-нибудь сообщить им, что... что с тобой.

Теперь уже настала моя очередь сомневаться. Обычно подобную информацию не разглашают... Даже разные группы гонцов, как правило, не знают друг о друге практически ничего — кроме определенных способов связи. Доверие давно стало непозволительной роскошью. И все же... Я подумала о Кайле, который смертельно переживал каждый раз, когда я улетала на очередной рейд... О Тамаре, которая может решить, что на этот раз потеряла всю семью... И о всех остальных, которые даже ничего не знали о причинах моего исчезновения. Люди были на одной чаше весов. А на другой — мои собственные подозрения, возможно, что и напрасные. Ну как-то не выглядел Ульрих человеком, который лечит других. В памяти сразу всплыло лицо Джози — порой она, конечно, бывала сурова, но вообще, эта женщина добрейшей души, что сразу и приходит в голову, когда на нее смотришь. А этот "медик" скорее выглядел, как отъявленный головорез... И он меня спас.

— Семь-два-девять-три, — озвучила я условный номер коммуны, — попытайтесь поговорить с Эриком Дьюалом.

— Отлично! — ни с того, ни с сего обрадовался Ульрих, — Не волнуйся, я приложу все усилия, чтобы успокоить твоих близких... Ирма! — заорал он во всю мощь своих легких, а я вздрогнула от неожиданности.

Дверь распахнулась и на пороге показалась женщина, обладающая каким-то неуловимым сходством с самим Ульрихом. Возможно, оно заключалось в рыжеватом отливе волос или невысокой, но крепкой и коренастой фигуре или в каком-то странно-мрачном выражении лица.

— Ирма, это Тесс — наша гостья, — спокойно представил меня медик, — Тесс, это моя дочь, она позаботится о твоих травмах, — удивительно, как не вязались эти невозмутимые интонации с недавним воплем. Создается ощущение, что второе имя этого человека — непредсказуемость.

Ирма лишь кивнула — выражение ее лица оставалось все таким же "каменным" — и подвинулась, чтобы дать пройти отцу.

— Я загляну к тебе позже, Тесс, — бросил на прощание Ульрих.

Сумев лишь слабо кивнуть в ответ, я уже чувствовала, как боль снова возвращается. Все ушибы, царапины и переломы заныли с новой силой, хотя эти ощущения все еще оставались терпимыми...

Рыжеволосая дочь Ульриха подошла ко мне, в ее руках блеснула игла шприца.

— Сейчас вколю обезболивающее, — зачем-то прокомментировала она. Я устало прикрыла глаза: пусть почувствую, но, по крайней мере, не увижу... Все дело в том, что я очень не люблю уколы, шприцы и прочее... Это не то чтобы фобия, но, определенно, некая необоснованная неприязнь. С закрытыми глазами процедуру оказалось стерпеть легче. Через несколько минут боль начала утихать.

— А ты везучая, — заметила Ирма, разматывая повязку на моей правой руке.

— Твой отец уже говорил это, — кривовато улыбнулась я.

— Ты жива. Есть несколько серьезных переломов, пара мелких, множество ушибов и царапин — но ты жива. И это невероятно, — хм, даже не ожидала от этой женщины такого длинного предложения. Мне показалось, что Ирма не из болтливых...

— Ребра целы... хорошо... — продолжила медичка, — Извини, если что не так, но мне проще работать, когда я говорю.

— Ничего страшного, — выдохнула я сквозь зубы. Интересно, дочь Ульриха сейчас добралась до одного из моих переломов? Или это всего лишь что-то из "множества ушибов и царапин"?..

Хуже всего мне пришлось, когда Ирма взялась зашивать одну из ран... Игла, да еще непрерывно втыкающаяся в тело... Я почувствовала, как волна тошноты подкатывает к горлу, и на этот раз она была вызвана не сотрясением...

Наконец, все истязания, перемежаемые отрывистым монологом медички, подошли к концу. Мне все же позволили поспать, и последним, что я услышала перед тем, как Ирма хлопнула дверью, было: — Отдыхай. Тебе нужно набраться сил, чтобы... — но продолжения фразы я уже не могла различить...

— — — — —

— Так что, теперь вы мне доверяете? — вопросительно изогнула бровь Микаэлла.

Один из Технобогов прорычал:

— Как мы можем доверять тебе, тварь, после того, как ты убила нашу сестру!?

Гера положила ему руку на плечо и с силой сжала ее. Послышался треск ломающихся костей, и мужчина со слабым стоном отступил назад.

— Тебе не давали слова, Аполлон, — ледяным тоном произнесла главная среди пришельцев, — Я скорблю по двум утраченным сестрам, но, значит, такова была их судьба. Сейчас же важнее другое. Кто те враги, что вдруг объявились у нас?